***
— Гости совсем скоро будут здесь. Все готовы? — донеслось со второго этажа. Строгий голос принадлежал пожилой женщине. Слегка облокотившись на перила, она беспринципно оценила взглядом проделанную домочадцами работу, а после направилась к лестнице. Умело выбирая каждую досточку, Альма Мадригаль спустилась вниз. Несмотря на возраст, осанка старушки была ровной, а шаг твердым. Величественный стан и задранный подбородок делали её похожей на особу высокого происхождения. Предварительно что-то обсудив с Феликсом и Августином, довольная обстановкой, Альма устремила взор в сторону внуков. — Какой приятный вечер, abuela. Ты выглядишь просто замечательно! — уверенно шагнув навстречу, блеснул улыбкой лицедей, а после отвесил приветственный поклон. — Спасибо за комплимент, Мило. Вечер и вправду чудесный, — растаяла Альма, одарив теплотой внука. — Но не будем забывать о главном, — обратилась она ко всем. — После того как Гусманы появятся, вы должны будете самостоятельно проводить их до террасы. Я бы взяла это на себя, но возникли некоторые семейные… трудности, — в чертах читалось легкое раздражение. — Ну что справитесь? — Конечно, abuela, можешь на нас рассчитывать! — воскликнул Камило, показывая бабушке поднятый вверх большой палец. — Мы справимся, бабушка, — более сдержанно ответила Мира. Стоявшая рядом Долорес предпочла сохранять молчание. Скрестив руки на груди, она исподлобья сверлила Альму взглядом. Выражение абсолютного спокойствия, граничащего с холодным безразличием, делало девушку той самой непоколебимой старшей сестрой, какую Камило знал до вчерашнего вечера. Нынешняя Дол совершенно отличалась от прошлой версии: всепоглощающе страдающей от неразделенной любви и страстно говорящей о своих чувствах. Словно любовь оголяла новые грани девичьей души, о каких юноша раньше не догадывался. Жаль, что страдала она отнюдь не по мастеру перевоплощений. — Вот и славно, — выдохнула женщина. — Пока вы тут готовитесь, я посмотрю как там дела у ваших мам. Долорес, раз уж тебе все равно нечем заняться помоги Луизе накрыть на стол — она довольно неуклюжа, когда дело касается мелочей. — Да, abuela, — сухо ответила старшая внучка. Кивнув глава семьи так же твердо и самоуверенно направилась в сторону кухни. Всеслышащая проводила её взглядом, а после обратилась к лицедею: — Пока торжество не началось, нам нужно кое-что обсудить, — долька тревоги, скрытая под маской серьезности, отразилась в её больших глазах. Дол взяла юношу за предплечье, не прерывая зрительного контакта, словно пытаясь донести на невербальном: «Это необходимо сделать сейчас.» — Хорошо, идем, — погрустнел подросток. Камило знал о чём будет разговор и его это удручало — интуиция подсказывала, что ничего хорошо ждать не стоит. — Мира, Тони, я скоро вернусь. Прикройте меня, если что? — парень скрестил руки в знак прощения, жалобно стреляя глазками. — Ладно. Хоть я и не совсем понимаю к чему эта секретность, — обозначила кузина. — Только не вздумайте попасться на глаза бабушке — в этом случае мы будем бессильны. — Да, будьте внимательны. — махнул кулачком братец Антонио. — Спасибо. — улыбнулся напоследок Камо и поспешил вслед за Долорес.***
Поднявшись на второй этаж по задней лестнице, Камило зашагал вдоль витиеватых перил. Пройдя мимо комнат членов своей семьи, он свернул в сторону запретного коридора, где его уже ожидала сестра. — Ого, башня дяди Бруно. Ты уверена, что нам стоит идти туда? Что не нашлось места менее зловещего? — спросил младший. — К сожалению, нет, — сдержанно ответила старшая. — Это место идеально для хранения секретов — здесь почти никого не бывает. — Хм... И часто ты сюда ходишь? — Обычно я прихожу в башню, когда хочу побыть наедине с собой. Шум песка успокаивает, помогает думать. — Это… звучит крайне удручающе, — задумчивый взор устремился в сторону, оставляя после себя неловкую паузу. — В смысле, когда ты не можешь «думать» в собственной комнате и… тебе приходиться искать стороннее место, — заключил юноша, почесав затылок. — Может и так, но это единственный доступный вариант. В нашей семье мало времени уделяется на размышления — все постоянно заняты делами. Может поэтому мы и не успеваем задуматься о том, чего хотим на самом деле. Мило ничего не ответил. Он лишь скромно убрал за ухо выбившуюся прядь волос, потупив взгляд в пол. Удовлетворенная наступившей тишиной, Дол осторожно коснулась поверхности деревянной двери, а после скользнула ладонью в сторону ручки. Выгравированная на металле, буква «B" до щелчка повернулась на 90 градусов, отворив дверь с протяжным скрипом. — Иди прямо за мной и чтоб ни звука. Все понял? — уточнила всеслышащая, повернув голову в сторону брата. Неуверенный кивок, не сопровождавшийся очередным набор подстебывающих фраз, сошел за положительный ответ. — Ну тогда пойдем, — махнула Долорес рукой, а после скрылась во тьме по ту сторону двери. Пропустив с десяток ударов в груди, Камило сглотнул образовавшийся в горле ком. Набравшись смелости, юноша последний раз шаркнул ногой по плитке Каситы, после чего его, туфля «утонула» в песчаном океане. Кромешная тьма. Абсолютное ничего с ноткой спертого воздуха и шепота песка пробрало лицедея до самых костей. Темнота сдавливала горло, стягивала своими холодными ручонками все тело, прямо как во время сонного паралича. Еще немного и где-то в углу появится монстр, готовый наброситься. В конце коридора возник едва уловимый луч надежды, в проблесках которого скользнула тень. Бесшумно надвигаясь, она пролетела мимо фальшивых видений, оказавшись самой реальной из возможных. В страхе юноша сжал веки так сильно, что перед глазами поплыли белые круги. Легкий ветерок щекотал кожу до тех пор, пока парень не ощутил на ней прикосновение: — Камило, ты в порядке? — мягкая ладонь опустилась на лоб, стирая капельки холодного пота. Появившаяся Долорес аккуратно прижала младшего брата к себе, положив подбородок на его дрожащее плечо. В детстве объятия помогали мальчику справиться со страхом, поэтому сестра была почти уверена в действенности этого метода. — Мне очень жаль. Я совсем забыла, что ты боишься темноты. — продолжила девушка, крепко сжимая руками юношеское тело. — Все… нормально… не извиняйся, — смущенно выдавил из себя парень, возвращая контроль над голосом. — И пожалуйста… перестань так сильно меня сжимать — мне больно, — не успел он договорить, как Дол резко отстранилась. — Да, конечно… Что-то я увлеклась. — едва видимый, румянец окрасил щеки. Вокруг царил кромешный мрак, отчего нависшее смущение особенно остро ощущалось буквально каждой клеточкой. Настолько интимными казались, ныне простые, семейные объятья. Постояв еще какое-то время в напряженной тишине, Долорес выдохнула: — Извини, нет смысла стоять здесь. Давай выйдем на свет и нормально поговорим. Согласен? — сестра осторожно протянула брату руку, после чего оба пошли на шум песка. Подросток едва касался маленькой женскую ладошки, стараясь лишний раз не доставлять неудобств и не смущаться самому. Но даже это легкое прикосновение предательски обдавало жаром и на душе, ровно как и во всем теле разгоралось, еще не погасшее, пламя.***
Миновав песочный водопад, который служил своего рода завесой, плотно отделявшей темный коридор от просторного зала, сиблинги попали в некое подобие разрушенного храма, едва освещенного лучами закатного солнца. На, возведённых из песчаника, стенах виднелись крупные трещины, сквозь которые произрастала виноградная лоза. Выгравированные на камне, портреты провидица выглядели не лучше — повышенная влажность привела к появлению плесени. Помимо главного, комната Бруно имела еще четыре коридора, расположенных друг от друга крест-накрест. Как не старайся, попасть через них куда-то кроме зала было невозможно. Вход соединенный с выходом и наоборот, будто в этом был какой-то скрытый смысл, ныне никому неизвестный. Разглядывая помещение, Камило остановился, на установленных в полу, солнечных часах. Тень от стрелки неумолимо близилась к шести — время к которому должны прийти гости. — Прошло так много времени, с тех пор, когда я был здесь в последний раз. — начал он неожиданно, опустившись на землю. — Кажется, когда дядя Бруно еще был с нами. — скрестив руки на груди, отметила Долорес. — Скучаешь по нему? — А как же. Можно подумать ты нет. — Я этого не говорила, — последовав примеру брата, девушка села рядом. — Несмотря на то, что о Бруно говорили, человеком он был хорошим... Представляешь, именно он был тем, кто предсказал маленькой мне мою судьбу. — погрузилась в воспоминания всеслышащая. — Ничего удивительного, он же видит будущее, — сыронизировал младший. — Ты понял, что я имела ввиду, — ответила старшая, разгладив складки своего платья, — Он сказал, что мужчина моей мечты будет недосягаем, — продолжила она спустя какое-то время, — Что как бы я не старалась, он не полюбит меня и будет обручен с другой. Так и получилось. — прикусила губу девушка, спрятав лицо в коленях. — Ну ты чего, — Камило хотел было протянуть руку, желая приобнять расстроенную сестру, но тут же отбросил эту затею, — Как бы там не было, не зацикливайся на этом. По крайней мере, ты попыталась поговорить с бабушкой, пускай и безуспешно. — Эта затея с самого начала была обречена на провал. О чём я только думала?! — Знаешь, порой лучше рискнуть и потерпеть неудачу, чем ничего не делать вовсе и всю жизнь об этом жалеть, — задумчивый взгляд юноши устремился к звездному небу. Камило вдруг резко захотелось оказаться где-нибудь в лесу, понаблюдать за зверями, дабы перенять их повадки или просто посидеть на дереве, приглядывая за, еще не вылупившимися, птенцами. Что угодно, лишь бы не быть здесь и не говорить, то что он хочет сказать сейчас. «Долорес» — вымолвил он почти на одном дыхании. Такое красивое и мелодичное имя, напоминавшее шорох листьев на ветру, но такое неподходящее по значению для такой замечательной девушки. Как говорила бабушка, обладательницам данного имени всегда выпадала нелегкая судьба. Мило во все эти предрассудки не верил, но теперь, глядя на Дол, начинал понимать всю суть. — Что? — сестра подняла в его сторону, покрасневшие от слез, глаза. Золотистые тени осыпались, покрывая смуглую кожу блёстками. Красная помада была небрежно смазана, оставляя за собой яркий след на щеке. — Посмотри на небо. Луна сегодня такая красивая, не правда ли? — подросток тыкнул пальцем в огромное бельмо, освещавшее все вокруг, — И звезды, они так близко, что можно достать до них рукой, — потянувшись за светилом, лицедей сделал вид, что поймал одно из них. Протянув девушке сжатый кулак юноша продолжил: — Звезда в моей руке может исполнить любое твое желание. Стоит только захотеть и оно сбудется. — Камило, ты слегка опоздал — мне уже не пять лет, — ухмыльнулась Дол, потирая рукой мокрые глаза. — Не столь важно сколько тебе лет, главное насколько сильно ты будешь верить, — раскрыв кулак брат показал сестре темно-синий камень с золотистыми вкраплениями. — Что это? — всеслышащая взяла в свои маленькие ручки большой самородок. — Это лазурит. Также известный как «небесный» камень. Он считается символом дружелюбия, искренности, чистоты мыслей. — Спасибо. Но с каких это пор ты интересуешься камнями? — с недоверия поинтересовалась девушка. — На самом деле, ими интересовался дядя Бруно. Этот он подарил мне в семь лет, как раз перед уходом. Сказал, что камень помогает в принятии решений и отгоняет от владельца неприятности, — потрепав волосы, ответил парень. Восторженная Дол принялась рассматривать свой подарок. Наблюдать за зрелищем было увлекательно, но Камило решил не тянуть и перешел сразу к сути дела. — Долорес, я не шутил, когда сказал что твое желание может исполниться, — тон лицедея стал серьезней, привлекая внимание девушки. — Что это значит, Мило? Ты же знаешь, что если abuela что-то решила, её ничто не переубедит. — Нам не обязательно действовать через неё. — Нам? — Да, — юноша поднялся на ноги, стараясь держаться на расстоянии, — Я помогу тебе завоевать расположение Мариано. И тогда уже от него будет зависеть состоится ли эта ненавистная свадьба или нет. — Но… Как же? — ошарашенная Долорес тоже подскочила, — Ты пойдешь на это... несмотря на свои чувства... ко мне? — Я сделаю это из-за любви к тебе. Любви, которая так и останется безответной, — избегая пересечения взглядами, ответил лицедей. — Ох, Камило.., — девушка приблизилась к отдалившемуся парню, нежно опустив руку ему на плечо. Ответив на жест, он накрыл её ладонь своей. — Пускай я потерпел неудачу, но я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива, — закончил подросток, отведя взгляд в сторону. Постояв так какое-то время, Камило мягко сбросил с себя женскую ладонь и направился к выходу. — Мило, постой, — донесло где-то из-за спины. — Спасибо... спасибо за все, что ты делаешь для меня. — Не за что. Это мой долг, как брата. А теперь идем — нам пора возвращаться на праздник.