Осень нежно убивала меня своими холодными и терпкими поцелуями.
Мелкий дождик всю ночь слабо барабанил по подоконнику с внешней стороны и где-то вдалеке тихо шумели редкие машины, со двора иногда доноситесь крики весёлой компании или лай собак, с которыми в такой поздний час вышли погулять хозяева, а в соседних домах горели одинокие окошки. Жёлтые листья деревьев в тёплом свете уличных фонарей, перелистывались точно золотые. Прохладный осенний ветерок, задувал в открытые окна и гулял по комнатам, заставляя их обитателей кутаться укутываться в одеяла.
Глубокий оттенок синего, перемешавшегося с фиолетовым, медленно ускользал в холодный голубой. Солнце своим ярким шариком ещё не успело показаться сквозь горы, состоящие из зеркальных высоток, и давало о себе знать лишь тёплыми оттенками нежно-розового, что переходил в пастельно-оранжевый. Всё медленно в темп солнцу просыпалось. Россыпь из облаков медленно шла по небу, будто сгущаясь. Оттенки лилового с ярким голубым сидели плотным слоем на облаках, закрывая собой жаркое солнце. От его лучей некогда сгусток пустоты, проливающий капли на землю, постепенно бледнел, розовел. Все эти краски перетекали на облака, отдавая им будто тень из самого раннего солнышка.
Простуженное утро, начало новой рабочей недели. Выходные так быстро пролетели, а Шастун так и не успел отдохнуть, зря всю неделю их ждал. Отстой.
За окном было блекло и пасмурно, вставать совсем не хотелось, но будильник трезвонил так раздражающе, что Антон гневно откинул одеяло в сторону и взял телефон в руки. Он отключил этот бесячий звук, но продолжил лежать, смотря в потолок. Глаза сами закрылись и снова невольно начало вырубать. И он бы благополучно уснул и сладко бы спал дальше, если бы не телефонный звонок. Антон невольно вздрагивает и прибывая в десяти секундах раздумья, брать или нет, все же нажимает на кнопку «вызов», не глядя.
— Антон Шастун не может подойти к телефону, оставьте сообщение и идите нахуй. — хриплым ото сна голосом проговаривает Шаст и протирает глаза. Антон нехотя открыл глаза и приподнялся на кровати, потягиваясь.
—
Если Антон Шастун, сейчас же, не поднимет свою задницу с кровати, то опоздает на пару по биохимии, а препод сегодня рвёт и мечет. — подыгрывает Макар. Антон с минуты две втыкает просто в стенку, пока до него доходят сказанные слова, а потом кидает взгляд на настенные часы, стрелка которых уже перевалила за половину восьмого, и с криком падает на пол, запутываясь в одеяле. — Блять! Я скоро буду. — кидает парень и сбрасывает номер.
Антон потирает ушибленную руку, на которой, вероятней всего, появится небольшой синяк, но это дело не первой важности. Выпутывая свои длинные конечности из одеяла, Шаст чуть ли не бежит в ванну. Чистив зубы, он чуть вновь не заснул, но прохладная вода помогла окончательно отойти ото сна. Наспех надевая белую рубашку с джинсами и хваткая белый медицинский халат с вешалки, Антон подхватывает портфель и накидывая куртку, выбегает из дома. Позавтракать он не успел, ведь тогда пришлось бы получать люлей за опоздание и оправдываться, а слышать, как препод орет, ворча себе под нос, как ему надоела эта работа и неблагодарные студенты, тратившие его бесценное время, не очень хотелось, поэтому Шаст перебьется чем нибудь из буфета.
Время летело неумолимо быстро, кажется только было начало осени, а на дворе было уже середина ноября. Антон все также ходил в университет, не выделяясь из серой массы таких же студентов, послушно ходил на пары и выслушивал долгие наставления и запугивания по поводу сессии. Да, будь он первокурсником, точно бы дрожал при каждом рассказе, как преподы заваливают перваков. Если наблюдать за всей жизнью Антона, то люди его постоянно запугивали, отговаривали, проще говоря, людям доверять было нельзя, даже если это твои друзья или учителя. Людям свойственно такое порочное чувство, как зависть. Они будут заваливать тебя до такой степени, пока ты и вовсе не потеряешь мотивацию, выбьют их тебя все желания и цели, заставят утонуть в сомнениях и переживаниях.
Я слишком идеализировал чувства людей, они все казались мне искренними. Осознание обратного пришло по ходу жизни и в итоге сделало из меня двукратного мирового чемпиона по цинизму, не верящего в извинения и обещания больше уже никогда.
Эльчин Саф
Шастун все также ходил работать в кафе, на вечернюю смену. За эти пару недель начал хорошо общаться с Ирой, на удивление, Антон впервые смог так быстро сдружиться с кем-то. Парень все также посещал психолога и за эти несколько сеансов ему правда стало лучше. Пропала апатичность и постоянная тревожность, возможно Антону нужно было просто выговориться, и Арсений Сергеевич выслушал его. Они также общались и вне сеансов, разговаривая зачастую на какие-то отвлечённые темы, но Арсений Сергеевич не выключал психолога даже в переписке. Шаст не совсем понимал, чем он выделился среди таких же людей, со своими тараканами в голове, что Арсений обратил на него внимание, но Антону нравилось общаться с мужчиной, он был приятен в общении, смешно шутил и порой писал такие вещи, что Антон невольно задумывался на пару часов. Но вообщем и целом у юноши жизнь начала налаживаться и он очень этому рад.
Настроение сегодня с самого утра растоптали напрочь. Сначала опоздание, потом в буфете на Антона пролили горячий чай, из-за чего на коже было неприятное жжение весь последующий день, а белоснежная рубашка вся в огромном пятне, ещё и сигареты сегодня забыл, а курить хотелось сильно. Поэтому с лицом, аля «я вас всех ненавижу», Шаст входит в кафе, где раздаётся приятный звон колокольчика.
— Антош, привет! — радостно пропела Кузнецова, одаряя парня радостной улыбкой. У неё, в отличии от Шаста, настроение было очень даже веселое. Но не заметить угрюмый взгляд друга, девушка не могла. — Шаст, что случилось, ты какой-то грустный. — девушка облокотилась о барную стойку, обеспокоено смотря в глаза парня, который направился в служебное помещение, а Ира не отставая, последовала за ним, пока посетителей не было.
— Да день сегодня с утра не задался. Опоздал, потом чай на меня пролили, ещё и сигареты забыл. — со злостью срывая с себя куртку, Антон проходится по волосам и упирается затылком в шкафчик. — Ир, как я уже устал, заколебало меня уже все. — на выдохе проговорил Антон, потирая переносицу.
Девушка поправила свою униформу, которая составляло красивое светлое платье в цветочек, под атмосферу кафе и взяв Антона за плечи слегка размяла их. — Антош, тебе нужна разрядка. Давай сходим сегодня в клуб и расслабимся, м? Я возьму свою подругу и ты возьми кого нибудь тоже, будет весело. — девушка снова улыбнулась.
— Ир, я..— начал было Шаст, но Кузнецова его перебила. — И только посмей отказаться, ты когда последний раз просто на улицу выходил, а?
— Ладно, наверное ты права, мне нужно развеяться. — немного подумав ответил Антон. Возможно Ира и права, нужно же давать себе отдыхать, иначе вообще перегоришь и будет еще хуже.
— Вот и отлично. А сейчас переодевайся, буду ждать тебя в зале. — подруга потрепала студента по волосам и ушла из служебного помещения.
Антон лишь усмехнулся и вздохнув, открыл свой шкафчик.
Смена шла довольно таки неплохо, посетители были весьма спокойными, лишь попалась одна недовольная женщина, которая обвинила Антон в том, что он принёс ей американо, вместо капучино, та заказывала первое и Шасту пришлось держать себя в руках и тактично указать той на ошибку. На что женщина лишь хмыкнула, когда Антон показал ей чек, и с гордо поднятой головой, ушла из кафе, видимо считая себя победительницей. Парень лишь тяжело вздохнул и продолжил работать. Ближе к концу рабочего дня, в кафе пришло ещё пару человек, буквально за два часа до закрытия. В очередной раз натянув дежурную улыбку, Антон проследовал к столику и смотря в свой блокнот для заказов, проговорил уже заученные слова.
— Добрый вечер. Чего изволите заказывать?
— Добрый. Будьте так добры, американо и какое нибудь пирожное, на ваш выбор. Ты ведь любишь сладкое, Тош? — проговорил мужчина, улыбку которого можно было почувствовать, даже не глядя.
Антон медленно поднимает взгляд на посетителя, ведь только один человек начал использовать такую форму его имени.
— Арсений Сергеевич? — парень находясь слегка в шоке, чуть не роняет ручку на пол, но быстро собирается с мыслями и выдавливает из себя, запинаясь.— А..а как..а что вы тут делайте?
— Как что? Я пришёл в кафе, — мужчина усмехается и кладёт свою записную книжку на стол.
— Мгм..а почему именно это кафе?— Антон сверлит Арсения взглядом, потому что мысли навевают кое что интересное, но они тут же рассеиваются, стоит Попову заговорить.
— Не бойся, Тош, я тебя не преследую. Просто так совпали обстоятельства. — все с той же, добродушной улыбкой ответил Арс, поправляя очки.
Антон ещё пару секунд сверлит врача взглядом, а потом разворачивается на пятках м уходит к барной стойке.
—«Боже, Антон. Да с чего ты вообще взял, что Арсений Сергеевич следит за тобой, ты не особенный, успокойся. Но вот «Тоша» из его уст звучит довольно уютно..»
Последующие пару часов смены, Антон провёл довольно позитивно. Ира смешила его, заставляя тихо посмеиваться, чтобы не привлекать к себе много внимания, а когда эмоции били через край, парень постукивал ногами по полу, как маленький ребёнок. Шаст пару раз поглядывал на Арсения, который в свою очередь смотрел на их весёлый дуэт, и что-то чиркал в своём блокноте.
***
Арсений не так часто любил заходить в кафе. Он предпочитал кофе, сделанное собственноручно. Но творить в небольших кафе, где-то почти на окраине города, было больше как эстетическое удовольствие. Атмосфера, люди, запах, приятная мелодия, раздающаяся из колонок, все это было словно спасением. В таких местах всегда получалось: писать стихи, сочинять музыку и творить на листке бумаги. Зайдя после тяжёлого дня в такое место, сразу чувствуешь, будто все тягости спали. Но может быть это была лишь романтизация таких мест.
Сегодня Попову пришлось сорваться в университет, где он обычно читал лекции, потому что там произошли какие-то сбои и Арсений любезно согласился выручить их. Затем ему нужно было ехать на конец города к одному из своих пациентов, благо, что машина была, и только под конец дня, Арсений решил забежать в ближайшее кафе, дабы хоть что-то закинуть в желудок за день. И какого было его удивление, когда он встречает, в этой небольшой кафешке, Антона, его пациента.
Терпкий вкус крепкого молотого кофе; пытливый интерес даже к самым незначительным мелочам, которые окружают Арсения; запах свежих заварных пирожных с масляным кремом и типографской краски газеты; сигаретный дым, рассеивающийся причудливыми завитками в воздухе; разноголосый шум безликой толпы; мрачные и глубокие темы для размышления; ослепляющий контраст между унизительной бедностью и невообразимым материальным богатством; смутные и противоречивые мысли о громадной силе ума; влажный густой вечерний туман, сменяющийся упорным проливным дождем; давка, толкотня и гул; грязные города и кварталы, отмеченные печатью безысходной нищеты и закоренелой преступности; зловонные нечистоты в сточных каналах; смертельная усталость от бессмысленной и безыдейный погони. Так можно было описать жизнь в Санкт-Петербурге.
Допивая свой кофе, мужчина открывает свою записную книжку и наблюдая, как Антон весело что-то обсуждает со своей коллегой, старается смеяться как можно тише, но его звонкий смех все же вырвется, заставляя Арсения улыбнуться, что-то чиркает в книжке. Телефон неожиданно начинает вибрировать, а голос на том конце, заставляет быстро подорваться и хватая с вешалки пальто, выбежать на улицу.
***
Вычищая все стаканы и убирая столики, Антон все так же болтая с Ирой, обсуждали последнюю неделю. Подходя к очередному столику, Антон заметил записную книжку в кожаном переплете, взяв ту в руки, Антон провёл по ней ладонью и увидел высеченные буквы «А.С.П.»
— Арсений Сергеевич Попов
Проговорил про себя парень и подумал, что видимо Арсений Сергеевич забыл свою книжку, ведь тот стремительно выбежал из кафе, накидывая пальто. Решив, что вернёт ее на сеансе, Антон попрощался с Ирой, договорившись о клубе, и двинулся домой. Сев в одинокий автобус, Антона соблазняло желание открыть книжку и посмотреть, что же там находится, но вопреки своему воспитанию, Шаст все же не стал этого делать, ведь он все таки имел какое-то уважение к Арсению. Транспорт нехило тряхануло, из-за чего книжка чуть не выпала из рук юноши, но вот пару листочков все же вылетело, заставляя Шаста собирать их по всему полу. На бумажках были разные записи с напоминаниями и один, который выделялся из всех. Это был рисунок, а на нем был изображён Антон, улыбающийся парень. Шаст изучал каждую деталь своего портрета, улыбаясь. Все черты его лица были выведены чёрной гелиевой ручкой, красиво прорисованные волосы и глаза, нос и губы, Антону стало так тепло на душе. Его никто никогда не рисовал, а у Арсения получилось это так красиво, что Антон не сразу заметил текст рядом с портретом, явно адресованному Шастуну.
мальчик с адом, скрывающимся за его улыбкой,
и летним штормом, бушующим в его глазах.
