Ошибки, за которые приходится платить.

      У границы страны Травы.       Орочимару сидел за столом на кухне, перебирая разные пробирки, в которых находились странные вещи. Он неспешно записывал результаты своих работ в небольшой блокнот. Выражение лица Сеннина было неоднозначным: он мог улыбнуться на мгновенье, но тут же улыбка сходила с его лица, и на замену всплывала гримаса раздражения.       Вокруг было темно, не считая одной свечи на столе. Сама комната была обыкновенной. Стол, стулья, холодильник, несколько шкафчиков и газовая плита. На полу были разбросаны свитки, вперемешку с пустыми коробками из-под лапши. За окном уже давно наступила ночь, поэтому можно было услышать, как стрекочут кузнечики.       Беря в руку уже девятую по счёту пробирку, Орочимару неожиданно замер. Он медленно перевёл свой взгляд на выход из комнаты. Спустя секунду, входная дверь в дом была снесена. Прозвучал сильный грохот, и дверь влетела на кухню, а за ней, медленным шагом, вошла и гостья.       Орочимару не двинулся с места, всё ещё держа в руках пробирку, последнюю, уцелевшую. Дверь снесла стол, на котором лежали все остальные результаты опытов человека. Он с лёгкой грустью посмотрел на уничтоженный труд.       – Что ты наделал? – голос гостьи был невероятно злым. От неё исходила такая жажда убийства, что стекла в комнате начали трястись от столь сильного давления.       Орочимару посмотрел в глаза своей подруги. В её карих глазах с приятным, кофейным оттенком, читалась лютая ненависть и ярость. На лбу, рядом с ромбиком, вздулась вена. Кулаки этой женщины сносили горы, оставляли кратеры... И сейчас она готова была пустить их в ход для уничтожения единственного человека в этом доме.       – Как ты мог так поступить с ним? – Она схватила за перевёрнутый стол, и швырнула его в стену.       – Это было необходимо, Цунаде. Ему предстоит познать всю боль этого мира. И если он увидит всю грязь и поймёт, что нет ничего хорошего, он повзрослеет раньше. Будет готов ко всему.       – Ты заставил его убить детей! Ты понимаешь, что он может сломаться изнутри? Он всё ещё ребёнок! – Схватив Орочимару за его белую рубашку, Сенджу подняла его, удерживая в воздухе. Она смотрела на него с такой яростью, что Змеиный Сеннин подумал, буквально на мгновенье, что она сейчас убьёт его.       – Иначе бы он не смог принять свою роль в этом мире. Цунаде, ты не маленькая девочка, чтобы я объяснял тебе принципы и законы этого мира. Либо ты убьёшь, либо тебя. И ты первая, кто должна знать об этом. Ведь именно ты потеряла Нава...       Орочимару не успел договорить, как Цунаде впечатала его в пол. Древесина затрещала и проломилась. Не успокаиваясь ни на секунду, она обрушила на друга свои кулаки. Каждый удар приходился прямо в лицо Орочимару, и с каждым ударом он погружался в землю. Кулаки разгневанной женщины были полностью в крови. Несколько капель попало на лицо. Цунаде не могла остановиться. Она продолжала бить, даже когда тело Орочимару перестало издавать звуки.       – Ещё немного, и я бы умер, Цунаде-химе. Признаю, был не прав. Больше не буду произносить имена твоих погибших родных.       Змеиный Сеннин появился неподалёку от Цунаде, которая остановилась, услышав голос Орочимару. Она поднялась и выпрыгнула из кратера, стены дома были разрушены, из-за чего всё строение рухнуло.       – Пойми меня, Цунаде-химе. Я хочу, чтобы Наруто избежал участи твоего брата и возлюбленного. Я тренировал Наваки, и я знаю каким он был. Наруто очень сильно похож на него, ты это и сама заметила. Я видел, как ты смотрела на него.       Цунаде вытащила из-под разрушенного дома уцелевший стул, и села на него, доставая маленькую бутылочку саке.       – И поэтому ты решил заставить его убить девочек? Ты понимаешь, что он уже больше не такой как Наваки? Он измениться! Он перестанет ценить жизни людей! Для него убийство будет самым простым и верным решением всего!       Вытирая лицо тыльной частью ладони, она размазала кровь по лицу, но это лишь придавало ей больше опасности.       – Эти дети были не так уж и невинны, как ты говоришь. Их отец является крупнейшим торговцем, и у них дома столько прислуги, что тебе, принцессе клана Сенджу, и не снилось. А знаешь, какое было развлечение детей этого человека? Они могли натравить собак на провинившуюся прислугу. По их прихоти были казнены шестнадцать человек, и это только те, о которых я смог узнать. – Орочимару продолжил стоять напротив Цунаде.       – Они заставляли людей выпивать смертельные дозы ядов. Они веселились, смотря на агонии невинных. И это всего в девять лет. А Даймё страны закрывает глаза на частые пропажи молодых девушек, потому что их отец щедро платит ему. И ты считаешь, что такие как они достойны жизни?       – Нет. Но убивать их руками ребёнка...       – Руками шиноби. Наруто станет убийцей, Цунаде. Рано или поздно, но он убьёт человека. В сражении или скрытно, неважно. Я лишь хочу того, чтобы он был готов к этому. Чтобы рука его не дрогнула в нужный момент, и он смог выжить.       – Я всё равно против этого. Почему ты не посоветовался с нами? Мы бы смогли что-нибудь придумать.       – Что, например?       – Я... я не знаю. Для этого нужно время. – Цунаде допила бутылку, и швырнула её к доскам.       – Нет времени. Он должен в кратчайшие сроки научиться защищать себя. Цунаде не смогла ответить на это. Она опустила голову. Орочимару посмотрел на разрушенный дом, и слегка посмеялся.       – А ты такая же непредсказуемая, Цунаде. Не думал я, что ты уничтожишь этот дом.       – Она никогда не меняется, – донёсся до двух Сеннинов голос.       – Эта женщина бьёт всё так же больно? А, Орочи?       – Нет, ещё больнее, – ответил Орочимару, смотря на беловолосого ниндзя, чья шевелюра достигала до пояса.       – Это хорошо, что мне не удалось подглядеть за тобой в купальнях ещё разок. Да, Цунаде?       – Заткнись, Джирайя. Иначе ты получишь так же, как и этот идиот.       – Кстати об идиоте, – тон Жабьего Сеннина резко изменился. – Ты совершил ошибку.       – Джирайя, вот только ты не начинай. Я всегда считал тебя глупцом, но, чтобы ты не понимал таких простых вещей...       – Мне придётся забрать Наруто у тебя, – не слушая друга, Джирайя продолжал говорить. – Ты опасен для него. Я думал, что ты оставил в прошлом свои мерзкие затеи, но это уже перебор.       – Думаешь, что сможешь отнять у меня моего ученика? – усмехнулся Орочимару. – Ну, попробуй. Не думаю, что у тебя что-то получиться.       – О чём он говорит, Цунаде?       Сенджу лишь цокнула, нахмурившись.       – Он прав. Наруто сейчас не пойдёт с тобой, Джирайя. Я видела, как он тренировался. Мальчишка не жалеет сил. Сбивает кулаки в кровь. Он даже не обратил на меня внимания, когда я решила ему помочь. Молча дал себя подлечить, и продолжил тренировку. Я думала, что это временно, но после узнала о его миссии. Физически он в полном порядке, но ментально... Я не знаю, что сейчас происходит в его голове, поэтому не стоит сейчас трогать его. Это может лишь навредить ему.       Джирайя был взбешён. Его чакра буквально взорвалась, окутывая его. Синяя чакра кружила вокруг Сеннина, из-за чего земля начала трескаться. Волосы Джирайи увеличились, окружив его со всех сторон, оставляя открытым только лицо. Он слегка пригнулся, и готов был уже нападать на Орочимару, но остановился, когда перед ним встала Цунаде.       – Цунаде, не сейчас. Я должен проучить нашего товарища. Мой крестник пострадал из-за его выходок.       – Не сейчас, Джирайя. Мы лишь привлечём лишнее внимание шиноби Травы. Жабий Сеннин свёл брови вместе. Он сверлил взглядом Орочимару, но всё же понемногу начал успокаиваться. Вскоре, когда давление чакры спало, Цунаде вернулась и села на стул, доставая ещё одну бутылочку саке.       – И что ты планируешь делать дальше? – задала она вопрос, передовая алкоголь Джирайе.       – Тренировка тела, чакры. Все базовые упражнения на укрепление тела, а после займусь его знаниями. История, тактика ведения боя и подобное.       – Я буду тренировать его тоже. Я больше не позволю тебе издеваться над ним, – Джирайя сел на землю, рядом с Цунаде.       – Мы не позволим.       – Как скажете. Ему не помешают знания лучших.       – А это что-то новенькое. У нас ведь обычно один джонин берётся обучать троих генинов. А так, одного мальца будет тренировать тройка Сеннинов. Кто знает, может он превзойдёт Минато.       – Он не только превзойдёт своего отца, но и переплюнет нас. Джинчурики Девятихвостого, Узумаки... Ты понятия не имеешь, какой силой будет обладать этот мальчик.       Договорив, Орочимару призвал маленькую змейку, которая, при виде всех трёх Сеннинов, поклонилась всем, а после получила указания от хозяина и исчезла.       – Вставайте, скоро рассвет. Наруто должен начать тренировку.       – Это будет очень интересно. Может, мне стоит написать книгу об этом?       – Только не лезь ко мне, старый извращенец. И не смей показывать Наруто свои книжки, иначе я лично запихаю их по самые гланды, – Цунаде последовала за Орочи, пытаясь не слушать трёп Джирайи.       Спустя десять минут, к разрушенному дому примчит группа Анбу и не обнаружит ничего, кроме кратера.

***

      Раннее утро. Солнце ещё не успело взойти, но мальчик с ярко-жёлтыми волосами, уже вовсю тренировался. Наруто наносил удары деревянной катаной по манекену, который для него установил Тенрю. С каждой секундой он бил всё сильнее и сильнее. Ладони начали кровоточить из-за сильной хватки. Мышцы гудели, но он не останавливался. Манекен начинал разрушаться. Солома летела во все стороны. Так продолжалось ещё полчаса, пока он не уронил оружие. Руки тряслись, ноги подкашивало. Он взглянул на ладони, и зашипел, когда прохладный ветер начал обдувать открытые раны. Было невыносимо больно, для мальчика его возраста. Сорвав с себя футболку, он разорвал её, и обмотал руки. Снова поднимая катану, Наруто взглянул на плод своих тренировок. Голова манекена была уничтожена, а туловище наполовину вывернуто наизнанку.       Подождав пару минут, чтобы боль в руках притупилась, Наруто продолжил. Он бил, не жалея сил, бил даже тогда, когда от манекена остался лишь штырь.       Отбрасывая, в сторону катану, Наруто поплёлся к дереву, ствол которого был обмотан чем-то плотным. Переведя дух, мальчик начал бить по нему кулаками. После первого удара, Наруто остановился и присел, прижимая руки к груди. Было слышно, как он начинает плакать, но Наруто всеми силами старался успокоиться.       Оставив дерево, Наруто решил пробежаться.       Тело ребёнка было не подготовлено к серьёзным нагрузкам. Наруто не стал разминаться, а просто побежал. Он пытался осилить слишком многое, из-за чего упал на третьем круге. Тяжело дыша, лёжа на земле, он увидел ту самую блондинку, которая лечила его в Конохе.       «Цунаде. Вроде так назвал её сенсей».       Она шла к Наруто, мельком взглянув на манекен и кровь на катане. Когда она дошла до него, лежащего на земле, присела на корточки и положила свою руку на его голову, медленно поглаживая его по волосам.       – Малыш, ты помнишь меня? – спросила Сенджу, тепло улыбнувшись.       В ответ Наруто промолчал, но слегка кивнул. Она взяла его на руки, словно младенца, и пошла в сторону ручья, который находился неподалёку.       Сняв с его рук окровавленную ткань, Цунаде промыла ладони Наруто, а после, применив технику, залечила раны.       Этот тёплый, зелёный свет принёс покой в душу мальчика. Дыхание нормализовалось, а сердце перерастало бешено колотиться.       – Зачем ты так? Тебе разве не больно?       Усадив его на колени, она прижала Наруто к себе, мягко поглаживая по спине.       – Это не приведёт тебя к тому, к чему ты стремишься. Ты только ранишь себя и моё сердце.       Наруто не знал, как реагировать. Он никогда не ощущал такой заботы от кого-либо. Орочимару никогда не обнимал его, никогда не говорил, что его раны приносят ему боль. Он подумал, всего на секунду, что именно так чувствует себя ребёнок в объятьях матери. И от этого стало больно. Он хотел также сидеть со своей матерью, хотел, чтобы она также гладила его по спине и говорила приятные слова. Хотел чувствовать защиту.       – Малыш, позволь мне помочь тебе. Я не хочу, чтобы стал убийцей. То, что с тобой произошло, это неправильно. Я.. я бы хотела, чтобы ты поговорил со мной. Рассказал всё, что тебя тревожит.       Наруто чувствовал лёгкий аромат цветов, исходящий от Цунаде. Он слышал её сердцебиение; такое равномерное и успокаивающее. Он ощущал теплоту её тела, и мягкость груди.       Медленно поднимая свои руки, Наруто обнял принцессу Сенджу, и заплакал.       – Я не хотел. Мне страшно. Я не хотел этого делать.       – Тише, тише. Я понимаю, что ты не хотел этого делать. Никто не хочет, чтобы руки детей были в крови.       – Они... они смотрели на меня, когда я...       – Я знаю, я знаю.       Цунаде покачивала Наруто, не переставая гладить его по спине. Она прикрыла глаза, вспоминая своего брата. Точно такой же характер и улыбка. Такое же стремление к жизни.       Неожиданно для Наруто, он услышал песню.

Далеко за вечерним облаком Сокол парит одинокий. Я слышу его грустный крик. В безмолвном ветре он один летит. Рассекает небо крыльями. И нет отдыха ему там никогда... Никто не знает, что в сердце моём, В сердце как у этого сокола. Никто не знает, что в сердце моём. Одиноко соколу в небе... По полевой дороге иду я И друг идёт рядом со мной. Мы с тобой всегда одни. На лугу цикады стрекочут где-то. Мы смотрим друг на друга и что-то Я никак не могу слово сказать. Никто не знает, что в сердце моём. Я одинока на свете этом. Никто не знает, что в сердце моём, Одиночество грустно...

      Когда Цунаде допела, Наруто отодвинулся, чтобы посмотреть на неё. Она плакала. Глаза её были закрыты, но слёзы текли по щекам, падая на траву.       – Что это?       – Эту колыбельную мне пела бабушка, когда я не могла уснуть. Она пела её и моему младшему брату, но...       – Он умер?       Цунаде замерла. Она посмотрела в яркие глаза мальчика, в которых больше не было грусти. Она видела в этих «сапфирах» искренность и желание помочь.       – Да, он погиб.       Наруто протянул свою руку к лицу Цунаде, и вытер слёзы со щёк. И это одно действие напомнило ей о Дане. Его лицо мелькнуло у неё перед глазами, там, где находилось лицо Наруто.       – Не надо плакать, Цунаде. Можно... можно я буду тем, кто сделает тебя счастливой?       – Что?       – Я хочу быть тем, кто займёт место в твоём сердце, как ты заняла его в моём. Я не хочу видеть твоих слёз. Я не знаю почему, но мне становится больней. Даже раны не причиняли мне столько боли...       Цунаде не знала, что ответить. Она смотрела на ребёнка, который говорил о таких вещах, которые ей не говорил никто.       – Я не знаю почему, но я чувствую себя уютно в твоих объятьях. Кажется, так было бы, если бы меня обнимала мама, но я... я не уверен. Ведь, они...       – Я знаю, Наруто. То, что сделал твой отец нельзя оправдать. Он поступил как последняя сволочь, но у него были свои причины для этого. Я ни в коем случае не пытаюсь тебя переубедить в этом. Просто... просто знай, что твоя мама любит тебя. Она всегда любила тебя.       – Наверное.       – Слушай, Наруто, – Цунаде нежно прикоснулась к его лицу обеими руками, приподнимая слегка, чтобы он смотрел прямо ей в глаза, – можно я потренируюсь вместе с тобой?       – Я не знаю. Это нужно спросить у Тенрю-сенсея.       – Нет, мой мальчик. Ты больше не будешь тренироваться с этой бездушной куклой. Я близко не подпущу его к тебе. Тебе незачем спрашивать у этого... эксперимента что-либо.       – Но Орочимару-сенсей...       – И он тоже! Не стоит тебе так часто слушать моего старого друга, который любит покопаться в земле.       – Но...       – Не беспокойся, Наруто. Он не будет против. Я ведь права? – Громче обычного спросила она у дерева за ними.       – Конечно ты права, Цунаде-химе. Орочимару появился из ниоткуда. Хищно улыбаясь мальчику, он присел рядом с ними.       – Знаешь, Наруто. Есть вещи, с которыми ты столкнёшься в своей долгой жизни. Я в этом уверен. И я также уверен в том, что твоё задание не было ошибкой. Может, я выбрал не то время... но это не важно. Я хочу, чтобы ты был готов. Я говорил это, и не раз. Я хочу, чтобы ты был готов ко всему. Ты стал для меня практически сыном, я хочу увидеть твой путь. Увидеть, как ты взрослеешь и становишься мужчиной. Хочу увидеть твои успехи и гордиться, что именно я вырастил такого шиноби.       – Я понимаю, – Наруто улыбнулся. – Я постараюсь оправдать ваши надежды.       – Я знаю, что ты сможешь, Наруто. Поэтому хватит сидеть. Вставай. Если бы Джирайя увидел эту картину, то начал бы жаловаться, что Цунаде-химе никогда не обнимала его так.       – Только не вспоминай этого изврата. Ты ведь знаешь, что...       – Кто-то говорил обо мне? – Жабий Сеннин появился перед ними, вставая в странную позу.       – Вспомнил про говно...       – Я – Великий из троицы Сеннинов! Непревзойдённый отшельник с горы Мьёбоку! Завоеватель дамских сердец и поистине - мудрейший писатель!       – Это надолго, – Орочимару встал на ноги. – Хватит, Джирайя. Не порть первое впечатление о себе у ребёнка.       – Это не первый раз, когда мы встречались.       – Тогда ты его уже испортил, – Цунаде помогла Наруто подняться, убирая с его волос пару листьев.       – Эй, зачем вы так со мной? Я ведь тоже буду обучать этого юного ниндзя. Может я смогу наставить его на путь истинный. И он станет тем, кто продолжит моё творение.       – Только попробуй, Джирайя, и я засуну тебе твои книги так глубоко...       – Кхм, Цунаде, – тихо позвал Орочимару Сенджу, показывая взглядом на Наруто.       – А, да. Ну, ты понял.       – Тогда я обучу его призыву жаб!       – Нет! – хором выкрикнули Цунаде и Орочимару.       – У тебя было уже трое учеников, которых ты обучал, не считая, Минато-куна. Так что...       – Вы обучали моего отца? – спросил Наруто, пристально смотря на Джирайю.       – Да, Наруто-кун. Я обучал его, но дело в том... Дело в том, что я разочаровался в нём. Он отличный Хокаге и прекрасный шиноби, но как отец... Той ночью я был там. Я видел, как ты страдал.       Джирайя присел на колено, кладя свою ладонь на плечо мальчика.       – Я своими глазами видел, что сделал твой отец. И я своими кулаками пытался вправить ему мозги, но он стоял на своём. Прости меня, Наруто, за то, что я не смог убедить твоего отца.       – А мама?       Джирайя вопросительно посмотрел на Наруто, а после на Сеннинов.       – А что с Кушиной?       – Где она была?       – Её доставили в больницу. Когда в тебя запечатали...       Не успел он договорить, как прилетел подзатыльник от Цунаде, отправивший голову Джирайи на встречу с землёй.       – Молчи, идиот. Ещё слишком рано!       – Что рано? – Наруто посмотрел на Сенджу снизу вверх, пожираю ту своим взглядом.       – Почему от тебя одни проблемы, извращенец, – пробубнила женщина, снова присаживаясь рядом с мальчиком.       – Понимаешь, Наруто. Есть одна тайна, о который ты не должен был знать, по крайней мере так рано. Но из-за одного болтливого придурка... Я обещаю тебе, что в скором времени ты узнаешь, хорошо? Пожалуйста, поверь мне. Эта тайна не принесёт ничего хорошего. Ты ещё не готов к ней.       – Почему вы считаете, что я не готов? Я уже... я уже сделал много чего, чего не должен делать ребёнок, так почему я не могу знать, о том, что во мне?       – В тебе? – Цунаде бросила взгляд на Орочимару, пытаясь понять, говорил ли он что-нибудь.       – Да. Я читал свитки. Этот старый извращенец сказал, что в меня что-то запечатали. Значит я сосуд. В свитках, которые дал мне Тенрю-сенсей говорилось, что запечатать можно много чего, нов основном это делают при помощи свитков. Только в крайних случаях используют людей.       – Какой ты смышлёный для своего возраста, Наруто-кун. Но прошу. Ты же решил стать тем, кто будет для меня особенным, правда?       Наруто слегка опешил.       – Да.       – Тогда я прошу тебя, как дорого человека. Потерпи немного, и я обязательно тебе всё расскажу.       – Обещаешь? – он протянул свой мизинчик.       – Обещаю, – улыбнулась Цунаде, взявшись с ним мизинчиками.       – Чувствую я, что у нас будет тяжёлое время впереди, – прошептал Джирайя, потирая затылок.       – И не говори. Он будет призывать змей.       – Эй, Орочи, я хотел обучить его призывать жаб.       – Нет.       Орочимару уходил вместе с Джирайей вглубь леса, оставляя Наруто и Цунаде наедине.       – Пожалуйста, Орочи.       – Не-ет. Обучи его Рассенгану.       – Это само собой, но я думал, что это должен сделать Минато.       – Нет. Обучишь его Рассенгану и другим техникам, но призывать он будет змей.       – Ну Орочи. Давай договоримся...       Их голоса стали отдаляться, как и силуэты, и они не увидят, как Наруто и Цунаде заснули в объятьях друг друга.