Сердце львицы

      Лили осторожно взяла Гарри за плечо, проводила его в гостиную и усадила в одно из кресел.       — Ремус, Северус, вас не должны видеть, — спокойным голосом сообщила она, вытаскивая из кармана пузырёк с оборотным зельем. — Северус, отвлеки моих родственничков, пока я привожу себя в порядок. А когда мы пройдём в гостиную, встань справа от меня и приготовь какой-нибудь пустой фиал — мне понадобятся все их воспоминания о том, как они обращались с Гарри. Я бы, конечно, могла их и сама изъять, но, ты ведь знаешь, менталист из меня никакой.       Северус коротко кивнул, демонстрируя полную готовность сделать всё, что она хочет, и в очередной раз наложил на себя чары невидимости. Лили же повернулась к Люпину.       — Ремус, предлагаю вспомнить ваш любимый с Джеймсом трюк, — в светло-зелёных глазах вспыхнули задорные огоньки. — Сигналы остаются те же.       — Хорошо.       — И присмотри за Гарри. На всякий случай. Мало ли что Дурсли выкинут.       — Об этом могла бы и не просить, — укоризненно проговорил Ремус. — Я глаз с него не спущу.       Раздав все необходимые указания, Лили направилась в сторону чулана, посчитав его самым подходящим местом для обращения. Гарри проводил её встревоженным взглядом. Предстоящая встреча с дядей и тётей сильно пугала мальчика. Кроме того, потеряв из виду всех гостей, ему начало казаться, что всё это ему лишь приснилось. И только полностью исцелённая рука, всего несколько минут назад покрытая жуткими волдырями, а теперь абсолютно здоровая, ясно свидетельствовала о том, что всё это ему не привиделось. Помимо этого, Гарри, хотя и не видел Люпина, но ощущал позади себя приятное тепло, словно ему на спину падали прямые солнечные лучи.       Дурсли тем временем поднялись на крыльцо. И тут у них начались проблемы. Сначала Вернон долго возился с заевшим замком, который не только не хотел открываться, но и не выпускал из своих недр ключ. Кое-как совладав с замком, Дурсли столкнулись с новой неприятностью: заклинило дверь. И сколько массивный Вернон ни наваливался на неё, она никак не хотела поддаваться. Весь раскрасневшийся от гнева мужчина уже собирался вызвать слесаря и просто снять дверь с петель. В этот момент зловредная деревяшка с гаденьким скрипом — чего раньше никогда не было, — открылась совершенно самостоятельно.       Разувшись и сняв верхнюю одежду, Дурсли направились в гостиную и замерли в дверном проёме: в одном из кресел спокойно сидел их племянник, которого они перед уходом заперли в чулане. На замок.       — Что ты здесь делаешь, паршивец? — точно раненный гиппопотам взревел мистер Дурсль, и без того находившийся в крайне взвинченном состоянии. — Мы же заперли тебя в чулане!       — Моему сыну совершенно не место в чулане, — раздался позади Дурслей надменный женский голос, от звука которого Петунья мгновенно побледнела. С расширенными от ужаса глазами она медленно обернулась и встретилась взглядом со сверкающими изумрудными очами собственной сестры Лили. Скончавшейся шесть лет назад.       Не выдержав свалившегося на неё счастья, миссис Дурсль благополучно упала в обморок. Её затылок от соприкосновения с полом уберегли крепкие руки супруга, успевшего вовремя подхватить её под мышки. Мужчина, которому также в своё время посчастливилось быть знакомым с Лили Поттер, был бледен, точно покойник. От его былой ярости не осталось и следа. И только Дадли, чью щёку сейчас украшала стерильная повязка, смотрел на стоявшую перед ним женщину с лёгким недоумением и только. Он свою тётю видел лишь однажды, да и то ему тогда даже года не было. Так что её фееричное воскрешение из мёртвых не произвело на него никакого впечатления.       Лили удовлетворённо кивнула. Взмахнув волшебной палочкой, она Мобиликорпусом подхватила всех троих Дурслей и отлевитировала на диван в гостиную. Дадли издал испуганный писк и ухватился рукой за пиджак отца. Дурсль-старший лишь в ужасе округлил глаза, наблюдая за тем, как покойная миссис Поттер величаво прошла в гостиную и царственно опустилась в свободное кресло рядом с сыном.       — Энервейт.       Петунья резко вздрогнула и открыла глаза. Вернон, придерживая жену за плечи, помог ей сесть. Та же не спускала с Лили полных ужаса глаз.       — Тебя не может здесь быть! — жалобно закричала Петунья. — Ты умерла!       — Как видишь, для меня смерть не может стать препятствием для защиты интересов Гарри, — Лили произнесла это максимально зловещим тоном, сверля сестру пристальным взглядом. — В частности, я желаю получить ответы на кое-какие вопросы. Но сначала, возможно, вам хотелось бы что-нибудь выпить?       Лили взмахнула палочкой, и на невысоком кофейном столике появились три бокала красного вина и два стакана с апельсиновым соком.       — Угощайтесь, родственнички, — Лили взяла стакан с соком и протянула его Гарри. — Надеюсь, ты любишь апельсиновый?       — Ага, — радостно кивнул мальчик, принимая стакан и с удовольствием делая солидный глоток. — Спасибо, мам.       — Не за что, мой хороший, — Лили широко улыбнулась сыну. Однако стоило ей повернуться к Дурслям, как её лицо моментально приняло суровое выражение. — Туни, почему же ты не пьёшь? Неужели боишься, что я тебя отравлю?       Миссис Дурсль лишь поджала губы, со смесью ужаса и отвращения глядя на стоявшее перед ней вино.       — Я попрошу вас не делать всяких ненормальных вещей в моём доме! — гневно проговорил Вернон, успевший отойти от первого шока. — Если вы намерены забрать своего уродца — милости прошу! Мы этого поганца не держим.       — Не. Смей. Так. Говорить. О моём. Сыне. — Жутким голосом проговорила Лили, зловеще сверкая зелёными глазами.       Гарри вздрогнул. Его охватил суеверный ужас от ледяного потока, исходившего от Лили. Вернон же, на которого и был направлен гнев женщины, весь позеленел и даже как-то сжался, словно пытаясь стать меньше.       — Никто больше не посмеет причинить вред моему сыну. — Лили, краем глаза заметив испуг на лице Гарри, мгновенно успокоилась и взяла свою силу под контроль. — Особенно ты, Дурсль.       На плечо Лили легла тяжёлая рука: Северусу прекрасно был известен вспыльчивый характер гриффиндорки. И несмотря на то, что её сила выросла в несколько раз после проведения ритуала над Камнем Рода, её Магическое ядро по-прежнему было неустойчиво, и активное использование магии могло негативно на нём отразиться. Лили повернула голову и успокаивающе улыбнулась невидимому мужчине. «Со мной всё в порядке», — одними губами произнесла она, и вновь повернулась к Дурслям, с ужасом следящим за каждым её движением.       — Я настоятельно рекомендую вам выпить это чудесное вино, — Лили добавила к своим словам немного магии для усиления силы внушения — этому трюку её в своё время научила Нарцисса. — Для успокоения нервов.       Петунья и Вернон, поддавшись гипнозу, покорно взяли в руки бокалы и опустошили их в несколько глотков. Удовлетворённо хмыкнув, Лили отвела от них глаза.       — А вот теперь можно приступить к серьёзному разговору. И первый мой вопрос: как у вас оказался Гарри?       — Нам его подбросили, — покорно ответила Петунья, и её глаза в ужасе округлились. — Я нашла его на пороге утром 1 ноября 1981 года. С ним было письмо.       — Какое письмо?       — В нём говорилось, что ты и твой муж погибли от рук какого-то ненормального, и мы с Верноном теперь должны позаботиться о племяннике.       — Ты сохранила это письмо?       Лицо Петуньи пошло красными пятнами. Женщина крепко стиснула зубы, явно пытаясь сдержать слова, которые так и рвались с языка. Лили её не торопила. На лице миссис Поттер играла безмятежная улыбка. Она знала, что получит все необходимые ответы. Стоит только немного подождать.       — Да, — сдавленно прохрипела Петунья, так и не сумев справиться с правдой, рвущейся наружу. — Я сохранила его.       — Принеси мне его. Сейчас же.       Вздрогнув, миссис Дурсль медленно встала и направилась на второй этаж. Муж проводил её полным ужаса взглядом.       — Чем вы нас опоили?! — в ярости закричал он, обращаясь к Лили. Та вздрогнула, как от пощёчины, и скривилась.       — Это очень редкое ритуальное зелье. Его название никому из здесь присутствующих ничего не скажет. В древности его использовали во время переговоров между враждующими сторонами. В отличие от Веритасерума, оно не просто заставляет отвечать правдиво на вопросы, но и вынуждает говорить всё, что человеку известно, касаемо поднятой темы.       — Ты тоже его выпила? — подал голос Гарри, беспокойно заёрзав в кресле. — Зачем?       — Если бы я его не приняла, ритуал считался бы нарушенным, и Магия бы меня наказала, — с лёгкой улыбкой ответила ему та. — Если захочешь, позже я тебе объясню всё более подробно.       — Я не чувствую никаких изменений… — осторожно заметил Гарри.       — Разумеется. Зелье было только в вине. В мои планы не входит допрашивать тебя или Дадли. Кроме того, это было бы крайне невежливо с моей стороны.       — Почему?       — Потому что вы ещё дети. И применять к вам магию я считаю преступлением.       — Почему?       — Почемучка ты моя! — весело рассмеялась Лили, нежно взлохматив волосы на макушке сына. — Теперь я понимаю, как Северусу было трудно со мной. Я ведь в детстве была точно такая же. Что же насчёт твоего вопроса… я с удовольствием отвечу на него, но чуть позже. Сейчас немного не время знакомить тебя с правилами и традициями Магического мира. Вот разберёмся с твоими тётушкой и дядюшкой, и я отвечу на все твои вопросы.       — Обещаешь?       — Слово гриффиндорки!       Гарри широко улыбнулся и мысленно сделал пометку: спросить у мамы, кто такая гриффиндорка.       В этот момент в гостиную вернулась Петунья и с кислым выражением лица протянула Лили конверт с письмом.       — Спасибо, сестра.       Одного взгляда на витиеватые буквы на конверте для Лили было достаточно, чтобы определить автора. Дамблдор. Кто бы сомневался…       Внимательно прочитав письмо, Лили тяжело вздохнула. Честно говоря, узнав о том, как Дурсли обращались с Гарри, она ожидала увидеть в письме следы каких-нибудь проклятий или внушений. Но это был всего лишь простой кусок пергамента, в котором директор в привычной для него сухой манере сообщал о гибели четы Поттеров и настоятельно просил Дурслей принять в своём доме Гарри, ссылаясь на то, что в Магическом мире мальчику угрожает смертельная опасность, и только в доме единокровной сестры его матери Гарри будет в безопасности.       Аккуратно свернув пергамент, Лили убрала его в карман мантии и сосредоточила своё внимание на Дурслях. В общих чертах по состоянию Гарри она уже представляла, как они с ним обращались. И за это она готова была подвергнуть их самым страшным пыткам, которые только знала. Только вот делать это было никак нельзя: за причинение вреда кровному родственнику без веской причины Магия строго наказывала. А сейчас Лили никак не могла позволить себе испытывать Судьбу и рисковать получением «привета» от Магии за чересчур жестокое наказание. Но наказать всё равно следовало. Хотя бы для того, чтобы Гарри знал, что никто не сможет причинить ему вред и остаться безнаказанным.       — Знаешь, Петунья, увидев, в каком состоянии находится Гарри, я искренне надеялась, что ты и твой дражайший супруг подверглись каким-то чарам, влияющим на сознание. Каюсь, грешила на старого маразматика с его любовью к сложным шахматным партиям. Но сейчас я вижу, что всё, что происходило с Гарри за эти годы, исключительно ваша добровольная инициатива. В связи с этим у меня только один вопрос: неужели ты меня настолько ненавидишь, сестрёнка? Неужели даже моя смерть не смогла усмирить твой гнев?       На несколько мгновений в комнате повисла тяжёлая, гнетущая тишина. Которая была разрушена жутким хохотом Петуньи, от которого у Лили кровь застыла в жилах.       — Ненавижу ли я тебя? — сквозь хохот переспросила женщина, буравя сестру взглядом, в котором читалась ярость. — Да ты даже не представляешь всю глубину моей ненависти! Ты же просто чудовище. Это по твоей вине убили родителей! Если бы ты не поехала в эту свою дурацкую школу, они были бы живы.       Эти слова были не хуже пощёчины. Лили побледнела и вся сжалась в своём кресле. Она знала: Петунья права. Именно её доверчивость и сердобольность убили родителей. Если бы она не помогла Волдеморту тогда, в первый раз, ему даже в голову не пришло бы нападать на них…       На плечо Лили вновь опустилась тёплая рука Северуса: зельевар знал, что Лили винит себя в гибели родителей. Только вот совершенно напрасно. Жертвой Пожирателей мог стать абсолютно любой. Ведь в тот день помимо Эвансов было уничтожено ещё несколько магловских семей, хотя среди их родственников волшебников не было.       — Родители были в восторге: в семье есть настоящая ведьма! — продолжала вещать Петунья, выливая на сестру всю ненависть, скопившуюся за эти годы. — Они в тебе души не чаяли — Лили то, Лили сё… А ты просто позволила их убить каким-то психам — таким же как ты! И ещё этот Поттер… Когда ты вышла замуж, я надеялась, что ты никогда больше не появишься в моей жизни. Но, нет! Ты заявилась со своим щенком ко мне мириться. А я никогда не хотела с тобой мириться! Ты даже не представляешь, как я была счастлива, когда узнала, что ты взорвалась вместе со своим ненормальным муженьком! Если бы ещё не ваш маленький выблядок, которого нам подбросили на порог…       Лили резко вскинула руку и сделала жест, словно закручивает невидимую лампочку. Ремус мгновенно среагировал на этот знак, и Петунья поперхнулась словами, поскольку её рот наполнила густая розовая пена.       — Петунья! — испуганно вскрикнул Дурсль, и бросился вперёд, явно намереваясь ударить Лили. Та подняла вверх два пальца, и Люпин Левикорпусом — излюбленным заклинанием Джеймса, — подвесил тяжеленную тушу мужчины под потолок вниз головой. Дадли, взвизгнув, точно поросёнок, забился в угол дивана, с ужасом глядя на тётку.       — Я, кажется, уже просила тебя, Петунья, воздержаться от оскорблений в адрес моего сына, — спокойным, ровным голосом проговорила Лили. — Меня ты можешь поливать грязью, сколько душе угодно. Но Гарри трогать не смей! К нашей с тобой вражде он не имеет никакого отношения. И меня, честно говоря, крайне возмущает то, что ты позволила себе вымешать на нём свою ярость в отношении меня.       Лили демонстративно положила левую руку на подлокотник кресла и ударила по нему мизинцем. Ремус покорно прекратил оба заклинания, предельно аккуратно опустив Вернона на диван.       — В любом случае, Петунья, я благодарна тебе за то, что ты не выкинула моего мальчика на улицу и не отдала в приют, — продолжила Лили, чувствуя неимоверную усталость от всего этого фарса. — Разумеется, я компенсирую вам финансовые траты за все эти шесть лет. Но для этого ты и твой супруг отдадите мне все свои воспоминания, связанные с Гарри.       — Это будет больно? — насторожилась Петунья, всё ещё продолжавшая отплевываться от мыльной пены.       — Нет. Вы ничего не почувствуете. Зато по окончании этой процедуры вы ничего не вспомните о Гарри, словно его и вовсе не было в вашем доме.       Вернон открыл было рот, чтобы что-то сказать, но жена его опередила.       — Хорошо, — с готовностью согласилась она. — Но ни ты, ни он больше никогда не появитесь в нашей жизни.       — Договорились. А сейчас посмотри мне в глаза и постарайся не напрягаться.       Лили накрыла руку Северуса, всё ещё лежавшую на её плече, своей ладонью и слегка сжала её. Снейп правильно понял её немую просьбу: Лили услышала, как звякнула пустая склянка, а затем заметила краем глаза короткую светло-голубую, почти прозрачную вспышку, коснувшуюся головы Петуньи.       Пока Северус занимался изъятием воспоминаний, Лили переключила своё внимание на Дадли. Несмотря на сложные отношения с сестрой, к племяннику она испытывала довольно тёплые чувства. И ей было жаль, что он пострадал в результате стихийного выброса Гарри. Дождавшись, пока Северус закончит работать с сознанием Петуньи, Лили вновь обратилась к сестре.       — Петунья, как далеко распространяется твоя ненависть к Магии и лично ко мне? — с лёгкой насмешкой в голосе поинтересовалась она. — Если ты позволишь, я могу излечить ожог Дадли. Кухню твою, кстати, я уже привела в порядок.       Петунья на мгновение задумалась. С одной стороны, она презирала всё, что было связано с Магическим миром, и хотела бы никогда с ним вообще не пересекаться. Но, с другой стороны, как мать, ей очень хотелось, чтобы её мальчик поскорее поправился. И она была готова пойти на всё, что угодно, только бы её малыш не испытывал боли.       — Помоги ему, Лили, — наконец, сдалась она, направив извиняющийся взгляд на мужа.       Лили понимающе кивнула. Она и сама бы ради благополучия сына пошла абсолютно на всё, даже на сделку с Дьяволом. Что, вполне вероятно, ей ещё предстоит сделать, если она не сумеет придумать способ убить Волдеморта.       Достав из кармана противоожоговую мазь, Лили подошла к Дадли и опустилась перед ним на корточки. Мальчик, несмотря на свои весьма солидные габариты, весь сжался и, точно клещ, вцепился в тощую руку своей матери.       — Дадли, не бойся. Я не причиню тебе вреда, — мягко улыбнувшись ребёнку, успокаивающе произнесла Лили, аккуратно снимая повязку с его щеки. Волдыри на ней оказались не менее живописными и устрашающими, чем на руке Гарри. Зачерпнув мазь, женщина осторожно смазала ожог.       Пока Лили занималась племянником, Снейп извлёк воспоминания из головы Дурсля-старшего и теперь находился в состоянии, близком к бешенству. Как только эти маглы могли так обращаться с маленьким ребёнком? Просто немыслимо! Как Альбус мог позволить сыну Джеймса и Лили жить в таких условиях? Северус с трудом сдерживал себя, чтобы не послать в Петунью и её муженька какое-нибудь заковыристое проклятье.       «Ну, ничего. Теперь с мальчишкой всё будет в полном порядке, — успокаивал он себя, с жалостью глядя на хрупкое темноволосое создание, сейчас сидевшее в кресле и с интересом наблюдавшее огромными глазами-изумрудами за всем происходящим. — Лили окружит его любовью и заботой, и он забудет весь этот ад. А я сварю все необходимые зелья, чтобы устранить тот урон, который маглы нанесли детскому организму».       Закончив с лечением племянника, Лили убрала мазь обратно в карман мантии и достала магловскую чековую книжку, специально припасённую для подобной ситуации.       — Теперь про финансовую часть вопроса… полагаю, десяти тысяч фунтов будет достаточно?       У Вернона в глазах вспыхнули алчные огоньки. Лили на это лишь презрительно скривилась: для неё самой деньги никогда не представляли особой ценности. Вписав необходимую сумму и поставив свою подпись, она положила чек на кофейный столик и выпрямилась.       — Полагаю, на этом нашу встречу можно считать законченной. Гарри я, естественно, забираю. Малыш, — Лили повернулась к сыну и тепло ему улыбнулась. — Иди, собери свои вещи.       Гарри коротко кивнул и торопливо направился в сторону своего чулана. Ремус последовал за ним. Впрочем, вернулись они довольно быстро. Судя по небольшому бледно-фиолетовому сиянию в районе бока Люпина, в его карман с применением уменьшающих чар влез весь скарб мальчика. Лили кивнула и вновь повернулась к Дурслям.       — Что ж, а теперь перейдём к самой неприятной части моего визита. Надеюсь, вы не думаете, что я оставлю безнаказанным ваше отвратительное отношение к моему сыну?       Петунья побледнела и инстинктивно прижала Дадли к себе. Яростный блеск в глазах сестры не предвещал им ничего хорошего.       — Так вот, мои дорогие родственнички. Я, Лили Джейн Поттер, герцогиня Певерелл, регент Рода Поттер, призываю Магию в свидетели. За систематическое унижение и физическое и моральное насилие, которому подвергался Гарри Джеймс Поттер, я подвергаю вас проклятью Бумеранга. Каждый из вас троих на протяжении последующих шести лет испытает на своей шкуре всю ту боль, которую он причинил моему сыну. Каждый синяк Гарри, каждая его пролитая слезинка… всё вернётся к вам.       Лили взмахнула волшебной палочкой, произнося необходимое заклинание. Багровая спираль Магии ударила точно в грудь всем троим Дурслям. Гарри, не видевший этого, но явственно ощущавший завихрение, окружившее Дурслей, замер в восхищении.       — Нет! — с отчаянием закричала Петунья. На её лице отразилась такая смесь ужаса и боли, что Лили стало её даже немного жаль. Только вот стоило миссис Дурсль встретиться взглядом с изумрудными очами сестры, как в её глазах вспыхнула ничем незамутнённая ярость. — Ты! Ненавижу тебя! Будь ты проклята вместе со своим ублюдком!       То, что произошло дальше, повергло Лили в шок. Магия, неизвестно по каким причинам, засчитала это недопроклятье, высказанной в сердцах простой маглой. Воздух в комнате мгновенно наэлектризовался, и Лили заметила, как в их с Гарри сторону полетел чёрный луч с ярко-красными всполохами вокруг. Как ритуалист, Лили прекрасно понимала, что против чистой Магии не поможет ни один щит. Резко толкнув Гарри в сторону Люпина и закрыв их обоих собой, она выставила вперёд руку, закрывая лицо. Луч ударил точно в руку, и всё тело женщины пронзила резкая боль. Когда же она открыла глаза, то с ужасом увидела, что вся её кисть почернела, словно обуглившись.       — Забирай Гарри и аппарируйте! — нервно бросила она через плечо Люпину. Тот незамедлительно подчинился: обхватив мальчика за плечи и тесно прижав его к себе, Ремус в ярко-голубых всполохах утянул его в подпространство.       — Лили! — с ужасом в голосе выдохнул Снейп, сделав шаг в сторону подруги.       — Тебя это тоже касается! — холодно одёрнула его Лили. — Дома поговорим.       Северус подчинился, хотя ему совершенно не хотелось оставлять Лили в таком состоянии наедине с этими маглами. Стоило только ему аппарировать, женщина повернулась к сестре, которая с ужасом смотрела на её почерневшую руку.       — Теперь ты довольна, Петунья? — мрачно спросила её Лили. — Мне искренне тебя жаль: тебя отравили злость и зависть. Но я всё равно тебя люблю, несмотря ни на что. Надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь ответить мне тем же.