***
200 год 4 эры.
Черный Предел испокон веков был одним из самых тихих мест Скайрима, чье безмолвие прерывали лишь монотонные звуки двемерских механизмов, продолжавших свою работу даже без своих создателей. Величественный Арктзанд все так же гордо стоял, не желая сдаваться неумолимому течению времени. Но сейчас, в самом его сердце, гулким эхом разносились звуки ожесточенного боя. К треснувшему куполу, от мрачных сводов колоссальной пещеры, пролетел одинокий огонек, завис на несколько мгновений и присоединился к рою таких же огоньков, мерно кружащихся вокруг бывшей обсерватории двемеров. Из опустевшего дверного проема виднелись частые вспышки, озарявшие две фигуры, сошедшиеся в ожесточенной схватке, не на жизнь, а на смерть. Лежащие между камнями несколько десятков тел в тускло поблескивающих серебром латах дополняли это мрачное действо. Одним из сражавшихся был высокий альтмер средних лет, чья неестественно бледная кожа, абсолютно седые волосы и задернутые молочной пеленой глаза нисколько не мешали ему давать отпор незваным гостям. Граф Верандис Рейвенвотч, древний вампир, основатель и бывший глава дома Рейвенвотчей, а ныне хранитель Темного Сердца, отступал под натиском своего оппонента. Голод, полученные в предыдущем бою с рыцарями раны, а теперь уже и новые повреждения давали о себе знать, но альтмер все еще держался. За его спиной зависло спящее, но уже близкое к пробуждению Темное Сердце… Противник был моложе, хотя и сказать это было несколько затруднительно, ведь графу противостояло рослое с темно-серой кожей существо, с острыми клыками и когтями, короной из шипов (а может это были и рога), лицом, отдаленно напоминавшим морду нетопыря, и огромными кожистыми крыльями. Отброшенный заклятием Верандиса монстр смог затормозить свое движение, вонзив когти ног в пол, после чего резким рывком запрыгнул на рухнувшую ранее колонну и, протянув руку в властном жесте, скомандовал: — Восстаньте, рыцари Серебряного Рассвета! Вы поклялись уничтожить его даже ценой своей жизни и я ожидаю исполнения вашей клятвы! С кончиков когтей потянулись тонкие нити темной магии, что стремительно вошли в тела нескольких некогда гордых охотников на нечисть, заставили их выгнуться и восстать, подобно марионеткам. — Прекрати это безумие, — голос графа был далеко не так силен и убедителен как раньше. — Ты не понимаешь, Сердце не должно быть пробуждено! — Последний шанс, ваша милость. Я не хочу жертв больше, чем того потребуется. — Любые жертвы не приемлемы, — покачал головой Верандис. — Я защищал сердце слишком долго. И не позволю тебе завладеть им ради твоих целей. — Быть посему. Но от своих планов я не отступлюсь — уж слишком долго я шел к этой цели! Мертвецы, повинуясь безмолвному приказу хозяина, ринулись в атаку на альтмера. Последний лишь устало прикрыл глаза и одним заклинанием уничтожил мертвецов. — Неужели ты думаешь, что безмозглые трупы могут помочь меня победить? — слабая улыбка тронула губы вампира. Тренькнула тетива выжившего арбалетчика, но слепец отбил и её, а затем метким ударом молнии обратил стрелка в прах, как и еще пару свежеподнятых рыцарей. Тело старого вампира дернулось и он зашипел от боли — на верхних ярусах начали появляться новые фигуры, но на сей раз в черно-фиолетовых одеяниях. — Нет, ну что вы… Они нужны были просто чтобы отвлечь внимание, пока мои слуги все подготовят! В сторону Верандиса обрушился новый шквал заклятий и болтов. Сколь бы ни был опытен вампир, даже используя те оставшиеся крохи силы Сердца, он так или иначе начал пропускать удары. Раны затягивались, но огонь, серебро и зелья, напитанные темной магией, делали своё дело — граф слабел. Вампирское чутье и слух позволяли незрячему меру инстинктивно чувствовать, что его главный враг все еще на расстоянии. Доверяет своим подручным делать всю грязную работу за себя, поддерживая их на расстоянии. — Если ты так хочешь обрести силу Сердца — сразись со мной один на один! — альтмер ловко свернул шею подошедшему слишком близко культисту и, быстро отпив несколько глотков крови, продолжил бой. — Ваша милость, мы же с вами не первый год под лунами ходим… Я не готов в случае провала предстать на суд нашему отцу — Молагу Балу. Поэтому мой вам совет — сдавайтесь. И я обещаю сохранить вам жизнь… может быть. Граф лишь печально покачал головой. — Нет, может я и слеп, но вижу и чувствую твои планы насквозь. Ты не понимаешь, что творишь. Амбиции и жажда власти заведут в тупик не только тебя, но и целый мир! — Не смей говорить о том, чего не знаешь, — прорычал предводитель вторженцев. — Я, Грегос Тенебрис, получу контроль над Сердцем и спасу наших собратьев. И себя. Исполню свой договор с лордом Балом и обеспечу нам процветание! Торжествующий хор подручных подхватил слова своего господина. — Славься, владыка! Мы готовы отдать свои жизни и души во имя вечной благодати! Граф окинул невидящим взором собравшихся. Он всегда был дипломатом и пытался решать вопросы миром. Но не всегда это представлялось возможным. «Я должен был уничтожить Сердце, но так и не смог…возможно, я подвел всех. Но я обязан попытаться». Верандис чувствовал, что раны медленно, гораздо медленнее, чем ему хотелось бы, затягиваются. А это значило, что стоит подогреть обстановку. — Вы не понимаете… Не будет вечной благодати. Вас ждет лишь пустота. А вампиров — лишь цепи Хладной Гавани! Фигуры фанатиков резко направили свой взор на своего владыку, в надежде услышать, что этот старый эльф их обманывает. — Не слушайте его, дети мои! Когда-то давно, на этом самом месте, великий Рада-аль-Саран хотел принести нам вечную жизнь! Отсутствие голода! Свободу от наших обязательств перед Отцом Чудовищ. Но граф помог смертным — уничтожил Пепельного Владыку и обрек нас на страдания. И в довершении всего оживил всех смертных, чьи души забрала Жатва! Испепеляющие взгляды тут же направились на графа. Кольцо прислужников начало смыкаться вокруг него, заставляя отступать к Сердцу. — Но какой ценой? Предел, Скайрим — их души ожидала бы Пустота… — Цена невысока, — фыркнул Тенебрис. — Сколько бед мир понес от нордов и предельцев? Где снежные эльфы, где коренные народы? Они сгинули… В этом мире нет справедливости, граф Верандис. Даже сейчас, в эту самую минуту, души нордов идут на корм Алдуину Миропожирателю. Так скажите мне, какая разница, куда они попадут? На корм тому, кому судьбой и богами уготовано поглотить весь мир или отправиться в Пустоту и спасти тысячи навеки проклятых душ? Одобрительный гул снова подхватил слова второго вампира. Граф еще не успел восстановится, поэтому продолжил разговор: — Нет, разница есть. Ты прикрываешься благородными мотивами, но они далеко не твоя цель… — Оставьте свои тщетные попытки и красноречие для других, граф. Вам меня не остановить, я уже одержал победу. Вы лишь оттягиваете неизбежное и все усложняете. Я… — Самомнения тебе не занимать, это да. Но оно как и гордыня ослепило тебя! — Верандис резко выбросил руки вперед и волна магии отбросила обступивших его прислужников. — Никогда не недооценивай своих противников! Впрочем у тебя будет время все обдумать в Хладной Гавани у твоего хозяина… Альтмер действовал наверняка — в считанные секунды слепой вампир одолел противников и был уже готов обрушить весь свой праведный гнев на Тенебриса, как зал огласил крик последнего: — Сестры, ваша очередь! Заклятие графа Рейвенвотча разбилось о мерцающий гнилостным сиянием щит. За спиной чудовищного вампира стояли сгорбленные фигуры трех ведьм-ворожей. — Вы очень кстати. Где вас только носило?! — Нужно было закончить ритуал, — хриплым каркающим голосом ответила самая дряхлая из ведьм. Верандис не мог видеть своих новых противников, но даже по одному лишь голосу он понял, с кем имеет дело. Ворожеи, гнусные ведьмы из Предела, в которых едва ли осталось хоть что-то человеческое. Их лица становились подобны птичьим, когти и перья, а также разные талисманы лишь дополняли облик полуптиц. — Надо полагать, ты привел не только своих фанатиков? — Вы на удивление проницательны, ваша милость, — елейно пропел вампир, принимая облик человека и поправляя капюшон с маской. — Что ж, раз все для ритуала готово — не вижу причин откладывать! Жаль, вы не сможете увидеть это лично, граф, ха-ха! — Взять его! — прокаркала предводительница ведьм и десяток рослых солдат с двуручными топорами побежали на графа. «У них нет сердец», — пронеслось в голове альтмера, когда не смог почувствовать столь привычный стук сердец. Вересковые воины — могучий плод некромантии и древнего искусства ворожей, послушно исполняли приказ своих хозяек. — Не стоит сопротивляться, граф, вы ведь не хуже меня знаете, что сила этих воинов зависит от силы дерева, что дало им вересковое сердце. Да будет вам известно, что под чутким надзором сестер и моей твердой рукой, в самом сердце Маркарта, в старом храме, вовсю цветет величайшее из сердце-древ во всем Пределе! Человек уверенно шел к Сердцу, почуявшему близость душ и слабость единственного мера в мире, кто мог бы его сдержать. Широко расставив руки, человек начал читать заклинание, пытаясь перехватить контроль над древним артефактом, благо граф был слишком занят противостоянием сразу с десятком воинов-предельцев. — Скорее, прикончите его! — ворожеи подгоняли своих бойцов, ведь здесь, в Арктзанде, природная магия не могла им помочь. Лишь близость дерева, где-то наверху за толщей камня, позволяла чудовищам сражаться и не умирать. Размашистые удары, финты и рывки — рослые бессердечные воители демонстрировали все то, чему научились при жизни. Верандис подхватил один из мечей, выпавший из руки культиста с трудом успевал парировать удары и контратаковать. Поднырнув за спину одного из вересковых сердец, граф ловким ударом подрубил сухожилия заставляя противника грузно осесть на холодный камень пола. Но остальным было все равно — вместе с сердцами они теряли и всякую свободу воли, чувства и эмоции. Снова воздух пронзил свист топоров, лязг меча и заклинания с обеих сторон. Вот огненная стрела поразила одного из бойцов прямиком в раскуроченную и оплетенную корнями грудь, где в зияющей ране пустило корни вересковое сердце… Противник не издал ни слова, но магия поддерживавшая в нем подобие жизни, дававшая силу и регенерацию выше чем у любого из смертных покинула тело, оставляя лишь безжизненную оболочку. — И это и есть тот легендарный граф-вампир? Больше похоже на жалкого калеку! Ведьмы не спешили вмешиваться в бой, уверенные в силах сильнейших чемпионов. Вот уже недавно раненый воин с подрубленными ногами встал и твердым шагом направился на вампира, перехватив поудобнее широкую обоюдоострую секиру. — Да обезвредьте вы его уже! Или добейте, чтоб не мучался… — человек, прикрыв глаза, пытался настроиться на сердце, правда получилось средне. А может, всему виной был все ещё живой Верандис и его связь с Сердцем Тьмы? Граф терял силы. Нет-нет, но его слепота и невозможность чувствовать сердцебиение врагов подводили его и он пропускал тяжелые удары. Близость пробуждающегося Сердца давала ему новые силы, но он слишком хорошо понимал, что это последний резерв. Впрочем, и бой сейчас явно был последним… Прикрыв глаза, Верандис воззвал к силам Сердца огненный вихрь подпитанный силами из Пустоты уничтожил нежить. — Невозможно!!! Он же был на грани!!! Матрона Бьялна, сделай что-нибудь! — ворожеи в панике смотрели на свою предводительницу. Раздалось очередное щелканье спусковых крючков и граф не успел обрушить свой гнев — далеко не все болты нашли свою цель, но по меньшей мере три или четыре торчали из тела вампира. Остатки сил меру пришлось тратить на восстановление тела, но ведьмы не стали ждать — огонь, лед и молнии обрушились на Верандиса, заставляя его отступить и без сил упасть практически у ног человека. — Жаль, что вы не проявили должного благоразумия. Советую передать мне контроль над Сердцем и мы покончим на сегодня с бессмысленными жертвами. Сестры, мне нужна ваша помощь. Действуем согласно второму плану. Ворожеи криво проковыляли на свои места, и начали заунывное песнопение. Подоспевшие новые культисты притащили с собой жаровни и тотемы и вот посреди технологической двемерской обсерватории начались первобытные ритуалы. Несколько фигур из общей массы направились к двемерским приборам. Вновь ожили механизмы как и тысячу лет назад, а Сердце начало медленно пульсировать, окончательно пробуждаясь. «Нет, нет, нет! Я не могу этого допустить!» — Граф последним усилием отбросил прислужников, пытавшихся его сковать и, отдавшись инстинктам, бросился на погруженного в транс человека. Тенебрис не успел среагировать и вот они уже оба летели с платформы в Сердце… Одна вспышка и оба вампира исчезли, но вместе с этим Сердце совершило первый удар. — Продолжайте приготовления, владыка скоро свяжет себя узами с сердцем и мы обретем вечную жизнь и свободу от смерти! — фанатично проверещала матрона Бьялна.***
Мир Сердца, рожденный Радой-аль-Сараном практически не изменился за прошедшую тысячу лет. Все так же мертвая каменистая пустошь, где пробивались редкие растения, темно-серые облака и все это в окружении первородной Пустоты. Лишь не было вихрей бури, что затягивала сюда души. Маска Грегоса слетела, капюшон спал и перед Верандисом предстал вполне себе обычный человек, выглядящий молодо, несмотря на то, что прожил в этом мире уже тысячу лет. Некогда карие глаза сменились алеющими глазами вампира, что вкупе с бледной кожей создавало несколько пугающий контраст. Взъерошенные от неожиданного полета темные волосы и блестящие клыки лишь дополняли его образ. — Смело, ваша светлость, очень смело. Но опрометчиво. Теперь мы с вами одни и мне ничто не мешает… Граф встал, разминая тело. — Это я мог не сдерживаться. Как бы мне ни было печально это признавать, но это мой мир. И даже если ты победишь, я сделаю все для того чтобы ты остался здесь навечно. Или пока хватит моих сил. — Я ждал этого дня с конца второй эры. Думаешь, я не смогу подождать ещё пару часов? Дней? Я только и делал, что ждал, следя за ходом истории и направляя её в нужное русло! — Тогда тебе придется ждать ещё. Я не отдам тебе Темное Сердце. Особенно теперь, зная зачем оно тебе нужно, — Верандис сделал пару шагов, пока его нога не запнулась о металл маски. Эльф подобрал предмет и поморщился. — Зачем тебе все это? Неужели ты думаешь, что тебя никто не остановит? Я думал, что с такими громкими заявлениями тебе хорошо должны быть примеры тех, кто потерпел фиаско. Маннимарко, Триада, Рада-аль-Саран… — Ты предал его, Верандис, — прошипел человек. — Я уважал твои принципы, ценил твои убеждения. Но тогда… ты предал свой народ, Рейвенвотч. Ты знаешь, что сейчас с Адусой? Гвендис? Феннорианом, почитавшим тебя как отца? За эту тысячу лет их не стало. И теперь твои возлюбленные дети страдают в вечном рабстве, как и другие вампиры в Хладной Гавани!!! Граф, все еще державший в руках маску и использовавший ауромантию, пошатнулся и взглянул на своего врага. В этом измерении его зрение слабо, но всё же вернулось к нему и к своему сожалению мер понял — этот человек не лгал. — Я боялся этого, надеялся на лучшее… но каждый из членов дома Рейвенвотч знает о цене, которую нам предстоит платить. Но никто из них не хотел бы, чтобы его или её жизнь была куплена чужими душами. — Легко говорить, граф, когда тебя вернули ради спасения мира. И ты здесь, в добровольном изгнании. А твои «дети» считали тебя мертвым! Но ничего, скоро вы воссоединитесь. — И снова угрозы? Пока я слышу много слов, но не вижу реальных дел. Даже в бою основной вред причинили твои слуги… Человек лишь фыркнул, призывая в руки оружие. Жуткая булава, украшенная шипами и даэдрическим лицом, выдавала древнюю булаву Вампира, выкованную самим даэдрическим Принцем Молаг Балом. — Знаешь, в какой то степени это мой последний шанс. Наша с ним сделка подходит к концу и перед тем как исполнить договор я бы предпочел перестраховаться. — Договор с Молаг Балом? Весьма опрометчивое решение для того, кто, по его словам, знает будущее и направляет историю так, как нужно ему. Мы все можем рассказать о… — Довольно. Это была не угроза, а констатация факта. Я одолею тебя, сердце восстанет в былой мощи, я напитаю его душами братьев Бури и Легиона, скормлю ему всех тех глупцов, что придут меня остановить. Ты не задумывался, почему все так превозносят Тайбера, мать его, Септима? Он завоевал почти весь мир и его причислили к богам! Как же хорошо, что Талмор борется с этим еретическим культом Талоса… Впрочем прости, что-то я отвлекся. Так о чем это я? Противники кружили друг перед другом, сцепившись взглядами. Граф с опаской посматривал на булаву, но продолжал слушать оппонента. — Ты говорил о Тайбере Септиме. Но даже до меня доходили о нем слухи. — Верно! Меры ненавидят его, а люди обожествляют. Какой ценой он достиг этого? Ради чего? Он утолял свои имперские амбиции. Я же хочу спасти наших сородичей, спасти их от вечного голода, как и Рада-аль-Саран. Ну и соратников Серой Рати с моими приспешниками, пожалуй. С помощью этой силы я смогу это сделать и знаешь, в чем парадокс? Для смертных я буду чудовищем, а для наших сородичей — богом и избавителем. Как все меняется от точки зрения, не находишь?! В этот же миг Грегос бросился на графа, а благородный вампир обрушил на него мощь своей магии. Бой двух вампиров получивших свой дар от крови Молаг Бала был стремителен. То тут, то там вспыхивало пламя, трещал лёд, искрило электричество. Пустота и темная магия сплетались в смертоносной пляске подкрепляемые ударами булавы и меча. Но каждый раз, стоило булаве зацепить Верандиса, как он отчетливо понимал, что слабеет. И дело было даже не сколько в необходимости исцелить рану и поддерживать свои силы, нет… Булава Молаг Бала недаром звалась булавой Вампира. Жестокий Принц наделил её силой истощать силы врага, лишать его магии передавая их своему нынешнему владельцу. — Я хорошо готовился к нашей встрече, твоя милость, — усмехнулся человек, нанося сокрушительный удар по ребрам альтмера. — Неловко, наверное, осознавать, что оружие нашего создателя помогает мне склонить чашу весов на свою сторону, не так ли? Агрх! Из последних сил граф бросился на Тенебриса и пронзил его своим мечом. — Может сам у него и спросишь? — устало прохрипел граф. По лезвию клинка бежали темные нити, что были так похожи на энергию пустоты струящуюся сквозь этот мир и Сердце. Но прежде, чем она достигла цели, тело растаяло кровавой дымкой, прошедшей сквозь Рейвенвотча, за чьей спиной он и материализовался. — Только после тебя, предатель, — прохрипел человек, лицо которого в следующий миг исказилось в жуткой гримасе боли и ярости. Трансформация в обличье высшего вампира, вампира-лорда, прошла в считанные мгновения и вот удар булавы обрушился на голову почтенного мера. — Ты… ничего не добьешься… — тело альтмера-вампира согнулось в приступе кровавого кашля. — Даже если ты получишь Сердце и сможешь провести все ритуалы, ты вызовешь гнев Молаг Бала. Ведь он же велел добыть это темное сердце для себя, верно? — Ошибаешься, граф. И даже твоя хваленая ауромантия не помогла? Нет-нет… — Мощная когтистая ступня с силой опустился на травмированную грудь Верандиса, вгоняя когти в его плоть. — Всего лишь навечно погасить Драконьи Огни и позволить даэдра забыть об ограничениях и завесе Акатоша. Такова была цена моего бессмертия и могущества. Граф устало закатил глаза. Его клонило в сон и он уже потерял все силы… «Когда я умру, он заполучит Сердце, а я…я воссоединюсь с своей семьей. Гвендис, Адуса, Феннориан… Но нет, я еще постараюсь выиграть время». Мер широко раскрыл глаза и слабо усмехнулся. — Как банально… Сдается мне, ты продешевил. Обречь весь мир на рабство и даэдра, а взамен получить такие крохи? Да ты не чудовище, а чудовищный глупец, ха-ха! — Не тебе меня судить! К тому моменту, если я решу исполнить договор, я буду стоять лишь на ступень ниже Принцев. И свой кусок пирога я все же урву… — Ты так спокойно говоришь о том как отдашь целый мир… — Это. Не мой. МИР!!! Хочешь знать, как я оказался здесь? Хочешь знать, через что я прошел, чтобы добраться до Сердца? О, я расскажу тебе… — Расскажешь? Очень любезно с твоей стороны, — эльф закашлялся, — но мне казалось ты спешишь. Там твои слуги заждались… Хотя, я догадываюсь, что ты уже знаешь, как причудливо течет время в этом месте. Но ты не боишься все это мне рассказывать? Вдруг я… Человек надавил сильнее на раны эльфа, после чего призвал подавляющие использование магии оковы и пользуясь преимуществом в силе, размере и состоянии начал заковывать поверженного врага, продолжая при этом разговор: — А что бояться говорить с тем, кто скоро или поймет меня… или умрет от моей руки? Никто не придет на помощь, Верандис. Как и не пришли к твоим детям. А моим соратникам нужно время подготовиться к финальным аккордам моего триумфа. Так что устраивайся поудобнее и слушай внимательно — я начинаю свой рассказ.