I hate love... but his...

Урарака удивительная. Она совмещает в себе все самые лучшие качества. Такая бойкая, смелая и сильная, но в то же время прекрасная и грациозная. У неё совершенно нет недостатков. Хотя. Один всё же есть — чёртов Деку, который всегда находится рядом с ней. Они встречаются: ходят за ручки прямо перед Кацуки, точно специально, чтобы посмеяться, а также мило беседуют: «Урарака-чан, ты сегодня классно выглядишь», «Деку-кун, ты такой сильный, крутой приём». Как же это отвратительно. Ну не такое ей должны говорить, и тем более не такое она должна слышать. Нужно, к примеру: «Щекастая, ты чертовки мощно завалила того придурка-злодея» или же «твоей блядской милости не отнять» — вот отличные комплименты, а не эта блевотина, что происходит между ублюдком Деку и красавицей Очако. Парень медленно прожевывал в столовой свой обед и злобно прокручивал эти мысли в своей голове. — О чем думаешь? Кого мысленно убиваешь? — спросил Киришима, но не дождавшись ответа, тут же продолжил: — Хотя, могу и сам догадаться. О Мидории? — Верно. Ненавижу этого придурка. Ну не подходит ему Урарака, они не пара и вместе не смотрятся. Он хоть и с милой улыбочкой, этакий пай-мальчик-ботан-милашка, но это скучно. Ей скучно. Надо ей какого-нибудь дерзкого, смелого и уверенного, а не этого… — Кацуки прищурился, смотря на Изуку и сглотнул еду. —…Мямлю. — Ты слишком много говоришь о Мидориии, — сказал Эйджиро, хитро улыбнувшись, но Бакуго не отводил взгляд от ненавистного парня. — О чем ты? Конечно. Он же нелепое ссыкло и неуверенный в себе инвалид- — Иногда мне кажется, что ты ревнуешь не о том, что Деку рядом с ней, а о том, что рядом с ним она, — перебил Киришима, выделив последнее слово. — Это же одно и то же, — сказал Кацуки, нахмурившись и совсем не понимая того, что ему хотят донести. — Нет, бро. Это совершенно разное. Ты та-ак влюблен… — ответил парень и его лицо тут же расплылось в улыбке. — Че? — …В него, — бегло ответил Эйджиро, после чего блондин резко перевел взгляд на него. — Я?! — возмутился он с широко раскрытыми глазами. — В Деку?! Ты блять…! Что нахуй?! — чуть ли ни плевался он от злости. — Да с какого хрена?! — взяв друга за ворот, угрожал ему ложкой парень. — Воу, ладно-ладно, забудь, я просто пошутил, — поставил руки перед собой тот, неловко смеясь. — Чтобы больше ни слова про подобное. Я ненавижу его. Блевать тянет от мысли, что ты выдал. Только попробуй что-то снова вякнуть по этому поводу, дерьмоволосый, — грозно выдал Кацуки и встал из-за стола, чтобы отнести пустую тарелку. Да ни за что. Это невозможно. Да, точно невозможно. Он влюблен в Урараку, она же прекрасная богиня без недостатков, её красота сразу смягчает все в Бакуго. А от задрота у него встают шипы, появляются злоба и раздражение — всё самое плохое, может даже и аллергия. К тому же он не гей. Ему нравится формы Очако, а этот Деку — ходячее мужское тело с женской задницей. Бакуго и не заметил насколько долго думал об этом — он уже отсидел все уроки с этим, шел в общагу с этим, и вот ложится спать с этим. — Нет, я уж точно не влюблен в этого задрота, — сказал он сам себе, лёжа на кровати, получше укрываясь одеялом. Смог уснуть парень только через час, потому что все ещё сильно кричал себе в мыслях о том, как сильно ненавидит Деку. На следующий день Кацуки все еще думал об этом, только теперь он не смотрел на Деку. А если ботан всё же находился в поле зрения, то блондин раздражался сильнее обычного и кричал на него: — Пошел вон! — Но К-каччан, я смотрю расписание, — растерянно отвечал тот. — Плевать. Значит потом посмотришь. Не разговаривай со мной, не смотри на меня, уйди сейчас же! А на спарринге что было! Кацуки дрался против Киришимы, но лишь краем глазом заметил Изуку, в миг стал агрессивнее, жестче и расфокусированнее настолько, что аж споткнулся о собственную ногу. «Чертов Деку!» — обвинял и злился на него парень. Эти мысли заполняли разум слишком сильно, даже отвлечься от них не получалось. Об Урараке он совсем не думал, словно для неё в голове просто не осталось места. Даже когда она подошла и попросила карандаш, блондин лишь бросил короткое «на», отдав предмет, даже не взглянув на девушку. Его друзья заметили что что-то не так, решив всё выяснить, они пошли к нему, но… — Бакуго, ты чего такой хмурый? На какашку наступил утром? — начала Мина, встав перед партой Кацуки. — Брысь, — лишь сказал тот и спрятал лицо в руки на парте. — Ну уж нет, — сказал Серо. — Да брось, Каччан, — поставил руку на парту Каминари, что стоял сбоку от друга. — Давай вскрывайся. Но Бакуго молчал, а так как его лица не было видно, казалось, что он вообще уснул. — Бро-о, ты чего? Это из-за моей шутки вчера? — потрепал пшеничные волосы Киришима, после чего Кацуки сразу же поднял голову и отбросил его руку от себя. — Да, твоя шутка слишком засела. У меня уже голова от мыслей болит! — все громче говорил он. — О чем речь? — озвучил мысли всех остальных друзей Серо. — Чел, просто забей. — Нет! — встав, перебил Киришиму парень. — Ты не понимаешь меня! И никто здесь не понимает, блять, это невозможно просто забыть, это не потушить! Ты во всем виноват, дерьмоволосый! — тыкал блондин пальцем ему в грудь. А после из рук показались искры и Серо поторопился схватить со спины разбушевавшегося друга, который сразу стал вырываться. Эйджиро спрятался за Денки. — Прости! Я ж не специально, просто выдал, пж, не злись, прости, я помогу как-нибудь забыть тебе об этом. — Не поможешь! — закричал Кацуки, после чего прозвенел звонок и вмешалась Очако, успокаивая, как она думала, драку. «Не влезай, блять» — рявкнул на неё Бакуго, и та решила действительно не лезть и отойти на свое место. Впрочем, как и остальные, поспешили сесть на места. Сев, для себя Бакуго продолжил: «И никто не поможет…» И подобное продолжалось несколько дней, только Бакуго становился все тише, тише и тише, пока в один день не проронил вообще ни одного слова. Всё прятался в руках на парте, пока другие беспокоились за его состояние. А однажды Деку заметил, что тело Кацуки подрагивало. Он не мог поверить в то, что тот плачет и внушал себе, что ему просто холодно, что все равно не стоит его тревожить и он сделает только хуже. После уроков к Бакуго, что равнодушно собирал вещи, подошёл Эйджиро. — Бакубро, давай зайдем в твое любимое кафе, я угощу тебя острым карри, — аккуратно начал он. — Нет, — холодно ответил тот. — Ну дава-ай. Ты сам не свой, хоть немного развеешься и, знаешь, я твой лучший друг, ты можешь рассказать всё, что у тебя на душе, — грустно улыбнулся тот. — Плевать, делай что хочешь, — сказал парень и пошёл на выход. — Ура, — принял это за согласие друг. — Идем. Всю дорогу до кафе Киришима пытался его разговорить, на другие, легкие темы, он ждал, когда Кацуки сам решится поделиться тем, что его тревожит. И вот, когда они пили газировку, сидя на скамейке на улице, Бакуго подал голос: — Я все же… Это… Ты был прав… — смотря вниз на свои ботинки, тихо говорил он. — Это ужасно. Я не хочу так… Эйджиро наверное никогда так сильно не шевелил мозгами. Он собрал все мысли в кучу, связал по цепочке и осознал, что тот страдает от сильных чувств к Мидории. — Может, ты будешь со мной встречаться, — вдруг выдал Бакуго. Киришима опешил и поднял брови. — Чува-а-ак ты настолько отчаялся? Я не смогу заглушить твою боль. И никто не сможет, ты должен это… Просто принять. — Пиздец, — выдохнул Кацуки и, поставив локти на колени, зарылся руками в волосы. Киришима не знал, что сказать и смотрел в сторону. Это очень щекотливая ситуация. Наверное, ему тяжело, потому друг изменился. Вдруг блондин поднялся и, бросив «я в общежитие», быстрым шагом ушёл. Он любит Деку. Да. Так и есть. Кацуки признал это. Признал, что нравится парень, признал, что бесился из-за того, что не мог ничего с этим поделать, признал, что задрот прекрасен. Но все же тот занят и счастлив с прекрасной девушкой, а даже если бы это было не так, есть кое-что неизменное — Изуку ненавидит Бакуго. И ни за что не принял бы его. Кацуки и сам бы на месте него не принял бы. Слишком резко в лицо подул холодный ветер, Бакуго спрятал щеки в шарфе и ускорил шаг. Он не любил зиму и всю эту суету перед новым годом: холодно, затратно, заморочно. А теперь появилась еще и новая проблема — как не злиться и не плакать, когда видит, что ему не суждено быть с милым Деку. Это полное разочарование. Кацуки считал, что он полное разочарование. Беспощный и слабый. На следующий день в Юэй ничего не поменялось. И хотя на перемене друзья насильно привели его в столовую, Бакуго все равно не мог есть и пить. Совершенно ничего не хотелось. Изуку поджимает губы. Он уже не может бездействовать и хочет помочь другу. Он собирается с силами и подходит к пустому месту напротив Кацуки. — Каччан, можно я к вам присоединюсь, — улыбается он. Парень поднимает красные глаза от тарелки и смотрит на это яркое солнышко с милой улыбкой, от которой исходит тепло. Деку ожидает ответа, Бакуго неловко коротко кивает, и тот садится на место. — Что ты себе взял? — задает риторический вопрос Изуку и смотрит на его поднос. — О, Кацудон, я тоже. Ты же его любишь, кушай, — мягко произносит он, боясь сказать лишнего. И рядом сидящий Эйджиро видит, как блондин берет палочки и начинает потихоньку есть. У Изуку повышается настроение и уверенность, он начинает болтать о том, что ему понравилось на прошлом уроке, иногда останавливаясь чтобы поесть. На самом деле он просто так взял эту тему, чтобы не было тихо и неловко. Однако он не прекращал улыбаться. Кацуки молча слушал, небыстро кушал и рассматривал черты лица Деку. Любовался ими, подмечал их красоту и в воздухе стали появляться сердечки и мыльные пузыри. «Я точно поехавший, даже галлюцинации пошли» — подметил он себе и слабо усмехнулся, что даже привело в малый краткий восторг остальных. Но пузырьки лопаются, как только на голову задрота опускается рука Очако. — Изуку, мы можем сходить после уроков ко мне? — произносит она, поглаживая парня по волосам. — Я наелся, — резко встает Кацуки и быстро, чуть ли не бегом, покинул столовую, что не ускользает от Мидории. — Нет, Урарака-чан. Я говорил, что не готов знакомится с твоими родителями, — отвечает он, не посмотрев на неё. Девушка цыкнула и обиженная ушла. Изуку думал, что это уже слишком. Она произнесла его имя впервые, она делала много первых шагов, но ему самому этого всего не хочется. С ней. Всё что он делал с Очако, он делал с неохотой, думая, что любовь придёт позже. Да, он не любил её. Может как друга, но не более. С неохотой чмокал в щеку, с неохотой брал за руку, подмечая каждый раз, какая она холодная, и с неохотой принимал комплименты, зная её намерения — получить взамен заботу, любовь и внимание тоже. А она всё торопит события и делает отношения еще серьезнее. Даже намекала на секс, но Деку притворился дурочком, а потом неловко себя вел какое-то время. Надо как-нибудь закончить со всем этим, пока не стало слишком поздно. Но больше этого его волнует то, что происходит с Каччаном. Он стал тише, трусливее, неувереннее, растереннее, несчастнее… Что-то происходит, и он должен это узнать, даже если умрет от взрыва. Когда Мидория относит пустую посуду, то видит рядом Киришиму и решается спросить. — Киришима, что происходит с Каччаном, — говорит четко и серьезно, не давая шансов отшутиться или уйти. — Ох, это сложно. — Говори как есть, — перебивает он, сведя грустно в переносице брови. — Я уже не могу так, я ничего не понимаю, я хочу быть тоже полезным другом. — Может не надо. Просто пойдем в класс, скоро звонок, Айзава будет ругаться. — Говори, — настаивает тот, зацепившись за рукав пиджака парня. — Я не могу, — выдает тот, и Изуку отпускает рукав. — Но, — Деку тут же поднял взгляд. — Ему действительно плохо. — Тогда… Рассчитываю на тебя Киришима-кун, надеюсь ты, да и остальные смогут помочь, хах, — расстроенно говорит тот. — Я постараюсь, — выдает Эйджиро и уходит в класс. Но там не обнаруживает Кацуки и его сумки. Эйджиро, переживая, несколько раз звонит другу, но в ответ который раз «абонент не доступен». Он пробует ещё, пока в класс не заходит Айзава. — Я отпустил его, ему не здоровится, — сухо говорит учитель Киришиме, понимая его действия, и начинает урок. Парню приходится лишь смириться и верить, что с ним все хорошо. Многие с нетерпением ждут окончания, так как после у них начнутся долгожданные каникулы. И вот, спустя минуты звенит звонок, и толпа проносится вон из школы в общежитие. Пора готовиться к вечеринке, ведь завтра новый год. На следующий день уже готовы закуски, музыка, украшения и конкурсы. И все действительно веселились, кроме Бакуго. Его не было среди друзей, но его никто и не тревожил, хотя и волновались. — Ой, я ненадолго отлучусь, — сказал Киришима друзьям и направился в туалет. Не стоило пить так много пунша. Напевая рождественскую песню себе под нос, он зашел и закаменел. Перед ним сидел Кацуки с бритвой, которой пытался разрезать себя. Эйджиро пронзил холодный пот, стало страшно за друга и он тут же подбежал к нему и отобрал бритву. — Ты что совсем уже?! — закричал он на парня, но тот выглядел таким разбитым, что Киришима сразу же пожалел, что повысил голос. — Да… — тихо ответил Бакуго. Его тело дрожало, а из глаз бежали слезы, он не смотрел в глаза. Словно боялся всего вокруг. Киришима поджал губы, аккуратно отвел Бакуго в комнату, поглаживая по плечу по пути, и уложил спать. Это уже ни в какие ворота. Что может произойти еще? До чего доведет этот придурок? Киришима мечется, перебирает варианты как поступить, злится, голова кипит и ноет и в итоге он идет к Деку. Резко берет его за локоть на вечеринке и утаскивает в безлюдное место. Нужно ему все рассказать. — Не перебивай, — сразу предупреждает Киришима. Ммдория удивлён, но молчит, слушает. — Я понимаю, что ты любишь Урараку, но я должен кое-что сказать, — он выжидает несколько секунд, чтобы правильно сформулировать слова. Изуку теребит край майки, подозоевая о чем пойдёт речь. — Бакуго страдает, потому что… Потому что он влюблен и это пройдёт, если поможешь именно ты. Поговори с ним, скажи, что будешь рядом, что не ненавидишь его, что он хороший человек, что так уж случилось, что ты занят и не можешь быть с ним. — Стоп-стоп, Я не смогу быть с ним??? — хлопает глазами в удивлении Изуку. — Ну, он влюблен в тебя, — говорит Эйджиро, будто то уже говорил это. — В меня?! — лезут на лоб глаза и он чуть не падает на месте. — Лучше поторопись, — не реагирует на эмоции Мидории тот. — Небезопасно то, что он сейчас один, я отобрал у него бритву, но не знаю, вдруг у него есть ещё что-то. — Бритву?.. — не понимает Изуку, а потом пазл в его голове складывается, страх бьёт в голову, ужас растёт на лице. — О боже. Бегу. И он бежит. В голове куча мыслей, но самая важная горит красным — Каччан может себе навредить. Он распахивает дверь без стука и видит, как Кацуки лежит на спине с открытыми глазами. Становится ещё страшней. Неужели… — Каччан! — подходя, крикнул он, и красные глаза посмотрели на него. Облегчённый выдох. — Ох, слава Всемогущему, ты меня напугал, — сел на кровать. — Что ты тут забыл, да еще и без стука, чёртов задрот, — отвёл взгляд парень. Но Изуку видел — его глаза выглядяли заплаканными. — Как давно не слышал эту фразу, — мягко улыбнулся он и замолчал. Атмосфера напряженная, опасная и Деку боялся сказать лишнего, но все же кое-что выдал: — Я не люблю Урараку. Я могу и хочу быть с тобой рядом, — он аккуратно подбирал слова, следил за эмоциями и состоянием Кацуки. Очень хотелось его обнять и не отпускать. — Я не ненавижу тебя. Ты ведь такой прекрасный и хороший человек. Давай будем вместе? Кацуки долго молчал. Смотрел в сторону, разглядывая узоры на одеяле, а рука сжимала простынь. — Ну и зачем врать… — на этих словах Изуку вздрогнул. — Чтобы я с собой ничего не делал? Рассказал тебе все этот дерьмоволосый? — со слезами на глазах ссотрел на Деку парень, подрагивая. — Что ж, не волнуйся, не буду. Я уже принял то, что мне не суждено быть с тобой. Не надо из-за меня отказываться от своей любви, от такой девушки. — Каччан, — пододвинулся ближе Деку. — Но это правда, — осторожно взял за руку. — Я согласился из вежливости встречаться с Ураракой. Я думаю, я люблю тебя, уже давно, ещё с детства, я… Я всегда хотел быть ближе к тебе. Верь мне. Мидория обнял его. Кацуки выпустил последние слезы. Тепло. И спокойно. Дрожь пропала совсем. Сомнения тоже. Слабо улыбаясь от того, что он теперь с ним, он заснул на его плече. Наступил новый год и Деку тихо прошептал «с новым годом, Каччан».