Как полюбить мизантропию

      Задумавшись, Итэр закинул ноги на стол. Идти в школу не хотелось даже несмотря на то, что первым уроком был любимый предмет. Вернее, из-за этого расписания и не хотелось. Как теперь он будет смотреть в глаза учителю после вчерашнего?       В глаза бросился тюбик с тональным кремом, который отдал Альбедо. Подумав, что так поступать будет тяжелее, чем сидеть на уроке, подросток потянулся за косметическим средством, включил на телефоне фронтальную камеру, выдавил немного содержимого на указательный палец и принялся маскировать следы от укусов на шее. Тон крема идеально подходил к бледной коже. Видимо, химик постарался с выбором, что грело душу.       Выскочив из дома, Итэр побежал к школе, так как боялся опоздать, и влетел в класс со звонком. Тихо сев за свою парту, тот начал мирно раскладывать свои вещи, не подняв взгляд на учителя. Почувствовать себя раздетым из-за одного лишь глубокого взгляда, вспомнить то, что совсем недавно он занимался любовью с преподавателем ранее самого ненавистного предмета прямо на его столе, покраснеть из-за таких воспоминаний на уроке — этого ему не хватало.       Но блондин всё равно непроизвольно краснел, не замечая этого. Трудно, конечно, спокойно усидеть перед тем, с кем совсем недавно занимался… этим. Пусть учитель и ученик выглядели непринуждённо, как будто ничего такого и в помине не было, но они оба знали, что произошло, где и как. Итэр не мог забыть это прекрасное, немного красное лицо Альбедо, его тяжёлое, прерывистое дыхание, пока сам светловолосый постоянно вспоминал раздетого, с распущенными волосами, лежащими в беспорядке, и искусанной шеей своего любимчика-ученика.       На одной из парт ряда, что был ближе всех к окнам, сидели Скарамучча и Тарталья. Их много раз рассаживали, так как они постоянно мешали уроку своей болтовнёй, но потом они снова выпрашивали разрешение сесть вместе, после чего всё повторялось. Они являются довольно близкими друзьями, которые всегда находят повод обсудить сплетни, чаще выдуманные ими самими. Так произошло и в этот раз: они бурно разговаривали, глядя на смущённого Итэра. — Делает из себя невинного, а на самом деле у него крайне много грязных секретов. — Про него так много слухов, а он до сих пор притворяется белым и пушистым… — Знаю. Кстати. — это сказанное приятелем Чайльда «кстати», как правило, никогда не приводило ни к чему хорошему. — Вчера, во время этих его дополнительных, он переспал с учителем химии. — Да ты шутишь!.. — Я сам слышал! Проходил мимо кабинета, а там всё прекрасно слышно. Стоны точно принадлежали им. — Ещё так разозлился, когда я сказал, что он ему отдаётся… А я как раз сказал правду!       В этот момент преподаватель химии услышал, о чём они разговаривают, но проигнорировал тему беседы, лишь спокойно попросил быть потише. Этих двоих никто не остановит, и об этом знают все.       Итэр не слышал, о чём разговаривали его одноклассники, так как был увлечён решением очередной задачи. А потом, когда уже в конце урока Альбедо попросил сдать тетради, чтобы проверить решение задачи и домашнюю работу, все старшеклассники почти одновременно поднялись, наплевав на незаконченное задание, и сложили тетради в одну стопку. Один только Итэр досидел пару десятков секунд от перемены, дописал решение и ответ, затем неуверенно поднялся и подошёл к учителю, когда в кабинете уже почти никого из учеников не было — словно невзначай Скарамучча прямо у выхода выронил из рюкзака пенал, а Чайльд наклонился, чтобы помочь поднять, но на самом деле оба подслушивали разговор: — Альбедо, я… не сделал домашнее задание.       Парень уже думал, что учитель расстроится, но тот лишь вздохнул и спокойным голосом проговорил: — Итэр, не переживай. Я посмотрю классную работу. Если пойму, что ты усвоил материал, я поставлю оценку только за решение задачи, хорошо?       Улыбчиво кивнув, парень вышел из кабинета, пройдя между двумя одноклассниками. Оба блондина понимали, что Итэр знает в химии всё, что нужно, поэтому обязательно получит положительную отметку, но сказали так только чтобы не вызвать подозрений у других подростков.       Как всегда сидя за краем стола — подальше от компании, в которой когда-то был, обладатель глаз янтарного цвета доедал остатки от гарнира в своей тарелке, загребая его вилкой. Чисто случайно ему удалось услышать разговор низкого парня с синими короткими волосами: — Я, значит, вчера чисто случайно проходил мимо излюбленного кабинета нашего загадочного блондинчика, а оттуда недолгое время были слышны лёгкие стоны! Я уверен, что они принадлежали двоим, кто сейчас стал главным объектом сплетней в нашей школе. — он рассказывал это с явной воодушевлённостью, — Ох, знали бы вы, как стучал стол, вероятнее всего, химика! Это надо было слышать. Наверное, им было очень весело.       Конечно же Итэр услышал этот разговор, из-за чего раскраснелся. Все подростки в компании, кто часто общались со Скарамуччой и Чайльдом, начали тихо посмеиваться. Они легко этому поверили, ведь подобные слухи про учителя с учеником ходили уже довольно долго, было бы странно отрицать подобное. Даже если это - пустая ложь, то, в любом случае, очень правдоподобная и спланированная, а не сказанная от скуки.       Блондин смущался от этого и одновременно боялся. Всё-таки, крайне нехорошее дело всё это — учителя химии могут легко уволить из-за таких сплетней, а самого Итэра могут этим шантажировать, причём вполне удачно.       Отважившись, он подошёл к этой компании, но обратился именно к парню с аметистовыми глазами: — Прекрати такое говорить. Это неправда.       Тот, к кому только что обратились, перевёл взгляд на него и замолчал на несколько секунд, после чего рассмеялся ещё громче. — Смотрите, кто явился! Самая настоящая «звезда школы»!       Сам Скарамучча, как человек и личность, всегда был противен Итэру. Но теперь это уже не отвращение, а самая настоящая ненависть. Будто бы Тартальи было мало…       Самые настоящие черти во плоти. — Ну же, расскажи нам, как тебе с Альбедо. У него большой, не так ли?       И эти издевательства никогда не заканчивались, будто он прямо создан для оскорблений. Стоит Скарамучче узнать о чём-либо, так эта информация не только по всему заведению распространится, так ещё и главный инициатор скандала будет высмеян.       Юношу с косой снова пытались вывести из себя. Так приятно некоторым, особенно двоим его одноклассникам, наблюдать, как он злится. От этого им было почему-то ещё смешнее. — Не говори о таком! И вообще, не было ничего. Он мне лишь преподаватель, как и всем вам. — Ой, да не придумывай! Иначе ты бы не был его любимым учеником. По химии самые низкие баллы были, а тут вдруг новый учитель ставит положительные отметки за красивое личико. Не верится. — Я просто учусь, в отличие от вас!       Блондин говорил раздражённо, но старался не нервничать. Всё-таки, это пока что не стоило его внимания. — Да, и в отличии от нас ты ещё прекрасно стонешь на весь кабинет!       Со стороны друзей Скарамуччи послышался хохот. Конечно, они ведь всегда только за него. — Да знаешь что…       Произносит янтарноглазый, уже не выдерживая. — Ну? Что же ты мне сделаешь? Пойдёшь и нажалуешься своему возлюбленному?       Вместо того, чтобы накричать на парня, ударить того, как сделал это с Чайльдом, или же расплакаться, Итэр…       Истерически рассмеялся. Все в столовой сразу же замолчали и повернулись к столику, за которым сидел второй класс старшей школы, и начали с интересом наблюдать за происходящим. Скарамучча, удивлённо выгнув бровь, ждал, пока одноклассник успокоится, а потом сказал: — Я что-то смешное сказал? — Ещё как! — с лица блондина так и не сползала улыбка, — Знал бы ты, как смешно слышать подобное от врунишки, который топит всех в грязи ради своей репутации! А также меняет девушку на другую через неделю, максимум через две! — Итэр, скажи мне, ты дурак?       Итэр не ответил на вопрос того, с кем спорил, а повернулся в ту сторону, где сидело большинство подростков: не только его одноклассников, но и других учеников разных возрастов. — Люди, если вы не верите мне, то как можете верить этому, не постесняюсь сказать, придурку? Наглому, врущему подростку? Да я лучше реально буду крутить роман с учителем ради оценок, чем окажусь в теле этого бабника хоть на один день!       Не дождавшись реакции одноклассников на эти слова, парень взял свою тарелку, отнёс её на место, а выходил из столовой под аплодисменты, свисты и подбадривающие крики учеников. Скарамучча нервно ударил кулаком по столу, смотря парню вслед. Хоть многие и продолжали верить в слух о романе химика и его любимчика, про шутки над Итэром все на какое-то время забыли.       В тот момент так называемого наглого, врущего подростка будто волной нахлынуло злостью, прожигающей ненавистью, и, самое страшное, желанием мести. С ним поступили унизительно, и он ни за что на свете не оставит это просто так. Его настолько хорошая репутация, что некоторые даже завидовали его изобилию всех приятных вещей жизни для глупого человека — денег и девушек, не может просто так ухудшиться. Всякие идиоты не должны ему мешать.       После этого, в тот же день он обговаривал со своей излюбленной компанией план, как можно было бы ещё нагадить, вот только уже в ответ. Скарамучча всегда так делал и не привык к другой жизни, к другим выходам из ситуации.       Кто только чего не придумывал: и подмешать что-то в еду в столовой - от насекомых до всяких веществ в опасных дозах, и устроить драку при всех, оставив на нём эксплицитные гематомы, синяки и шрамы, и самые пугающие, страшные вещи. Но цель одна — опозорить ещё больше.       Обычные, понимающие люди ничего бы не сделали, но, конечно, они не совсем такие. Вернее, совсем не такие.       Но всеми ненавистный и одновременно всеми любимый парень с фиолетовыми глазами всё это отвергал. Слишком не оригинальными, скудными казались такие поступки. Тем более, он уже не раз проворачивал подобное, и не хотелось повторяться.       Но желание отомстить не утихало, наоборот, становилось лишь сильнее. И надо было обязательно что-то придумать… искромётное, неожиданное, непредвиденное. О чём бы говорили все, что принесло бы ему ещё больше славы и уважения других обучающихся. Да и плевать, что он и так чуть ли не лавры носил, но человеку всегда мало. Хотелось запомниться, выделиться, как обычно, в очередной раз.       ***       Зайдя в кабинет, Итэр как всегда мягко улыбнулся своему преподавателю, однако вместо того, чтобы подойти к своему ученику и сразу же поцеловать его, Альбедо продолжал сидеть на своём месте, кинув мимолётный взгляд к двери. — Ты вовремя, заходи.       Парень тут же начал думать, что он сделал не так, почему к нему резко похолодели, но всё-таки сел напротив, ничего не сказав. Учитель протянул подростку листок со словами: — Можешь пока что ознакомиться с заданиями на этом листке, сначала как всегда идут пара задач на повторение, а потом уже будем изучать новый материал.       В глаза тут же бросился почерк учителя: аккуратный и изящный. То, что он написал простым карандашом в нижнем уголке, оставило после себя кучу вопросов, но Итэр сделал так, как его попросили.       Это занятие прошло спокойно, как самые первые — без намёков на флирт и уж тем более без поцелуев. Без таких замечательных действий дополнительный урок казался каким-то пустым, скучным, но что ж поделать.       ***       Вечером Итэр устало плюхнулся на свою кровать, потянулся за телефоном и написал учителю химии: — Альбедо, ты попросил меня вести себя непринуждённо, словно между нами ничего нет. Что-то случилось?       Видимо, Альбедо ожидал такое сообщение от возлюбленного, поэтому мигом зашёл в сеть и настрочил ответ: — У меня есть подозрение, что в мой кабинет поставили скрытую камеру или подслушивающее устройство, так как цветок на полке стоял не на том месте. Он был немного сдвинут. Лучше не рисковать.       Внутри парня всё сжалось. Он уже испугался, что успел что-то натворить, а оказалось, что внимательность учителя скорее всего спасла не только их репутацию, но и отношения в целом, ведь чуть что — и в лучшем случае Альбедо уволят, либо же Итэр будет переведён в другую школу. — И что нам делать? — Боюсь, придётся воздержаться от объятий и тем более поцелуев на некоторое время. Когда слухи утихомирятся, я проверю каждый уголок кабинета, и тогда уже можно будет продолжить.              Вздохнув, парень уставился в потолок. Ему и так один урок было тяжело просидеть без соприкосновений пальцев и прочей романтики, а как же потом? Придётся терпеть…       Конечно, янтарноглазому явно тяжело терпеть и воздерживаться от подобного. Альбедо для него в принципе красив, прекрасен, и является самым настоящим символом элегантности. И как перед таким устоять? Мало того, что Итэр сам по себе любит такой типаж, так ещё это и его возлюбленный. Тем не менее, он должен был быть готов к различным поворотам судьбы и препятствиям на пути к их совместному счастью. Ничего страшного, стоит ему только выпуститься из школы, а до этого остаётся буквально полтора года — и уже ничего не сможет им помешать.       ***       Через пару дней наступил следующий урок химии. Всё, как обычно: преподаватель объяснял материал, ученики записывали или хотя бы делали вид, что записывали конспект, а это тоже считается прогрессом по сравнению с первыми «уроками», но скорее попытками голубоглазого химика провести этот самый урок.       Только Чайльду и Скарамучче, которым просто посчастливилось снова сидеть вместе, это надоевшее занятие хотелось превратить в триумфальное. Верно, это они поставили камеру в кабинете, где сидели на тот момент, но что более важно, в кабинете, где педагог и его любимчик проводили индивидуальные дополнительные. Ну, якобы дополнительные: они были точно и стойко убеждены, что эти двое занимаются чем-то непотребным, и это нужно пресечь. Особенно после недавнего оскорбительного поступка блондина.       Юноша с фиолетовыми глазами достал скрытную камеру прямо перед приходом светловолосого, чтобы точно всё заснять, и чтобы он так же не успел заметить. И у него это успешно получилось. Пока тот говорил, он включил камеру и начал просматривать. — Сейчас мы и узнаем все грязные подробности их личной жизни. — Я уверен, что там что-то будет! — шёпотом говорил Тарталья. — Покажем сразу здесь и всем, потом к директору, а он точно это просто так не оставит!       Рыжий прикрывал своего дружка, чтобы никто не заметил их невнимание к учителю и его лекции, изредка поглядывая, нет ли там чего на записи.       Через несколько минут Скарамучча выдохнул и убрал камеру. — Что там? Что там? — в нетерпении спрашивал его сосед по парте. В последние пару минут он не смотрел, так как им уже начали делать замечания. Поэтому следить, чтобы ничего не отняли и не отругали, надо было ещё усерднее и внимательнее. — Ничего. — явно разочарованно ответил тот. — Как «ничего»? — Совсем. Всё обычно.       Оба просто не могли в это поверить. Так много слухов, большинство из которых распустили они же! А оказывается, что всё напрасно и без доказательств. Конечно, на этом злосчастная компания не остановится, но дух и рвение это всё-таки немного усмирило.       Добьются своей цели. Как минимум, будут пытаться до последнего.