За письменным столом

Мир вокруг расцветал. Солнце, которое пряталось за тяжёлыми облаками последние полгода, наконец–то заняло свое место на небосклоне. Оно заливало своим светом города, выпивало последние лужи растаявшего снега, и будило деревья и растения. Под стать всей флоре, Гермиона Грейнджер просыпалась, лёжа в кровати в комнате, залитой золотым цветом. Она зажмурила глаза, старательно избегая ослепительного света, но солнце оказалось сильнее — для полноценного спасения от нежелательного пробуждения ей придётся встать с кровати и задвинуть шторы. Гермиона лениво потянулась, медленно садясь на край большой, слишком большой для двоих, кровати. Её глаза, непривыкшие к свету, начали слезиться. Почему магия не подарила этому миру заклинания от трудного пробуждения? Раздражение моментально сменилось радостью, когда она, подойдя к окну, взглянула на улицу — небо было кристально чистым. Ни единого облачка, что могло испортить настроение, лёгкий ветерок шевелил пока ещё пустые ветви деревьев. Гермиона улыбнулась. Она обхватила тонкими пальцами край шторы и начала тянуть её в бок, когда заметила сидящую по ту сторону сову. В её клюве был конверт, на котором красовалась уже привычная ей Министерская печать. — Пожалуйста, только не сегодня, — раздражённо пробубнила Грейнджер себе под нос, закрывая глаза и хмурясь. Набрав полные лёгкие воздуха, она всё же открыла окно и забрала письмо, подкормив сыча орехами. — Ну почему именно сегодня? Прежде чем раскрыть пергамент и узнать, что от неё хотят в её выходной, она взглянула на кровать, в которой сладко спал её муж. Рон тихонько сопел, подёргивая кончиком носа. Веснушки, раскиданные по всему его телу, словно блестели под солнечными лучами. Это был правильный выбор. Гермиона улыбнулась краем губ и, заправив непослушную прядь за ухо, вновь вернулась к письму, что она держала в руках. Аккуратно раскрыв его, она принялась за чтение. «Миссис Грейнджер, 06.03.2004 в 10:00 Вас ожидают на приёме в Министерстве Магии. Встреча произойдёт в зале заседания №4. С уважением, действующий Министр Магии Великобритании, Кингсли Бруствер.» Взглянув на настенные часы, что висели на противоположной от кровати стене, Гермиона поняла, что ей осталось всего полчаса до встречи. В спешке она направилась в ванную комнату приводить себя в порядок. На протяжении всего времени, потраченного на сборы, она не прекращала злиться. Ей было непонятно, в чём дело и к чему такая срочность. Если её ожидают по рабочим вопросам, то это кажется категорически странным, ведь об этом обычно предупреждают минимум за сутки. Если же в Министерстве её ожидают как посетителя, то это кажется ещё более абсурдным. В конечном итоге, можно было бы сообщить причину в письме, верно? В любом случае, Кингсли не был человеком, которого хотелось разочаровывать. Именно поэтому Гермиона собрала всё раздражение и спрятала в глубине души, планируя потом выплеснуть его дома, пожаловаться Рону и принять поддержку, которой, кстати, он не особо умел наделять. Спустившись на первый этаж их небольшого, но достаточно уютного дома, девушка шагнула в камин и уже через мгновение она оказалась в холле Министерства Магии. Стены здания буквально тряслись и кипели от количества людей внутри. Гермионе показалось, что сегодня не суббота, а самый насыщенный день недели — понедельник. Работники спешили по своим магическим делам, и девушке ничего не оставалось, как цокнуть языком и направиться к лифтам. Здание Министерства Магии за последние годы она выучила наизусть. Все потайные проходы были проведаны ею ещё в первые месяцы работы. Когда Гермиона Грейнджер училась в Хогвартсе, её заветной мечтой был чин Министра — стать первым Министром Магии, освободившим эльфов, первым магглорождённым Министром. Но после войны, увидев полное безразличие чиновников и их слепоту в начале борьбы с Волдемортом, она поняла, что это место не для неё. Она — спасает, а не судит. Поэтому, сдав все экзамены на высшие оценки, Гермиона открыла для себя лучший путь для своей карьеры — юридическая помощь волшебникам под эгидой покровительства её друга, Кингсли. Это оказалось сложным, но от этого не менее интересным делом. Грейнджер заслужила себе репутацию справедливого специалиста, отойдя от военной бравады — никто больше не звал её Золотой девочкой. И ей это нравилось. Каждый раз, когда девушка поднималась на третий этаж, она в голове напевала придуманную песенку, чтобы скоротать время, что она тратит, пока идёт до зала заседания №4. В действительности, эти шотландские мотивы мелодии нельзя было назвать песней, потому что она просто разглядывала двери в кабинеты, которые проходила, и растягивала их номера. Её всегда интересовало, и одновременно выбивало из колеи, почему нумерация третьего этажа была такой нелогичной — сначала шёл первый зал, потом третий, потом четвёртый, и лишь только потом второй. Этот путь по длинному коридору не был исключением. Она также шла, стуча каблуками, и напевая номера кабинетов. И лишь остановившись напротив зала №4, её сердце по непонятной причине забилось быстрее. Она начала чувствовать тревожность. — Гермиона, — чья-то рука коснулась плеча девушки, от чего она слегка вздрогнула. Человек за спиной тихо хихикнул и продолжил: — вы вовремя, — Гермиона повернулась к неизвестному, и на душе стало спокойнее. Теперь уже не за спиной, а перед её лицом стоял Кингсли. Мужчина обошёл девушку и открыл дверь в кабинет, жестом указывая девушке на проход. — После вас. Гермиона шагнула внутрь помещения. Комната, как и другие залы заседаний, была оформлена в тёмных тонах: чёрный плиточный пол создавал ощущение бездны, портреты выдающихся волшебников были облицованы рамками из тёмного дерева, а хаотично разбросанные в воздухе свечи практически не давали света. Тут было мрачно и удручающе. — Миссис Грейнджер, доброе утро, — начал Кингсли, усаживаясь за стол, на котором лежал пергамент. — Я вызвал Вас не как специалиста, а как человека, которого касается некий важный и засекреченный документ, — Гермиона с полным непониманием смотрела в глаза Министра и нервно перебирала ногами. Она опустилась на своё место, равно напротив Министра. — Дело в том, что этой ночью в Малфой-мэноре было обнаружено тело вашего бывшего сокурсника. Драко Люциус Малфой покончил жизнь самоубийством, повесившись в собственной комнате. Сердце Гермионы ухнуло и стукнулось об рёбра, перекрывая на несколько секунд доступ к кислороду. — Он успел оставить завещание. — Я должна озвучить завещание его родственникам? — с ужасом выдавила из себя Гермиона, представляя перед собой лицо оплакивающей сына Нарциссы Малфой — мёртвой Нарциссы Малфой. В этот момент она и вовсе забыла, что ей некому озвучивать завещание. Кингсли покачал головой в отрицательном жесте. Он взял в руки пергамент, лежащий перед ним, и, слегка прокашлявшись, начал читать вслух: — «Завещание на случай, если я, Драко Люциус Малфой, сделаю то, о чём долго думал…» Кингсли сделал паузу, взглянув на девушку, и продолжил: — «Я, Драко Люциус Малфой, 5 июня 1980 года рождения, в здравом уме и трезвой памяти, действуя добровольно, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение: — всё своё имущество, за исключением библиотеки, находящейся в поместье Малфоев, завещаю Больнице Святого Мунго; — библиотеку, находящуюся в поместье Малфоев, завещаю Гермионе Джин Грейнджер, 30 сентября 1979 года рождения. Исполнителем завещания назначаю действующего Министра Магии Кингсли Бруствера, — он перевернул пергамент. — Завещание составлено и подписано личным адвокатом рода Малфоев 5 марта 2004 года, личность которого я желаю оставить анонимной. Ставя подпись, я, Драко Люциус Малфой, подтверждаю своё решение». После услышанного в глазах у девушки потемнело. Она перестала слышать Кингсли на моменте, когда её бывший сокурсник упомянул её в своём завещании. Её мозг, который, кажется, в ту минуту работавший на износ, полностью отрицал эту новость. Драко Малфой убил себя сам. Почему? Инсценировка? Зачем мне нужна его библиотека? — Эти люди — понятые, — сказал Бруствер, указывая на двух мужчин, что всё это время сидели рядом. — Думаю, вы и так это поняли. В любом случае это моя обязанность. — Понимаю, — прошептала Гермиона, опустив взгляд на свои дрожащие руки. — Библиотека поместья Малфоев весьма обширна, она в разы больше библиотеки Хогвартса… — не успел Кингсли закончить мысль, как Гермиона подорвалась с места и перебила его. — Я могу идти? — с тревогой проговорила она. Министр взглянул на девушку глазами, полными непонимания, но решил больше не задерживать её. Он лишь кивнул, после чего Грейнджер буквально вылетела из зала заседания. Ей не нужно было вставать с кровати, чтобы задвинуть шторы. Лучше бы она спала до конца своей жизни.