Любовь с лисьим хвостом

— Кушай, Чимин-а, кушай, а то совсем кожа да кости, — лепетала вокруг Пака Чиху с излучающей радость улыбкой. А вот в животе Чимина и места уже не оставалось для десерта, и лис тяжело вздыхал от этого, в очередной раз повторяя "мне чуть-чуть", но в понятии тётушки "чуть-чуть" для Чимина было "много". Но тётя Чуху так вкусно готовила, что просто не хотелось отказываться. Она ставит на стол свой фирменный яблочный пирог с корицей, и Пак берёт один кусок себе и кладёт на тарелку. Чиху усаживается напротив с радостной улыбкой. — Какой же ты миниатюрный у нас, совсем ещё ребёнок, боже мой, — причитает она, разглядывая лиса своими любопытными жёлтыми глазами. — Откормим мы тебя, сынок, ты главное кушай. Её уши поворачиваются на стук в дверь, и Чимин вздрагивает от неожиданности. Чиху вновь встаёт и направляется к двери: — Кушай-кушай, я сейчас приду, — бросает она и скрывается в прихожую, оставляя Чимина одного. Живот лиса переполнен, а расстраивать тётушку совсем не хотелось: она старалась, готовила всё это, к тому же безумно вкусно. Омега собирается с силами, чтобы съесть порцию, лежащую на тарелке, как до его ушей доносится голос Чиху: — Юнги, проходи, родной, я как раз испекла пирог. Отказов не принимаю. Ты так скоро исхудаешь со своими патрулями. Когда последний раз ел? Боже, на тебя смотреть страшно, скоро будешь, как Чимин-а, — ворчала тётушка в прихожей, заталкивая Мина в зал. Альфа замирает, увидев за столом Чимина, который уставился в ответ на него, хлопая ресницами. От смущения лис скребёт ноготочками по кружке, дабы хоть чуточку усмирить своё смятение и сердце, которое начало быстрее колотиться. Юнги ухмыляется в ответ и садится рядом, по правую сторону от Чимина, следом усаживается и Чиху, протягивая кружку альфе с горячим мятным чаем. — Спасибо, тётушка, — любезно произносит оборотень, отпивая чаю. Волчица вся засияла, накладывая тому на тарелку кусок пирога. — Кушайте-кушайте, я с вас не слезу, а то без меня совсем костлявыми станете. Чимин-а — будущий папа, а Юнги — правая рука вожака, альфа, будущий отец. Вам не стыдно? — Да-да, мы поняли, что бы мы без Вас делали, — усмехается Мин, откусывая кусок пирога. — Как обычно безумно вкусно, тётушка. У Вас золотые руки. — Подлиза, — хихикает та и тыкает того в плечо указательным пальцем, заливаясь краской: Мин знал, как задобрить волчицу. Чимин улыбается словам Чиху, стараясь больше не смотреть на альфу, однако ощущение того, что на него смотрят, не давало ему покое, отчего тот начал потихоньку ёрзать на месте, попивая чай. И он почти давится им, когда ощущает на своём колене горячую руку оборотня. Чиху продолжает что-то лепетать про худобу и как это вредно, чем это чревато, а Чимин устремляет свои широко распахнутые глаза на Юнги, лицо которого было максимально спокойным. Чимин делает вдох глубже, чтобы успокоиться, но вдыхает запах корицы и.. чего-то горелого. — Т-тётушка.. к-кажется, — начинает было омега, как та вскакивает. — Батюшки! Я же про ещё один пирог забыла! — она мигом убегает на кухню, что-то там причитая и ругаясь. Мин поворачивается почти мгновенно, стоит Чиху скрыться за дверью. — Прекрати это.. У меня уже мозг плавится от того, как ты громко нервничаешь. И нос закладывает от твоего.. феромона, — тихо и резко произносит альфа. — Пожалей Чиху хотя бы, она тоже чувствует это всё. — Я.. я ничего не могу с этим сделать! — хмурится в ответ Чимин, обескураживает на секунду альфу. — Ну.. так сделай уже с этим что-нибудь. — А ты не лезь в мою голову. — Не могу. — Ну так сделай уже с этим что-нибудь, — фыркает в ответ Чимин. После этих слов Юнги сжимает колено Пака, и тот слегка взвизгивает; его щёки краснеют, и он ничего не придумывает, кроме как сжать ногу оборотня в ответ. Его глаза расширяются, а Пак продолжает хмурится, хотя очень сильно хотелось рассмеяться от того, как перекорёжило Мина. В ноздри ударяет запах корицы, обволакивая тело омеги изнутри, отчего тот убирает свою руку, но её тут же перехватывает Юнги и вновь укладывает ручонку лиса на свою ногу, слегка поглаживая его гладкую кожу на выпирающих косточках. — Перемирие, рыжик, я уже понял, что у тебя есть клыки. Но будь осторожнее: у меня они всё равно острее, — волк ухмыляется, ожидая реакции от омеги. — Не стоит меня недооценивать, — смущённо шепчет Пак, переводя взгляд на их руки. По телу тут же бегут мурашки, а дыхание перехватывает от такой близости. А у Мина перехватывает от такой открытости омеги. Он почти теряет голову, и, к счастью для них обоих, приходит Чиху. Лис одергивает руку от ноги Юнги, одним махом запихивая в рот кусок пирога. — Чего притихла, молодёжь? Вижу, вы начали ладить, какая.. — Нет, — в унисон бормочут оба (один с набитым ртом) и отворачиваются друг от друга. — А стоило бы поладить и разобраться в ваших отношениях. Юнги, нам с Чимином жить теперь, пора бы его уже принять в наши круги, — волчица смотрит на сына вожака, и, кажется, что у них происходит разговор глазами. Мин напрягается от мощного взгляда Чиху и сжимает руки в кулаки. Седовласая женщина улыбается на эту реакцию и молча наблюдает, пока у оборотня крепчает феромон, а Пака ведёт от этого запаха: он вздрагивает и громко вздыхает. Руки сами тянуться за очередным куском, который уже не полезет в живот. Но себя нужно чем-то занять, поэтому лис запихивает в рот очередную порцию пирога. — Даже не смей меня сватать с этим домашним, — наконец выдаёт Юнги и встаёт из-за стола. — Неужели яблоки протухшие в пироге? Не неси чепухи, сынок.. Ты с этими патрулями совсем уже с ума сошёл, — Чиху встаёт вместе с ним, и они скрываются в прихожей. Волчица успевает запихать несколько кусочков пирога в пакет и вручить ему. Они продолжают ворчать в прихожей, а Чимин весь горит. Что это всё было? Как это всё понимать? Оборотень с трудом проглатывает пищу и откидывается на спинку стула, не вслушиваясь в их разговор.

~

— Почему ты так себя с ним ведёшь? Уже вся стая это заметила, глупо отрицать это. — Плохо значит заметила. Я на дух не переношу домашних просто потому, что они живут с этими чёртовыми двуногими. Они подожгли мой дом, из-за них моя семья.. — его перебивает Чиху. — Что тебе сделал Чимин? Он — не они. Юнги молчит, сильнее сжимая руки в кулаки. Он знал это. Но его бесило то, что его по непонятным причинам так привлекал домашний. Почему именно он? Лис, который всю жизнь жил под крылом тех, кого он ненавидел больше всего.. Мин будет отрицать это до последнего, с пеной у рта, до самой смерти. — Ну видно же, что тебя тянет к нему, зачем себя мучить из-за каких-то людей, — тихо произносит тётушка, а волк взрывается. — Каких-то? — альфа усмехается словам омеги. — Ты мухоморов объелась, тётушка. Посмотри, не протухли ли у тебя яблоки, а то это просто чушь уже. — Ты со мной не смей так говорить, милок. Я в хороший отношениях с твоим отцом. Устоит тебе взбучку за неуважение к старшим, — хмурится волчица. — Я не в настроении сейчас. — Значит правда задела: всё-таки к лису что-то у тебя есть, — в момент её лицо меняется на более спокойное: она чуть приподнимает уголки губ, внимательно глядя на альфу. — Никогда в жизни. С этими словами он покидает дом. Мина всё раздражает. Появляется лютое желание кого-нибудь прикончить и пробежать пару десятков километров по лесу до изнеможения. Пока перед его глазами не перестанут мелькать рыжие лохмы, карие глаза, а из носа не выветрится запах топлёного молока. Этой ночью он снова не спит..

~

— Тебе моей стряпни не хватает? Отдыхай, сынок, все вполне хорошо справляются и без тебя, — хихикает Чиху, наливая Чимину горячий суп из кролика. — Я понимаю, но мне так скучно ничего не делать. Хочу быть полезным, да и мне интересно было бы научиться готовить, — тихо бубнит омега, хватая ложку. — Ну ладно, научу, только сначала нужно подкрепиться, иначе я обижусь. Тётушка сдерживает слово и после обеда ведёт омегу на кухню, выкладывая на столик нужные ингредиенты для будущих пирожков. — Ну что, начнём, милок, — волчица подмигивает лису и вручает вымытые яйца тому в руки. — Разбивай их в миску и размешивай. В четыре руки быстро справимся. Пак кивает и действует по инструкциям омеги, размешивается яйца с сахаром, пока та вливает молоко и засыпает муку и дрожжи. Он заворожённо смотрит, как оно поднимается возле тёплой печки, а Чиху тихо хихикает, любезно отвечает на вопросы Чимина на тему готовки. — Я п-просто впервые вижу это всё воочию, мне никогда не удавалось заниматься чем-то таким, когда я был у Ли, — он виновато опускает уши, понимая, насколько это глупо выглядит, но в ответ того лишь понимающе обнимают и лишь больше умиляются. — Всегда мечтала о маленькой омежке, которая мне будет помогать на кухне. Жаль, что я так и не смогла родить волчат, но зато я нашла себя в этом деле, — с улыбкой говорит она. — Ох, Чимин-а, ты мне как родной. Давай лепить пирожки. — А-а.. а если у меня ничего не выйдет? — Значит есть вторая попытка.. и третья.. и четвёртая. Будем набивать твои тощие ручонки. Паку непривычно от такой заботы. Он старательно наполняет пирожки различными начинками и погружает свой первый противень в духовку..

~

— Да у него золотые руки, — Чон младший уплетает очередной пирожок, сидя в кругу возле костра. Тэхён обжимается под тёплым шерстяным пледом вместе с покрасневшими от комплиментов Чимином и жуёт за обе щеки стряпню, поддакивая Чонгуку. — Дальше только лучше, — произносит Хён и кивает улыбающейся Чиху. — Растёт ещё один помощник. — Главное, чтобы он не перетруждался, — добавляет Хосок, всё ещё волнуясь за состояние омеги. Температура у Чимина скакала со скоростью света, а учуять феромон омеги могли "за десяток метров", как выразился Ким, но его это мало волновало: волк даже сейчас обтирался об омегу и нюхал его шею, выражая свою бесконечную любовь к другу. А вот Юнги отстранился: постоянно куда-то пропадал и появлялся изредка на обед, стараясь не пересекаться с Чимином в моменты присутствия в стае. Омега снова оглядывается: альфы нигде нет Ничего нового.. — Всё хорошо? — его беспокойство не осталось не замеченным Тэ. Янтарные глаза волка обеспокоенно смотрят на оборотня, взгляд которого выглядел очень потерянным и подавленным. Пак даже сначала не понимает, что это адресованное ему и понимает это только тогда, когда его легонько толкают. — М? — он округляет глаза в сторону Тэхёна. — С тобой всё хорошо? Ты сам не свой, о чём думаешь? — Да.. так.. неважно. Всё в порядке, — Пак приподнимает уголки губ, не желая доставлять своими мыслями проблем в такой хороший день. Он укутывается в плед и вглядывается в костёр, стараясь направить мысли на что-то другое. Ким приподнимает его за плечо, помогая расслабиться, продолжая расхваливать с Чоном то, как хорошо он постарался с выпечкой. Тётушка Чиху тоже сидела и гордилась тем, что у неё был такой способный помощник. После ужина Пак помог убраться стае и направился с Тэ домой. Он по дороге стаскивает вещи и валится на кровать, погружаясь мгновенно в сон. Глаза размыкаются только под раннее утро от шороха в стае. Лис тихо ползёт к окну, стараясь не разбудить оборотня, который согнулся в три погибели и скинул на пол одеяло. Подушка тусовалась уже где-то в ногах, но Тэхёну было и так нормально: спал как убитый. На дворе белым-бело и, кажется, всё ещё слегка порошил снежок. Карие глаза замечают чёрного волка, направляющегося к бане. По дороге он обращается, идя босыми ногами по снегу. Перед глазами Чимина обнажённый Юнги, и омега отводит смущённо взгляд. Он старается глубоко дышать, дабы угомонить своё участившееся сердцебиение, и, когда он снова решает повернуться, то уже не замечает Мина — он скрылся в бане.

~

Сегодня Чимин посвятил целый день готовке, решая попробовать сделать вишнёвый пирог и угостить им Юнги. Пак очень нервничал, желая сделать всё идеально, однако края всё равно не много подгорели, и Чимин даже хотел уже было передумать нести это, но Тэхён уверил его в том, что это явно не испортит вкус пирога. Ну и пригрозил тем, что если он сам не решиться на это, то Ким обязательно передаст этот пирог Юнги собственнолапно. Именно поэтому сейчас раннее утро, и Пак несёт пирог к дому Юнги, который только недавно пришёл домой. Он мнётся возле входа, оставляя круг на снегу из своих следов, не решаясь постучаться. Внезапно его освещает свет из двери, возле которой встал Мин. Лис поднимает глаза на альфу и хлопает ресницами, явно не ожидая такого поворота. — Чего припёрся, ещё и не оделся нормально в такой мороз. "Сказал тот, кто голышом по снегу ходит", — проносится в голове омеги, но вслух это сказать он не решается. В ответ Чимин лишь протягивает пирог. — Я бы мог сам сходить к Чиху, — холодно произносит альфа. — Э-это не она.. Э-это.. я приготовил. П-подумал, что тебе будет... — Я не буду это есть, — мигом перебивает его Юнги и уже собирается закрывать дверь, но Пак не даёт этого сделать. — Почему? Он вкусный, там нет никакой отравы, просто приятная м-мелочь. Т-ты даже не пробовал.. — Потому что я не хочу есть еду, который готовил домашний лис, — отрезает альфа, и глаза Пака начинают слезится. Это не остаётся незамеченным Юнги, но он держит лицо, ломая этим омегу дальше. Лишь бы тот отстал от него.. — Но я же уже не.. — Ты всегда будешь им. Ты родился в семье у людей. Это у тебя в крови.. С этими словами закрывается дверь, и Пак остаётся на улице один с пирогом в руках. Слёзы начинают течь сами по себе, и щёки из-за мороза начинают неприятно щипать. Он стоит ещё пару минут возле закрытой двери, затем вяло плетётся к Тэхёну. — Как всё про... Эй, ты забыл отдать пирог, Чи... Господи, ты чего плачешь? — Тэхён подрывается с места, кладёт пирог на стол и обнимает Пака, который в ответ срывается и начинает хныкать, зарываясь носом в голое плечо омеги. Ким выслушивает лиса и в голове созревает коварный план по унижению Мина. — Пора дать взбучку этому пердуну, — выносит вердикт волк, накрывая Чимина одеялом.

~

— А Юнги хавает стряпню домашнего за обе щеки, — слышится на ужине от Чонгука, и Юнги давится шарлоткой..

~