* * *
Лин Хунь никак не комментирует явление самовольно покинувшего подвал лютого мертвеца, с которого ручьями стекает мутная жижа. Просто обходит натёкшие от передвижений Призрачного генерала лужи и протискивается через полуоткрытые каменные двери в утренний туман. Влажный воздух обволакивает липкими объятиями, хуже похотливых взглядов и жадных прикосновений. Горло неприятно саднит от неотвратимо подступающей простуды. Настроение до отвратного неопределённое. Короткая вспышка злости казалось забрала последние духовные силы, оставляя после себя глухую пустоту. Очередной выбор сделан и снова его результаты останутся тайной покрытой мраком. Больше проблем из-за последствий от собственных отвратительных решений тёмная заклинательница не любит находиться полном неведении относительно результатов выбора. Такое незнание заставляет очень остро прочувствовать собственную ничтожность и незначительность. Лин не было жалко тех заклинателей. Идиотов, не способных здраво оценить свои силы перед отправкой на ночную охоту, — не жалко. Незачем портить генофонд и так вырождающихся заклинателей такими ошибками молодости собственных родителей. Тёмная заклинательница презрительно кривит губы, перед глазами чётко всплывает образ второй эмблемы: серо-зелёный круг с застывшим в мгновении от захвата добычи охотничьим соколом. Эмблема самых верных союзников и вассалов Ордена Цинхэ Не. Заклинатели того клана не настолько искусные и суровые воины как их господа, но именно этот клан специализируется на выведении, выращивании и натаскивании охотничьих соколов и псов-оборотней. Заклинателей из этого клана Лин Хунь ничуть не жалко, пожалуй она бы только порадовалась, если бы этих ненормальных селекционеров стало значительно меньше. «Ах точно! Их же и стало меньше, как и их бешеных псин. Жаль только не было времени добраться до их библиотеки и спалить всё к чертям. Тогда бы эти уроды не смогли так легко оправиться и нынешний глава Цинхэ Не не мог бы так сладко и спокойно спать, держа при себе этих людоедов…» — злобно обдирая подходящий по размеру и качеству листьев кустарник думала про себя тёмная заклинательница. Вероятность того, что у попавшей в смертельно-опасные неприятности кучки заклинателей окажется хотя бы один прилично натасканный пёс-оборотень была мала. Источник сигналов был не так уж далеко от башни и вой или лай этих псин, если бы они были, прекрасно разносился бы по окрестностям. «Или нет? Туман неплохо глушит любые звуки…» — Лин задумалась, немного замедлившись в яростном обдирании куста. — «Неважно! Наличие или отсутствие псов-оборотней не мешает мне сделать, раз уж колдовской порошок под рукой, универсальные ядовитые шарики. Люди от них тоже прекрасно травятся!» Отсутствие «пресвятого» Ланя здорово облегчало Лин Хунь жизнь. Не нужно было переживать о круглосуточном поддержании маски цивилизованного человека и держать под постоянным контролем замашки жестокой твари, которой проще сначала прибить противника, а потом у поднятого на допрос духа узнавать что этот самый противник собственно хотел.* * *
— В таком количестве… — начал было Вэнь Нин обеспокоенно провожая взглядом попадающие в импровизированную ступку, из куска условно подходящего под эти нужды камня, травы. «Дражайший друг» оказался на удивление упорен в попытках дотянуться до самого уязвимого человека в комнате. Подруга такое внимание не оценила и нормальная каменная ступка благополучно разбилась, не пережив использование в качестве весомого аргумента. — Будет либо яд, либо сильный галлюциногенный порошок. Спасибо, я в курсе! — через короткий чих продолжила свою фразу тёмная заклинательница, говоря немного в нос. Лютый беспомощно посмотрел на Вэй Усяня. Тот лишь развёл руками. Предполагать, что Лин будет у них на глазах создавать яд для собственного самоубийства — было слишком дико. Оставалось только обеспокоенно наблюдать за процессом со стороны, хоть немного успокаивая собственные страхи этим занятием. После открытой провокации Лань Ванцзи и наложения на себя проклятия Лин не проявляла больше явных попыток оборвать свою жизнь, но Вэй Усянь не собирался доверяться этому видимому благоразумию. Он краем уха застал в Пристани Лотоса историю одного самоубийцы. Молодой парень после Аннигиляции Солнца дважды пытался покончить с собой, его успевали вытащить, пытались даже беседы какие-то вести. Вроде помогало, парень несколько месяцев под бдительным присмотром вёл себя вполне обычно, но всё равно в итоге нашёл свою смерть. На ночной охоте дал загрызть себя расплодившейся без меры мелкой нечисти. Ужасная, а главное болезненная смерть. Лин Хунь тоже большую часть времени вела себя нормально, для своего не нормального для здорового человека состояния. Но всё же это катастрофическое пренебрежение собственной жизнью проскальзывало в поступках. Это тревожило, не позволяя полностью отпустить то сковывающее нежное нутро чувство почти животного страха от близости гнилостного дыхания смерти. — Подай листья, пожалуйста. Усянь одновременно с Вэнь Нином потянулся к стопке вымытых, с половину ладони размером листьев. Лютый мертвец смущённо отдёрнул конечность с плохо работающими пальцами, уступая и листья и выполнение ни к кому конкретно не обращённой просьбы Вэй Усяню. Наблюдавшая за этой сценкой Лин приподняла дрогнувшие уголки губ в подобии блёклой, усталой улыбки. Сказывалась очередная бессонная ночь и некоторые моральные терзания прошедшего утра. — Ты думаешь я себе яд готовлю? — заглядывая в глаза Усяню, спросила Лин, проявляя завидную проницательность. Вэй Ин поймал себя на мысли, что его страшит возможность увидеть среди едва живой зелени проклятых земель во взгляде подруги подтверждение и заставляющее кровь застыть в жилах сожаление. — Я боюсь этого… — не в силах ни солгать, ни промолчать честно отвечает Усянь. — Почему? Вэй Усянь обречённо простонал, ощущая дикое желание побиться головой о ближайшую твёрдую поверхность. Это искреннее непонимание и честные, действительно честные глаза, были за гранью добра и зла. Застывший элементом обстановки Вэнь Нин задушенно просипел что-то удивлённое. Если бы он ни был лютым мертвецом, то Усянь подумал, что несчастный подавился. Но воздух Вэнь Нину не был нужен и природа его звукового сопровождения оставалась хоть и любопытной, но сейчас совершенно не важной составляющей. — Лин.! — Я правда не понимаю почему ты думаешь, что для меня яд это приемлемый выход, — с тенью гнева в голосе начала было подруга, но быстро успокоилась. — Вэй Ин я действительно очень устала от собственного существования. Смертельно устала… Воздух с трудом проникает в лёгкие. Вэй Усянь задыхается в терпком отчаянии с привкусом крови и луговых трав. «Не говори так! Пожалуйста, только не говори, что продолжишь искать свою смерть!» — Яд — не выход, слишком уж ненадёжное и болезненное средство, — усмешка вышла кривой. — Куда надёжнее мечом заклинателей по шее или сразу в сердце. — Лин стукнула себя ребром ладони напротив сонной артерии, почти мечтательно прикрывая глаза. — Ещё бы достойного для сего благого деяния заклинателя найти, а то как-то неприлично даже Бедствию Цинхэ сдаваться какому-то паршивому заклинателю! — почти обиженно воскликнула Лин. — Были бы ещё эти достойные заклинатели, а то шваль всякая только под руку лезет. У Усяня волосы на голове начинают шевелиться от вырисовывающихся перспектив поиска этого «достойного». «Ничего достойного и благого в твоём убийстве нет и не будет!» — внутренне обливаясь кровавыми слезами мысленно вопит Вэй Ин. — Не шути так — бескровными губами шепчет Усянь в реальности. — В том-то и проблема, — вздыхает Лин Хунь. — Сама не знаю это неудачная затянутая шутка или нет…