***
Выражение лиц мамы и сестры, когда они получили свои картины грели мне душу. Для Ханы я успел закончить гиперреалистичный портрет. Восторги сестренки были до небес – хотя сначала она не поверила, что это не фотография. Но мама подтвердила, еще и показав доказательство: сверхконтрастные участки, на которых солнечный свет падает с разных сторон, что в естественном освещении получить невозможно. Молодец, сразу поймала. А вот после подаренного ей рисунка она расчувствовалась и некоторое время я провел в теплых объятиях. Сделать гиперреалистичный рисунок и для мамы я не успел. Поэтому подарил ей тот, что начал рисовать в ее любимом месте, но, с одним отличием: я нарисовал рядом с ней не только Хану, но и себя, и Даффа. Своеобразный семейный портрет. Ну и для самого Даффа я тоже расстарался, нарисовав маму, по памяти и фантазии. У нее было термоядерно-невинное выражение лица, а в глазах словно горела неуверенным огоньком просьба обнять и поцеловать. Дафф растекся лужицей прям на месте, потом смущал маму, показывая ей мою работу, а потом, окончательно засмущав, тискал и щекотал. В общем, все было очень мило. Провожать нас на воздушный корабль пришли не только они, впрочем. Команда Джаса тоже была, медведь попросил передать брату коробку в Вейле, Пико потискала меня на прощание… а еще была Тенне. Вот уж не ожидал. Как и не ожидал того, что она тоже сделает… хм, подарок. Все же, расстались мы не на самой позитивной ноте. Я прикрыл глаза, воскрешая в памяти события того утра. – Вступить в Белый Клык? – повторил я. – Хо-о-о... – Ты наверняка слышал, что это террористическая организация, но, разве, после Арклайта тебе не казалось, что иногда несправедливость должна быть наказана силой? Я вздохнул. – Мое проявление влияет на разум, Тенне. Благодаря этому я и выжил на Безымянном, будучи маленьким и одиноким ребенком. У меня, выразимся мягко, другие мерки и взгляды на мир. "Правильно", "справедливо" - это слова и эмоции. Есть цель, есть средства, есть мера приемлемого. Чего добивается Белый Клык? Как он этого добивается? Что мы должны получать на разных этапах, для того чтобы понимать, что выбранный путь работает, и ведет туда, куда надо? Какие методы считаются приемлемыми для достижения цели, за какие методы полагается пристрелить организатора как бешеную собаку... вот это всё. – А эмоции не важны?! – с тихой злобой бросила Тенне. – Твои эмоции важны для тебя, – спокойно возразил я. – Но зовешь-то ты меня в организацию. Она явно существует не ради твоих желаний, а ради чьих-то еще. Меня не волнует чьих, и я класть хотел на эмоции того, кто все это начал. Меня интересует конечная цель, и нужно ли для ее достижения идти вразрез со своей совестью. – И если надо запачкать руки, то ты откажешься. – Верно, – кивнул я. – Меня привлекает созидание, а не разрушение. А строить что-либо в земле, ставшей болотом от пролитой крови, на фундаменте из мертвых тел, руками, алыми по локоть – неправильно. Даже если что-то и выстроишь, то гордиться этим не сможешь. Если Белый Клык делает что-то безусловно хорошее, я готов помочь в этом. Но только в этом. – Понятно, – она презрительно фыркнула, допила стакан, и сняла с головы компресс. – Я зря потратила время. Вот уж не думала, что после Арклайта можно остаться ребенком-идеалистом. – Ты сама себя слышишь? – хмыкнул я. – Только что ты уверенно подтвердила, что Белому Клыку нужны только убийцы. – Те, кому хватит решимости на поступок! – Угу, решительные революционеры с открытой аурой и готовностью пустить кровь ближнему и дальнему, – я покачал головой. – Не интересует. – Я тебя услышала, – равнодушно бросила она. – Спасибо за гостеприимство. И за свиток Ская. А теперь этот самый свиток снова у меня в руках. С кучей дополнительной информации, помимо той, что была на нем изначально. И коротким посланием, в котором Тенне предлагала сообщать Клыку о том, что где-то притесняют фавнов, чтобы им могли помочь. Посмотрев подборку фото и видео, я хмыкнул. Ну, будь я ребенком с неистребимой верой в справедливость, меня бы проняло. Но учитывая, что я неоднократно был фавном, и порой меня пытали и издевались куда хлеще, чем было на видео, я мысленно отметил это как очень средненькую попытку эмоциональной манипуляции. Но помочь другим ушастеньким я вовсе не против. И раз уж БК занимается и гуманитарными миссиями, я с радостью к ним присоединюсь. А вот Тенне жаль. Есть у меня ощущение, что она раньше и не знала о том, что Белый Клык занимается гуманитаркой. Она вступила только ради мести. И, кажется, мой “правильный поступок” лишь утвердил ее на этом пути еще больше. Меня она видела замечательным инструментом. Тенне – девочка умная, она быстро сообразила, что я ребенок экстраординарный. Идеальный диверсант, выживший и выросший там, где все остальные погибли. Вот и злилась, когда оказалось, что “оружие” не собирается плясать на задних лапках от пары слов о справедливости. Очевидно, что передумать и оставить со мной хоть какую-то связь, ей помог бой, в котором мы с Эмбер и командой Джаса участвовали. Ох уж эти мстюны…***
– Ну что ж, отдых официально закончен, – я потянулся, выходя из воздушного корабля. – Так что рассказывай, сестренка. Что там было за уведомление? – Команда, – вздохнула девушка. – Помнишь, мы с такими неоднократно сталкивались: четверка студентов, и опытный охотник. – А, “наседки с выводком”! – сообразил я, и понимающе протянул. – Понятно теперь все. Добровольно-принудительная выдача спиногрызов. – Угу…– вздохнула она, и тут же фыркнула. – Вот только кто бы говорил! – Волею проявления, я рассудительный взрослый в детском теле, – я поднял глаза к небу. – Ну, будем надеяться, там есть милые девушки. – Ах так?! Тогда я буду надеяться что там милые парни! – Я буду ревновать, – предупредил я. – С радостью на это посмотрю! – ухмыльнулась сестренка. – Злюка, – опустил уши я. – Бесчувственная злюка. Вот. – Ты первый начал “надеяться на девушек”! – возмутилась Эмбер. – Мне, в отличие от парней, гарантированно ничего не светит, – фыркнул я. – Поди найди вторую такую извращенку, любительницу помоложе! Максимум, потискают, как миленького зверька, какие тут поводы для ревности? А у меня есть! Там как раз будут истекающие гормонами из ушей парни, несомненно заинтересованные в лишь-ненамного-более-старшей-Охотнице-красотке! А она как раз помоложе любит! – Это кто извращенка?! – возмутилась она и попыталась выдать мне подзатыльник. – А ведь и правда, – я прижал уши и наполнил голос искренней тоской. – Никаких извращений во влечении хоть и к тем кто помоложе, но уже взрослый! А-а-а! У меня собираются увести любимую сестренку! Не допущу! Всех порву!!! – Уже ревнуешь? Миленько! – хихикнула девушка. Я ухмыльнулся, и пустил волну ауры по всем своим праховым украшениям. Тревожный свет, вспышки которого было видно даже сквозь одежду, заставил Эмбер напрячься. – Данди, ты же не серьезно? – Серьезно, к сожалению, – я вздохнул. – Но не из-за ревности. Просто если девчонки бы меня воспринимали как милую игрушку, то парни обязательно попытаются выстроить иерархию, причем мое место в оной мне гарантированно не понравится. Их придется переубеждать, и лучше сделать это сходу. – Опять ты себе всякую мрачность рисуешь. – Ну да, вдруг ошибусь? – улыбнулся я. – Будет очень приятный сюрприз. Как с Менаджери! А если не ошибусь, то я уже готов, а враги об этом не знают. – Не покалечь их только. – Охотников с открытой аурой? – удивился я. – А то я тебя в бою не видела, – фыркнула девушка. – Бьешь только насмерть. – Так то гримм. – А ты дрался и с людьми? Я чуть было не брякнул “да”, но вместо этого стукнул кулаком в ладошку. – А-а-а! Ты думаешь, что я сдерживаться не умею! – А ты умеешь? – Вот и узнаем, – улыбнулся я. Мы весело препирались еще полчаса, пока к нам не подошла четверка… ну, уже не совсем подростки. В академии Охотников, за редким исключением, попадают в семнадцать. Два года обучение идет в академии, и два года длится практика: один год “бродячая”, чтобы сплотиться, набить руку и все такое, и один год “сидячая”. Охранять поселение, шахту, фермерский поселок, или, скажем, дорожных строителей. Так что всем четверым уже было минимум 18, а скорее 19. “Молодые взрослые”. Теоретически. На практике же… скажем так, свои дети у меня были неоднократно, так что иллюзий я не питаю. – Здравствуйте, – вежливо поздоровался с нами шатен, идущий чуть впереди. – Вы Эмбер Лайт? – Я, – улыбнулась сестренка. – А вы мои подопечные на ближайшие два года? – Да. Я Бран Арил, лидер, это Руфус Райз, Марион Браун и Черри Гало. Мы команда Эмберглоу. Я усмехнулся. – Кто-то, кто распределяет команды по наставникам, явно сделал это специально. – Да, вполне в духе Озпина, – вздохнула Эмбер. – Знакомьтесь, это Данделайн Лайт, мой брат. Озпин! ОЗ-пин! Новое воплощение ОЗ-мэна, к гадалке не ходи! Блин, даже неловко как-то, но за этот год я и не подумал искать его. Хотя-я-я-я… что я ему сейчас сделаю? Максимум, спалюсь, и буду тут же убит. У Озмэна, как ни крути, опыта больше, и бить по площадям он не стесняется. Плюс, найти его никогда не было сложно. Мужик либо единовластный правитель, либо серый кардинал, на которого всегда оглядываются, прежде чем выполнять приказания правителя. В условиях информационного общества, найти его можно было бы несколькими запросами к поисковику, вот я никуда и не торопился. А он взял и нашелся сам. Гуглим. Пожалуйста, директор Бикона! Точно он. – У вас все готово к путешествию? – тем временем поинтересовалась Эмбер у приданной ей команды. – Конечно! Мы готовы идти! – радостно чирикнула Черри. Высокая девушка с перьями, органично растущими из прически. Фавн-птичка. – А где ваши походные рюкзаки? – резонно поинтересовался я. – Со спальными мешками, посудой, запасной одеждой и всем таким прочим? – Разве не вы должны нас этим снабжать? – высокомерно поинтересовался второй парень в команде, Руфус, высокий жгучий брюнет с насыщенно-карими глазами. – А в попку вам не дунуть? – фыркнул я. – Нет, мальчики и девочки, вы уже практически полноценная команда Охотников, а эти два года, если сравнивать с обычными ВУЗами, одновременно ваша дипломная практика и защита. Мы лишь для того чтобы вас прикрыть, если дела пойдут совсем плохо. Даже учить чему-то не обязаны, разве что захотим. – Не лезь в чужой разговор, когда тебя не спрашивают, – презрительно бросил парень в ответ, и фамильярно обратился к Эмбер. – Ты отвечать будешь? Или за тебя сопляк говорит? – Руфус! – рыкнул на него Бран. – Что? – насмешливо спросил он. – Хочешь еще послушать наглого сопляка? Так наш куратор не он, вот пусть и заткнется. – Этот сопляк перебил гримм куда больше вашего, – рассерженной кошкой прошипела Эмбер, которой аж кровь в лицо бросилась. – И на брудершафт я с тобой не пила. – Так давай выпьем, в чем проблема? – вальяжно ухмыльнулся парень. Эмбер открыла рот, чтобы что-то ответить, но мне накачать гравипраховый браслет куда быстрее. Короткий жест, и нахал, получив неплохой удар, покатился по земле. – Тю-ю-ю… да у него даже аура не постоянно активна, – разочарованно произнес я. – Данди! – рявкнула Эмбер. – Аюшки? – весело спросил я, глядя в глаза взбешенному Руфусу, уже вскочившему на ноги и начавшему менять окружение Проявлением. – Видишь же, чуда не произошло. Подростки всегда пытаются выстроить иерархию, так что предлагаю дальше идти по моему плану: за город, и вспахать окрестности наглыми мордами. – До Бикона ближе, – вздохнула Эмбер, махнув рукой. – Ну что, мальчик, не струсишь смахнуться? – ехидно поинтересовался я, у чуть успокоившегося Руфуса. – Я вас размажу, – спокойно пообещал он. – И тебя, животное, и сестру твою. – Страшный какой! – я прижал уши. – Боюсь, боюсь! Сестрен, можно я встречусь со своим страхом один на один? – Можно, – предвкушающе усмехнулась Эмбер. Фырки донеслись и от девичьей половины команды. – Условия те же. Не покалечь его.***
Парень – самоуверенный дурак. Пока мы шли, он все пытался на меня своим Проявлением воздействовать, чем его самым позорным образом мне спалил. Что-то связанное с управлением молекулярной структурой вещества. – Начали, – сказала строгая женщина в очочках и со стеком в руках. Вокруг арены вспыхнули твердопраховые щиты. – И теперь тут остались только ты и я, животное, – ухмыльнулся парень. Я сделал жест “рука-лицо” и покачал головой. Мой противник немедленно этим воспользовался, обрушив на меня шквал огня из двух пистолет-пулеметов. Ауру такое бы просадило достаточно быстро, но какой дурак вообще будет пользоваться аурой без нужды? Особенно когда есть голографический прах, которым сформировал щит под острым углом к летящим на меня пулям. Рикошеты мелко забарабанили по защитным стенам арены. – Ну, если перед дракой так необходимо говорить пафосную ерунду, то – “это не я заперт тут с тобой. Это ты заперт здесь со мной”. Последнюю фразу я произнес голосом Скай Джоя, покуда парень перезаряжался. А в следующий момент я напал. Рывок на гравитационном прахе, не касаясь обработанного чужим Проявлением пола, и протаранил идиота плечом, одновременно наращивая на нем земнопраховый щиток, с острыми шипами. Почему идиота? Потому что он принял это на ауру. Это должно быть АДСКИ больно. Но парень быстро вскочил на ноги, хо, отличная устойчивость, только морщится, но я атаку прерывать и не думал. На тот миг, когда он утвердился в вертикальном положении, в него тут же влетела разогнанная гравипрахом каменная дробь с обеих рук. И я, снова использовав прием “управляемая ракета”, вбил выращенный под ногами клинок в грудь парню. Его аура полыхнула, и в тот же миг меня поймало, словно в смолу. – Бой окончен! Победитель – мистер Лайт, – сказала та самая строгая женщина. – Э?! – возмутился я, исследуя поймавшее меня Проявление. – Уже все?! – Не умеешь ты сдерживаться, Данди, не умеешь, – вздохнула Эмбер, покачав головой. Но в голосе ее явно слышалось злорадство. Так, это телекинез, но, судя по тому что меня удерживают сгустки воздуха, а не энергия напрямую, подсознательный. Я сосредоточился, выбросил несколько протуберанцев ауры, дестабилизируя энергетический рисунок, и, кувыркнувшись в воздухе, приземлился на ноги. – Глинда! – возмущенно воскликнула Эмбер. – Он сам, – она посмотрела на меня с некоторой долей удивления. – И как вы это сделали, мистер Лайт? – Выбросом ауры. Так почему вы остановили бой? Мой противник вполне себе на ногах. – Бой заканчивается, когда аура находится в красной зоне, мистер Лайт, – строго ответила женщина. – У нас здесь не гладиаторские бои до смерти. Мистер Райз… я разочарована. – Да это невозможно! – взорвался парень. – Так не бывает!!! Это какое-то жульничество! – Мда-а-а, – протянул я, и поднял голову к экранам над головой. Моя аура была не тронута. – Самонадеянный слабак, а наглости и гонору было. Ну ничего, у нас впереди еще два года, мы еще сделаем из тебя человека. Правда, сестренка? – Обязательно, – хищно ухмыльнулась Эмбер. – Ты так и будешь там стоять? – Так я остальных жду, – я посмотрел на оставшихся троих из команды. – Я так понимаю, что вы все примерно на одном уровне находитесь, по боевым навыкам? Ребята переглянулись. – Мистер Райз слишком рассчитывает на свое проявление, – сказала Глинда. – По сравнению с другими членами команды, в ближнем бою он слаб. Я дернул ухом от мерзкого звука, с которым скрежетнул зубами Руфус. – Значит, остальные сильнее, – я радостно посмотрел на троицу. – И наверняка уже не будут держать меня за мальчика для битья. О, а давайте трое на одного? Заодно сестренка оценит командную работу. Троица переглянулась, и поднялась со своих мест. – Не покалечь их, Данди, – снова напомнила Эмбер. – Тут есть кому присмотреть, – отмахнулся я, с хищной улыбкой рассматривая выбравшуюся на арену троицу. Девчонка-фавн расчехлила… не знаю что это, похоже на щит, но зачем в нем столько дырочек? Оружие второй девчонки калибром и общим видом напоминало “орудие “Воздаяние”” из старого-старого Unreal Tournament. Крупнокалиберная бандура, которая, будь она пороховой, эту девушку пополам бы переломила при выстреле. Парень достал из ножен меч, а сами ножны взял в левую руку. – Начали. На этот раз я, примерно представляя, с кем имею дело, атаковал сам, в тот же миг, в который отзвучала буква “и” в команде Глинды, сделав двойной рывок, сначала вверх, словно собираясь раскрыть крыло, а затем, по диагонали вниз, целясь в сторону девушки с большой пушкой. Фавна, со своим кошмаром трипофоба, бросилась мне наперерез, принимая удар на себя. Парень тут же попытался ударить меня мечом, но я снова скакнул вверх, и из одной из дырочек в щите вылетела мелкая капсула, почти сразу же взорвавшись, ослепляя и оглушая меня. Светошумовые гранаты! Умничка! Но для меня не проблема, я переключился на аурное восприятие, закрыв глаза. Парень стоял в стойке с ножнами, явно целясь в меня из них, а вторая уже наводила на меня свое осадное орудие. Выстрел! Рикошет в стену. Да, я вновь выставил щит. – Мари! Второй выстрел, на этот раз басовитый. Я его как раз и ждал, мгновенно пальнув иглой своей ауры навстречу снаряду. Взрыв! – Достали? – Нет! Его аура не уменьшилась! Блин. Ладно, рывок сквозь дым, на этот раз по низу, вновь щит фавночки, выставленный у меня на пути, но – мне только того и надо. Уронив им под ноги одно из своих колец, я, оттолкнувшись от щита, прыгнул вверх. Еще один взрыв, обдавший меня жаром, и вновь воздух застыл, как смола, по воле чужого Проявления. – Мисс Гало в красной зоне. Выбывает. – Блин! – расстроилась фавночка. Осталось двое бойцов, один из которых в меня просто не попадет. – Начали! Парень с мечом и рванул вперед, явно собираясь навязать мне ближний бой. Воспользовавшись своим главным преимуществом: свободой перемещения по вертикали, я его просто перепрыгнул. Он попытался достать меня мечом, из-за чего еще и получил от меня в полете струю огня в лицо, а не на плечи. Ну, сам дурак… Девчонка уже ждала меня, прицельно кинув гранату, которую я поймал прямо в полете, и тут же напитал своей аурой, подавляя активацию детонатора. Глаза девчонки успели неверяще расшириться, а в следующий миг… …чудовищной силы удар в спину, и запредельная, разрывающая разум боль от крупнокалиберного снаряда, прошедшего насквозь, перемалывая внутренности и выбрасывая их наружу кровавым облаком из крови и осколков костей… Я болезненно хекнул, метнувшись в сторону. Попал, скотина! Быстро же он очухался! Что у этих ребят с болевым порогом?! После струи напалма в рожу даже мне бы пришлось пару секунд в себя приходить от сенсорно-болевого шока. А этим хоть бы хны! Ладно, тогда… Накачав гравипраховый браслет, я практически выстрелил пойманной гранатой, в последний момент запуская в прахе цепную реакцию. Импровизированный снаряд врезался четко в грудь Брана, чтобы в следующий миг взорваться. – Бран Арил в красной зоне. Выбывает. – Сдаюсь, – тут же сказала последняя девушка. – Победитель – мистер Лайт, – спокойно отреагировала на это Глинда, и погасила защиту арены. – Отличная работа. Разве что оставлять за спиной врага не самое разумное решение. – Не учел его выносливости, – я повел плечами. Иллюзорное ранение, от которого меня спасла аура, все еще саднило. – Молодец, Данди! Но сдерживаться все-таки надо, – похвалила меня Эмбер. – И тебя все-таки достали. Впервые такое вижу! – Парни хорошо переносят боль, – пожал плечами я. – А так, в целом… плохо. Как команда еще более-менее, но по отдельности самодостаточной единицей является только Бран. – Да, я тоже заметила, – задумчиво произнесла Эмбер. – Черри отлично прикрывает команду, но в атаке не очень. – Я просто не успела ничего показать! – возмутилась птичка. – Этот парень скачет как сайгак! – И гранаты на лету тушит, а я ведь ее точно активировала, – задумчиво кивнула последняя, сдавшаяся. Я снова приложил ладонь к лицу. – Детский сад, штаны на лямках, – вздохнул я. – Эмбер, ты их как, сама пинать будешь? – Нет, я полностью удовлетворена, – хихикнула она. – Так, команда. Завтра собираемся на том же месте, и начинаем заново. И чтоб у вас было с собой все необходимое для долгого путешествия. – А сегодня что? – спросил Бран. Похоже, единственный адекватный. – Обтекайте, – пожал плечами я. – Вас без труда отпинал сопляк. И, пока обтекаете, свыкайтесь с мыслью, которую оный сопляк пытался до вас донести при знакомстве: за вас теперь отвечаете только вы сами. Мы лишь комиссия на вашем последнем экзамене, который продлится следующие два года. – Эмбер, на пару слов, – попросила Глинда, когда мы вышли из помещения арены. – Мистер Лайт, подождите нас около площадки булхедов. – Долго? – поинтересовался я. – Может, я пока пройдусь с экскурсией? – Можете, – кивнула женщина после пары секунд размышлений. – Я напишу тебе, как мы закончим, – помахала мне рукой Эмбер.***
Бикон. Сейчас одна из академий охотников, но в совсем еще недалеком, для меня, во всяком случае, прошлом – основная резиденция королевской семьи Вейла. Четыреста лет назад я работал здесь… я тогда был девушкой, но это не суть важно. Изменилось все, кроме расположения коридоров. Нет больше на стенах картин и гобеленов, искусственное освещение прогнало тьму из углов. Но в старых камнях, скрытых под слоем штукатурки, все еще хранилась память. В том числе и моя. Странная тогда была жизнь, что и говорить. Может, и правда вернуться сюда, поучиться на Охотника? Смысла особого нет… но будет забавно. Проработать легенду, и окунуться в мир подростковой драматико-романтической комедии. Плюс, во главе академии Вейла стоит никто иной как Озмэн Трижды Надкушенный, и было бы неплохо его доесть. С другой же стороны, палево перед этим самым Озмэном. Не, определить меня так же легко как и его самого нельзя - в отличие от (не будем показывать пальцем) я не выбираю имена, начинающиеся на "Оз-", однако мой боевой стиль слишком узнаваем, а Проявление слишком знаменито как "демоническое". И если вторым можно не пользоваться, то первое уже впечатано в самую душу, и попытки действовать вопреки рефлексам будут очевидны и подозрительны. Хотя... способ есть - начать использовать оружие. В прошлом я не заморачивался: мое Проявление лучше всего работает в ближнем бою и разнообразные медиаторы вроде клинков, копий и топоров ему только мешают. Дальнобойка? Даже не смешно, луки медленные, да и вообще малоэффективны "в поле", а огнестрел появился только в моей последней жизни, причем стоил дохрена и был хуже лука по большинству критериев. – Задачка... – пробормотал я себе под нос. Так уж вышло, что оружием я не то что "не пользовался" – я им в принципе не владел. В тех жизнях, где меня было кому учить - я был фавном, а разрешенное оружие у фавна - это то, которым его убили, и то, только пока оно торчит из трупа. В тех жизнях, где я был человеком, я никогда не рождался клановым, и единственное обучение на которое я мог рассчитывать – служба в ополчении, где индивидуально ничему не учат. По понятным причинам, мне это не подходило. Хотя, чего я туплю? Они точно знают, что я вырос в мертвом городе на Безымянном, выжил там и сумел сам оттуда выбраться. Использование крыла предполагает филигранный контроль над Аурой и талантливое владение Прахом, и я на одном лишь этом сегодня выехал на арене. Буду возрождать славные традиции праховой магии! И никогда-никогда не подпускать себе никого в ближнем бою. Чтоб случайно себя не выдать характерными движениями. Ну а отыграть подростка в пубертатном периоде вообще нехрен делать, еще проще чем ребенка. Говори что думаешь, не сдерживай импульсивность, веди себя так, словно умнее всех окружающих но по доброте своей не хочешь заставлять их чувствовать свою ущербность. И еще нужна какая-нибудь изюминка, сумасшедшинка, которая бы объяснила, как это я ухитрился вырасти и выжить там где полегли многие взрослые... хотя, то что я почти не испытываю негатива – вполне подходит под такую сумасшедшинку. Да, а еще я буду "любить некоторых Гримм". Отлично. Нет, это точно что-то фавнолисье. Из одной мимолетной мысли придумал совершенно ненужную никому историю для внедряющегося шпиона. Зато прикольно!***
– Мне начинать ревновать? – ехидно поинтересовалась сестренка, зайдя ко мне со спины. – М-м? – я отвлекся от сосредоточенного черканья карандашом по листу. – Почему? Она кивком указала на мой рисунок. – Понравилась Глинда? – Шикарная женщина, – кивнул я. – Но, эта вечная строгость, эти рамки… она как волшебный цветок, который забыли поливать. Сохнет изнутри, лишенная чужого тепла и нежности так давно, что уже начала забывать их вкус. – И ты уже прикидываешь, как будешь исправлять это? – игриво спросила сестренка. – Ей пятый десяток, – покосился я на нее. – Забраться под панцирь ее образа можно, но не думаю, что это буду я. Но мне хочется хотя бы нарисовать ее такой, какой бы она была, если бы тепла и нежности в ее жизни было в достатке. – Откуда ты знаешь?! – удивилась Эмбер. – О чем? – Про ее возраст! Я задумался на мгновение. – Кожа, пожалуй, – произнес я медленно. – На руках. По ней понять проще всего. Как за ней ни ухаживай, какие крема и тоники ни мажь, все равно выдаст. – С тридцати начну носить перчатки, – мрачно решила сестренка. Я рассмеялся. – Я буду любить тебя и без перчаток. Даже после тридцати! – А после сорока? – прищурилась она. – Нифига себе, какие бездны времени! – сделал большие глаза я. В этот раз мы смеялись уже вместе. – Эх, с этим детским садом вряд ли получится посидеть так еще когда-нибудь, – вздохнула она. – Думаешь? – хихикнул я. – А по-моему, им как раз стоит показать, что есть в мире что-то помимо ответственности, гонора, отстраненности и чужого мнения. – Ого? Новые истории? – Нет, слишком мало данных, – вздохнул я. – Но ведь ключевые вещи и так видны. За ними уже стоят истории. Но вся эта четверка несчастна. В свои, блин, восемнадцать-девятнадцать лет. Почему бы нам это не изменить? – Я не против, но мне кажется, ты начал знакомство не лучшим образом… – покачала головой Эмбер. – Кстати, как ты вырвался из проявления Глинды? – Еще одна вещь, которую надо чувствовать, а не объяснять, – вздохнул я. – Сестренка, а как я дрался после того как меня ослепило светозвуковой гранатой? – Так тебя все-таки ослепило?! – удивилась она. – Конечно, – фыркнул я. – Так что я ориентировался исключительно с помощью ауры. – Серьезно?! – возмутилась она. – Ты и это умеешь?! Данди, вот скажи честно, ты подтираться аурой не пробовал? – Ну-у-у-у… – смущенно отвел взгляд я, предвкушая реакцию. – Брешешь! Сейчас – точно брешешь!!! Вместо ответа я положил ластик на тыльную сторону ладони. И он довольно-таки шустро пополз вверх, к плечу. – Принцип примерно такой же, только там, гм, “ластик” скидывать надо. – ШНИЗДЕЦ!!! – выразила свои эмоции по поводу увиденного сестренка. Моими словами выразила, между прочим! Я рассмеялся, глядя на ее шокированное лицо. Ну, дорогуша, я дитя почти известной тебе современности, мне носить на себе десант блох и вонять потом не по душе, так что науку нецелевого использования ауры я освоил в совершенстве еще в монастыре, том самом, где мне ауру открыли впервые. Впрочем, в монастыре такое использование “нецелевым” не считалось, он ведь был в Солитасе, да еще и в горах. Очень холодное место, где огненный прах использовался на куда более важные нужды, а деревья растут двумя километрами ниже, по ледяным склонам и многометровым сугробам. – В Арклайте туалетная бумага кончилась еще за первые полгода, а огненный прах я экономил, – улыбнулся я девушке. – А еще это оказалось отличным упражнением на контроль! – Это ты мне так попробовать предлагаешь? – обреченно поинтересовалась девушка. – А чего бы нет? Трон размышлений самое то место, чтоб с аурой побаловаться. Ее передернуло. – Нет, я лучше как-нибудь… более традиционно. Я усмехнулся. Видел я уже такую реакцию. Для многих Охотников, аура – это их оружие, меч и щит. А я тут такое святотатственное применение предлагаю.***
– Совсем другое дело, – одобрил я, когда на следующий день четверка студентов была с походными рюкзаками. – Теперь можно выдвигаться. Сестрен, давай сначала по малому кругу, обычным маршрутом, а потом все-таки махнем в Вакуо? – Обычным – это до Вайтела и обратно? – уточнила Эмбер. – Я не против, но зачем? – Сначала надо убедиться, что наши подопечные нормально подготовились к походу, он же для них первый такой. – Мы ходили на миссии после первого курса, – возразил Бран. – Так то краткосрочные, и с возвращением в Бикон, а мы будем шарахаться целый год, нигде надолго не задерживаясь. Надо сначала проверить, насколько вы хорошо подготовились, и иметь возможность заглянуть на обратном пути в Вейл, докупить все нужное. – Я не понимаю, почему это все объясняешь ты, а не она, – бросил Руфус. – Как самый старший и опытный, объясняю я, – я незаметно подмигнул Эмбер, и та чуть кивнула, явно заинтересовавшись, какую лапшу я буду вешать им на уши дальше. – Стоп-стоп-стоп! – затараторила фавночка. – То есть как это, старший?! – Мне пятьдесят восемь, – сообщил я на голубом глазу. – Эмбер моя младшая сестра. – Да ну нафиг?! – воскликнул Руфус. – Ты же выглядишь на четырнадцать, от силы! – Проявление у меня такое, – вздохнул я. – “Рваное время” называется. Каждые десять лет мой возраст изменяется случайным образом. В двадцать лет я его открыл, и разом постарел на десять лет. Затем с тридцати по сорок проходил глубоким стариком, с сорока по пятьдесят был ровесником Эмбер, а сейчас, вот, уже восьмой год хожу ребенком. Еще пару лет, и опять изменюсь. – Э–э–э?!! – фавночка посмотрела на сестренку. – Правда?! – Безумно странно, да? – улыбнулась она, как ни в чем ни бывало. Только уголки губ чуть заметно подрагивали сдерживаемым смехом. – Но такой уж у меня непутевый братик. – Она мне мстит теперь, за то что я ее в детстве тискал, – пожаловался я. – Пользуется тем, что я сейчас маленький и милый. Шок – это по нашему. Выражение лиц четверки стоило запечатления на камеру. Эмбер не удержалась, и рассмеялась, растрепав мне прическу. – Вы… обманываете? – неуверенно предположил Бран, но вот второй сомневаться не стал. – Так и знал, – фыркнул Руфус. – Не мог сопляк так драться! – И он тут же бросился мазать этой мыслью ссадины на самооценке, – фыркнул я. – Зря я тебя пожалел. – Пожалели? – удивилась Марион, до этого молчавшая. – Не похоже это было на жалость. – Это смотря с чем сравнивать. Я ведь мог оставить его сестренке, – я злобно ухмыльнулся. – Данди, не надо из меня чудовище делать, – укорила меня магесса. – Точно, пусть они пока пребывают в блаженном неведении, – я сделал предвкушающую мордашку. – Ну так как, пойдем? – А гримм с тобой, пойдем, – махнула рукой она. Я тут же напрягся, навострив уши. Напряглась и четверка будущих охотников. – Данди, ты мне это всю жизнь теперь припоминать будешь?! – возмутилась Эмбер. – Да! – Припоминать что? – заинтересовалась Черри. – Да был один случай, – протянул я. – Данди! Это случайность была, случайность! – Что за случай? – Сейчас расскажу…***
– Поверить не могу, что они купились, – хихикнула Эмбер, когда мы остались наедине в фургоне. – У них есть целая плеяда причин, чтобы поверить. Во-первых, я их отдуцкал, и им куда проще психологически считать что это не они слабаки, а под внешностью ребенка скрывается старый и опытный дядька. Во-вторых, явно взрослый человек все подтвердил, а дети верят взрослым. Ну и в-третьих… чего бы им и не поверить? Все звучит вполне правдоподобно, проявления и не такое могут. – Ну не зна-а-аю, – протянула она. – Думаешь, тебя так легко не проведешь? – Точно нет. – Вот и они так думают, – ухмыльнулся я. – Зато теперь даже ни у кого не вызовет вопросов, почему я учу тебя пользоваться аурой, а не наоборот. – Какой же ты все-таки хитрый лис! – Угу, это точно что-то животное. С возрастом мне все больше и больше нравится дурить людям головы и водить их за нос, – я рассмеялся. – Это кривая дорожка, – укоризненно покачала у меня перед носом пальцем Эмбер. – Не ходи по ней. – Да ла-а-адно, – отмахнулся я. – Тебе нравится, я ж знаю. Кстати, я так понял, что теперь ты можешь свободно перемещаться куда угодно? – Эм-м-м… да. Как ты узнал? Стоп! – она тут же остановила меня. – Я сейчас попытаюсь понять… м-м-м-м… ты поставил жучок в мой свиток?! – Мимо. Ты не стала возражать, когда я предложил топать в Вакуо. А в прошлый раз тебе надо было отпрашиваться. – Блин! Как ты ухитряешься это все подмечать? – Как я могу упустить хоть слово, сказанное тобой? – сделал большие глаза я. – Ой, прекрати это, – смутилась девушка, и щелкнула меня по носу. – Ладно, ладно, – улыбнулся я. – Просто постоянно продумывая диалоги персонажей, невольно начинаешь обращать внимание на любые шероховатости и искать за ними возможные смыслы. – Вот, теперь верю! – А говорила, что тебя легко не проведешь, – ехидно фыркнул я. – Ан нет, стоило только сказать достаточно правдоподобную ложь, и… – Да-а-а-ндии-и-и-и-и! – Ушастая скотина? – Да! – Ну, хоть жучки в чужие свитки не ставлю, – я показал ей язык. – Ужас, неужели ты и вправду думала, что я на такое способен? – Нет… – отвела взгляд она. – Брякнула, что первое на ум пришло. Эй, а почему ты называешь меня “ужас”?! – О, вот и ты научилась подмечать ключевые моменты в чужих фразах, – ехидно поддел я ее. – Шутка.***
Способности охотников выходят далеко за рамки того, что доступно обычным людям: даже если не стараться, аура по сути своей результат единения души и тела, и многие вещи, ради которых в ином случае пришлось бы долго и мучительно тренироваться, даются нам со второй, или, в худшем случае, десятой попытки. Большинство охотников еще в детстве учатся таким трюкам, которые, по моей старой памяти, были доступны только цирковым акробатам и престарелым мастерам боевых искусств. Аура еще и “право на ошибку” дает, благодаря которому инстинкт самосохранения у охотников… несколько притуплен, скажем так. Во всяком случае, я ни разу не видел охотника, который бы, например, боялся высоты. Но то, чем я занимался сейчас, выходило за пределы даже таких, расширенных возможностей. Мозг откровенно кипел, но я упорно пытался еще, еще и еще. В конце концов, я не сочиняю музыку, я просто воспроизвожу ее. Бетховен писал целые симфонии, для сотни человек в оркестре, а у него была закрытая аура! Не то чтобы я претендовал на лавры, но моя задача действительно куда проще. Нужно лишь приучить голову ее решать. Но… нда. Я мог воспроизвести одну партию одного любого инструмента, даже двух, если второй – барабан, даже трех, если считать за инструмент еще и голос, но мне-то надо было больше! Как, блин, человек-оркестры умещали это все в голове?! – Привет! А чем ты… э-э-э, вы, тут занимаетесь? – Можно на ты. Меня забавляет прикидываться ребенком, – усмехнулся я, глядя на заглянувшую в фургон Черри. – Да так, музицирую. – А… где инструмент? – она забавно, по-птичьи, наклонила голову. – Я и есть свой единственный инструмент, – я показал ей составные браслеты из светового праха, похожие на маленькие четки с многогранными бусинами. Подчиняясь моей воле, вложенной в ауру, одна из этих бусин засветилась, формируя невидимую струну, и воздух наполнили звуки начала “Легенды” Дидюли. Очень простая штука, я уверенно играл его уже после года обучения. Но тогда я играл руками на гитаре, а сейчас, нужно было транслировать память в представление, им напитывать ауру, и затем эту ауру направлять в прах. На удивление, это было проще, чем имитировать голос. – Удивительно, – с тихим восторгом произнесла она. – Это вы сейчас сами сыграли? Не запись? – Нет. – А мелодию тоже вы сочинили? – Я вообще кладезь талантов. Рисую, музицирую, бью гримм, – я тряхнул головой, решив сделать небольшой перерыв. – А ты? – Я?! – запаниковала она. – Есть какие-нибудь хобби? – Э-э-э… ну… бить гримм, наверное… тоже… – А это хобби? Садись, кстати. – Я не помешаю? – оробела девчонка. – А разве ты не за этим пришла? – рассмеялся я. – Любопытная птичка. – Ну-у-у… просто вы… ты… тоже фавн. – Нелегко, наверное, в одной группе с расистом, – задумчиво покивал я. – Поэтому решила поболтать с кем-нибудь из своих? – Руфус не расист, – покачала головой девушка. – Просто… мы слабые. И бойцы, и команда. Он самый сильный из нас. Мы его назад тянем. – Не заметил. – Так ведь вы… ты очень сильный! И ни разу в его проявление не попал. – Я ж не дурак, лезть в явную ловушку, – усмехнулся я. – Что же насчет силы и слабости, это еще предстоит увидеть. Все-таки, сражение с людьми совсем не то же самое, что сражение с гримм. Разные навыки, разные требования к физическому развитию. Зачастую те, кто легко побеждают людей, гибнут в схватках отнюдь не с ними. – Разве? – удивилась девушка. – Мне всегда казалось, что с гримм сражаться легче. – Сколько длился твой самый долгий бой с людьми? – Минут… десять? В команде. – А с гримм? – И того меньше! – рассмеялась она. – А мой самый долгий бой с гримм длился семь часов подряд. В этой жизни самый длинный. А так, я помогал затыкать Вейловский Прорыв, там и познакомился с будущим основателем клана Арков. Две недели почти непрерывной рубки. Народу тогда полегло… – Семь?! Что это за гримм такой был? – Достаточно среднее нашествие на крупный поселок, в котором произошло неприглядное преступление. Помимо меня с Эмбер там было еще одиннадцать охотников на целое море тварей. Мы их рубили, кромсали и жгли, а они все перли, перли, перли и перли, нескончаемым потоком. Передышки, от силы, двадцать минут – восстановить ауру, перекусить, и снова в бой. Все серьезные столкновения с гримм это драки на истощение, а не на индивидуальное мастерство. Против гримм ваша команда сбалансирована лучше многих других. – Да?! – обрадовалась она. – Конечно. Если я правильно предполагаю, как работает проявления Руфуса, на него ложится задача по контролю противника. Ты сосредоточена на защите, прикрывая тех кто в этом нуждается в данный момент, Марион больно бьет по площадям, либо может свалить одиночных гигантов, а Бран универсальный штурмовик. – Ага! – Только специализация требует идеального командного взаимодействия, – притушил я ее радость. – Оно у вас, ну… средненькое. Я им польстил, конечно. Ребята реально слабые, и меня радует, что не только по моим меркам. – О… ну да, – она вздохнула. – Мне кажется, что наша команда распадется сразу после выпуска. И все так думают, поэтому никто особо и не старается. – Вот как, значит, – протянул я задумчиво. – Хм-м-м. Расскажи мне про себя и остальных. И то что знаешь, и то что думаешь. – Зачем? – удивилась она. – Надо.***
– Данди, мне кажется, или ты начал седеть? – задумчиво поинтересовалась сестренка. – С твоими спиногрызами, неудивительно, – хмыкнул я. – Да ладно. Ты с ними на удивление легко управляешься, – фыркнула Эмбер. – Я вообще себя лишней чувствую. – Предпочла бы седеть сама? – подколол я. – Это мне команду дали, а не тебе, – надулась она. – Я могу самоустраниться, если тебе хочется подрессировать молодежь лично. – Хочется! Но уже поздно, – она вздохнула. – Хотя не знаю, смогла бы я так же. – Смогла бы. Ни… – Слышать не хочу от тебя “ничего сложного!” – возмутилась она. – Я до сих пор не могу аурой по твоему методу пользоваться! Уже почти полтора года прошло! – Ты еще скажи что прогресса нет, – хмыкнул я. – Есть, – признала она. – Но мало. – Жа-а-адная. – Ой, иди ты, – отмахнулась она. – И вообще, не меняй тему. Ты действительно начал седеть? – Сестрен, блин, ну ты даешь, – фыркнул я. – Ты же видела мою маму. – Она тоже немного седая, – кивнула Эмбер. – То есть это нормально? – Да не седая она! Это наш естественный окрас! – возвел глаза к небу я. – Наше наследие фавнов идет от чернобурых лисиц. Поищи картинки. Она открыла свиток и набрала запрос. Перевела взгляд на меня. – О… похоже, – удивленно протянула она. – Так у тебя волосы тоже такого цвета будут? – Думаю да, как и у мамы, – я пожал плечами. – Хотя, окрас может быть очень вариативным, насколько мне известно. – Прикольно. Думаю, тебе пойдет. – Угу, буду щеголять благородной сединой не добравшись и до двадцати, – хихикнул я. – Какие планы на сегодня? – Пока никаких, а вечером пойду в ресторан с Браном. – О, вот и у меня планы на вечер появились! – радостно воскликнул я. – Будешь мешать? – недовольно поинтересовалась Эмбер. – Нет, буду бить Брана, как вернется. – Данди… – укоризненно протянула она. – Что? – невинно улыбнулся я. – Я еще в самом начале говорил, что буду ревновать. Ты же не думала, что я шучу? – Думала, – произнесла она задумчиво. – Ревность это не в твоем духе. Да и странно, ты позволишь мне идти с ним, но затем будешь его бить? Разве это не странно? – Не в моем, – согласился я и довольно прищурился. – И нет, не странно. Это ведь даже не интрижка, вы действительно пойдете только в ресторан. Развлекайся, сестренка, я не буду мешать. – Но Брана побьешь. – Ему полезно, – ухмыльнулся я. – Добавлю мотивации становиться сильнее. А то он слишком часто пользуется дипломатией там, где нужно ударить в рожу. – Или создать призрачное перо Невермора? – невинно поинтересовалась Эмбер. – Черри до сих пор смотрит на тебя влюбленными глазами. – Обходится куда дешевле, чем выбитые стены, – пожал плечами я. Это в очередном селении, на границе между королевствами, нашелся расист-фавноненавистник, сынок старосты, естественно, вообразивший себя дофига мажором. Идиот подумал что поиздеваться над девушкой (Черри) и ребенком (мной) безопасно, даже несмотря на то, что мы Охотники. В прошлый аналогичный случай, как раз тогда мы познакомились с фавном-медведем Джеем, я выбил одну из стен дома старосты, с помощью гравипраха. В этот раз идиоту повезло больше: я просто создавал твердосветные реплики копейных перьев крупного невермора, и метал их в него с воздуха. Чисто чтоб оценил, что его ждет в случае если “мерзкие животные” не будут защищать его самодовольную жопку от гримм. В который раз поражаюсь идиотизму подобных личностей. Ну даже если ты расист, оскорблять охотника это совсем с головой не дружить! Мало того что черная неблагодарность, так еще и в нашем случае все законы о правах фавнов соблюдаются неукоснительно. Но ведь могут быть и такие как я, кто терпеть не станет, и проучит обидчика лично. Ну осудят его потом, сломанные конечности лично тебе это не вылечит. – Не хочешь тоже сводить девушку куда-нибудь? – ехидно предложила сестренка, прерывая краткий миг воспоминаний. – Черри-то? – Ага. – Не хочу. Не в моем вкусе. – Ого, как заговорил! – рассмеялась она. – Мне есть с чем сравнивать, – улыбнулся я. – Бедная Черри… – несерьезно-грустным тоном протянула Эмбер. – Бедный Бран… – аналогично ответил ей я. И мы рассмеялись.***
На второй год практики нам досталась куда более веселая работенка, чем просто сидеть на одном месте. За то время что мы путешествовали, нам удалось собрать немалое количество положительных отзывов, и нам, как и еще нескольким другим командам, предложили охрану строительства новой железнодорожной ветки между Вакуо и Вейлом. Старая, построенная еще во время Великой Войны, перестала справляться с нагрузкой. Естественно, мы согласились, и вот уже второй месяц я наслаждался веселой атмосферой “стройки века”. Народу полно, и фавнов, и людей, расизма нет (всех строителей пропустили через психологов, как мне рассказали), конфликтов минимум, как следствие, нападений гримм тоже мало. Синекура! Я даже, в качестве тренировки, участвовал в строительстве: пользовался гравипрахом для переноски всякой тяжелой ерунды, вроде железобетонных шпал и связок рельсов. Парни тоже присоединились, и тоже в качестве тренировки, только уже выносливости. Поняли необходимость, так сказать. За это время многое поменялось. Команда сплотилась еще после первой серьезной заварушки с участием гримм. Бой плечом к плечу, на выживание, вообще отлично прочищает мозги от всякой ерунды, особенно если закрепить результат объяснениями и тренировками, заставить народ вспомнить, чего ради они вообще пошли в Охотники. Это ведь не профессия, это призвание. Просто ради денег каждый день драться дураков нет, нужно что-то еще. Желание власти, поиск адреналина в постоянных схватках, стремление защищать других, любовь к перемене мест, ненависть к гримм – хоть что-то! Руфус, к моему удивлению, действительно не был расистом. Просто приютский звереныш, потерявший семью в нападении гримм, мерил все меркой личной силы. После того как Черри в течение только одного затяжного боя пять раз спасала его жопу, в его мировоззрении произошли положительные сдвиги. Когда же по результатам первого года он увидел рейтинг команды в общем зачете, и этим удовлетворил свои честолюбивые замашки, он и вовсе стал нормальным парнем. Бран, его партнер, действительно оказался самым нормальным в команде, и только благодаря ему эти “лебедь, рак и щука” не разбежались в разные стороны. За два года обучения в Биконе у него стали опускаться руки, но появившаяся положительная динамика заставила воспрянуть. Он-то уже думал уходить в Атлас, становиться там армейским специалистом, но когда команда действительно стала работать как команда, эту идею с радостью отбросил. Восстановил самооценку, падла такая, начал за Эмбер ухлестывать. К тому, что после каждого успешного похода в ресторан, кинотеатр или еще куда я ему устраивал спарринг в полный контакт, относился… сначала философски, а потом, кажется, даже с энтузиазмом. Хотя, первый раз, он искренне пытался меня убедить в том что он к сестренке с самыми серьезными намерениями, и вообще, “не обидит”. Какое у него было выражение лица, когда я ему сказал, что мы неродные, и я на нее претендую сам! Я даже нарисовал это, но самолюбие парня пощадил, Эмбер показывать не стал. Марион, хотя я уже давно ее называл Мари, за отстраненностью прятала страстную натуру путешественницы и пироманьяка. Парадигма “нас невозможно сбить с пути – нам пофигу куда идти” во все поля. Лишь бы где-нибудь шариться и чего-нибудь подрывать. Типичный охотник по призванию. А еще она была страстной фанаткой Скайхая, и мне во время приступов графомании приходилось от нее шкериться. А уж сколько они копий поломали с Эмбер, относительно “Истории лисички”, которую я все-таки написал и опубликовал, у-у-у… Эмбер была в полном восторге, в то время как Мари громила “слащавый женский роман” в пух и прах. Это было немножко личное: дело в том, что я к книге в предисловии написал, что “По просьбе моей будущей жены, ради знакомства с будущей тещей”, вот Мари и возмущалась. Зато после обсуждений с ней первого Терминатора, я написал второго. Когда Эмбер подарила ей один из авторских экземпляров, сказав что редактор Скайхая ее подруга детства… в общем, сестренку едва не придушили в объятиях. Всерьез придушили – силищи у Мари было немеряно. Еще бы, такого монстра с собой таскать… BFG отдыхает! Ну и, конечно же, Черри. Девчонка тоже стала уверенней в себе, избавилась от чрезмерного конформизма и зависимости от чужого мнения. Даже ее боевой стиль стал заметно агрессивней, хоть, как и раньше, строился полностью от защиты. С Эмбер она общего языка не нашла вообще, несмотря на то что обе девчонки по отдельности были очень общительными. Зато сблизилась с командой, и я неоднократно видел их весело болтающими с Руфусом. Ну и да, ко мне она тоже частенько подсаживалась. Понравился, что ли? Разница в возрасте у нас не такая уж и большая, а я подрос, вытянулся, возмужал… – Так, Данди! За мной, немедленно! – рявкнула Эмбер, буквально за шкирку вытащив меня из кружка работяг, где я в хорошей компании наслаждался музыкой. Сопротивляться я не стал, только пискнул удивленно, и был утащен, под смех окружающих. – Сестренка, я так понимаю, что дело серьезное, раз ты себя так ведешь, но… м-м-м… может я все-таки сам пойду? – Серьезное?! Еще какое серьезное! У меня получилось воспользоваться аурой по твоему рецепту! – но меня она все-таки отпустила. Блин, никогда ее такой сердитой не видел. – Правда? Прорыв?! Ну так круто же! – искренне восхитился я. – В чем проблема? – Круто?! Ты почему не предупредил?! – возмущенно почти что выкрикнула она. – О чем?! – О том, что я теперь аурой любой ветерок могу почувствовать! А любые воздействия настолько же болезненны, как если бы ауры вообще не было! – Э-э-э? – протянул я. – Погоди-ка, погоди-ка. А раньше что, не так было? – Нет!!! Раньше я пиво ногтями открывала, и чувствовала только как аура вспыхивает! А сейчас полностью прочувствовала все так, словно у меня ногти пополам сломались! – А-а-а… так вот почему другие Охотники так легко принимают на себя урон! – протянул я. – Вы, оказывается, не чувствуете ничего. Я думал, болевой порог высокий… – Не то чтобы совсем ничего, но не такие же мелочи! Погоди-ка, – она уставилась на меня удивленно. – То есть, ты не знал? – Откуда бы? Я ж самоучка. Тишина. – Так вот почему ты от всех атак уклоняешься… гримм, я должна была догадаться!!! – Да уж, теперь это кажется очевидным, – смущенно согласился я. Тишина. – А знаешь что самое плохое? – горестно спросила сестренка. – М-м? – Я теперь не могу иначе. Вообще не понимаю, как я раньше аурой пользовалась. – Тоже задавался этим вопросом, – кивнул я. – Не расстраивайся. – Больно только первый раз? – чуть развеселилась Эмбер. – Не в этом случае. Но плюсов все равно больше… на мой взгляд. – Эх, ладно, раз ты не знал, то и винить тебя не в чем. Пойдем праздновать? – Так тебе же, вроде, не понравился результат? – Зато я его достигла! – отмела мои возражения она. – А еще я Проявление открыла. – О! Это точно надо отпраздновать, – согласился я. – Есть место на примете? Не с “птенцами” же. – Во-о-он тот холмик. Отнесешь? – Конечно!