***
— Здравствуйте, не подскажите, где мы можем найти палату Оксаны Сурковой? Она должна была поступить к вам примерно час назад. — подходя к регистратуре, спрашивает у медсестры брюнет. Он пытается выдавить из себя улыбку и сохранять спокойствие, но получается довольно плохо. Руки трясутся, голос дрожит. — Здравствуйте, да, конечно. Палата семнадцать, но заходить пока что нельзя. Девушка сейчас слишком слабая. С ней ещё одна была, похоже её омега. — Спасибо огромное! — не отвечая больше ничего, говорит Арсений и они убегают вдоль по коридору. — Ир? Ира! — громко произносит Антон и бежит к девушке. Та, вся в слезах, встаёт с небольшого кресла и идёт на встречу друзьям. Она бы с удовольствием побежала, но не может это сделать в своем положении. Антон обхватывает ее своими длинными руками, кладя ее голову себе на плечо. Та утыкается носом в изгиб шеи и начинает плакать ещё сильней. Она пыталась. Правда пыталась держаться и успокоиться, но ничего не помогало. Она прекрасно знает, что в ее положении, особенно на таком сроке волноваться не в коем случае нельзя, но эти обстоятельства… Она просто не может отнестись к этому равнодушно. — Милая, как ты? — спрашивает Антон, гладя девушку по голове, в успокаивающем жесте. — Я…я…не знаю, Антош. Я себя плохо чувствую…наверно. Живот тянет внизу очень сильно. Антон только через пару мгновений понимает, что происходит с организмом Иры. — Твою мать, Ира! Что же ты молчишь? — ругаясь, Антон убегает в неизвестном направлении, прося Арсения присмотреть за девушкой. Он бежит в медсестре и пересказывает слова Иры ей. Та, в панике берет с собой какого-то врача и бежит в направлении семнадцатой палаты.***
- Что с ней? — спрашивает Арсений поглаживая младшего по голове. Они разместились на двух больничных стульях: Арсений повернулся ко второму стулу лицом, а Антон положил свою голову ему на грудь, складывая руки у того на животе, вырисовывая непонятные узоры тонкими пальчиками. — Риск выкидыша. Я когда её симптом услышал, сразу два и два сложил. Стресс, боли в животе, сто процентов ещё и голова болела жутко. Благо врачи рядом, возможно успели… — Точно успеют, Тош. Плохого исхода и быть не может. — Я надеюсь на это. Диалог парней прервал женский голос: — Эй, парни, вы в семнадцатую? — подойдя к стульям, спрашивает медсестра. — Да, — коротко отвечают оба. — Тогда у меня для вас новости. Во-первых, девушка сейчас в нормальном состоянии. На теле обнаружены синяки и ссадины, но в общем ничего особо критического нет, кроме факта, что…её изнасиловали… — тихо заканчивает девушка. На глазах парня вновь выступили слёзы и он опустил лицо вниз. — мы уже обратились в полицию и сейчас там ищут запись с камеры видеонаблюдения на доме. Благодаря записи они смогут разузнать, что это были за люди. Не расстраивайтесь. Да, ситуация и правда тяжёлая, но я уверена, что она будет с хорошим концом, — несмело улыбнувшись, подбадривает девушка. — Спасибо за информацию, она правда очень ценна. Не подскажите, что со второй девушкой? — А, всё в порядке. Ну, вроде, — неуверенно отвечает она. — врач вколол ей успокоительное. Риск выкидыша, но скорее всего, всё обойдется. Очень вовремя сообщили. Сейчас она спит, как проснётся — сразу сообщим вам о её состоянии. — Хорошо, спасибо, — тихо благодарит Арсений, уходя в раздумья…***
Спустя две недели Арсений с Антоном сидели дома. Беременность парня протекала более-менее спокойно, не считая перепадов настроения и токсикоза. Ира с Оксаной тоже постепенно налаживали свою жизнь, забывая ужасное прошлое. Несколько дней назад Оксану выписали из больницы и она записалась к психологу. Вся ситуация слишком сильно повлияла на ее психику. Арсений согласился оплатить всё лечение девушки самостоятельно. Те говорили, что не стоит, но старшего не переубедить. Всю сумму на себя взять не получилось из-за принципов девушек, но половину он оплачивает. — Тошка, пойдём погуляем? Я Серёжу с Димой позову, м? — поглаживая ещё не видный животик, спрашивает Арсений. — А пойдём. К тому же, я давно не видел Серёжу с Димкой, уже соскучился, — улыбаясь, отвечает Антон. Он чувствует, как живота касается что-то теплое и мягкое. Не сложно догадаться, что это губы старшего. — Солнце, ну что ты там целуешь? Плод ещё совсем маленький, — смеясь, спрашивает Антон, гладя голову старшего. Тот ластится к руке, а после кладёт щёку на уже твёрдый животик. — Маленький не маленький, а я его уже чувствую. Животик уже твёрдый, значит скоро будет округляться, — в предвкушении, говорит Арсений, ярко улыбаясь. Как же Антон любит эти губы. Эти взъерошенные волосы по утрам, улыбку, которая оголяет такие ровные и красивые зубы, эти самые щёчки, которые так любят ластится к ладоням младшего, те самые мягкие большие ладони, те самые искренние эмоции старшего и много разных других вещей, которые кажутся такой мелочью. Как же Антон любит Арсения… — Лисёнок. — М? — мурлыча, отвечает Арсений. — А я тебя люблю. — А я тебя больше. — А ты докажи, — хитро улыбаясь, кидает вызов старшему шатен. — Уверен, что выдержишь мои доказательства? — Уверен. — Ну смотри, я тебя предупреждал… Через секунду Арсений поднимается чуть выше на кровати и перехватывая младшего, кладёт его на себя. Тот от неожиданности издаёт стон, от чего его щёки заметно краснеют. Арсений звонко смеётся, кладя свою ладонь на макушку парня и притягивая к себе, нежно целует. Тот с удовольствием отвечает и после чувствует, как поцелуй углубляется. Знаете ли, беременному омеге немного нужно, чтобы возбудиться. — Арс, блин, ну знаешь же к чему это приводит… — Совсем забыл, заяц, прости, — теперь очередь смущаться Арса. Они тихо посмеиваются, чувствуя любовь друг друга.