***
Серёжу всего трясёт. Перед глазами всё расплывается, руки не слушаются, ноги словно ватные. И боль. Везде, везде больно. А ещё обидно, хочется плакать, и плакать громко, истерично, нервно, но не получается. Выходят только какие-то судорожные, беспомощные всхлипы, сопровождаемые вздрагиваниями по всему телу. Он никогда ещё не испытывал подобного. Да, были случаи, когда он нервничал, например, перед важной презентацией, которую надо было рассказать перед всем классом. Но тогда рядом был он. Рядом был Олег, который одним своим голосом мог успокоить и привести беспорядочные мысли в строй. А сейчас не было никого. Вот оно. Чувство, которое Разумовский не должен был испытать. Вы же обещали мне, что я никогда не останусь один.. И всё же остался. Птиц ушёл уже давно, видимо, решив, что он мешает им с Олегом, а Волков.. невозможно было до конца поверить в произошедшее. Он просто взял и отправился в армию. Я так слепо верил в то, что меня не бросят. Наивный кретин. Тряпка. Ничтожество.. Рыжеволосый понимал — это конец. Он упёрся в тупик, в кирпичную стену, и у него нет ничего, чем бы можно было разрушить это препятствие. В этой ситуации у него оставалось лишь два выхода, и первый — жить так до конца своих дней, в этом тупике, не двигаясь вперёд, не развиваясь, а лишь медленно превращаясь в ни на что не способного овоща. Такой вариант отталкивал Серёжу, значит, оставался лишь один.***
Смерть — это всегда страшно. Даже для тех, кто говорит, что не боится её. Однако есть исключения. Её не боятся самые отчаянные люди и те, кто уже не чувствует ничего. Нет уже ни радости, ни грусти, не ощущается никакая боль — ни физическая, ни моральная, даже если раньше она медленно убивала, заставляя страдать. Серёжа относился к этой категории людей. Нахлынувшая сначала волна паники, истерики и тревоги отступила, заменяя собой абсолютную пустоту, разъедающую душу. Только сердце ещё болело. И болело сильно. Это единственное, что осталось от всех возможных чувств. Бесконечная, уничтожающая боль. Хотелось избавиться от неё и обрести покой, потому что на счастье надежды уже не было. Разумовский взял большой кухонный нож и сел на диван. Руки не тряслись вообще, хотя раньше это сопровождало на протяжении всей жизни. Конечно, раньше ведь были и эмоции. Каждый имеет право на счастье. Каждый хочет быть любимым. Я тоже этого хотел, но теперь уже поздно. Я чувствую то, чего больше всего боялся — одиночество. То, от чего меня защищали Олег и Птиц. Но их сейчас нет и я не виню их за это. Такова судьба. Осталось лишь одно движение. Серёжа поднял нож, повернув его остриём к своей грудной клетке. Страха не было. Была только боль, от которой тошнило и хотелось бежать. Он вонзил нож себе прямо в сердце, чтобы больше не чувствовать этой боли. Тёплая кровь ощутилась сразу, когда начала заливать одежду и руки. Тепло.. очень приятное чувство. Особенно когда им пытается поделиться кто-то близкий. Серёжа закрыл глаза. Ему уже не было больно.