Nebel

Ланцелот. Дракон вывихнул вашу душу, отравил кровь и затуманил зрение. Но мы все это исправим. Эльза. Не надо. Если верно то, что вы говорите обо мне, значит, мне лучше умереть. Е. Шварц, «Дракон»

      На мониторе транслировались данные с датчиков наблюдения — больше их никто не пытался глушить. Ян, по своей привычке закинувший ноги на стол, приблизил изображение валяющегося в одном из подсобных помещений трупа самоубийцы по фамилии Шлагг. Он вышиб себе мозги. Выстрелом бластера снесло пол-черепа, так что над лицом голова заканчивалась, превращаясь в розово-белое месиво. Ян, получивший коды доступа от герцога, уже успел сохранить все доступные записи, на которых мог оказаться ещё живой преступник, на облако.       — Итак, самой большой проблемой авторитарной системы считается то, что все, фактически, завязано на одного человека, — для большей выразительности Ян взмахнул бластером, временно доверенным ему приказом кайзера. Рейхсгвардейцы смотрели на него с нескрываемым ужасом, один даже начал стучать зубами от страха. Гордые воины, прямо храбрые львы со стягов, ага! — А один человек, даже самый талантливый, не способен знать и контролировать все, даже при искреннем желании быть хорошим правителем во множестве вопросов он вынужден полагаться на подчинённых. Поскольку в подобных системах отсутствуют отдельные от лидера способы общественного контроля, такие как свободная пресса и независимый суд, лидер вынужден всесторонне вникать во все сферы, и крайне зависим в этом от людей, которыми окружил себя, назначив на ответственные должности. Как говорила профессор политологии Катарина Шульманн, между прочим, уроженка Империи: «У авторитарных режимов на позднем этапе их развития есть одна общая большая проблема — отсутствие контакта с реальностью, отсутствие каналов обратной связи. Это итог многолетнего процесса постепенного заболачивания этих каналов. В финальной стадии автократ оказывается в полностью изолированном информационном пузыре, в своем мире, в связи с чем принимает неверные решения…»       Вызов, на этот раз действительно от Вальтера, заставил прервать лекцию.       — Минцу хуже, — сообщил он хмуро. — Его перевели в искусственную кому. А ещё стало плохо врачу и медсестре, которые оказывали первую помощь. Они говорят, это нервно-паралитический яд замедленного действия, но не могут понять, какой. Адмирал, необходимо узнать, что это за хня и где имперцы её раскопали! Это приоритетная задача!       — Предприму все усилия, — так же хмуро ответил Ян. Голос звучал спокойно, хотя в горле как будто застрял стальной шипастый комок. — Будь осторожен, ты нужен нам не отравленным! Берегите себя!       Он сбросил вызов и обвёл взглядом имперцев. По его предположениям, сущность яда должен был знать Оберштайн, но он, конечно, будет настаивать, что это «неизвестное отравляющее вещество», поскольку излишняя осведомлённость будет указывать на истинного виновника. Ян вполне допускал, что Оберштайн, будучи одним из фаворитов кайзера, испугался, будто из-за Вэньли тот выходит из-под его контроля. Лоэнграмм явно разочаровал его, воспрепятствовав аресту, а требование привести во дворец Ульянова, вероятно, заставило воображение могущественного министра нафантазировать несуществующий заговор или что-то такое.       Кстати говоря, Ульянова нужно вызывать не к часу дня, а как можно быстрее, у него может быть какая-то информация о химических лабораториях, сейчас даже самые обрывочные сведения могут пригодиться… Ян, решив, что не время брезговать возможностями авторитарной системы, которая, при больших проблемах в целом, позволяет быстрее решать вопросы на приоритетных для правителя направлениях, набрал тот номер, с которого звонил Лоэнграмм.       — Приветствую, херр кайзер, — Ян так и не понял, каким тоном лучше разговаривать с Лоэнграммом, его реакции все время оказывались какими-то нестандартными. — Я полагаю, что данное покушение может быть связано с вашим решением…       — Да, привести Ульянова, я тоже об этом подумал, — кажется, Лоэнграмм был рад, что сообразил быстрее. — Я уже разобрался с этим, сейчас будем.       На этой оптимистической ноте он отключился.       — Так вот, о чем я говорил, — вернулся Ян к психологическому давлению на имперцев. Кто-то из них наврал своему кайзеру и надеялся скрыть следы, но вряд ли сумеет. Ян сделает все, чтобы отравитель Минца сполна расплатился. — Как мы видим, авторитарный правитель вынужден очень во многом полагаться на ближайшее окружение, причём он является единственным человеком и социальным институтом, перед которым данная группа лиц вынуждена отчитываться, — Ян снова покрутил в руках бластер. — В данной ситуации мы видим, что правитель, видимо, из-за своей крайней молодости, не полностью отдал власть на откуп фаворитам и пытается вмешиваться в управление. Кто может мне ответить, правильным ли в данной ситуации было, по вашему мнению, решение кайзера Лоэнграмма доверить контроль над вами мне?       — Разумеется, правильным, — Томас усмехнулся. — Я читал, что научная археология методологически вышла из криминологии, а вы, поскольку мечтали стать историком, наверняка интересуетесь археологией в том числе. Значит, вы понимаете, как нужно вести себя на месте преступления!       Мысль была в целом логичной, но достаточно неожиданной для самого Яна, и это внезапно заставило улыбнуться.       — Будут дополнения, возражения? — спросил он, обведя взглядом собравшихся. — Не бойтесь, я приветствую свободу слова.       — Вы слишком много о себе возомнили, Волшебник, — холодно проговорил Оберштайн. — Вы действительно считаете, что мы позволим вам насмехаться над нашей системой? Мы уже полностью доказали преимущества автократии в операции «Рагнарок» и последующих военных спецоперациях Рейха, и ваши насмешки, как и нежелание сдаться и признать власть его величества Лоэнграмма, проистекают из вашей собственной слабости, гордыни и неспособности понять очевидное.       Ян не успел ответить, потому что на мониторе появился Райнхард фон Лоэнграмм, сопровождаемый двумя женщинами, одна из которых, вероятно, являлась фройляйн Мариендорф, единственной женщиной в его штабе, а другая носила арестантскую робу, каким-то типом в штатском и десятком солдат, двое из которых зачем-то тащили пожарный гидрант. Все они успели нацепить на себя средства химзащиты.