Мам, я только что убил тёмного волшебника!

      Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде.       ...       Семья Дурслей имела все, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причем больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нем узнает. Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет.       ...       Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребенком таких родителей.       ....       Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. А миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни. Никто из них не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть.       ...       На углу улицы мистер Дурсль заметил, что происходит что-то странное, — на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала лежащую перед ней карту. В первую секунду мистер Дурсль даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка, но никакой карты видно не было.       — И привидится же такое! — буркнул мистер Дурсль.       Наверное, во всем были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него.       ...       Когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях.       ...       Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Мистер Дурсль не сомневался, что это та самая кошка — у нее была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей.       — Брысь! — громко произнес мистер Дурсль.       Но кошка не шелохнулась. Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля, так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?»       ....       Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над ее головой пронеслись две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила.       В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек. ... Звали этого человека Альбус Дамблдор. ... Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его.       — Это следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись.       ...       Дамблдор ... двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на нее, сказал:       — Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл.       Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо нее на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Ее черные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у нее раздраженный.       — Как вы меня узнали? — спросила она.       — Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно.       — Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, — парировала профессор МакГонагалл.       — Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок.       Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула.       — О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях. — Она резко кивнула головой в сторону темного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов… падающие звезды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом.       — Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья.       — Знаю. — В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. — Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы.       Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила:       — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор?       — Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку?       — Что?       — Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, — лично мне они очень нравятся.       — Нет, благодарю вас. — Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. — Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез…       — Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Волан-де-Морт.       Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощенный необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил. — На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, — продолжил он. — Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта.       Вернее, он понимал - всё дело было в табу, но лучше лишний раз не напоминать никому про ритуальную магию. Зря что-ли Великий Светлый Волшебник, победитель Тёмного Лорда Геллерта Грин де Вальда(хоть он и скрывал от всех, что дуэль там была очень сомнительная), кавалер Ордена Мерлина I степени, Альбус-много-имен Дамблдор потратил столько времени и сил на её запрещение?       — Да-да, конечно. — В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто — хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт — боялся.       — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны.       — Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы.       — Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки.       Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора.       — А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперед, стаи сов — это просто ничто. Вы знаете, о чем все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить?       Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило ее больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чем говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлекшийся лимонными дольками, с ответом не торопился.       — Говорят, — настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, — говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы…       Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух.       — Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус…       Дамблдор протянул руку и коснулся ее плеча.       — Я понимаю… — с горечью произнес он. — Я очень хорошо вас понимаю.       Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос ее дрожал:       — И это еще не все. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез.       Дамблдор мрачно кивнул.       — Это… это правда? — запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. — После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… Но каким чудом Гарри удалось выжить?       — Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды.       Вернее, вам не следует знать правды, - подумал директор Хогвартса.       Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слезы под очками. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр — вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнес:       — Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь?       — Да, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь?       — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тете и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались.       — Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живет здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдете другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал ее ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?!       — Для него это лучшее место, — твердо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тетя и дядя смогут все ему рассказать. Я написал им письмо.       — Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме все, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в историю как день Гарри Поттера! О нем напишут книги, каждый ребенок в мире будет знать его имя!       — Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьезно глядя на профессора поверх своих затемненных очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой?       Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание. Потом снова передумала и, собравшись с мыслями, обрушилась на директора с свойственной шотландцам яростью:       - При всём уважении, директор, не держите меня за дуру! Я уверена, что у мальчика есть более подходящие опекуны, нежели эти... люди, - сказала Минерва с такой интонацией, словно нашла мышь в своём супе. - Почему не Сириус или не Алиса - его крёстные родители по полному магическому обряду? На крещении Лили говорила, что если что-то случится с ней и Джеймсом, то опека перейдёт именно к крёстным родителям Гарри. Что вы на это скажите, директор?!       - Сириус Блэк арестован и брошен в Азкабан за убийство 12 маглов, своего друга Питера Петтигрю и предательство семьи Поттер, в чём он признался под веритасерумом. А Алиса и Френк Лонгботтомы почти сразу после нападения на дом Поттеров были запытаны Белатрисой Лэстрейндж заклятием Круциатос. Они сейчас в Святом Мунго, но прогнозы печальны.       - Дамболдоррр! - прорычала МакГонагалл. - Я повторюсь: не считайте меня дурой! Даже если все то, что вы только что сказали и является правдой, хотя не может, потому что вам не хуже меня известно, что значит "полный обряд крещения". Сириус никак не мог выдать Поттеров Волан де Морту! Ни словом, ни мыслью, ни делом! А знаете, к кому должна перейти опека над маленьким Гарри в случае, если что-то случится с Сирусом и Алисой?! Ко мне! И я поклялась своей магией Лили, что я сделаю всё возможное, чтобы защитить мальчика! Неужели вы думаете, что под моей опекой из мальчика получится помешанный на собственной славе подросток с золотой ложкой во рту, смахивающий на того же Сириуса?! Помилуйте!       - Минерва, я понимаю твоё желание заботиться о маленьком Гарри, но мне думается, что Гарри смог пережить убивающее проклятие от Темного Лорда благодаря кровной защите, наложенной Лили, поэтому Гарри должен жить в доме ближайших кровных родствеников...       - Это смешно, директор! - прервала МакГонагалл речь старого волшебника. - Кровь маглов никогда не будет сильнее крови магов, а у Гарри есть немалое число родственников среди чистокровных семей: Блэки и Малфои - первые, кто приходят на ум. Да и вы сами, директор, многократно говорили, что нет в Англии места безопасней Хогвартса, а тут сами пихаете Героя магической Англии в халупу маглов?! Вы опять что-то задумали, ДАМБОЛДОР?!       - Я всего лишь хочу позаботиться о мальчике, Минни... - вяло начал оправдываться Альбус, но был прерван гневным шипением профессора трансфигурации.       - НИКОГДА НЕ НАЗЫВАЙТЕ МЕНЯ МИНИ! Вы вынуждаете меня, Дамболдор! Я хочу немедленно увидеть Гарри и требую признания меня его опекуном! Клянусь магией, что исполню своё обещание о защите и опеке Гарри Поттера, данное мной Лили Поттер! Альбус, если вы воспротивитесь мне, или попробуете причинить хоть какой-то вред мальчику, я тут же скрещу с вами палочки, и вы пожалеете! Клянусь магией!       Волна света, пробежавшая по телу боевитой шотландки, подтвердила принятие клятвы Магией.       - Что же ты сделала, Минерва...       - То, что должна была! Не больше и не меньше. Где мальчик, директор? - спросила она, буквально выплюнув последнее слово.       - Хагрид скоро принесёт его... - рассеяно проговорил Дамболдор, который казалось постарел ещё на десять лет.       - ХАГРРРРИД?! - гневно прорычала МакГонагалл. - Альбус, вы не перестаёте меня удивлять. Как вы могли доверить ему младенца?!       - Я бы доверил ему свою жизнь.       - Личная преданность Хагрида вам не вызывает вопросов, но вам не кажется, что он немного... рассеян для такого задания?       - А вот и он, - сказал директор, указывая на приближающуюся к ним точку света и игнорирую последний вопрос своего заместителя.       Дождавшись посадки и коротко переговорив с Хагридом, не дав Дамболдору сказать и слова, Минерва забрала у великана маленького Мальчика-который-выжил и, развернувшись, пошла в сторону потушенных Альбусом фонарей.       - Куда ты, Минерва? - удивленно спросил директор.       - Как куда? В Хогвартс, разумеется, - резко ответила профессор трансфигурации.       - Но аппарировать с младенцем... - начал было Дамболдор, но был прерван.       - Альбус, если ты не забыл, то аппарация основывается на трансфигурации, в которой у меня степень Мастера! - ещё более резко ответила Минерва МакГонагалл.       Добравшись до тёмной части улицы, она беззвучно аппарировала к главным дверям древнего замка. Да, считается, что в пределах защитных массивов школы нельзя аппарировать, но это правило не касается профессоров и уж тем более заместителя директора этой самой школы.       Оказавшись в стенах замка, Минерва с маленьким Гарри на руках сразу же отправилась к своей давней хорошей подруге - Поппи Помфри.