Сердце львицы

      Несмотря на ударную дозу зелья сна без сновидений Лили удалось поспать лишь пару часов. Поднявшись с постели, она подошла к окну и раздёрнула шторы. Комнату залил мягкий солнечный свет. Сквозь грязное, явно давно немытое стекло Лили наблюдала за зелёным ковром из вершин деревьев, уходившим далеко-далеко, до самого горизонта.       «Нужно срочно пересматривать планы, — Лили перевала взгляд с пейзажа за окном на свои крохотные детские руки. — Это тело всё усложняет. Я не учла его недостатки. Всё-таки Северус прав, Гриффиндор — это диагноз. Но впредь я буду умней. И предусмотрительней».       В теле всё ещё ощущалась лёгкая слабость, но это было естественно при сильном магическом истощении. Немного ныли виски. В остальном же Лили чувствовала себя просто замечательно.       «Нужно будет попросить Сева провести полную диагностику и определить границы безопасного использования магии, — мысленно сделала себе пометку Лили и вышла из комнаты. Дом, как ни странно, встретил её абсолютной тишиной. — Странно… Надеюсь, Северус с Ремусом не поубивали друг друга, пока я спала».       Бесшумно спустившись вниз и пройдя в гостиную, Лили обнаружила восхитительную картину: Ремус спал, свернувшись калачиком на узеньком диване, заботливо укрытый чёрной мантией, явно принадлежавшей Северусу. Сам хозяин мантии мирно устроился в кресле перед камином, уронив голову на грудь. Просто идиллия. От этого зрелища в душе Лили разлилось приятное тепло. Поднявшись обратно в спальню, она взяла одеяло и вернулась в гостиную. Заботливо укрыла Северуса. Нежно провела пальцами по его щеке, убирая упавшую на лицо мужчины прядь тяжёлых чёрных волос. Снейп мгновенно открыл глаза и резко схватил её за запястье.       — Прости, — моментально разжимая пальцы, хриплым после сна голосом пробормотал зельевар.       — Это ты прости, что разбудила, — Лили опустилась на подлокотник кресла и внимательно всмотрелась в бледное лицо друга со зловещими тёмными кругами под глазами. — Ты бы шёл в спальню, ещё поспал. Выглядишь измождёно.       — Мне не привыкать, — отмахнулся Снейп. Взгляд его зацепился за одеяло, которым он был накрыт. — Спасибо за заботу. У Люпина в доме сквозняки гуляют похлеще чем в подземельях Хогвартса.       — Столько лет прошло, а ты всё помнишь подземелья Хогвартса? — рассмеялась Лили. — Мне казалось, что ты больше времени проводил в библиотеке и Выручай-комнате, чем в слизеринской гостиной.       — Что было, то было, — подтвердил Снейп. — А сейчас я преподаю в Хогвартсе. Зельеварение. Ну, и по совместительству, занимаю должность декана Слизерина.       — И давно?       — Преподаю шесть лет. Нянчусь с отпрысками древних семейств второй год.       — Никогда не думала, что ты захочешь преподавать, — задумчиво протянула Лили, бездумно водя указательным пальцем по собственным коленям. — Мне казалось, ты не любишь детей.       Лицо Северуса сразу будто окаменело. Тонкие губы дрогнули и поджались, чёрные глаза и вовсе словно затянуло ледяной коркой. Лили содрогнулась. Ей хорошо была известна эта маска холодной отчуждённости. Слишком часто ей приходилось выковыривать Снейпа из этой его «брони», в которую он прятал все самые сильные и, как ему казалось, компрометирующие мысли и эмоции.       — Сев, не смей! — жёстко проговорила Лили, обхватив лицо друга своими руками и твёрдо глядя ему в глаза. — Не смей прятаться от меня. Я не знаю, что ты там ещё успел натворить, но это не повод отталкивать меня. Я ведь на твоей стороне! И всегда была.       — Особенно в вопросе мародёров! — презрительно скривившись, зло бросил Снейп, легко сбрасывая руки Лили со своего лица и порывисто вскакивая с кресла. — Не ты ли назвала меня предателем, когда я принял Тёмную метку? Не ты ли променяла меня на этого выскочку Поттера? Не ты ли оттолкнула меня, стоило мне только совершить маленькую оплошность?       — Что именно ты считаешь маленькой оплошностью? — чувствуя, как внутри начинает закипать злоба, едко спросила Лили. — Ту «грязнокровку», сказанную на пятом курсе? Или пророчество, которое ты передал Волдеморту, и благодаря которому я потеряла семью?       Снейп вздрогнул и широко распахнутыми от ужаса глазами уставился на подругу.       — Откуда ты знаешь о пророчестве?       — Ты сам мне об этом рассказал, идиот! — раздражённо воскликнула Лили. — Сначала память восстанови, а потом уже предъявляй мне какие-то претензии!       Со стороны дивана послышался печальный вздох. Северус с Лили одновременно повернулись к Люпину, который сидел на диване и укоризненно качал головой.       — Ну, и зачем вы двое опять ссоритесь? — поинтересовался Ремус, переводя взгляд с Лили на Снейпа и обратно. — Мало вам в школе было выяснений отношений?       — А у профессора Снейпа это естественное состояние, выяснять со мной отношения, — раздражённо выплюнула Лили, яростно сверкая глазами в сторону друга. — Он сначала напридумывает себе чёрт знает что, а потом вопит как баньши, даже не потрудившись разобраться, что к чему. А мне, между прочим, если кое-кто забыл, после магического выброса нервничать нельзя! Мне как бы только семь, и моя магия тесно связана с эмоциями!       — Вот значит и не нервничай, — мягко заметил Ремус. — Хочешь, чаю тебе успокаивающего заварю? У меня где-то даже травки нужные были…       — Не надо мне никакого чая, — обиженно поджав губы, отказалась Лили. — Аппарируй меня в приют. Не хочу больше и минуты оставаться рядом с этим истериком. Вот восстановишь память, тогда и поговорим, Снейп. А до этого времени нечего мне на мозги капать. Ремус, я задам координаты перемещения.       Люпин ничего не успел ответить. Не дожидаясь его решения, Лили схватила его за руку и аппарировала. Сама. Наплевав на все возможные последствия. Всё-таки Снейп прав. Гриффиндор — это диагноз.

***

      — И зачем ты это сделала? — мрачно спросил Ремус, как только они вышли из аппарации напротив невзрачного трёхэтажного здания, обнесённого забором. — Тебе с твоим состоянием нельзя аппарировать!       — Знаю, — устало выдохнула Лили, направляясь в сторону своей любимой беседки. — Пошли со мной. Нам надо поговорить. Только чары конфиденциальности и отвлечения внимания брось на нас.       — А ты уверена, что у меня есть с собой волшебная палочка? Ты меня с собой утащила без предупреждения, между прочим.       — Твоя палочка в креплении на правом предплечье, — спокойно проговорила Лили, усаживаясь на скамейку. — Ты ещё со старших курсов с ней даже во сне не расстаёшься. Как и Джеймс с Сириусом.       — А про Сириуса ты откуда знаешь? — наложив на беседку все необходимые чары для сохранения приватности их беседы, поинтересовался Люпин.       — Он же жил у меня в доме некоторое время, ты забыл что ли? Так вот, Сириус со своей палочкой даже в ванной не расставался! Джеймс мне говорил, что их этому в Аврорате учили, никогда не оставаться безоружными.       — Может, и учили, — согласился Ремус, но на лице у него расцвела злорадная усмешка. — Только вот у Сириуса с Джеймсом была совсем другая причина повсюду таскать палочку с собой.       — И какая же?       — А они всё время пытались друг друга подловить на чём-нибудь. То чары болтливости накладывали, то волосы или кожу друг другу перекрашивали. В общем, развлекались.       — Тебе тоже доставалось… — понимающе кивнула Лили. Она в школе никогда не замечала, чтобы мародёры шутили друг над другом.       — Доставалось, — не стал отрицать очевидного мужчина. — Правда, редко. Всё-таки, высокие баллы в большинстве случаев они получали именно за счёт меня. Но и мне приходилось не расставаться с палочкой, чтобы, в случае чего, избавиться от их очередной проделки. А потом была война… в общем, ты права, привычка осталась. Но в следующий раз, я надеюсь, ты всё-таки заранее предупредишь меня о предстоящем путешествии и позволишь хоть немного привести себя в порядок.       — Прости, — Лили покраснела и смущённо опустила глаза в землю. — Я просто не могла больше находиться с Северусом. Ещё чуть-чуть, и я бы не удержала магию.       — Понимаю, — Ремус ободряюще похлопал подругу по плечу и присел на скамейку возле неё. — О чём ты хотела со мной поговорить?       — Помощь мне твоя нужна, Рем.       — Всем чем смогу — помогу.       Лили тяжело вздохнула и подняла на него усталые глаза.       — Ты не мог пока придержать у себя сундук Джеймса? Я вчера в Годриковой Впадине была, кое-какие уцелевшие вещи оттуда забрала: свои инструменты, игрушки Гарри, семейный альбом… Сам понимаешь, сюда я их принести не могу.       — Конечно, пусть лежит у меня. Я уберу его в отцовский сейф.       — А ещё, ты не мог бы достать мне подшивку «Ежедневного пророка» за последние шесть лет? Мне бы хотелось понять, что произошло после моего исчезновения…       — Я постараюсь. А ты мне объяснишь, какая кошка пробежала между тобой и Снейпом? И о каком пророчестве вы говорили?       — О том самом, Рем, — мрачно ответила Лили. — О пророчестве, из-за которого мы с Джеймсом целый год прятались в Годриковой впадине. Сев подслушал его в «Кабаньей голове» и рассказал Волдеморту. Он ведь тогда даже и не догадывался, что я беременна. А когда узнал, сразу же рассказал мне и о пророчестве, и о своей роли в его передаче.       — Мне показалось, что Снейп был удивлён, когда узнал, что ты в курсе…       — Угу, — подтвердила Лили, для убедительности ещё и кивнув головой. — У него частичная амнезия и исключительно в отношении меня: исчезли все воспоминания, начиная с той ссоры на пятом курсе и заканчивая моей смертью. Так что пока он их не восстановит, эти глупые ссоры на пустом месте не прекратятся. Он ведь думает, что я его, в некотором роде, предала, не сумев принять его выбор.       — А ты?       — А что я? — искренне удивилась та. — Что ты, что он, что Джеймс с Сириусом — я вас всех очень люблю и приму любое ваше решение. Даже если оно мне будет очень не по душе.       Люпин светло улыбнулся подруге, обнял её за плечи и притянул к себе.       — Вот за это я тебя и люблю, Лили. За доброту и великодушие.       — Поверь, Ремус, значение этих добродетелей сильно преувеличено, — совершенно серьёзным тоном заверила его Лили. — Впрочем, неважно. Тебе пора возвращаться. Заглянешь ко мне через пару дней? Думаю, к этому моменту я уже хотя бы частично восстановлю свои магические силы. И ещё, Рем, ты учти, что моя палочка осталась у тебя, так что на связь я выйти не смогу.       — А почему ты её сюда не взяла? — на лице Люпина отразилось искреннее изумление. Это и понятно. Волшебники редко расстаются со своей волшебной палочкой, особенно надолго.       — Чтобы соблазна не было ей воспользоваться. Поверь, жизнь в приюте не сахар. А в мои планы совершенно не входит остаться сквибом.       Ремус кивнул, показывая, что принял объяснение. Мягко поцеловав подругу в висок и пообещав прийти ровно через два дня, в полдень, Люпин снял чары конфиденциальности с беседки, тепло попрощался и аппарировал. Лили ещё некоторое время посидела на скамейке, приводя мысли в порядок. Предстоящий разговор с директором не сулил ничего хорошего. Мистер Харборн был сторонником жёсткой дисциплины и совершенно не терпел её нарушения. И за исчезновение более чем на сутки Лили придётся заплатить. Дорого заплатить.

***

      Разговор с мистером Харборном оказался на удивление коротким. Директора совершенно не волновала причина отсутствия подопечной. Его даже не интересовало, где именно она была. Сидя в своём широком кожаном кресле, пожилой мужчина долго и пристально разглядывал Лили, в лице которой не было ни тени раскаяния или страха. Она уже далеко ни в первый раз нарушала правила. И, в отличие от остальных обитателей приюта, никогда не скрывала своей вины, смело, даже с неким вызовом, принимая наказания.       — Тебя не было весь вчерашний день и всю ночь… — задумчиво проговорил мистер Харборн, поглядывая на девочку поверх аккуратных очков-прямоугольников.       «Прямо вылитый Дамблдор, — мрачно подумала Лили. — Только лысый и бритый. И с садистскими наклонностями».       — Это факт, — вслух сказала она, спокойно глядя в мутно-серые глаза мужчины.       — Значит, ты должна быть наказана.       Лили в ответ лишь поджала губы на манер Снейпа. К наказанию она была готова. Морально, во всяком случае. А вот как её ослабленное стихийным выбросом магическое ядро на это отреагирует — другой вопрос. Не исключено, что от приюта может камня на камне не остаться.       «Но я приложу все возможные усилия, чтобы этого не произошло», — пообещала Лили сама себе.       Директор медленно подошёл к небольшому шкафу из тёмного дерева и открыл дверцы. Лили равнодушно наблюдала за тем, как толстые короткие пальцы любовно оглаживают разнообразные плети, розги и тонкие палки, словно находясь в замешательстве: что же выбрать? Наконец, на лице мистера Харборна расцвела торжественная улыбка. В его руках — толстый кожаный ремень с массивной пряжкой в виде головы не то собаки, не то волка.       «Будет больно», — поняла Лили.       — На колени, — холодно бросил мужчина, не глядя на девочку.       — Нет, — в тон ему отозвалась та.       В принципе, директор и не ожидал от неё подчинения. Этот ребёнок никогда не выполнял, казалось, такую простую просьбу. Она никогда не сопротивлялась наказанию, покорно принимая побои. Но при этом никогда не позволяла себе унижаться. Не вставала на колени. Не плакала. Не умоляла о пощаде.       А Лили просто не могла показать слабость. Она стояла с прямой спиной и гордо поднятой головой перед самим Волдемортом, считавшимся сильнейшим тёмным магом столетия. Гриффиндорская гордость не позволяла ей опуститься на колени и умолять простого магла. Она всё перенесёт. Всё стерпит. Ради Гарри.       — Разденься, — велел ей мистер Харборн, глядя прямо в глаза в поисках страха. Лили лишь спокойно расстегнула пуговицы и аккуратно стянула платье через голову, равнодушно уронив его на пол.       — К стене.       Покрепче стиснув зубы, чтобы не закричать, Лили подошла к стене и оперлась о неё руками, подставляя покрытую шрамами спину под новые раны.       — Тебя ждёт десять ударов. Можешь считать вслух.       Ремень со свистом рассёк воздух. Тяжёлая пряжка легла между лопаток. Лили вздрогнула от острой боли и крепко стиснула зубами, чтобы не издать ни звука. Вслух она никогда не считала. Вообще старалась во время экзекуции сохранять молчание — так ей удавалось сохранять иллюзию того, что она победила.       Удар. Удар. Ещё удар. Боль удушливыми волнами накрывала с головой — Лили царапала ногтями стену. Из прокушенной губы по подбородку стекала тонкая струйка крови. Но бывшая миссис Поттер по-прежнему не издала ни звука.       — Одевайся, — после десятого, заключительного удара обманчиво мягко произнёс мистер Харборн. — Сегодняшний день, равно как и ночь, ты проведёшь в карцере.       Лили тяжело дышала, как после спринтерского забега. Глаза предательски щипало от непролитых слёз. Не гладя на своего мучителя, волшебница стёрла ладонью кровь с лица, затем медленно пересекла комнату и подняла с пола платье. Надела. От соприкосновения свежих ран с тканью хотелось кричать, но Лили сдержалась. Внутри удушливой, обжигающей волной поднималась ярость, которой никак нельзя было дать прорваться наружу. Во всяком случае, не сейчас.       В том же молчании Лили спустилась следом за директором в подвал и вошла в крохотную коморку без окон. Дверь закрылась со зловещим скрипом. В замке повернулся ключ.       Дождавшись, пока шаги директора стихнут, Лили сползла вдоль стены на пол и устало прижалась горящим лбом к холодной каменной кладке. Она справилась. Выдержала. Не сорвалась.       — Тебе, определённо, есть чем гордиться, Эванс, — тихо похвалила она саму себя. — Теперь осталось только высидеть положенный срок и дождаться новостей от Ремуса. И не разнести всплеском магии всё вокруг.