А он пьет чай без сахара

      Ошарашенный, словно в слоумо, Зонтик оборачивается. Он вглядывается в обеспокоенное лицо парня, что только что окликнул его. Он забыл как дышать. Всё, что кое-как смогло сорваться с его губ — это тихое, неуверенное и полное недоумения:       — Ч-что… что ты т-тут делаешь? — Ноги Зонтика перестали его слушать, как бы он ни хотел наплевать на всё и наконец выскочить наружу, глаза продолжали внимательно рассматривать такое отдаленно знакомое лицо. Он знает этого человека, но кажется, что с их последней встречи прошла вечность. Треф не успел опомниться, как парень оказался рядом. Он поправил свою тёмную чёлку, неуверенно провел рукой по затылку и постарался улыбнуться как можно ярче. На секунду Трефу показалось, что он увидел призрака.       — Э-э-эй…? Зонт, ты слышишь меня? — Парень сделал шаг ближе, расправляя руки для объятий — Это же я, Юрка, мы работали вместе. Не помнишь? Память отшибло?       …Юра. Точно, это всего лишь Юра. Но что он забыл в этом месте? На кой черт он вообще решил его окликнуть? С тех пор как Зонтик уволился, они не общались. Совсем. Зонтик нахмурился, а смуглый парень в ответ сделал еще один шаг. «Плевать. Он не моя проблема. Притворюсь, что не узнал его.» — Извините. Но я не знаю, кто в-вы. — Зонтик огрызнулся и уже хотел покинуть больницу, когда Юра схватил его за руку.       — Зонт? Я тебя обидел чем-то? Ты из-за меня ушел? Я типа… Извини, если что не так, но ты объясни для начала, что я не так сделал то. Это… Как бы… Ну, не хочется оставаться с виной за плечами, да? Я сторонник разговоров. — На представление пялились люди, только зашедшие в здание; охранник, неуверенный, как ему поступить и вышедшая из-за угла Маргарита. Зонтик бросил на нее испуганный взгляд, получив точно такой же в ответ. Конечно же она бросилась за ним. Ситуация не может стать хуже, правда? Поэтому парень тряхнул головой, вырывая свою руку из слабой хватки Юры.       — Я… Я понятия не имею, кто в-вы. оставьте меня в покое. В-вы, наверное, меня с кем-то спутали.       Чёрные волосы снова упали Юре на глаза, но он так и застыл, не пытаясь от них избавиться в привычном жесте. Он внимательно вгляделся в бледное лицо напротив, прошелся взглядом по голубым волосам и худощавым рукам, после чего сделал неровный шаг назад. — Ты шутишь.? Это не смешно, чел. Я не могу спутать тебя с кем-либо еще. Прекращай, давай поговорим.       Маргарита взглянула сначала на одного парня, затем на другого. — Прошу прощения, у Олега амнезия, поэтому трудно сказать искренен ли он в своих убеждениях. Думаю, вы просто его напугали. — Она положила руку на плечо Зонтику и тот мгновенно напрягся, — Как и ты напугал меня. — Она хотела успокоить его нежными поглаживаниями, но эффект оказался ровно противоположным, поэтому физический контакт был прекращен. — У тебя стресс — ее голос мягкий, но на этот раз Треф на него не ведется. — Я проведу тебя в палату, сделаю чай и ты успокоишься, хорошо? Я не требую объяснений сейчас, если тебе некомфортно. Но нахождение рядом с открытыми дверьми сделает тебе только хуже.       Юра свел брови вместе. — Олег? Так это твое настоящее имя… Ясно, а я то думал, что тебя родители невзлюбили… — Парень пытался пошутить и развеять накопившееся в воздухе напряжение, но невролог повернула к нему голову и качнула ей из стороны в сторону. Юра понял без слов. Наверное, зря он это сказал? Зонт никогда не рассказывал ему о своей семье, только пару раз упоминал, что живет с братьями, а одного тот и сам видел. Очевидно, что на это была причина. — Извини, не подумал. Эм… Мэм? Я его друг и… В смысле у него амнезия?       Зонтик воспользовался моментом, чтобы улизнуть. Парень спешно схватился за ручку двери, дергая ее на себя, и тут же столкнулся с посетителем. «Да сколько можно?!» Раздраженно подумал парень, потирая ушибленный лоб. На периферии он заметил, что тот, с кем он столкнулся так же попытался облегчить неприятную боль, и Зонтик мысленно закатил глаза, глядя в пол. «Замечательно, теперь мне еще и извиняться. И Маргарита секундой позже подскочила ближе. Ситуация стала хуже. Но не может же она скатиться в тар-тара-ры окончательно.       — Божечки, Зонтик! Мы так переживали! — Раздался громкий возглас четвертого клона.       «Добейте меня уже арматурой.» Зонтик застонал от обиды, встретившись с полными слёз миндальными глазами. Феликс улыбнулся ему, мгновенно кинувшись в объятия. Он вздрогнул от резкого контакта и крепких рук своего друга. «Это свой, это свой, это свой, всё в порядке, дыши, дыши» заговорил про себя Трефовый Валет, стараясь побороть приступ панической атаки. Кажется, в общей суматохе никто этого не заметил. Зонтик открыл глаза и увидел, что перед ним стоят все клоны. Все. Они все здесь. Парню казалось, что его тело заледенело и затряслось, одновременно с этим пылая изнутри. От стыда, от страха и от томного одиночества. Его губы нелепо подрагивали, но он никак не мог заставить себя говорить. Слёзы щипали глаза — он МОГ успеть, если бы его не остановили. Если бы он не стал останавливаться. Он просто остался лежать на том же месте, где столкнулся с четвертым клоном, пытаясь заглушить наступающую панику. Не зная, куда деть глаза, Зонтик медленно поднял взгляд, чтобы наконец увидеть лица тех, кого он так хотел защитить. Все выглядели запыхавшимися, словно проделали весь путь до больницы на своих двоих, на некоторых лицах читался испуг, кто-то подавлял его под своим холодным спокойствием. Только струйки пота и бегающие зрачки выдавали волнение. Ситуацию в свои руки взяла Маргарита:       — Здравствуйте, вы прибыли как раз вовремя. Но прошу вас, — она с усилием отодрала шмыгающего Феликса от Зонтика, — не стоит сейчас его нервировать. — Девушка сразу поняла, что это те самые родственники, которых они ждали, реакция и схожие черты лица говорили сами за себя.       Протерев запотевшие очки, Куромаку вернул их на место и, нехотя взглянув на женщину, кивнул. — Нам сообщили, что… — он незаметно прикусил губу, точно не желая произносить фразу вслух, — Что у нашего, эм, брата проблемы с памятью. Это правда?       Маргарита помогла Зонтику подняться и тот тут же сделал шаг к ней за спину. Пока ему не нужно говорить, он не собирается это делать. Нэнси не говорила, что они прибудут так скоро. — К сожалению, это так. Поэтому прошу вас воздержаться от тесных контактов, так как амнезия лишь часть его проблем, которые мы успели увидеть. — Она бросила оценивающий взгляд на часы. — Не могу оставаться с вами долго, у меня пациент, я провожу вас в палату и вызову его лечащего врача, который всё вам объяснит. Прошу, возьмите бахилы и халаты на вахте и следуйте за мной. Верхнюю одежду лучше оставить в гардеробе. — Олежа, милый, мне проводить тебя за руку?       Зонтик чувствовал себя са-а-а-а-а-а-амую малость смущенным. Она стебется над его попыткой побега и теперь он ничего не может сделать. Только играть парня с амнезией, как и до этого. Только вот… Только вот нельзя допустить, чтобы она рассказала остальным клонам тот бред, что он приготовил для нее. Стоит чему-то вроде «Зонтопии» пролететь в воздухе, ребята тут же поймут что к чему. Нужен план, но Зонтик так устал убегать и прятаться. Их взгляды такие… Треф вздрогнул, вспомнив глаза своих друзей. Даже Вару, черт возьми выглядел так, словно только что пережил цунами. Они же не могут ничего знать, правда? Это просто его паранойя, его просто снова глючит, а препараты перестают действовать. Он не может позволить ломке взять вверх прямо в больнице, при всех. Но сражаться с адской, разрушающей кости болью так тяжело.       — Эм… — Юра посмотрел на удаляющуюся толпу и в последний момент схватил за руку единственного из тех, кого он знал. Пик развернулся, окидывая парня напряженным взглядом. — Это… Прости, что задерживаю, но сможешь потом сказать мне, что вообще происходит? Зонт мой друг, я… я переживаю. Пожалуйста?       — Мгм. — Пик кивнул, после секундного раздумья. Это можно будет назвать «услуга за услугу», ведь Пиковый Король и сам пришел к грузчику с просьбой, которую тот легко выполнил. Да и грубить парню не хотелось, поэтому Пик развернулся, чтобы нагнать остальных. Он боится, что если сейчас откроет рот, то потом пожалеет о своих словах. Особенно в сторону Зонтика. Как-как эта женщина его назвала? Почему именно это имя? Парень зарылся рукой в свои фиолетовые волосы, воздерживаясь от того, чтобы передернуть плечами. Не смотря на всю свою отстраненность, эта история действительно его задела. А еще он не мог отделаться от чувства вины, ведь каким-то магическим образом должен был обо всем знать и помочь шестому клону. Каким — уже другой вопрос. Но от тяжелых мыслей разрывалась голова, а взгляд Зонтика резал больнее ножа по сердцу. Он правда ничего не помнит? Пик поджал губы, глядя, как Валет Треф заходит в палату, но туда их не пускают. А да, женщина говорила что-то о лечащем враче. Тяжело опустившись на скамейку, Пик безучастно наблюдает как скачет нога Феликса в такт ноге Вару. Пятый, похоже, заметил это и соскочил со своего места, чтобы начать мерить коридор своими шагами. Он ни за что не скажет это вслух, но язык его тела кричал о напряжении. Каким бы он ни был создан, какую бы частичку Фёдора он не перенял — проживание бок о бок сначала в пустоте, в Карточном Мире, а после под одной крышей маленькой квартирки делает свое дело. Вару раздражало то, что ему не плевать. Его бесили странные чувства беспокойства, которые никогда до этого его вовсе не волновали. Он был уверен, что и бровью не поведет, а то и посмеется, когда (а именно когда, думал он) с его собратьями приключится беда. Он даже подумывал в какой-то момент просто избавиться от них, никто бы и не чухнул, а Фёдору даже места больше, может и спасибо сказал бы. Содержал бы одного клона на своей шее вместо восьми. Парень зарылся одной рукой в свои кучерявые зеленые волосы, раздраженно, поворачиваясь на пятках, чтобы пойти по коридору обратно к остальным, как раз когда мужчина в возрасте вошел в палату к шестому, а значит ждать осталось не так много. Вару скривил губы в усмешке, Ромео покосился в его сторону, опираясь плечом о стену.       — Милый, по-моему, сейчас не время для… — Червовый Король зашептал ему, наклонившись немного ближе. — …твоего самовыражения.       — Отъебись. — Грубо бросил ему Вару, но торсом все равно повернулся в сторону Ромео, вовсе не уходя от диалога. — Просто… Забавно. Я понимаю, если бы Пик или Феликс… Я бы даже больше поверил в то, что ты можешь кого-то завалить. Чувак, это даже не шутка про постель. Но… тряпка? Пытаюсь представить его всего в кровищи — не получается. Разве что в своей, если бы его реально гопники отпиздили.       Действительно шептать у Вару получается плохо, из-за чего Куромаку нервно шикнул на него, сжимая в руках телефон. — Вар-ру. — На удивление парочка покорно замолчала, парень выдохнул, сквозь стиснутые зубы, вновь и вновь переводя свой взгляд на часы. — Не время. — Он оглядел пустой коридор, где, к счастью, остались они одни, — И не место. Об этом только с Зонтиком и только с глазу на глаз.       Казалось, прошла вечность, когда мужчина наконец вышел из палаты. Он с прищуром оглядел столпившихся подростков, но отступил, открывая им дверь. Из-за всей этой суматохи времени на нормальное оформление посещения просто не было, но мужчина, поговорив с пациентом понял, что это и есть его так называемые братья. Он поправил халат, сказав, что даст им время наедине, однако, если пациенту станет плохо — пусть зовут сразу, а не ждут. Подростки кивнули, аккуратно заходя в палату, чтобы ничего не задеть.       «Будьте бдительны к его эмоциям. У парня имеется некий травмирующий опыт, вызывающи у него паническую атаку. Никаких объятий без его позволения, если замечаете, что то или иное ваше действие его пугает, лучше прекратить.» — это последние слова врача. Куромаку нахмурился, поймав такой же взгляд Пика. Зонтик лежал в койке как любой несчастный больной, исключая тот факт, что некоторое время назад он пытался сбежать в одной больничной рубахе и шлепках. Но им это знать не обязательно. Парень не поднимал взгляд и молчал, однако никто из клонов так же не торопился нарушать тишину. Они с интересом разглядывали его, словно впервые в жизни пришли на встречу. Однако его внешний вид лишь расстраивал: впалые бледные щёки, синяки под потухшими глазами. Его руки, лежащие на одеяле, казалось, стали еще меньше. Пик поджал губы, коря себя, пускай он сам не до конца понимал, отчего вся эта ситуация так сильно влияла на него. Как лидер, он не смел допустить, чтобы с кем-либо из них произошло нечто подобное. Он был тем, кто надавил на Фёдора, следовательно он был ответственен за остальных. Ну, в каком-то роде. Но Пик осознавал, что работает сейчас не его здравый смысл, все вопросы о том, что будет дальше отошли на второй план, пусть ими занимается Куромаку. Внутри короля кричало сердце, с бешенной скоростью разгоняя кровь по венам. Оно болезненно сжималось, изнывая от того, что кто-то столь хрупкий и беззащитный для этого мира оказался в такой ситуации. Но вот он сидит перед ним, совсем не шевелясь. Зонтик убийца. Даже в голове соединить два этих слова не получалось, а пробовать их на вкус, произнося вслух, не хотелось. Почему-то именно сейчас, именно когда им нужен кто-то собранный и ответственный, самопровозглашенный лидер не мог выдавить из себя ни слова. Боялся, что вместо уверенного голоса наружу вырвется сдавленный хрип.       Именно тогда земля послала им бубновых ангелов. Данте пускай и был в неменьшем замешательстве, его Валет помог парню немного прийти в себя. Как минимум ему удалось натянуть на лицо то самое безмятежное выражение лица с легкой улыбкой. Габриэль лишь неловко шагнул вперед, присаживаясь перед койкой и положил свою руку на худую кисть Зонтика, стараясь заглянуть тому в лицо. Шестой вздрогнул, но руку не убрал. Данте показалось, что напряженные плечи того расслабились, неспешно опустившись вниз. Поэтому и он не стал медлить, просто присев где-то на конце койки. Сейчас было как никогда важно подобрать те слова, которые помогут Зонтику почувствовать поддержку и настроят его на тяжелый разговор.       Ушки эльфа дернулись пару раз, когда он, склонив голову, негромко, но свойственно себе произнес: — Привет? — Заметив, как расфокусированный взгляд Зонтика метнулся к его лицу, Габриэль почувствовал, как его затрясло. Ничего кроме зрачков не двинулось и от пустоты, которая глядела на него в ответ становилось неуютно. Когда ему было плохо, он часто шел к Валету Треф или своему королю. Но от того, что один из них сейчас был причиной этого дискомфорта, эльф так же чувствовал некий диссонанс. Потому что понимал, что так быть не должно. — Я скучал.       Габриэль говорил негромко, аккуратно. Не много. Однако эти короткие фразы в тишине комнаты звучали неприлично громко. Губы Зонтика шевельнулись, он не сводил свой взгляд с Бубнового Валета. Габриэль погладил его по руке, опуская голову на койку. Данте одобрительно кивнул. Было в первом клоне то, чего не было ни в ком. Чуткое ощущение мира, настроения. Он чувствовал что-то, чего никак не мог ощутить кто-либо еще. Быть может, это и делает его первым? Никто не смел перебивать это немое воссоединение двух валетов, привлекать внимание к себе, заставлять их говорить.        Никто не смел перебивать Габриэля, когда тот молчал.       Правое ушко эльфа дернулось, только тогда он перевернул свою руку, чтобы обхватить кисть Зонтика и несильно сжать ее, ожидая ответа. И тот последовал через несколько секунд. Шестой неуверенно сделал то же самое в ответ, переводя тяжелый взгляд на их сцепленные руки. Ладонь эльфа была теплой, даже слишком, на контрасте с ледяной Зонта и он сосредоточился на чужом мягком прикосновении. Когда Вару, не выдерживая этой странной атмосферы уже собирался выдать хоть что-нибудь, чтобы наконец понять, что происходит, Феликс пихает его в бок и в ту же секунду Зонтик тихо и хрипло произносит:       — Я… Я тоже скучал. Очень и очень с-сильно.       Габриэль улыбнулся, аккуратно обхватывая Зонтика за талию свободной рукой и прижимаясь к его телу головой. Он ощутил, как напряглось чужое тело, а за тем ему на макушку легла рука. Зонтик сделал глубокий вдох и поднял взгляд, разглядывая клонов, которые забыли как дышать — слишком боялись спугнуть этот долгожданный момент. Ему хотелось плакать. Они всё узнают. Совсем скоро бешенной волной накатит синдром отмены, они позовут врача, а там уже не отвертеться. Совсем скоро, он выпустит всё то, что убивало его каждый день изнутри. Совсем скоро им всем будет грозить опасность. Однако ладонь Габриэля, которая несильно сжалась в его собственной в знак поддержки отрезвляла, насколько это было возможно для убитого рассудка. Он чувствовал, когда Зонтик уходил в себя, начиная закрываться и напоминал, что они здесь. И они здесь, чтобы помочь. Хватит лжи, хватит недосказанности. Хватит молчания.       Именно тогда из глаз брызнули слезы. Чистые, горячие, искренние.       — Простите… П-простите… — зашептал Валет Треф, стараясь побороть дрожь, кусая губы, но его тело продолжало мелко потряхивать. Это то раскаяние, которое он чувствовал с того дня; это раскаяние, которое он томил после каждой перепалки; это раскаяние, которое наполняло его после каждого раза, когда он отталкивал самых близких ему людей. Ему хотелось кричать во весь голос, но подавив это желание, остались лишь всхлипы и крупные слезы. Зонтик по прежнему сжимал руку Габриэля и ему показалось, что он делает это слишком сильно, делает ему больно, он попытался отстраниться, но эльф упрямо уперся лбом ему в бедро, помотав головой.       Ромео и сам готов был зарыдать, но он решил сохранить здравый рассудок лишь для того, чтобы в последний момент зацепить своего валета за шиворот, когда тот уже хотел наброситься и сжать в своих объятиях их друга, только еще крепче, чем на входе. Он указал на то, как мягко и ненавязчиво прильнул к Зонтику Габриэль, намекая на то, что сейчас порывы четвертого только напугают бедолагу. Феликс надулся, метнул пару раз взгляд между двумя валетами и своим королем и покорно кивнул. Когда Ромео его отпустил, Феликс аккуратно подобрался ближе к изголовью, проводя своей рукой по плечу Зонтика, чтобы тот не пугался неожиданного прикосновения сзади.       — Это мы должны просить прощения. — Печально заметил Феликс, поглаживая Трефа по плечу.       — Да, сладкий. Мы виноваты перед тобой. — Ромео устало облокотился о стену, решив, что сейчас с эмоциями справиться ему будет труднее. Он был слишком занят сдерживанием слез, чтобы не выглядеть, как ему казалось, жалко на фоне других королей.       Вару недовольно цокнул языком. — Ну вообще, я так не считаю. Мы не виноваты в том, что ты сам послал нас всех куда подальше. — Пик уже хотел было дать смачный подзатыльник, а еще лучше засунуть ему в рот кусок мыла, но пятый клон неожиданно для всех продолжил, — Хотя ты типа… Не то, чтобы имел на это право, но… сука… э-э… Ты как бы… Ну в общем, наверное не стоило тебя дергать, особенно тогда, вот.       — …Сладкий, это сейчас… — Ромео запнулся на половине предложения.       — …Вару только что… Попытался извиниться? — Куромаку озвучил общие мысли за него.       — Ой, да сходите вы нахуй! — Щеки пятого клона пылали от смущения. Он никогда не извинялся. Это была первая попытка в его жизни и если его за нее еще и пристыдят, он точно не оставит это без последствий!       Но вдруг сквозь всхлипы послышался сдавленный смех. Теперь Зонтик содрогался не только от слез, но и от нахлынувшей ностальгии и странного веселья. Он так скучал по ним всем. Так скучал по будничным перепалкам, даже язвительный Вару сейчас казался ему сущей прелестью. Он не хотел стыдить его, вместо этого, смахнув слезы с глаз, он тихо поблагодарил его, потупив взгляд. Вару не ответил. Он скрестил руки на груди, демонстративно отвернувшись от остальных, хотя горящие красным уши выдавали его с головой.       — Глазам стыдно, а душа радуется. — Довольно промурлыкал Данте, что удобно уселся на железном изножье, ловко балансируя. — Мы очень рады, что ты сейчас с нами, Зонтик. Мы желаем тебе только лучшего, но пока ты молчишь, тяжело узнать, что у тебя на душе.       Пик. до этого молча наблюдавший за обстановкой рядом с Куромаку, наконец сделал уверенный, но в то же время краткий шаг… И он не смог скрыть разочарования, когда Зонтик, обратив на него внимание, резко замер, больно сжав волосы на макушке Габриэля. Он знал, что так будет. И он собирается положить этой чертовщине конец. — Ты ведь врал, да? — Заявил он в лоб, сощурившись. Сначала все, кроме Куромаку, стиснувшего зубы, на секунду оторопели от его заявления, но тут они резко вспомнили по какой вообще причине Зонтик сейчас находится в больнице. Просто момент воссоединения выбил их из колеи, совершенно сменив настрой. И Зонтик тут же испуганно пискнул, совершенно позабыв о своей игре в великого слепого, глухого, тупого и далее по списку. По официальным данным у него «амнезия». По фактическим же «наглая ложь». Он и сам удивился, как желание наконец выпустить эти томившиеся чувства заволокло собой его не совсем здравый, но смысл. Смысл всей этой беготни, всех пряток, всей боли. Он встретился взглядом с Пиком, затем перевел его на Куромаку, наблюдавшим за этим концертом.       — Понравилось? — Голос Пика звучал грозно и властно. Он переживал. И эти эмоции сами собой преобразовались в темную тучу, нависшую над ним. Он учился работать с этим, у него даже получалось. Ровно до того момента, как тот, кто начал вызывать у него в груди странные приятные чувства, начал безбожно накладывать одну ложь на другую. Зонтик не врет и никогда не врал. Но почему то факт того, что скромный Трефовый Валет стремится что-то скрыть, бог с ними с другими клонами, но от самого Пика — взращивает в груди скрипучее чувство обиды. Да, то, что он совершил — это то о чем не кричат на каждом углу. Но Пика обижало то, что он не оказался для Зонтика тем самым человеком, которому можно доверить такие тайны. После всего, что он для них сделал? Серьёзно? Больше всего, разумеется, Пик злился на себя, но эта злость как буря накрывала всех, кто был рядом.       — Друг мой… — Данте, хотел податься ближе к Пиковому Королю, но на его плечо легла рука Короля Треф. Куромаку не сводил своего взгляда с восьмого, но и не останавливал его. Вывести на чистую воду Зонтика оказалось совсем не трудно, но нужно было, чтобы он сам это признал.       — Отвечай. — Пик хмуро вглядывался в побледневшее (если это возможно еще больше), лицо Зонтика.       — Я… — Парень сглотнул, чувствуя семь пар глаз на себе со всех сторон. — Нет… Не понравилось, я н-не хотел… Н-но я… Я не м-мог сказать… — Каждое слово давалось с трудом, особенно под прожигающим взглядом алых глаз. — П-простите…       — Зонтик, мы знаем. — Феликс, сидевший сзади, подал голос и Пик кивнул. Глаза Валета Треф тут же округлились от осознания.       — Вы… Вы что? — Он сделал глубокий вдох, стараясь успокоится, но ужас уже подобрался к его желудку, скручивая внутренности жуткими спазмами. Знают, они знаю, они всё знают. Но… Глаза Зонтика вновь отчаянно заблестели, когда он оглядел всех клонов не заметив ни на одном из них и тени осуждения. Никто не кричал на него, не злился, не называл монстром. Они переживали, а на их лицах читалось искреннее сожаление. — К-как… — Только и смог выдавить он из себя.       — Надюша. — Кратко пояснил Ромео, мягко улыбнувшись резко обернувшемуся к нему валету. Вина хлесткой волной ударила Зонтика. Он совсем забыл о ней. Совсем забыл о том, что должен был сделать для нее и для Олега. Он погряз в мире эйфории и страха, которые смешивались в тошнотворный микс каждый день его бесцельного существования. Он не мог противиться, не мог сбежать. Цепкие мужские руки держали его везде, трогали, гладили, бархатистый голос шептал непристойности и угрозы. От воспоминаний стало дурно. Комната закружилась, Зонтику снова почудился запах чужого дезодоранта. И эти треклятые голубые занавески…       — Божечки, Зонтик! — Воскликнул Феликс помогая другу опустить подушки и удобнее улечься на кровати. Зонтик скрутился, зажимая рот руками. Габриэль прижался к нему, но шестой с ужасом отпихнул его. Слишком много рук, слишком много касаний. Он забился в самый угол, тихо всхлипнув.       Куромаку, до этого опиравшийся бедром о край тумбы, выскочил в коридор с завидной скоростью, чтобы позвать врача. Клоны не знали как подступиться и успокоить Трефового Валета, который, кажется, готов был умереть от страха. Данте ласково взял его руки в свои, поменявшись местами с Габриэлем и сделал неумеренно шумный вдох, чтобы Зонтик обратил на него внимание. Его голос был мягкий, баюкающий.       — Давай сделаем глубокий вдох и выдох, хорошо? Давай, вместе со мной. Вдох и вы-ы-ыдох. Здесь нет ничего страшного, никто тебя не тронет, если ты не захочешь. Давай, давай, вдо-о-х…       Зонтику всегда нравился тембр голоса Данте, он смог разглядеть его очертания через пелену паники. А ещё у его доктора был похожий голос, только звучал старше. Он в больнице потому что… Потому что явно болен. С ним что-то не так, он сломан. Эта мысль сделала больнее, но отрезвила, помогая сосредоточиться. Он в больнице, не в той ужасной синей комнате. Зонтик заметил, как в кабинет вошёл его врач. Он выгнал всех, кроме Данте, который успешно помогал ему взять себя в руки. Зонтик уже устал от истерик. Но он чувствовал, что на подходе ещё одна, только уже другая и более серьезная.       Ломка.       Он знает, каково это, он знает, как много боли это принесет. И сколько карт он раскроет перед самыми близкими людьми. Вряд ли они сами отошли от вести, что шестерка смогла убить кого-то своими руками, пусть даже в целях самообороны. Что они скажут если узнают о его зависимости, о связи с… Что о нем подумает Пик?       Поворачивать назад было слишком поздно, он проехал все свои повороты и теперь несся без тормозов прямиком с обрыва, а он мог лишь молиться.       Но сейчас они вместе. Это именно та причина, по которой Зонтик постарается быть сильным. Они не бросили его не смотря на всё, что произошло, а значит и сам Зонтик не оставит их одних расхлёбывать то, что он натворил.