m'amour cerise

Стоя в воде и наблюдая как его возлюбленный выныривает всего в паре метрах от него, Кёнсу мог думать лишь о его теле. Вода, как и сказал альфа, была приятно тёплой, но парню казалось, что его горящее, начиная от кончиков ушей и заканчивая пахом, во всех местах тело, добавляло воде пару градусов. Нет, ну кем же он был в прошлой жизни, если в этой ему достался такой мужчина. Эти рельефные мышцы, подтянутое загорелое тело, дорожка волос от пупка к... Ох! Омега потряс головой прогоняя мысли о члене своего парня. Конечно ему понравился его вид.. Даже слишком... Так понравился, что у самого в штанах всё дёрнулось лишь от одного взгляда на это произведение искусства. Мысли о великолепии органа омрачала лишь одна деталь.. даже можно было бы сказать деталька.. Как ЭТО может поместиться в Кёнсу??? Так, спокойно, всё будет хорошо. Чигук позаботится об этом, ничего страшного не произойдет, всё.. - Ох, - из мыслей его вывело то, что сквозь прохладную водную стену к нему прижалось горячее тело его истинного и руки, что обвили голую талию. - О чем ты задумался, маленький? - разные глаза смотрели из под мокрых ресниц с нежностью. - Да так, ни о чем, - Кёнсу улыбнулся, близость с истинным всегда его отрезвляла, даря необходимое спокойствие. - Тебе комфортно? - альфа огладил мокрые лопатки парня, и посмотрел обеспокоенно, - если тебе что-то не будет нравиться, или испугает тебя, или еще чего хуже.. Испугавшись сменившейся обстановки и почувствовав беспокойство мужчины, Кёнсу неожиданно даже для себя самого, прильнул губами к губам напротив. Глаза Чигука расширились от удивления всего на секунду, а после с наслаждением прикрылись и он подхватил инициативу поцелуя, углубляя его. Внезапно над их головами разнесся раскат грома, да такой, что парни дёрнулись от испуга, ошарашенно глядя вокруг. - Скорее в дом, - Чигук помог выбраться младшему из воды и быстро накинул на него одно из полотенец, что заранее принес с собой. Затем он поспешил натянуть полотенце и на себя, одновременно хватая их вещи. Первые капли упали, выбивая песок с берега в воздух и парни побежали. Чигук подбадривал омегу бежать в дом, подсказывая направление и ни на секунду не путаясь из-за времени суток, а сам семенил сзади, пытаясь не растерять одежду из рук. Ливень был одним из тех, что идут лишь после жаркого летнего денька. Тёплая вода лилась сплошной стеной, из-за которой было сложно что-то увидеть. Альфа сказал бежать на свет фонаря, что уже виднелся с крыльца домика, словно маяк призывая к себе. Добежав до двери, старший очень удивился, не обнаружив там промокшего омегу, и ошарашенно обернулся. Кёнсу, его маленький промокший Кёнсу, завернутый лишь в банное полотенце, стоял посреди поляны перед домом с прикрытыми глазами и улыбался. Чигук положил вещи и ступил под ливень, не смыкая глаз со своего чуда. Когда расстояние между ними сократилось до полуметра, омега открыл глаза, ловя взгляд истинного, и засмеялся. Заливисто и по-детски, совершенно искренне засмеялся, поднимая руки вверх и легонько подпрыгивая на месте. Альфа готов был поклясться, что этот мальчик не настоящий. Он - прекрасное видение, что приходит лишь во сне, являя собой невероятную красоту. Но это не было сном и не было видением. Это был настоящий Кёнсу, его истинный омега. Омега, которого он любил. Любил до боли в груди, до зашкаливающего пульса и до головокружения. Он любил его прямо сейчас и будет любить до конца своих дней. Чигук засмеялся тоже, подхватывая омегу на руки и кружа его под ливнем в лесу. Он остановился, чтобы отдышаться, смех прекратился. На секунду им показалось, что всё стихло. Во всем мире не было ни звука, кроме стука двух сердец в двух пылающих грудных клетках. Двух сердец, что бились в унисон.

-

- Ммм, что за запах? - Кёнсу принял из рук истинного дымящуюся чашку. - Липа, мёд, немного корицы.. - альфа присел рядом по-хозяйски обнимая свободной рукой талию парня, укутанного в плед, - согреваешься? - С тобой мне всегда тепло, - Кёнсу опустил голову на его плечо, - во всех смыслах мне становится тепло, когда ты рядом. Тепло на душе, тепло в сердце, мне тепло с тобой, хён, - он поднял на него лицо. Чигук сидел, кажется, совершенно не дыша, и смотрел в упор своими светло-карими глазами со слегка опущенными веками. Он поставил свой чай на тумбу и потянулся, чтобы сделать тоже самое с кружкой омеги. Кёнсу наблюдал за всем этим и ждал, а после прикрыл глаза, чувствуя ладони на своих щеках. - Я хочу чтобы ты знал кое-что Ха Кёнсу, - с хрипотцой донеслось от старшего и омега открыл глаза, - я люблю тебя, - закончил он и придвинул своё лицо вплотную. Поцелуй был мягким и тёплым, совсем как чай, вкус которого угадывался в их близости, перемешиваясь с феромонами пары. Их языки лениво бродили по ртам друг друга, разливая тягучее чувство по телам. Рука альфы потянулась к краю пледа, оголяя плечо Кёнсу, посылая волну мурашек по телу. Горячие губы переместились влажными поцелуями на скулу, а с нее на тонкую шею, вызывая тихий стон удовольствия у омеги. Тот ухватился своими пальчиками за волосы старшего, путая их и слегка оттягивая. Эта, вроде простая, манипуляция вызвала волну возбуждения у Чигука, который с удовольствием отметил факт обнаружения младшим у него эрогенной зоны. Одним ловким движением Кёнсу был подхвачен, словно принцесса, крепкими руками и благополучно перенесен в спальню. Уложив омегу на широкую постель, Чигук продолжил путешествовать губами по телу истинного, смакуя его вкус, что раскрывался ярче с каждой минутой. Спелая вишня патокой текла по телу прямо в низ, к паху. Влажный язык уже перешел на вздымающуюся грудь, вырисовывая кончиком узоры. Широко мазнув по одному из сосков, альфа вобрал губами затвердевшую бусину, при этом утробно порыкивая от удовольствия. Младший беспомощно схватился пальчиками в напряженные плечи, оставляя розовые полумесяцы ногтей на идеальной коже. - Сегодня, - Чигук отрывается от чужого тела лишь для этих слов, - я не остановлюсь, Кёнсу. И накрывает горячим ртом второй сосок, теребя пальцами первый. Вторая же рука, шарившая до этого по талии, спускается ниже, очерчивая линию бедра, сжимая одну из половинок. Кёнсу в один момент превращается в один сплошной оголенный нерв, он каждой клеточкой ощущает каждую ласку своего мужчины и отзывается на нее, постанывая, кусая губы до крови от наслаждения. Окончательно выпутывая младшего из пледа, Чигук хватает того под коленями, раздвигая ноги, и без предупреждения присасывается к сочащемуся колечку мышц. Кёнсу вскрикивает и неосознанно поддается бедрами вперед, пытаясь насадиться на язык истинного поглубже. Альфа стонет от сладкого вкуса, что теперь у него на языке цветет, двигает языком активнее и губами всасывает влажные стенки, образуя вакуум, от которого у омеги белые пятна перед глазами вспыхивают. Первые два пальца входят довольно легко из-за утренней близости, очерчивают, растягивают внутренние стеночки омеги, а тот стонет голосисто, сжимая ни в чем неповинные простыни в ладошках. Третий палец входит в горячее лоно, а губы накрывают пульсирующий член омеги, от чего тот кончает практически сразу же. Чигук сглатывает, закатывая глаза в наслаждении и поднимается, облизываясь. Его омега сейчас лежит, нежась в волнах оргазма, донельзя возбуждая и без того возбужденный член. Разметавшиеся по подушкам светлые волосы, искусанные зацелованные губы и обмякшее тело, блестящее от капелек пота и в районе живота от собственной спермы. Ни о каком терпении больше не может быть речи, альфа, метнувшись к сумке, быстро достает оттуда тюбик лубриканта и презерватив. Последний раскатывает на болезненно стоячем члене и льет на него из бутылочки, не жалея. Боится причинить боль своему истинному, знает, что первый у него. Чигук целует своего омегу размашисто, страстно, вылизывает нёбо, язык, щеки. Хватается рукой за одну ляжку, отводя ее в сторону, освобождая себе доступ. Толкается на пробу, поддаваясь крепкими бедрами вперед и чувствует, как головка оказывается внутри младшего. Тот вскрикивает, округляя глаза и хватая ртом воздух. Альфа шепчет успокаивающие слова и нежно, аккуратно проталкивается дальше, губами слезы с чужих щёк собирая. Кёнсу больно, внутри всё жжется, отчего из глаз слёзы непроизвольно льются. Он жмурится, ногти в горячую кожу истинного впивает, дабы заглушить это хоть на секунду, но это мало помогает. - Потерпи, маленький, я уже полностью внутри, - шепчет альфа на ухо, жаром обдавая, а младший выть готов от этой всепоглощающей боли. У Чигука разум мутнеет от узости истинного, что так правильно принимает его с каждым медленным толчком. Он готов прямо сейчас сорваться и начать вдалбливать младшего в старый матрас, но держится. Целует щеки влажные, гладит дрожащее тело и терпит ноготки, что раздирают лопатки и спину в кровь. Кёнсу не помогает ничего, он хнычет и уже было собирается умолять старшего прекратить эту пытку, пока не чувствует это! Миллион звёзд взрывается перед его глазами, а тело содрогается, захлестнутое волной удовольствия. Чигук рычит куда-то в шею, понимая, что наконец нашел простату и начинает входить под эти углом, что оказался правильным. Омеге кажется, что он кричит не своим голосом, утром ему скорее всего будет стыдно за столь бесстыдные стоны, что ни в одном порно он не слышал. Тело само собой поддается навстречу, каждый толчок принимая, на член глубже насаживаясь. Он чувствует каждую вену, заполняющего его органа и от этого глаза невольно закатываются в наслаждении. В эту ночь в маленьком деревянном домике среди лесного бора под звуки ливня, стучащего по черепичной крыше, навсегда смешались два запаха, дополняя друг друга, идеально гармонизируя; два тела, настолько подходящие друг для друга, стали одним целым; два сердца стали стучать в одном ритме раз и навсегда. - Я тоже, - надрывно шепча в полубреду, Кёнсу разлепил глаза и уставился в помутневшие светло-карие, - тоже тебя люблю, хён.