Я пленён, но не хочу идти вперёд.. Ты манишь, но в моём сердце только лёд..
~
Этой ночью Чимину не спится: он ворочается в кровати, то укутывался в одеяло, то отодвигал его на другую сторону. Его всю ночь мучают кошмары, заставляя мычать и хныкать во сне, судорожно ища упавшее на пол одеяло и плед, которое он сдвинул во сне ногами. Так же нормально не спалось из-за укусов и больной конечности, как только Пак поворачивался и задевал что-то из этого, глаза тут же открывались, а лицо жмурилось от резкой тянущейся боли. И вот он снова открывает глаза и видит в комнате стоящую возле двери тень оборотня. Чимин мычит, моргает, чтобы избавиться от сонной пелены и снова смотрит в сторону двери: никого нет. Теперь омеге казалось, что он сходил с ума. Однако тело окутывает спокойствие, и он мигом засыпает, сладко спя до самого полудня..~
Чимин наконец разлепляет свои сонные глаза, усаживаясь на кровати. В первую очередь он смотрит в окно, где видит засыпанные снегом ёлки и домики. Там бегают друг за другом волчата и дети, кидаясь в небольшие сугробы под ворчания родителей. Кто-то за шкирку оттягивал детей, прихлопывая по заднице и вновь отпускал гулять под строгие взгляды, а кто-то смеялся с них, вспоминая такую же беззаботную молодость. Затем стягивает с себя одеяло. — Я же засыпал без него, — задумчиво размышляет вслух омега и встаёт с кровати. Жутко хотелось пить, поэтому Пак отправляется в соседнюю комнату, чтобы найти там Тэхёна. Он открывает дверь и хромает в соседнюю гостиную, такую же небольшую комнатку, как та, в которой спал лис. — Проснулся? — встречает его в дверях совсем не тэхёнов голос: он грубее, ниже и звучит тихо и бархатно. За спинкой диванчика виднеется ушастая макушка брюнета, а в самой комнате царит запах корицы. Чимин замирает, а в его сторону оборачивается Юнги. Он приподнимает одну бровь, не понимая, почему он остановился. Пак мнётся от пронзительных глаз альфы, и тот молчит в ответ, ждёт, когда ему скажут о причине своего визита в гостиную. Чимин сглатывает прежде чем тихо произнести: — А.. г-где Тэхён? — Ушёл в баню, потом его Чонгук запряг вместе с частью стаи пойти на охоту, — уткнувшись в книгу, без особой заинтересованности отвечает Юнги. — Он не хотел тебя будить, поэтому сказал, чтобы я передал тебе об этом. Сразу отвечу: я не знаю, когда он придёт. — А.. ясно, — кивает омега и уже разворачивается, решая не тревожить того, как его окликает низкий голос соседа. — Чего хотел? — Н-не.. ничего, — активно замотал головой Чимин, решая не напрягать альфу своими хотелками, но его снова спрашивают, и на этот раз в его голосе проскакивают более надменные нотки. — Ты уверен? Я не гадалка, чтобы знать, чего ты сюда зашёл. Чимину кажется, что тот даже усмехается, листая следующую страницу, совсем не отрывая глаз от книги, вызывая у лиса любопытство. — Ты громко думаешь, — добавляет Мин и всё же отрывается от книги. — Так что ты хотел? У Чимина из уст вырывается совсем не ответил на вопрос: — А почему ты тут? Почти сразу же в ответ альфа смеётся, заставляя оборотня раскраснеться. После Юнги сразу же замолкает: его лицо вновь приобретает серьёзный и, по всей видимости, будничный, вид и добавляет: — Это мой дом. Или ты уже себя тут прописал? Пак поджимает губы, опуская уши книзу, осознавая, насколько глупо он сейчас звучал с этим вопросом. — Т-тогда.. г-где ты спишь? — решается на следующий вопрос лис. Сопровождающий смешок со стороны альфы окончательно добивает Чимина. — На диване здесь, я редко появляюсь дома сейчас, а для сна хватает и пары часов, — поднимает плечами он. Он встаёт и подходит к графину, который пристроился на одном из двух подоконников в гостиной, и наливает воду в стакан, делая пару глотков. Его глаза встречают взгляд омеги, и всё становится ясно. Во-первых, домашний нервничал от его реакции, потому что в комнате витало переживание, а голова Чимина была этим всклянь наполнена. Во-вторых, он пришёл сюда, потому что хотел попросить воды.. Но почему-то решил не произносить этого. Именно по второй причине Мин направляется к лису, который рефлекторно отхрамывает назад и ойкает, когда наступает на опухшую ногу. Альфа замечает это, но игнорирует, потому что тот упирается в дверной косяк, а к его губам прислоняют стакан воды. Пак распахивает глаза шире обычного, и смотрит на Юнги, совсем не моргая. Его пухлые, как смеет заметить волк, губы упираются в каёмку стакана и не смеют размыкаться, из-за чего на омегу хмурят брови и после жалеют о соделанном, так как Чимин начинает не только переживать, но и бояться, и Юнги это ощущает всем своим нутром уже. — Просто пей, — тихо бросает альфа и аккуратно берёт его тоненькую ручку, чтобы он наконец среагировал и взял стакан в руки. Но тот ещё сильнее выпучивает глаза, уже вжимаясь в стенку из брёвен. — Ты чего такой шуганный.. пей, я тебе не руку собираюсь отгрызть, а пытаюсь помочь взять стакан, — объясняет Мин, и до Чимина наконец доходит смысл сказанного. Дрожащие руки лиса обхватывают стакан, а его пухлые губы размыкаются и начинают жадно поглощать воду возле замершего возле него Мина. Его зрачки становятся шире, а от голубизны радужки осталось тонкое колечко, сам альфа тяжело выдыхает, продолжая смотреть, как тот осушает стакан, ответно глядя своими миндальными глазами на волка. На его носу Чимин замечает небольшой шрам, параллельно расположенный на переносице. Этот шрам придавал Юнги суровый вид, однако во взгляде читалась забота, которую скрывали за хмурым взглядом. Теперь понятно, о чем говорил Тэхён. Запах корицы становится насыщенней, отчего омега позволяет себе вольности прикрыть глаза от глубокого вдоха через нос и выдоха через рот. Мин ухмыляется, также нагло наблюдая за действиями лиса, замечая на его рыжих волосах мелкие косички. Да, Тэхён целиком и полностью утоп в новеньком, совершенно не считая чужаком. А если Ким так доверился Чимину, значит на это были веские причины. И Юнги хотелось верить члену своей стаи. Тэхён бы не стал заплетать косички первому попавшемуся. — Ещё? — низкий шёпот ласкает рыжие ушки омеги, и дрожь ответно бежит по всему телу до самых конечностей. Он вздрагивает и осторожно кивает, не сразу понимая, что Юнги пытается забрать стакан. Пак ощущает грубые подушечки пальцев, которые легонько касаются его торчащих косточек, следом пальцев, выуживая посуду. Наполненный вновь стакан он вручает в руки омеги и, убедившись, что тот его крепко держит, наконец срывается с места и перепрыгивает через спинку дивана, усаживается и берёт обратно книгу в руки, открывая нужную страницу.~
Пак лежит в кровати, гипнотизируя пустой стакан, который омега оставил на столе, и воспроизводил всё, что произошло утром с Юнги. Щёки краснеют, и Пак, дабы согнать с себя неловкие мысли, утыкается головой в подушку. В ноздрях тут же встревает приятный запах корицы, отчего омега измученного мычит и поджимает хвост. — У тебя здесь всё.. — Юнги не договаривает: от двери сразу же летит к упавшему от испуга лиса, громко айкающего и начинающего шипеть от боли в ноге, отдавленной сыном Ли, в коленях и от того, что он задел раны. Его с лёгкостью поднимают руки альфы и укладывают трясущегося обратно на кровать и укрывают. — Трусишка ты, — пытается сдерживать смех Мин, который уже не вывозит абсурдности ситуации. — Боишься, что я тебя растерзаю? Пак округляет глаза и замирает. В голове пролетает: "А вдруг укусит?", и эти сомнения улавливает волк и не сдерживается: шире улыбается, предоставляя Чимину вид на выпирающие клыки, и они были значительно больше, чем у него: омега мог похвастаться лишь существованием этих маленьких, но острых клычков. Он натягивает на себя одеяло, пряча под ним половину лица. — Расслабься, у тебя кожа да кости, там кусать нечего, — его лицо становится серьёзным почти мгновенно. Он встаёт и направляется к двери и бросает, прежде чем уйти. — Таких трусишек как ты в этом лесу съедают первыми. Так что подумай, что ты будешь делать, когда поправишься и окажешься вне стаи. Пока ты здесь — тебе ничего не угрожает.. Но это только пока. В лесу не место такой пугливости, важно это понимать, Чимин, — он стихает, когда произносит имя омеги, и закрывает дверь, оставляя в груди Пака осадок, который вытеснил утренние моменты с первого плана.~
— Привет, скучал, Чимин-а? — к грядущей ночи в комнату заскакивает Тэхён, набрасываясь к Чимину, чтобы обнять. И эти объятия для Пака были очень комфортными, ему они нравились. Если бы нежность была живой, то она бы явно была Кимом. Земляничный феромон обволакивает лиса, наполняя комнату приятной смесью земляники и корицы. Омега вновь осознаёт: это дом Юнги, он спит в его комнате, на его кровати, и носит, по всей видимости, чёрт возьми, его вещи, потому что от них исходили слабые нотки феромона альфы. И самое страшное: ему нравился запах, исходящий от вечно хмурого Мина. Пряность притягивала, а вот выражение лица отталкивало и немного пугало, касания казались обжигающими. Чимин боялся, что альфа подобен тем, кого он встречал до того, как попал сюда. — Эй, не сжимай меня так сильно, задушишь, — хихикает оборотень, и Пак замечает сильную хватку со своей стороны. Но Тэхён лишь смеётся на это и теребит волосы Чимина, который виновато поджимает губы и тихо шепчет: — Прости, тебе больно? Волк мотает головой и одаряет Пака своей искренней квадратной улыбкой с менее длинными клыками, чем у Юнги, однако они были всё равно длиннее, чем у лиса. — Всё пучком, мы всё-таки превосходим вас в физической силе и чутье. — Чутье? — в Чимине просыпается любопытство, глаза загораются, ожидая, что же ему расскажет о волках Тэ. Он продолжает улыбаться, а его глаза начинают ярче сверкать: — Мы ощущаем, что может чувствовать тот или иной член нашей стаи и не только. Мы так тебя нашли. Ну.. по страху твоему, — а затем, сделав недолгую паузу, добавил, гордо улыбаясь и виляя тёмно-коричневым хвостом. — Я нашёл. — Если бы не ты.. вряд ли бы меня оставили в живых.. ну, или оставили бы, только.. — Пак делает глубокий выдох и опускает уши. — Так.. давай не думать о том, что могло произойти, думай о том, что происходит сейчас: ты в тепле, тебя лечат, кормят и не посмеют сделать больно, — Ким снова гладит рыжую макушку, а затем прилипает носом к пухлым щёчкам оборотня, вдыхая более насыщенный, чем это бывало обычно, феромон топлёного молока. У Пака бегут по всей коже мурашки от самых щёк до кончиков ног. — Ты так приятно пахнешь, только не пойму, почему так слабо, — он слегка хмурит брови, пытаясь в голове подобрать варианты причины слабого запаха омеги. Чимин краснеет и отводит карие глаза от Кима, пожимая плечами: ему не хотелось говорить о том, что в свои полные восемнадцать у него ни разу не было течки. — Может у лисов он не такой крепкий, как у вас, — тихо добавляет Пак, но Тэхён мотает головой. — Нет, я знаю, что они пахнут гораздо ярче, чем мы, особенно во время течки, — а затем добавляет, замечая вопросительный взгляд собеседника. — Мне Хосок рассказывал об этом. Кстати, — волк соскакивает с места и приподнимает одеяло у омеги, оглядывая ногу. — Как нога, тебя приходили перевязывать? — Да, — кивает Чимин в ответ на последний вопрос, а затем отвечает на первый. — Мне уже лучше, Хосок сказал, что сон и питание улучшили регенерацию, так что скоро буду ходить, не сгибаясь в три погибели, — лицо омеги озаряет широкая улыбка, что даже глаза от этого совсем прикрылись и ничего не видели. — Отлично! Значит я потом покажу тебе наш лес! — радостно верещит Ким, начиная вилять хвостом от переполняющего его счастья. Кажется, сейчас даже Чимин ощутил, как сильно за него рады.~
Следующее утро Пак не расставался с Тэхёном: волк много рассказывал о своей жизни тут, затрагивая местами и жизнь Юнги, Хосока, Чонгука и вожака. Чимин с особым интересом слушал увлечённые рассказы о том, как сильно по юности он доставал всех, и вожак сказал сыновьям приглядывать за "занозой". Именно поэтому Ким так тесно общается с сынами Чона. А так же объяснил вкратце, почему у Юнги другая фамилия в их семье. Всё оказалось очень просто: он был не его родным сыном. Отец был почти родным братом Хёна, правой рукой, но погиб во время того, когда стая перебиралась в другой лес. Прошлый дом настиг сильнейший пожар, и Мин Тэсон пожертвовал собой, спасая беременную волчицу. Хён взял Юнги под своё крыло и воспитал достойного оборотня, став ему вторым отцом. И Чонгук радушно принял его в свою семью, став старшим братом и наставником: несмотря на их непохожесть, они всё равно находили общий язык и были довольно дружны. Рассказывал, как он учился управлять волчьей сущностью, притаскивая среди ночи в зубах беременных зайчих, от чего получал нагоняи от братьев Хёна. Рассказы Кима наводили тоску, ведь он прожил свою жить совсем не красочно, мечтая всё время ощутить что-то такое же. Из-за стресса он напрочь забыл половину своего детства, взросления — этот период для него закрыт густой пеленой, которую никак не растворить.. Ещё его навещал Чонгук, который тоже интересовался самочувствием и спрашивал, не нужно ли ему ещё что-то, на что Чимин любезно отвечал, что ему всего хватает. А вот Чон явно хотел растянуть разговор и всё время уточнял, всё ли хорошо у него, не врёт ли он и всё тому подобное. И это не очень нравилось Тэхёну: он обиженно дул губы всё время пребывания Чонгука рядом с Чимином. Альфа даже занял место Кима на краю кровати, излучая от себя приятный ореховый феромон в сторону омеги. После ухода Гука Тэ недовольно выдвинул Чимину вердикт о том, что альфа заинтересован в нём не просто так, а вот Пак уверял его в том, что то, что делал Чон — чистой воды любезность к гостю, которого ранили в лесу. Но только Кима не переубедишь: он сильно взъелся из-за этого, давая лису понять, что волку как минимум не всё равно на сына вожака. Мысленно он успел пару раз прикинуть план по тому, как можно было их свести вместе и как мягко отвергнуть от себя оборотня. День был очень насыщенный: Чимину наконец удалось немного отвлечься от неприятных мыслей за душевными разговорами с Чонгуком и Тэхёном. К вечеру Ким сообщает, что его отправляют на охоту, за что успевает десятки раз извиниться и пообещать утром прийти к нему, поэтому поздний вечер Пак проводит уже в компании себя. По крайней мере, он так считал.. До прихода хозяина дома. Юнги идёт тихо и аккуратно приоткрывает дверь в комнату Пака, резко отводя от испуга взгляд в сторону, могла замечает всё ещё не спящего омегу. — Чего ещё не спишь? — шепчет альфа, снова восстанавливая зрительный контакт. — Я жду Хосока, — в непонимании начинает хлопать глазами Пак, начиная нервничать, когда слышит чертыхания Юнги. — Он сегодня не придёт, зря ждал его: он ушёл в город и вернётся только через пару дней, — поясняет альфа, не собираясь покидать комнаты после сказанного. — А как же тогда поступать с.. перевязкой? — аккуратно любопытствует Пак, анализируя свой вопрос на наличие глупости. — Я могу, — спокойно отзывается Мин и подходит ближе. А Чимин снова дальше, как по рефлексу, продолжая лупить глаза на волка. Юнги игнорирует реакцию и останавливается возле кровати, намешивая кашицу из оставшихся на тумбочке трав в ступке, поглядывая на испуганного лиса. Он берёт бинты, ёмкость с кашей и садится на кровать, внимательно уставив свои глаза небесной синевы. — Почему ты меня боишься так? — в ответ лишь получает скованное понимание плечами и тяжко вздыхает. — Не стоит меня бояться, трусишка. Я не тот, кого стоит опасаться. Он аккуратно отодвигает одеяло, наблюдая за тем, как реагирует на это Чимин. Альфа чувствовал исходящее волнение от лиса. Его мощная рука аккуратно поглаживает уже менее опухшую ногу, пока сам Мин смотрит на омегу, встречая в его глазах одобрение. Он снимает с его тела повязки, намазывая кашицей затянувшиеся раны и вновь перевязывает. Пак тяжело дышит, продолжая гипнотизировать волка взглядом своих миндальных глаз, пока его лба не касаются. — Ты весь горишь..~