Сердце львицы

      Приходила в себя Лили тяжело, словно выныривала со дна глубокого озера. Первым вернулся слух: волшебница услышала где-то над своей головой чьё-то бессвязное бормотание, напоминающее не то молитву, не то чересчур длинное и заковыристое заклинание. Следом за слухом вернулось осязание: Лили поняла, что лежит головой на чьих-то острых коленях, чья-то рука ласково перебирает её волосы на макушке и одновременно чужие пальцы крепко сжимают запястье, пуская по телу тоненький ручеёк крайне знакомой магии.       Постаравшись раньше времени не выдать своё пробуждение, Лили аккуратно приоткрыла глаза. И тут же столкнулась с пристальным взглядом карих глаз, смотревших непривычно внимательно, с явно читаемым беспокойством, но без намёка на блэковское безумие.       — Ты очнулась, — на измождённом лице Беллатрисы расцвела улыбка, а голос был наполнен облегчением.       Понимая, что притворяться больше нет смысла, Лили полностью открыла глаза и повернула голову, обнаружив Долохова, умостившегося на полу возле кровати, мёртвой хваткой вцепившись в руку волшебницы.       — Спящая красавица проснулась, — криво усмехнувшись, заявил Антонин, однако не перестал передавать Лили свою магию. — И даже целовать не пришлось.       Лили скривилась на эту неумелую попытку пошутить и прислушалась к своим ощущениям. Тело было налито свинцовой тяжестью, в затылке пульсировала ноющая боль, но в целом всё было не так плохо, как стоило ожидать.       — Долго я была без сознания? — уточнила Лили, обращаясь к Антонину.       — Четыре с лишним часа, — вместо Долохова мрачно ответил Руквуд. Повернув голову на его голос, Лили с изумлением увидела бывшего невыразимца в компании обоих Лестрейнджей в дальней части камеры — все трое сидели прямо на голом полу и выглядели крайне напряжёнными.       — Тебя накрыл магический откат, — сообщил Антонин таким тоном, словно ничего сверхъестественного не произошло. — За то, что осталась жива, можешь поблагодарить Августа — он вокруг тебя какие-то танцы с бубном устроил, выжал своё магическое ядро почти досуха, но не дал твоему проклятью распространиться дальше.       — Спасибо, мистер Руквуд, — поблагодарила Лили. — Но как вы поняли, что именно со мной происходит?       — В Отдел Тайн за красивые глазки на работу не берут, — пожав плечами, заметил тот. — А я считался лучшим среди своих коллег.       — Занятно, — Лили усмехнулась. — Однако вы совсем были не обязаны мне помогать, тем более рискуя остаться сквибом. К чему такая самоотверженность?       — Никакой самоотверженности, — возразил Руквуд. — Только голый расчёт. Живая, Герцогиня, вы можете принести мне больше пользы, нежели мёртвая.       Лили коротко рассмеялась на подобную прямолинейность и, оперевшись на локоть, села, тут же ощутив, как рука, до этого хозяйничавшая в её волосах, переместилась на спину, страхуя от возможного падения.       — Приятно иметь дело со слизеринцами, — заметила Лили, послав бывшему невыразимцу благодушную улыбку. — Полагаю, я могу расценивать вашу сегодняшнюю помощь как согласие принять мои условия?       — Я готов принести вассальную клятву роду Певерелл, — твёрдо заявил Руквуд.       — Правильное решение, — одобрительно кивнула Лили, после чего, повернувшись вполоборота, посмотрела на Беллатрису. — Как вы себя чувствуете, леди Лестрейндж?       Женщина тут же нахмурилась.       — Не леди Лестрейндж, — возразила она. — Мама.       Лили тяжело вздохнула — чего-то подобного следовало ожидать.       — Леди Лестрейндж, я — Герцогиня Певерелл, — с нажимом проговорила Лили, не рискуя пока использовать магию, но всё же надеясь донести до повреждённого разума женщины истину. — Раньше вы знали меня как Лили Поттер. Вы помните Лили Поттер?       — Помню, — охотно ответила Беллатриса. — Рыжеволосая ведьма с зелёными глазами. Ты смогла избежать ловушку Повелителя.       — Вы не видите никаких противоречий? — осторожно уточнила Лили. — У нас с вами не такая уж большая разница в возрасте, чтобы мы могли быть матерью и дочерью.       Взгляд Беллы внезапно остекленел, а сама женщина начала раскачиваться из стороны в сторону, бормоча:       — Нет…нет-нет-нет… ты — моя дочь, я — твоя мать… Всё это ложь… Ты — моя дочь… моя дочь… моя…       Лили обречённо вздохнула и решительно обхватила руками лицо Беллы, заставив её посмотреть на себя.       — Тише, — требовательно проговорила Лили. — Успокойся. Я — твоя дочь.       — Ты — моя дочь, — повторила Беллатриса, и в её взгляде тут же появился намёк на осмысленность. — Ты — моя дочь.       — Я — твоя дочь, — ещё раз, медленнее, чуть ли не по слогам, сказала Лили. — Меня зовут Лили Поттер.       — Тебя зовут Лили Поттер, — Белла заметно ожила. — Лили — как цветок. Очень красивое имя, — взгляд женщины наполнился светом. — И ты очень красивая.       Белла протянула руку и ласково погладила Лили по затылку, а затем, посмотрев куда-то поверх её головы, счастливым голосом заявила:       — Руди, это наша дочь!       — Да, дорогая, — незамедлительно подтвердил Рудольфус с абсолютно нечитаемым выражением лица.       Внезапно улыбка Беллы погасла, а между бровями залегла глубокая складка.       — Лили Поттер… — проговорила она задумчиво, словно пытаясь что-то вспомнить. — Ты — жена Джеймса Поттера.       — Вдова, — поправила её Лили, теперь настороженно глядя в лицо женщины.       — Его убил Повелитель, — Белла нахмурилась ещё сильнее. — Он хотел убить и тебя.       — Не меня, — возразила Лили. — А моего сына.       — Сына… — Белла встрепенулась, и в её глазах вновь вспыхнул маниакальный блеск. — У меня есть внук?       Лили с огромным трудом удалось подавить смех, так и рвущийся из груди.       — Да, у тебя есть внук, — подтвердила она. — Его зовут Гарри.       — Руди, ты слышал? — снова обратилась Беллатриса к мужу. — У нас есть внук!       — Я слышал, — незамедлительно отозвался Рудольфус. — И несказанно рад.       Особенно радостным Лестрейндж не выглядел, но Лили его за это не винила — всё-таки не каждый день обзаводишься взрослой дочерью и внуком, которые к тебе, на секундочку, не имеют никакого отношения.       — Я должна его увидеть! — непреклонно заявила Белла.       — Позже, — не менее категорично ответила Лили. — Ты ещё нездорова.       — Я прекрасно себя чувствую! — возразила Белла. А затем её лицо вдруг приобрело хищные черты. — Если ты, я и Руди с Раби здесь, с кем же мой внук? Ты оставила его одного?       — Он в доме у своей бабушки под защитой Родовой магии.       После этих слов Белла моментально успокоилась, а вот Рудольфус насторожился.       — О какой бабушке идёт речь? У Поттеров не осталось живых родственников.       Лили усмехнулась.       — О наших с Гарри родственных связях поговорим позже, — заявила она. — Для начала, полагаю, нам всем стоит переместиться в более удобное для беседы место. Тинки!       Домовик тут же появился перед хозяйкой с негромким хлопком.       — Подготовь комнаты для наших гостей в хозяйском крыле, — распорядилась Лили. — Лорда и леди Лестрейндж можешь поселить в одну.

***

      Оторвать Беллу от новоиспечённой дочери оказалось крайне нелегко — Беллатриса наотрез отказалась оставлять Лили одну. В конце концов, Долохову пришлось вырубить её с помощью сонных чар — Лили желала обсудить сложившуюся ситуацию с психически здоровой частью их компании, что исключало участие Беллы в беседе.       — Мне жаль, лорд Лестрейндж, — расположившись на диване в гостиной вместе с Долоховым, покаянно проговорила Лили. — Поверьте, в мои планы не входило пользоваться состоянием вашей супруги.       — Я понимаю, — хмуро кивнул Рудольфус. — Я видел, что Белла вместе с Тёмным Лордом не оставила вам иного выбора. Более того, Герцогиня, я благодарен, что вы спасли мою жену.       — Боюсь, некоторое время, хотим мы того или нет, нам придётся подыграть её фантазиям, — заметила Лили, не скрывая своего недовольства. — Сознание Беллатрисы серьёзно повреждено. Я, разумеется, приведу мастера менталиста, но лечение предстоит серьёзное и явно небыстрое.       — Это при условии, что её вообще можно вылечить, — заметил Руквуд. — Родовое проклятье, плюс вмешательство Тёмного Лорда и влияние дементоров… Сомневаюсь, что прогноз будет благоприятный.       — А вам точно нужно её лечить? — поинтересовался Долохов деловито. — По мне так последнюю пару часов Белла выглядит и ведёт себя намного лучше, чем во все предыдущие годы.       — Ты это говоришь только потому, что Белла, считающая Герцогиню своей дочерью, идеальное средство давления на Рудольфуса! — возмутился Рабастан. — Это ведь так удобно, один короткий ритуал, и все ныне живущие Лестрейнджи, точно дрессированные пёсики, будут выполнять любой её приказ.       — Смею напомнить, мистер Лестрейндж, что вся эта ситуация в принципе возникла исключительно потому, что ваш обожаемый Повелитель, пользуясь незащищённостью Беллатрисы, попытался её убить, полностью выкачав всю магию, — на Лили обвинения Рабастана не произвели ни малейшего впечатления.       — Но почему не сработала родовая защита? — спросил Долохов, которого крайне волновал этот вопрос.       — Из-за магии Азкабана, — ответил вместо Лили Руквуд. — Замок окружён специальными чарами, отсекающими заключённых от родовой магии.       — Умно, — признал Антонин. — Родовая магия до последнего поддерживала бы членов Рода, частично защищая от влияния дементоров, тем самым значительно облегчая состояние.       — Вот именно, — кивнул Руквуд. — А так Азкабан — единственное место, где все равны: и чистокровные аристократы, и полукровки, и маглорождённые.       — Это всё не имеет значения, — раздражённо бросил Рабастан и требовательно взглянул на брата: — Что ты намерен делать?       — Не притворяйся дураком, — безэмоционально ответил Рудольфус. — Белла признала Герцогиню дочерью. Следовательно, она и моя дочь тоже. Со всеми вытекающими последствиями.       — Ты пойдёшь против Повелителя? — неверяще спросил Рабастан, глядя на брата так, словно тот совершил святотатство. — Будешь защищать грязнокровку и её отродье?       Рудольфус отвесил брату звонкую затрещину.       — Выбирай слова, — осадил он младшего. — Ты говоришь о моих дочери и внуке.       — Ты сошёл с ума!       — Да, — просто ответил Рудольфус. — Если называя Лили Поттер дочерью, а Гарри Поттера внуком, я получу взамен здоровую, практически адекватную Беллу, я готов. Попытавшись отнять у меня жену, Повелитель аннулировал мою клятву — более я ему ничего не должен.       Рабастан зло заскрипел зубами и послал Лили взгляд, полный ненависти. Однако вслух ничего не сказал.       — Полагаю, нам всем стоит разойтись по комнатам и отдохнуть, — примирительно проговорила Лили, не желая нагнетать обстановку. — Завтра я приведу колдомедика, он осмотрит Беллатрису и попытается облегчить её состояние.       — Благодарю, — Рудольфус отвесил волшебнице глубокий поклон, на что Лили, весело фыркнув, заметила:       — Ну, какие могут быть благодарности между родственниками? Это моя обязанность, заботиться о вас с мамой, не так ли, папочка?       Рабастан презрительно скривился, Рудольфус же выдавил из себя некое подобие улыбки, оценив шутку.       — Я перемещу тебя к Снейпу, — дождавшись, пока новоприобретённые родственники и Руквуд разойдутся по комнатам, непреклонно заявил Долохов. — Выглядишь так, словно вот-вот кони двинешь.       Лили вымучено улыбнулась и позволила Антонину приобнять себя за плечи.       — Спасибо, — искренне поблагодарила она его. — Что бы я без тебя делала.       — Разбиралась бы со всем в одиночестве, — совершенно серьёзно ответил Долохов. — Уверен, получилось бы ничуть не хуже. Но дольше и энергозатратней.