— Ты должна понимать, что это серьёзное дело, — медленно проговорила Пчёлкина, потирая подбородок, — может, даже опасное. Не стоит расчитывать, что он примет тебя в семью и..
— Моя семья — это Лёша, — перебила Соня, садясь выше. — Мне хочется с ним встретиться.
— Я понимаю, — кивая головой, девушка задумчиво оглядела блондинку, словно в ней можно найти подсказку. — Решать только тебе. Если чувствуешь, что это нужно, то встреться, а я помогу тебе, хорошо?
Глаза Лагуновой просияли слезами благодарности. Она взяла Юлю за руку, притянула к себе и обняла, с силой прижимаясь к груди девушки. По ещё слабому телу побежала приятная, словно целебная дрожь и поселилась между левым лёгким и сердцем, окутывая спокойствием.
— Спасибо тебе, Юля, — не упуская возможность осветить палату красивой улыбкой, Соня приложила ладонь девушки к своему лицу. — Мне приятно, что ты предлагаешь свою помощь, — Юля на мгновение замерла от шока, — девочка спокойно говорит о своих чувствах, наверняка работает с хорошим специалистом, — и стала поглаживать тёплые щёки. — Кто знает, сколько этих Юсуповых в городе? — легко рассмеялась Соня, переполняемая облегчением от тягучих мыслей в голове.
— Стоп. Какую фамилию ты произнесла? — возбужденно сказала Пчёлкина, отводя взгляд от изучающих и беззаботных глаз.
— Юсупов, — повторила Лагунова, расстроенно выдыхая после того, как мягкие подушечки пальцев прекратили поглаживания. — Когда Маша сказала, что отец жив, — Юля заметила, как дернулась её губа при произнесении имени матери, — я стала изучать фотоальбомы, в надежде найти хоть что-то, потому что от этой алкоголички толку мало. На фото папа держал в руках права, видимо только получил, и явно был горд, — Соня отчаянно пыталась вовлечь девушку в разговор, привлечь к себе внимание, но вновь почувствовала леденящую тоску на душе, видя отсутствующий взгляд. Она пыталась понять, почему Пчёлкина вдруг надела каменную маску серьёзности, и обнадёживающе спросила, — Ты его знаешь?
— Юсупов — это убийца, — журналистка помрачнела, но быстро и шумно сглотнула и легко улыбнулась глазами. Не стоит шокировать девочку, она только обрела отца, скорее всего, уже выстроила его идеальный образ. Нет, ей нельзя пока знать. Юля прищурилась и продолжила так, словно вещала на большую аудиторию, — убийца Распутина. Мне просто вспомнился тот Юсупов. Можешь сказать, где лежит эта фотография? Хотя бы примерно, дорогая.
— Попробую вспомнить, — кивнула Соня и устремила взгляд в угол комнаты, на аккуратную мусорную корзину. — Зелёная крышка с трещиной, смятые бумажки, надорванная фольга, — она перечисляла то, что всплывало в сознании отрывками, и растирала виски пальцами. — Шум воды. Нет, сейчас, — ей вдруг отчётливо стало понятно, что из-за своих пробелов, она подводит Юлю, и Соня закрыла глаза. — Альбом с тёмно-красной обложкой в шкафчике под телевизором, там рядом лежит старый чайник и фонарь. Но как ты собираешься её достать? — выпалила девушка, с тревогой смотря на приоткрытую дверь палаты.
— Я что-нибудь придумаю, дорогая, — Пчёлкина придвинулась ближе и прошептала, чтобы вернувшийся Лёша не догадался, о чём они говорили.
Приободрённый Макаров, нагруженный пакетами, с улыбкой вошёл, даже не замечая той ауры секретности разговора. По правде говоря, последние 20 минут он был озабочен приведением своих мыслей в порядок и вникать в перешёптывания девушек не стал. Из двух пакетов в левой руке доносился сказочный аромат картошки, жареного мяса и чесночного соуса. Лёша поставил покупки на пол рядом с прикроватной тумбочкой и с нежностью посмотрел на Соню.
— Лёша, как ты пронёс всё это? — удивилась Пчёлкина, чувствуя как рот наполняется слюной от запаха еды.
— В дикой природе выживает тот, кто приспосабливается, — подмигнул юноша, сжимая в кармане чек на шоколадку. — Взрослые тётушки не могут устоять перед моим обаянием.
— А взрослые дяди по тебе убиваются, — прыснула Соня, закрывая рот ладонью, и переглянулась с Юлей. От стен палаты отскочил приятный дуэт женского смеха.
В другой день Лёша бы и сам рассмеялся, ведь ему не чужда самоирония, если бы это не было бы так грустно. От Кирилла не было ни одного сообщения за всю ночь. Ни одного. Даже той смешной картинки с пожеланием сладких снов. Ничего. Макаров старался не думать о нём, но каждый раз когда он пытался занять себя чем-то, через пару минут он находил себя блуждающим по квартире в попытках успокоиться. Что-то не давало покоя, то-ли злость на этого идиота, то-ли обида на него, а может и вовсе безысходность их отношений, — Лёша не понимал и не хотел понимать. Легче не думать о деле, чем думать слишком много.
— А сколько времени? — громко спросила Соня и, не ожидав такой громкости от себя самой, вздрогнула.
— Первый час, — ответила Юля, глядя на наручные часы.
— Как первый час? Лёша, ты же опоздаешь на постановку! — жалобно протянула Лагунова, от волнения перебирая край одеяла.
— Таня меня подменит в первом действии, — Макаров не мог нарадоваться, словно не видел подругу годами и хотел остаться подольше. — Не переживай об этом. Как ты?
— Я вас оставлю, — напряжённо глядя в телефон, ласково проговорила девушка. — Кофе здесь есть?
— Да, на первом этаже, около лифта, — улыбнулась Соня, провожая Юлю взглядом. — Не стану оправдываться и говорить, что это произошло случайно. Я сделала это специально, — холодная решительность, с которой говорила Лагунова, пугала юношу. — Это единственный способ обезопасить себя.
— О чём ты говоришь? — возбуждённо выпалил Лёша, с ужасом думая «Она не в себе. Может побочки от таблеток?».
— По-другому я не сбежала бы из того гадюшника, — с печальной улыбкой ответила Соня. — Ты думаешь, что я сумасшедшая, понимаю. Управлять головой после феназипама не просто, но я научилась, — Макаров широко раскрыл глаза, поджимая губы. — Думаешь, я первый раз пытаюсь «покончить» с собой? Но больше мне это ни к чему, больше меня не вернут Маше. Прости, что заставила тебя переживать, но то сообщение было моим запасным планом. Она бы, — сквозь сжатые зубы голос Лагуновой казался рваным и грубым, — замяла это и обвинила бы в трусости.
— Ты знала, что я приеду с Игорем?
— Ты был там? — Лёша промолчал, и в тишине Соня слышала как стучит её сердце. — Не думала, что Гром позволит тебе там остаться, — избегая смотреть другу в глаза, задумчиво проговорила она. — Прости, что тебе пришлось это видеть, любимый.
Юля постучала по кофейному аппарату пальцами, обдумывая выбор. На секунду она зависла, сфокусировав взгляд на одной точке, после вытащила телефон из кармана и набрала номер. Из трубки донеслись два гудка, а затем хриплый голос.
— Я в больнице. Появилась информация по Юсупову, но я не уверена, — глаза невольно зацепились за кофейное пятно на полу. — Улица Шотмана, 14. Буду там как только смогу.
В палату заглянула медсестра, всего на пару лет старше Сони, поменяла капельницу и улыбнулась двум подросткам.
— Никто не вернёт ребенка родителю, при котором ребёнок чуть на тот свет не отъехал, — убеждала она юношу. — Поверь. Дима точно не позволит, — неосознанно смущённо улыбнулась Лагунова, притупив взгляд. — Жаль, что я не увижу плоды твоих стараний.
— Директриса распорядилась поставить камеру, поэтому ты ничего не пропустишь. Звезда, может тебе что-то нужно? Из дома привезти или купить? — трепетно поинтересовался Лёша, снова сжимая руку и притягивая её к губам. Юноша был убеждён, что если отпустит её руки или не будет их чувствовать на своём лице, Соня попросту исчезнет, растворится в белизне палаты, сольётся с пыльными шторами.
— Дай, пожалуйста, телефон, — зевнула девушка, убирая с глаз прядку. Макарову эта картина очень понравилась. — Дорогой, тебе пора. Кирилл уже ждёт, — протянула она и вложила выключенный телефон в ладонь, зашипев. — Сломаешь руку, выпишусь ближе к новому году.
— Прости, — отрешённо прошептал юноша, разжимая кулак, и поник.
— Ну и что произошло? Поругались? — оживилась девушка, трогательно смотря на россыпь веснушек на бледных щеках.
— Поругались, — Макаров откинулся на спинку, складывая руки на груди.
— Я поняла, говорить об этом ты не хочешь, — устало выдохнула она и повернула голову к двери.
В палату вернулась Пчёлкина с дешёвым кофе, заполнившим палату шлейфом ванили. Журналистка появилась как призрак, бесшумно облокотилась на стену и вычитывала что-то в телефоне, изредка поднимая глаза на кровать. Лёша тихо, будто стесняясь Юли, пересказал подруге события вчерашнего вечера, не вдаваясь в подробности. Соня в очередной раз напомнила про время, и Макаров вновь сделал вид, что не услышал, стал придумывать новую тему для разговора, чтобы ещё побыть с ней.
— Лагунова, на процедуры, — ступив одной ногой внутрь, возникла медсестра. Она старше той, что приходила ранее, и менее бодрая, с выдавленной улыбкой на лице. — Девочке нужен отдых, пожалуйста, покиньте палату.
— Конечно, — извинительным тоном выпалил Лёша, подскакивая со стула. Благородная работа сильно выматывает, Макаров это понимал и решил облегчить её, как смог. — У Вас прелестные глаза.
— Спасибо, — механическая улыбка сменилась сияющей, на щеках проявился лёгкий румянец. Сестра расцвела и весело прибавила, — Прощайтесь, там всё равно очередь.
— Звезда, я попробую отпроситься и приехать к тебе вечером, — касаясь пшеничных прядей, Лёша ласково улыбнулся глазами. — Можно же навестить её вечером?
— Часы приёма до семи, — развела руками медсестра.
— Привезу тебе зарядку, чтобы быть на связи, хорошо? Отдыхай, — юноша наклонился и оставил на бледном лбу нежный поцелуй.
— Я, кажется, телефон у кровати оставила, — ойкнула Пчёлкина, поглубже пряча мобильник в карман.
Шторка, отделяющая кровать от второй половины комнаты, всегда считалась Соней бесполезной и вовсе ненужной, но теперь, когда кусок ткани скрывал пакеты с её нормальным обедом, а если повезёт и ужином, прелесть шторки стала ясна как редкий день в Петербурге. Юля быстрым движением убрала пакеты в тумбочку, вытащила телефон и сделала вид, что нашла его.
— Юля, — тихо позвала её Соня. — Фотография, — одними губами проговорила она.
— Сегодня, — кивнула девушка и выпрямилась, вытаскивая что-то из сумочки. — Если что-то понадобится, — громко проговорила она, положив бумажку с номером, заранее написанную за кофе, на тумбочку, — звони.
Про сообщение от Кирилла Макаров вспомнил только в такси.
«Найдёшь меня в первом ряду, в окружении женщин, — не ревнуй».
Лёша закатил глаза и облегчённо выдохнул, пока внутри странно трепетало.
***
В воздухе начинал рассеиваться сигаретный дым, когда бычок полетел в пепельницу. Рядом стояло небольшое зеркало с отколотым уголком, в которое красилась Мария. Женщина собиралась в больницу, навестить дочь и уговорить её остаться. Прокрашивая нижние ресницы, она взглянула самой себе в глаза, вдруг по лицу проскользнула тень печали.
— Как я до такого довела себя? На что я трачу свою жизнь? Я ведь инженер, — поджигая новую сигарету, нервно произнесла Мария.
Последние пять лет такие просветления ума у женщины случались всё чаще, но почти никогда она не развивала эти мысли. Не спать ночами, только потому что что-то себе выдумал, — глупо. Она даже не догадывалась, что в соседней комнате именно от этого страдает её дочь.
Раздалась трель дверного звонка. Мария, нехотя, прошла в коридор и устало выдохнула, надевая маску скорбящей матери. Даже перед соседями нужно держать марку, всё должно выглядеть так, что она и вправду переживает за дочь, а не за деньги, которые перечисляет ей государство как матери-одиночке. За дверью стояла женщина лет 35, в сером брючном костюме, с длинной чёрной косой и жёлтой, набитой листами папкой в руках. В глазах рычала стальная уверенность, спина натянута как струна, давно Мария не видела таких людей, сильных, вгоняющих в странный озноб.Казалось, что глаза прожигают холодом насквозь.
— Добрый день, Мария. Меня зовут Куприянова Любовь Павловна, органы опеки и попечительства, — она показала корешок и быстро захлопнула удостоверение. — Могу я войти? — тонкая оправа очков прохрустела, когда женщина придвинула их ближе.
Мария сделала шаг в сторону, не спуская глаз с социальной работницы. Опомнившись, Лагунова сгорбилась, закрыла дверь и, сложив руки на груди, с печальным видом повернулась к Куприяновой.
— Прошу прощения, но я как раз собиралась к Сонечке, — тонким голосом произнесла Мария.
— Что-то серьёзное? — спросила Любовь Павловна, смотря поверх очков.
— Конечно нет, — залепетала она, испугавшись. — Отравилась в этих Макдональдсах.
— Ясно, — глухо протянула Куприянова. — Мне нужно взглянуть на условия проживания девочки. Это не займёт много времени.
Любовь Павловна с подозрением оглянула Марию и исчезла в первой попавшейся комнате. Переходя в следующую, она помечала что-то в одном из листов и пристально вглядывалась в интерьер.
— Может, чай? — любезно предложила Мария, когда очередь дошла до кухни.
— Нет, спасибо, — сухо ответила Любовь Павловна, проверяя холодильник.
На последок, когда женщина зашла в комнату Сони, в дверь позвонили, и Любовь Павловна выдохнула, потому что пришедший хоть на полминуты избавил от преследующей её Лагуновой.
— Какое интересное имя для машины, — улыбнулась Соня, сильнее натягивая одеяло, — Карл. Когда получу права, тоже обзову как-нибудь свою машину.
Лагунова усмехнулась, перелистывая страницу, и вдруг её бросило в дрожь. Она сбросила одеяло, рывком встала на ноги и, схватив номер Юли, двинулась к двери, когда вдруг почувствовала за собой груз. Капельница не позволит бежать, — подумала Соня и резко выдернула иглу из кожи. Почти сбив идущую навстречу медсестру, девушка добежала до дежурного пункта, где обычно сидят пару сотрудниц и разбирают документы.
— Дайте телефон, — задыхаясь, попросила девушка. — Это очень срочно, — голубые глаза угрожающе сверкнули.
Сестра протянула телефон и окинула Соню презрительным взглядом. Приложив трубку к уху, девушка услышала глухой гул и почувствовала, как сердце стало биться сильнее о рёбра.
Подмечая мелкие вещи в комнате девочки-подростка, Куприянова продолжала танцевать ручкой по бумаге, как вдруг раздался телефонный звонок. Женщина замерла, прислушиваясь к шагам, и ответила на звонок, убедившись в том, что Лагуновой нет поблизости.
— Да, — уверенно произнесла она, как делала всегда, когда звонил неизвестный номер.
— Юля? — донеслось из трубки.
— Соня, что случилось? — прошептала Пчёлкина, уходя от двери подальше.
— Фотография.
— Я работаю над этим, — заглядывая за тюль, точно сказала Юля. — Я уже в твоей квартире.
— Нет же, — не слушая девушку, занервничала Соня. — Фото не в альбоме. Я вспомнила, что переложила её в блокнот. Ты в моей квартире? — опомнившись, удивилась она.
— В тот, что на столе? — не спуская с двери глаз, журналистка сделала шаг от окна.
— Верхний ящик, под листами, — Лагунова замолчала, ожидая ответа, но слышала лишь шуршание. — Нашла?
— Да, — тихо ответила Юля, вытащила записную книжку из стола и, услышав скрип двери, сделала ровный шаг вперед. — Да, Антон Алексеевич, я доставлю документы в офис через два часа. До свидания, — она положила трубку, после тихого и понимающего «Пока» от Сони, и выглядела крайне недовольной, что женщина подслушивает её разговор.
— Прошу прощения, — заговорила вошедшая Мария, — но я правда очень спешу. Мне нужно что-то подписывать?
— Нет, — ответила Пчёлкина и вышла из комнаты, не обращая внимание на хозяйку. — На днях к Вам придут, тогда и подпишите.
— Я Вас провожу, — залепетала женщина с улыбкой подобострастия.
— Не нужно, я помню, где дверь. Всего доброго, — сухо сказала она, захлопывая папку с лежащим внутри блокнотом.
Дверь строго, но негромко хлопнула. Мария оскалилась вслед Куприяновой-Пчёлкиной, испытывая крайнюю степень раздражения. В другом случае, будь они на публике, Лагунова удивилась, даже ужаснулась бы прямолинейности и хладнокровию соцработницы, но зрителей не было, спектакль был ни к чему.
***
Когда Лёша вошёл в актовый зал, он замер, увидев, как зрители не дышат при виде завораживающей картины на сцене. Юноша прокрался по стене, стараясь не привлекать внимания, и прошмыгнул за сцену. Заметив мелькнувшую тень, острый взгляд голубых глаз метнулся от сцены к покачивающейся шторке.
— Лёша, где ты ходишь? Директриса подняла на уши весь детдом, — зашипела Таня, у которой шалили нервы от предстоящего выступления и должности режиссёра. — На кону спонсорство Гречкина! — Макаров взял из рук девушки сценарий и с извинительной улыбкой заглянул ей в глаза.
— Таня, у тебя прекрасно получается, — утешала её Даша, беззлобно глядя на Лёшу. — Ты вовремя, они едут к Лариным, — улыбнулась девушка, поправляя Тане причёску. — Тань, это Гречкин будет умолять нас принять его деньги, поверь мне.
— Я думаю, мы сможем договориться, — услышал Макаров голос из-за спины. — К таким красоткам я всегда умею найти подход.
— Кирилл Всеволодович, прошу прощения, — зарделась Даша и опустила глаза. — Это не то, о чём Вы могли подумать.
— Девочки, на сцену, — водя пальцем по бумаге, скомандовал юноша и поднял взгляд. Девочки стояли на месте и с замиранием сердца смотрели ему за спину. — Я всё объясню Кириллу Всеволодовичу, идите.
Закулисье дремало в рыхлом свете прожекторов сцены. В противоположном углу сцены, более ярко освещаемом, хлопотали над актёрами гримёры, не обращая внимания ни на что, кроме своей работы. На миг в углу стало ещё светлее, но никто не обернулся, одна девочка лишь поёжилась от холода. В дверь, ведущую на задний двор, вошёл парень со светлыми волосами и стал оглядываться.
— Вот сука, — прошипел Макаров. — У него главная роль, а он курить бегает!
Юноша прислушался к голосу рассказчика, сверяя его слова с текстом, и убедился, что всё верно. Он резко выдохнул, выпуская из себя волнение, стоявшее до сих пор в глазах пеленой, и замер, почувствовав широкую ладонь на своём животе. Суматоха имеет свойство направлять всё внимание на себя, порой затмевая собой важные мелочи.
— Почему ты не в зале? — задал вопрос Лёша, не поворачиваясь лицом к Кириллу. Он не пережил бы, если посмотрел Гречкину в глаза прямо сейчас. — Ты пропустишь всё, — подрагивающим голосом произёс юноша после того, как вместо ответа он услышал дыхание в шею.
— Похуй, в записи посмотрю, — паточным голосом произнёс Кирилл, положив голову на плечо Макарова, и тот подумал, что уже слышал этот немного сонный голос. — Ты был в больнице? — хриплым полушёпотом произнёс парень. — От тебя пахнет больницей.
— Был, — только и смог ответить Лёша, плавясь от прикосновений молодого человека. — Давай потом поговорим, я работаю, — проговорил юноша, и Кирилл понял, что тот улыбается.
— Значит, — он поставил подбородок на плечо, смотря перед собой, — ты не злишься из-за вчерашнего?
— Не злость я чувствую, а обиду, — промурчал юноша и вдруг перестал чувствовать тяжесть на плече.
Музыка притихла, свет приглушился, окутывая дымкой силуэты. Лёша присел, щёлкнул маленький тумблер, и по сцене пополз туман. Поднявшись, Макаров еле разглядел глаза Кирилла в сгустившейся темноте и знал, если сделает шаг, обратной дороги не будет. Теплая ладонь легла на щеку. Сердце пропустило удар. Мизинец слегка надавил, прося приподнять голову. Внизу живота стало невероятно легко. Когда мягкие губы прикоснулись к его, Лёша почувствовал, что земля уходит из-под ног. Он ведь целовался раньше, с другими и с Кириллом, тогда почему теперь юноша обвивает шею руки, чтобы не упасть? Гречкин, всю ночь коривший себя за сказанное, наконец почувствовал облегчение, выливая его в трепетный, не свойственный ему поцелуй, удивляясь своей нежности. Парень думал, что она давно собрала вещи и хлопнула дверью, навсегда покинув его сердце, но ошибался. Кирилл стоял рядом с юношей, упрятанный за клубами дыма от ненужных глаз, и впервые в жизни был рад, что ошибался.
