Сердце львицы

      — Ты меня снова бросишь? — тихо спросил Гарри, но в его голосе отчётливо слышалась обида.       — Разумеется, нет, — Лили приобняла сына за плечи, слегка разворачивая его к себе, чтобы иметь возможность поддерживать зрительный контакт. — Гарри, я никогда тебя больше не оставлю. Но, ты же видишь, моему нынешнему телу всего семь лет, и никто не позволит мне заботиться о тебе. Поэтому тебе нужен официальный опекун. К сожалению, все собравшиеся взрослые в этой комнате по той или иной причине не подходят на эту роль.       — Почему? — Гарри смотрел прямо в глаза матери, практически не моргая, словно пытался в них что-то увидеть. — Ладно, Сириус всё ещё якобы находится в тюрьме, это понятно. А Ремус и мистер Снейп?       Лили замялась. Она не была уверена, что в столь раннем возрасте стоит рассказывать Гарри о некоторых особенностях Ремуса и Северуса. Но, с другой стороны, он имеет право знать правду о людях, которые его окружают. И желательно, чтобы эту правду, особенно о Северусе, он узнал от них самих, а не от каких-нибудь посторонних личностей.       — Северус, Ремус, как вы отнесётесь к раскрытию некоторых ваших тайн? — прямо спросила она, переведя взгляд с одного мужчины на другого.       — А он ещё не слишком мал? — засомневался Ремус, и поспешно добавил. — Гарри, не подумай ничего плохого, ты уже взрослый мальчик, и, судя по всему, довольно умный. Но некоторые вещи не так просто понять даже взрослым. Я просто не хочу, чтобы ты боялся меня.       — Поддерживаю Люпина, — подал голос Снейп, всё ещё стоявший возле окна, прислонившись плечом к стене. — Не хотелось бы, чтобы мистер Поттер потом шарахался от нас, как от прокажённых. Но, Лили, он твой сын. И если ты считаешь необходимым проверить на прочность его неокрепшую детскую психику — милости прошу.       — Сев, ты неисправимая язва! — тепло улыбнувшись зельевару, воскликнула Лили, театрально взмахнув руками. — Хорошо, что за годы общения в школе у меня выработался к тебе иммунитет.       Северус лишь скривил губы и отвернулся к окну. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы Гарри знал о тех мерзостях, которые он творил, будучи Пожирателем Смерти. Вообще, будь его воля, он бы никогда не рассказывал мальчишке о страшной Метке, уродующей его левое предплечье. Но Лили права. Пусть он лучше узнает всё от них, чем позже, в школе, какой-нибудь доброхот донесёт до него исковерканную историю.       — Но, прежде чем вытащить скелеты из шкафа Северуса, думаю, сначала стоит рассказать маленькую тайну Ремуса, — бодро предложила Лили и повернулась к Люпину. — Ты ведь не против, Лунатик?       — Делай то, что считаешь нужным, — ответил Ремус, морально приготовившись к последствиям этих откровений.       — Видишь ли, Гарри, наш многоуважаемый Ремус — оборотень.       Гарри со свистом втянул воздух и округлившимися глазами уставился на заметно напрягшегося в кресле Люпина. Только вот вопреки ожиданиям последнего, в зелёнющих глазах мальчика не было и тени страха. Только безмерное удивление и интерес.       — Оборотень? Как в кино? — с воодушевлением спросил Гарри, не сводя с мужчины горящего взгляда. — Мы как-то с Дадли смотрели ужастик, там мужчина в полнолуние превращался в огромного волка и нападал на людей. Вы тоже так умеете?       — Во-первых, Гарри, можешь обращаться ко мне на «ты», — Люпин испытал непередаваемое облегчение от того, что мальчик не испугался правды. — Во-вторых, да, я, действительно, каждое полнолуние, а также ночь накануне и ночь после полнолуния провожу в «волчьем» облике. И, да, если в таком состоянии мне кто-нибудь попадётся, я могу его растерзать. Но я делаю всё возможное, чтобы этого не допустить. Именно поэтому твоё проживание со мной крайне нежелательно.       — У тебя поэтому шрамы на лице? Ты с кем-то подрался?       — Да. Во время полнолуния я совершенно не контролирую себя. А рядом с домом, где я живу, в лесу много хищников: волки, медведи. Порой случаются стычки…       — Судя по всему, эта новость тебя не особенно пугает, — Лили не смогла сдержать удовлетворённой улыбки.       — А почему я должен бояться? — искренне удивился Гарри. — Ремус ведь человек. Просто особенный. И он ведь не виноват в том, что он оборотень.       — Ты совершенно прав, — Лили гордилась сыном. Несмотря на юный возраст, он был весьма сообразителен. — Мы с твоим отцом и крёстным всегда считали точно также. К сожалению, в нашем мире большинство волшебников относится к оборотням предвзято: им не разрешено учиться в школах и университетах, их не берут ни на одну работу.       — Ремус не учился в школе? — ошарашено перебил её Гарри и тут же смущённо покраснел. — Прости, я перебил тебя.       — Ничего страшного, — ободряюще улыбнулась Лили сыну. — Но лучше, конечно, позволить собеседнику закончить его мысль, а уже потом задавать вопросы.       — Во всяком случае, именно так поступают воспитанные люди, — Северус просто не мог упустить возможность вставить едкое замечание. — А насчёт вашего вопроса, мистер Поттер… Люпину несказанно повезло, что директор Дамблдор оказался весьма пластичным и милосердным человеком и позволил ему учиться в школе наравне с другими учениками.       — Ну, насчёт его милосердия я бы поспорила, — осторожно заметила Лили. — Впрочем, профессор Дамблдор всегда относился весьма понимающе к различным магическим существам. В отличие от большинства сильных мира сего, ему чужды высокомерие и чванливость. Да и приобретённую с годами мудрость тоже не стоит списывать со счетов.       — Лили, ты как-то странно говоришь о Дамблдоре, — заметил Сириус, слегка нахмурившись. — Словно он тебе чем-то насолил.       — Честно говоря, я ещё сама не знаю, как мне к нему относиться, — честно призналась Лили, затем тяжело вздохнула и вытащила из кармана письмо Дамблдора, адресованное Дурслям. — Вот, взгляни. Это письмо было у Гарри, когда Петунья нашла его на пороге своего дома.       Сириус покорно взял письмо и внимательно ознакомился с его содержимым. Затем передал письмо Ремусу.       — Даже не знаю, что сказать, — проговорил Люпин, изучив содержимое. — Честно говоря, это вообще весьма странно, что Гарри отдали на воспитание маглам. Они, конечно, его самые близкие родственники, но он всё же маленький волшебник…       — Мне сложно оценивать поступки Дамблдора, — заметила Лили спокойным голосом. — Слишком мало исходных данных. Впрочем, определённый резон в его действиях был.       — Какой же? — заинтересовался Блэк.       — Понимаешь, Сириус, Дамблдор не мог точно знать, какую именно магию я применила, защищая Гарри. И, исходя из того, что он написал Петунье, я могу сделать вывод, что он посчитал, что я использовала какую-то разновидность Кровной магии. Эту версию косвенно подтверждают заклинания, вплетённые в защитный купол над домом Дурслей. Помимо стандартного набора, я увидела усилитель Кровной Защиты. Это довольно сложное заклинание, и используется оно крайне редко. Впрочем, в данной конкретной ситуации от него была определённая польза, поскольку ритуал Привязки, который я провела с Гарри, был замешан на моей крови.       — Что за ритуал Привязки? — поинтересовался Северус, мгновенно насторожившись. — И вообще, Лили, думаю, я выражу общее мнение, если попрошу тебя всё-таки рассказать, как тебе удалось выжить в ту роковую ночь.       Ожидаемый вопрос. Но от этого он не становится менее неприятным и тяжёлым. Лили обречённо вздохнула и окинула печальным взглядом всех присутствующих.       — А кто вам сказал, что я выжила?       На несколько долгих мгновений, пока Лили собиралась с мыслями, в комнате воцарилась гробовая тишина.       — Думаю, стоит рассказать всё по порядку, — наконец, решила волшебница. — Дело в том, господа, что в ту ночь Волдеморт не просто так ввалился в наш дом. Получилось так, что до Тёмного Лорда дошёл текст одного Пророчества, в котором говорилось, что на исходе седьмого месяца, у родителей, трижды бросавших вызов Тёмному Лорду, родится ребёнок, которому будет под силу этого самого Лорда победить. Вот и исходя из одному ему известной логики, Волдеморт решил, что в этом Пророчестве речь идёт о Гарри.       Дамблдор нам с Джеймсом рассказал об этом Пророчестве, когда Гарри было чуть больше двух месяцев от роду. Директор предложил нам отдать ему сына, чтобы он мог его защитить. Естественно, Джеймс его даже слушать не стал. Но, в целях обеспечения безопасности, мы переехали в новый дом и наложили на него Фиделиус вкупе с заклинанием Доверия.       Для тебя, Гарри, поясню. Чары Фиделиуса прячут здание в слоях подпространства, делая его ненаходимым ни для магов, ни для маглов. Войти в дом может только тот, кому Хранитель тайны скажет адрес. А чары Доверия запечатывают секрет нахождения дома в сердце Хранителя таким образом, что его нельзя выпытать ни с помощью зелья, ни с помощью чар, ни даже пытками.       Хранителем тайны нашего дома первоначально должен был быть Сириус. Но в последний момент они с Джеймсом решили, что безопаснее будет взять на эту роль другого его школьного друга — Питера Петтигрю.       — Который, как последняя крыса, выдал вас Волдеморту, — зло выплюнул Сириус. — Лучше бы Хранителем тайны был я. Сглупили мы тогда с Джеймсом.       — Тебе не в чем себя винить, — ободряюще улыбнувшись мужчине, заверила его Лили. — Прошлого уже не воротишь. Мы все были молоды и наивны, верили в собственное всемогущество и поэтому совершили целую кучу ошибок.       — Лили, ты сказала, в Пророчестве говорилось, что ребёнок будет рождён родителями, трижды бросившими вызов Тёмному Лорду, — подал голос Ремус. — Ладно Джеймс, он был аврор и отчаянный сорвиголова. Но ты! Ты-то когда и, главное, где умудрилась трижды пересечься с Лордом?       Лили тяжело вздохнула. Ещё тогда, в первый раз, шесть лет назад, признание собственной глупости далось ей довольно трудно. К счастью, Джеймс её не осуждал. Смогут ли её понять и Сириус с Ремусом и Северусом? Поймёт ли Гарри? Простит ли то, что она стала косвенной причиной гибели их семьи?       — Гордиться мне тут абсолютно нечем, — заранее предупредила она. — Всему виной моя гордыня и чрезмерная вера в собственное превосходство.       Как всем здесь присутствующим известно, я обладаю очень редким даром видеть Магию. Обнаружила я его ещё на первом курсе в Хогвартсе. Для меня это был сущий Ад. Всё вокруг было таким разноцветным, режущим глаза, что я была вынуждена прятаться в чулане в подземельях, чтобы хоть немного отдохнуть. Мне тогда было всего одиннадцать, и я побоялась кому-то рассказать о том, что со мной что-то не так. К счастью, мне на помощь пришёл Люциус Малфой. Его отец, Абраксас Малфой, много лет снабжал меня Блокирующим зельем, пока я училась контролировать свой дар, а позже помог в освоении ритуалистики, по которой я уже в шестнадцать лет получила звание Мастера.       Естественно, я была безмерно благодарна Малфоям за помощь и чувствовала себя, в некотором роде, обязанной им. Особенно Абраксасу. Поэтому, когда летом перед седьмым курсом он попросил меня, как ритуалиста, помочь одному его другу, я, естественно, не раздумывая, согласилась.       К тому времени в Магическом мире уже вовсю бушевала война. Один волшебник — он называл себя лорд Волдеморт, — собрал вокруг себя сторонников — Пожирателей смерти — для того чтобы захватить власть и устроить геноцид маглов и маглорождённых волшебников. Он выступал за очищение крови волшебников от ненужных на его взгляд примесей. И именного этого человека лорд Абраксас привёл ко мне в дом.       Лили поднялась с дивана и отошла к окну. Она перешла к одной из самых трудных частей своего рассказа. И, чего скрывать, ей было страшно. Страшно, что близкие не смогут понять причин её поступков, что они осудят её. Отвернутся. Но хуже всего будет, если её не сможет понять Гарри.       — Я не сразу поняла, кто был передо мной, — Лили старалась говорить как можно спокойнее, хотя всё внутри у неё дрожало от напряжения. — Но уже то, какой ритуал он применял, должно было навести меня на соответствующие мысли. Но мне тогда было всё равно. Ведь он был другом Абраксаса, которого я на тот момент считала чуть ли не лучшим волшебником на земле.       В общем, Волдеморт напортачил с одним Тёмным ритуалом и был в ужасном состоянии, буквально на грани жизни и смерти. Если бы не моё вмешательство, он бы, скорее всего, умер. И я спасла ему жизнь. Какая ирония! Он, естественно, как только немного оклемался, сразу же приказал Абраксасу меня убить. Но я успела вовремя вышвырнуть их вон из дома. В отместку Пожиратели Смерти спустя несколько месяцев убили моих родителей. В канун Рождества.       Лили замолчала. Чувство вины до сих пор терзало её. Если бы тогда она отказала Абраксасу… ведь видела, что за ритуал проводил его друг! Если бы она, после первого неудачного покушения усилила защиту дома или и вовсе уговорила родителей переехать…       — Ты после этого уехала к Джеймсу? — первым нарушил гнетущую тишину Ремус. — Он тогда после каникул рассказывал, что Рождество вы провели вместе.       — Да, так и было, — подтвердила Лили, послав оборотню благодарную улыбку за смену темы. — Я тогда была совершенно разбита и просто не представляла, куда мне идти. Северус к тому моменту уже год как был Пожирателем Смерти. А Петунья меня всегда ненавидела. Вот я и пошла к Джеймсу. Кроме того, его родителей тоже убили Пожиратели. Мне тогда показалось, что только он сможет меня понять.       Лили замолчала, выразительно посмотрев на Гарри. Тот с недоумением переводил взгляд с неё на Снейпа и обратно.       — Мистер Снейп — Пожиратель Смерти? — переспросил он. — Я не понимаю… разве эти Пожиратели не плохие?       — Боюсь, малыш, люди не делятся на хороших и плохих, — печально улыбнувшись, сказала Лили. — И хороший человек порой делает скверные вещи. А плохой может сделать добро. Да, Северус в шестнадцать лет стал Пожирателем Смерти. Не знаю уж, чем он руководствовался — это ты у него сам спроси. И я полагаю, за время своей службы у Тёмного Лорда он натворил немало дел. Но это не отменяет того, что он мой друг. Всегда им был, и, я надеюсь, всегда будет.       Лили повернулась к Северусу и ободряюще коснулась его руки. Она понимала, что ему тяжело говорить о своих ошибках. У неё не было сомнений в том, что он уже много раз пожалел о том, что встал под знамёна Волдеморта. В конце концов, каждый имеет право на ошибку…       — Кроме того, сейчас я стою перед вами именно благодаря Северусу, который сообщил мне об этом треклятом Пророчестве намного раньше Дамблдора — я тогда была ещё только на пятом месяце беременности, — выиграв мне тем самым достаточно времени на подготовку.       — Подготовку чего? — прямо спросил Ремус, выразительно глядя в глаза Лили. — Что ты сделала, чтобы выжить?       — Я, кажется, вам уже сказала, что не выжила, — Лили начинала немного раздражать их непонятливость. — Много месяцев я не вылазила из библиотеки Певереллов в поиске способа защитить своего ребёнка. И я нашла такой способ.       Видите ли, господа, в нашем мире существует такое понятие, как ритуал Добровольного Обмена. Он подразумевает собой принесение себя в жертву одним магом для спасения жизни другого. Сам ритуал простейший: необходимо трижды произнести просьбу принять тебя в качестве жертвы вместо другого человека. И если твоя жертва устраивает потенциального убийцу, он подтверждает своё согласие, убив тебя.       — То есть, ты просто обменяла свою жизнь на жизнь сына, — понимающе кивнул Северус, видевший эту сцену в воспоминаниях подруги. — И Лорд, убив тебя, подтвердил тем самым своё согласие. А когда попытался убить Гарри, мальчишку защитила сама Магия.       — Именно так, — кивнула Лили с самодовольной улыбкой. — Мой план сработал идеально. Авада Кедавра волей Магии просто отскочила от Гарри и поразила самого Волдеморта.       — Стой! Если ты обменяла свою жизнь на жизнь Гарри, почему ты всё ещё жива?! — в голосе Сириуса слышалось искреннее возмущение, вызвавшее у Лили насмешливую улыбку.       — Потому что в мои планы не входило умирать окончательно и безвозвратно, — ответила она. — В той же библиотеке Певереллов, в одном из родовых гримуаров, я нашла описание ритуала, способного помочь мёртвому воскреснуть.       Этот ритуал, грубо говоря, с помощью определённого зелья, которое, к слову, готовилось целых полгода, привязывает душу человека к «якорю», и пока этот «якорь» жив, душа человека будет раз за разом возвращаться на землю в любое свободное тело, соответствующее определённым критериям.       — То есть, ты хочешь сказать, что Гарри твой «якорь»? — уточнил Северус.       — Да. В ночь нападения Волдеморта я напоила Гарри зельем и провела этот ритуал. Но не учла того, что любое тело, действительно, подразумевает ЛЮБОЕ тело. А точнее, тело в любой возрастной категории.       — А почему же ты не провела этот ритуал и с Джеймсом? — поинтересовался Сириус.       — Потому что Привязка осуществляется на основе магической связи между двумя магами. А связь мать-ребёнок намного сильнее, чем связь отец-ребёнок, — спокойно объяснила Лили на её взгляд совершенно очевидные вещи.       — Почему? — в свою очередь спросил Гарри.       — Потому что все девять месяцев беременности мать подпитывает младенца своей магией, поэтому её магия ребёнку ближе, чем магия отца. Более того, очень часто так бывает, что организм ребёнка вообще воспринимает магию отца, как чужеродную и опасную.       — Магический антагонизм, — подтвердил её слова Северус, имеющий начальное колдомедицинское образование. — Лили, я правильно понимаю, что, если ты сейчас умрёшь, то снова переродишься в новом теле?       — Да.       — И снова в теле младенца?       — Не обязательно. В любом теле, которое в этот момент покинула душа.       — И сколько раз ты сможешь перерождаться?       — Сколько угодно. Хоть десять раз на дню. Но только до совершеннолетия Гарри.       — Почему?       — Потому что этот ритуал призван обеспечивать защиту ребёнку, оставшемуся без опеки кровных родственников. Как только он перестаёт нуждаться в опеке, «привязка» исчезнет.       — И ты сразу умрёшь?       — Нет. Я буду жить ровно до тех пор, пока меня не убьют или тело, которое я буду занимать на тот момент, не состарится.       Северус удовлетворённо кивнул.       — А что за ритуал проводил Волдеморт, после которого тебе его откачивать пришлось? — поинтересовался он, не сумев сдержать в узде природное любопытство.       — О! А вот это очень хороший вопрос. Северус, ты знаешь, сколько лет было твоему сюзерену в 1981?       — Я как-то не задумывался над этим, — признался зельевар. — Лет сорок или около того, наверное.       — Угу, сорок, как же! — насмешливо проговорила Лили. — Да будет тебе известно, друг мой, что Волдеморт родился аж в 1926 году.       — Что? — в один голос воскликнули Северус и Сириус.       — Не может этого быть! — уверенно добавил Снейп. — Ни одно зелье не даст такой омолаживающий эффект.       — А он и не зелье использовал. Ваш Тёмный Лорд пошёл против человеческой природы и с помощью Тёмного ритуала и кровавых жертвоприношений разделил свою душу на несколько частей, и каждый осколок поместил в некий сосуд — крестраж. Это позволило ему сохранить молодость и стать практически бессмертным. Однако при создании последнего крестража что-то пошло не так, и душа Волдеморта чуть не покинула тело.       В комнате вновь повисла гнетущая тишина. Все присутствующие обдумывали полученную информацию. Лили никого не торопила. Прислонившись спиной к подоконнику, она внимательно следила за выражением лица Гарри. Именно его реакция волновала её в первую очередь.       — Мам, это значит, что Волдеморт не умер тогда, шесть лет назад? — осторожно спросил мальчик, подняв на Лили свои огромные изумрудные глаза.       — Нет, малыш, не умер, — подтвердила та. — Но он, бесспорно, потерял своё тело и пока не представляет для нас никакой опасности.       — Пока? — моментально уцепился Северус за это слово. — Значит, когда-то будет представлять?       — Будет, — вновь не стала лгать Лили. — Рано или поздно он найдёт способ вернуть себе тело. И, скорее всего, попытается закончить то, что начал в тот роковой Хэллоуин.       — Он придёт меня убить? — голос у Гарри дрогнул. — Да?       — Я не дам ему такой возможности, — непреклонно заявила Лили. — Я никому не позволю тебе навредить, Гарри. Особенно этому безумцу.       — И как ты собираешься ему помешать? — мрачно осведомился Северус, прекрасно знавший, на что был способен Волдеморт.       — Для начала я собираюсь уничтожить все его крестражи, — ответила та. — Да, сделать это, скорее всего, будет непросто, но явно не труднее, чем воскреснуть из мёртвых. После того, как все осколки души Волдеморта будут уничтожены, убить его самого не составит особого труда.       — Допустим. А как же Дамблдор? Уверен, ему не понравится твоё внезапное воскрешение.       — Несомненно. Но Дамблдор об этом и не узнает.       — Как это не узнает? — удивился Ремус, всё это время хранивший молчание. — Петунья с мужем ему расскажут.       — Не расскажут, — заверила его Лили. — Ни Петунья, ни Вернон, ни кто-либо другой, с кем я выйду на контакт, не вспомнят о том, что они меня видели. Это одна из особенностей ритуала — Блокировка восприятия. Её суть заключается в том, что, пока человек видит меня, он осознаёт, кто я. Но стоит мне только исчезнуть из его поля зрения, как он начисто забывает всё, связанное со мной. Именно поэтому я попросила вас с Северусом остаться невидимыми. Меня Дурсли не вспомнят, вас они не видели, а воспоминания о Гарри Северус стёр. Таким образом, у Дамблдора нет ни малейшего шанса выйти на наш след.       — Хорошо. Допустим, Дамблдор не узнает. Но, остаётся закономерный вопрос: почему мы прекрасно осознаём, что ты это ты? На нас что, не действует этот ритуал?       — Отчего же, — усмехнулась Лили. — Действует. Просто зелье, которое я споила Гарри, помимо функции Привязки, также обеспечивает ему защиту от Блокировки восприятия. То есть, в каком бы теле я ни была, Гарри всегда меня узнает и запомнит. По личной магии. Сириус, благодаря связи крёстный-крестник также не восприимчив к блокирующему восприятие действию магии ритуала. А тебе, Ремус, помогает кристалл на шее. Если ты помнишь, при его активации я также вливала немного своей магии — её отпечаток и помогает тебе меня не забывать.       — А я? — спросил Северус. — Почему я тебя помню?       — Ну, на тебя тоже оказывает влияние один ритуал, проведённый много лет назад.       — Какой ещё ритуал? — насторожился Снейп. — Лили! Что ты сделала?       — Жизнь тебе, дураку, спасла, — на грани слышимости ответила та. — Северус, давай обсудим это в другой раз? У нас сейчас есть дела поважнее, чем выяснение отношений.       — Какие, например?       — Найти Гарри официального опекуна, естественно. Мага, желательно, из древнего рода, имеющего определённый вес в обществе и не попавшего под влияние Дамблдора.       — Я так понимаю, ты уже нашла подходящую кандидатуру? — догадался Ремус по хитрому блеску в глазах Лили.       — Да.       — И кто же это?       — Вальбурга Блэк.