Моменты

Он был огромный, шёлковый и того неповторимого цвета взбесившегося поросёнка, который теперь всегда неприятно напоминает незабвенную Долорес Амбридж, не к ночи будь помянута. У Гарри даже почти сошедшие шрамы на левой руке начинают ныть. И очень хочется этот розовый ужас выбросить. Куда-нибудь подальше. На луну, например. — Дядя Гар-р-ри, очень кр-р-расиво, пр-р-равда? Пятилетняя Роза, которой недавно логопед поставил звук «р», старательно проговаривает его в любых словах — оттачивает навык. — Ну-у-у… Гарри, откашлявшись, всё же тянется к злополучной надписи, но не чешет — придавливает ладонью, будто затыкает чужой рот. «Я не должен лгать». — Я сначала хотела завязать белый, но белый на белом не смотр-р-рится, мама говор-р-рит, надо бр-р-рать др-р-ругого цвета, для контр-р-раста. Но чер-р-рный очень скучно, а зеленый я сегодня уже повязала Глотику. Так тоже хор-р-рошо получилось, да? — Угу. — И ни капельки не по-девчачьи! Грозный взгляд из-под белой чёлки заставляет проглотить рвущийся из горла смех. — Согласен. Это, наоборот, очень… мужественно. — Вот видишь, дядя Др-р-рако, дядя Гар-р-ри со мной согласен. А ты не хотел. — Я просто подумал, что мне больше подойдёт другой цвет. Голубой, например. Розовый совсем не мой. В льдисто-серых глазах мелькают озорные огоньки, тонкие губы дрожат в намёке на усмешку. Гарри закусывает изнутри щёку, изо всех сил стараясь оставаться серьёзным. — Это не р-р-розовый! — возмущённо дует губки Роза. — Это цвет фуксии! — Прости, принцесса, конечно, фуксия, как я мог перепутать? Драко шутливо целует измазанную в краске детскую ручку — перед игрой в парикмахерскую они рисовали, потому что Роза начала ходить в художественный класс и теперь ни дня не может прожить без того, чтобы не превратить пару-тройку листов в сказочный лес или бальный зал принцессы, — и отправляет её в ванную умыться перед ужином, а сам помогает Гарри накрыть на стол. За этим занятием их и застаёт чета Уизли. Гермиона, поцеловав дочь, без тени насмешки замечает: «Тебе очень идёт розовый, Драко» («Это не розовый! — раздаются в ответ два возмущённых вопля. — Это цвет фуксии!»); Рон, краснея в попытках сдержать смех, выдавливает задушено, хлопнув Драко по плечу: «Отличный вид, приятель». Тот лишь гордо вскидывает подбородок, словно на его волосах красуется не безобразно розовый бант, а королевская диадема. Этот традиционный — почти семейный — четверговый ужин мало чем отличается от остальных. Гермиона обстоятельно рассказывает об очередных проектах Министерства. Рон в красках описывает новую линию вредилок, которую они с братом планируют запустить к Рождеству. Роза без устали трещит о том, что они с Драко делали сегодня: в четверг у неё нет никаких занятий в детском саду, поэтому Драко, которому нравится возиться с Розой, забирает её после обеда, и они предаются безудержному веселью, с головой погрузившись в мир детских магловских игр. Драко нарочито небрежным тоном сообщает о заключённом с «Придирой» контракте на серию его рассказов о приключениях Пряничного Человечка и его друзей — Мармеладного Мишки и Клубничной Зефирки. В образах главных героев чётко угадываются члены Золотого трио, но кого это волнует, в самом деле? Первый — пробный — рассказ был встречен читателями с восторгом, и мистер Лавгуд с удовольствием ухватился за возможность увеличить популярность журнала. А Гарри… Гарри молчит, иногда бросая пару фраз невпопад: он не понимает и половины того, о чём говорят за столом. Аппетита нет — несчастная отбивная, растерзанная на маленькие кусочки, прочно погребена под горкой салата. Во рту — пустыня Сахара, хотя, кажется, он один выпил целый графин тыквенного сока. Сегодня он совершенно не рад гостям, и виной тому — огромный розовый («Фуксия, это, книзлл её задери, фуксия!») бант. Драко так и ходит с ним весь вечер, и все, кажется, привыкают к этому настолько, что перестают обращать внимания. Но только не Гарри. Поэтому, когда семья Уизли собирается домой, он отзывает в сторону Розу и тихо — чтобы никто не слышал — просит: — Ты не могла бы оставить бантик нам? Я куплю тебе взамен другой какого захочешь цвета. — Тебе так понр-р-равился этот бантик на дяде Др-р-рако? — понятливо кивает Роза. — Хочешь, чтобы он его снова надел? Гарри хочет. Завязать этим бантом Драко глаза, или привязать им его руки к изголовью кровати, или… Но это взрослые игры, и говорить о них Розе Гарри не будет, он просто отвечает: «Да». — Дядя Др-р-рако, дядя Гар-р-ри тоже хочет поигр-р-рать с тобой в пар-р-римахер-р-ра! — кричит Роза, заставляя Гарри желать провалиться сквозь землю. — Только он не умеет завязывать бантики! Рон старательно маскирует смех за кашлем, Гермиона закатывает глаза, бормоча негромко: «Как дети, честное слово», Драко, присаживаясь на корточки перед Розой, со всей возможной серьёзностью обещает: — Не волнуйся, принцесса, я его научу. Гарри ловит его чуть поплывший взгляд и понимает: с этого дня он, кажется, будет очень любить цвет фуксии.