Бонтен

Белые стены больницы неприятно мазнули по глазам. После вчерашнего вечера Риндо на какое-то время свыкся с мыслью, что всё так, как должно быть. Что создавшийся на пару часов образ сложившейся ситуации вполне реален. Прежде, чем пойти спать, они с Санзу проболтали на кухне. После разговора с Коконоем осталось комфортное и в какой-то степени счастливое состояние, за которое Риндо крепко ухватился. Харучиё постарался этот позитивный настрой сохранить: началось с шуток про огромные наборы специй и чая на их кухне, а закончилось рейтингом пяти самых безмозглых героев культовых фильмов. И всё было хорошо, и Санзу выглядел крайне искренним, и Ран должен был быть в порядке. Это был момент, когда основное и самое главное желание застилается какими-то далёкими фантазиями. Надежда на выздоровление Рана застилала все мысли, выкачивая силы. Но общая уверенность, или же общие убеждения, в это закрыла бесконечный поток тревоги, заместив его глубинными мечтами. Может «мечта» было и слишком громким словом для этого, но для Риндо это были выдуманные фрагменты, к которым он толком и не стремился, откладывая их на задний план. Они были чересчур благонамеренными и спокойными. Рин не был из тех людей, кто мечтал о спокойствии, нет. С детства его жизнь походила на одну хаотичную бурю, что не может остановиться и прекратить бесконтрольно менять своё окружение. Далекое от нормального воспитание родителей, колония для несовершеннолетних, ранний переезд, нескончаемые разборки с группировками, отношения с родным братом, вступление в опаснейшую преступную группировку. Он не мог назвать свою жизнь стандартной, потому что она таковой и не являлась. Но Риндо и не был против. Ему нравился риск и азарт, столкновения с другими людьми. Это зажигало огонь в его юном сердце и поддерживало уверенность в старшем возрасте. Такой образ жизни никогда не напрягал и никогда не заставлял сомневаться в нём. Лишь иногда на несколько мгновений он становился более размытым, давая возможность подумать об иных вариантах расклада событий. В эти короткие моменты Риндо и приходил к мыслям о безмятежности. Появлялись размышления о том, что бы было, если бы они с братом жили в других условиях. В какой-нибудь квартире в другой стране, не зная собственной же жестокости. А кем бы он работал, если бы он был стандартным гражданином? Возможно, флористом или библиотекарем. Риндо хоть и не видел себя в этих профессиях, порассуждать было занимательно. Такие мимолетные фантазии быстро уходили куда-то вглубь, а их заменяла реальная насыщенная жизнь, которую Риндо любил нисколько не меньше. Риндо никогда бы не подумал, что наступит момент, когда он будет мечтать о той спокойной жизни, о которой раньше всерьёз не рассуждал. Но по пути в больницу в машине Санзу, голову начали посещать сюжеты, в которые можно было погрузиться и забыть о реальности. Жизнь в какой-то отдаленной деревушке. Жизни Рана никогда не угрожает опасность. Харучиё… Харучиё с ними, никогда не знающий наркотической зависимости. Возможно, они бы увлекались экстремальным спортом или чем-то подобным. Риндо бы был согласен даже на пять часов на берегу ради рыбалки, лишь бы сейчас не ехать в больницу и не видеть изнеможенного состояния Санзу. Но он уже был на парковке и лечебница издевательски стояла перед его глазами. По телу прокатилась новая волна усталости от ситуации. Рин честно старался не впадать в отчаяние, но было по-настоящему сложно. Меньше всего сейчас хотелось подниматься в нужную палату и видеть брата в бессознательном состоянии. Даже сама мысль об этом отталкивала и заставляла закрыться в машине Харучиё и никогда из неё не выходить, не смотреть на больницу, на докторов, на отвратную реальность. Подталкиваемый внутренними порывами, Риндо закрыл двери машины и безысходно положил голову на панель автомобиля. Тяжёлый вздох и закрытые глаза. — Рин, — Санзу отстегнул свой ремень безопасности и повернулся к Хайтани младшему. Аккуратно положив руку ему на спину, он пару раз провёл по ней. — Ты чего? Всё нормально? — Не хочу никуда идти, — произнес Риндо на выдохе, не меняя своего положения. — Хочу, чтоб когда я открыл глаза, он уже был в порядке. И поехал с нами. Как пропустить тот отрезок времени, когда ему плохо? Я так устал, Санзу, невыносимо. Несмотря на то, что Харучиё понял посыл Рина, внутри появилось удивление. Ещё вчера Риндо был готов спать хоть стоя, лишь бы не уходить из палаты, зато теперь не хотел даже заходить в больницу. — Нужно ещё немного подождать, — Харучиё погладил чистые цветные волосы Рина. Тот лишь что-то промычал и положил голову на бок, поворачиваясь лицом к Санзу. — Ждать всегда тяжело. — Ран всегда говорил, что я слишком нетерпелив, — Хайтани раскрыл фиолетовые печальные глаза. — Может я и правда просто не умею ждать? —Сейчас ты ведешь себя так, как полагает самому близкому человеку, — Санзу ласково заправил лежащую на лице Рина прядь волос за ухо. Чем больше времени Харучиё проводил с Хайтани, тем сильнее хотелось помочь ему, защитить. Безвозмездно, без лишних шуток и издевательств. Просто укрыть от всех невзгод и позволить ему жить так, как он хочет. Собственные желания и чувства пугали где-то глубоко внутри. Санзу не привык ощущать хоть что-то, кроме раздражения, зависимости и обостренного чувства преданности Королю. Сейчас же его сознание выдавало нечто новое, что зародилось и начало расти ещё давно. И теперь, когда это нечто уверенно проклёвывалось наружу, Харучиё пытался сковать это и скрыть за семью замками. Потому что принять было страшно и неуверенно, несмотря на то, что испытать всё в полной мере хотелось. Вчера он позволил этому проявиться: крохотной части. А теперь даже не представлял, каким образом сможет продолжить это. — Не пытайся свалить всё на себя. Ты и так всего себя отдаешь этой проблеме, не стоит лишний раз винить себя во всём. Если тебе будет проще, можешь скидывать всё на меня. — Не буду. Ты и так для меня делаешь неоценимо много, — Риндо медленно моргнул, пытаясь успокоиться под теплой рукой Харучиё, которую тот не убрал с его волос. — Я рад, что ты сейчас рядом. Санзу кивнул, почувствовав, как внутри зародилось что-то маленькое и теплое, пытающееся упорно отогреть сокрытые чувства. Харучиё чуть улыбнулся. Любые проявления какой-либо любезности со стороны братьев были для него неоднозначны. Под влиянием того, что все свои действительно серьезные чувства он прятал от самого же себя, представляя, что их и вовсе не существует, Санзу воспринимал такие слова либо как иронию, либо как дружескую поддержку. Даже если эти слова не являлись ни тем, ни тем. Санзу знал, какова собственная плата за абсолютную преданность и привязанность. И понимание, что эти два громадных чувства начинают постепенно накрывать его, так ещё и в новой форме, пугало. Но сдержать трепет, который порождали слова Хайтани, было выше его сил. — Пойдем в больницу? Или чего ты хочешь? — произнёс Харучиё, заранее угадывая, что скажет Рин. — Пойдём, только немного попозже. Подожди минут пять, я соберусь с мыслями, — Риндо вновь прикрыл глаза и кратковременно ушёл в себя.

***

— Здравствуйте, — Харучиё облокотился на регистрационную стойку и обратился к сидящей там девушке. — Мы бы хотели пройти в палату № 213, я… — Подождите, — только сейчас Санзу заметил, что девушка судорожно перепроверяла имя на листочке и сравнивала его с чем-то на экране её компьютера. — Извините, подождите немного, мне срочно нужно сделать важный звонок. Харучиё поморщился и повернулся к Риндо. Тот беспокойно следил за сотрудниками, которые быстро шагали по коридору, то и дело о чём-то переговариваясь. Общая атмосфера была какая-то чересчур напряженная, и при внимательном рассмотрении это заметно выделялось. Риндо, что так и не собрался с силами, перенимал всё это удручающее настроение, и теперь выглядел подстать нервной сотруднице. — Девушка, просто отметьте, что в эту палату было посещение, а мы пойдём, — Харучиё решил, что стоит поскорее уйти в спокойное место, чтобы Риндо не наблюдал беспокойные больничные будни и не накручивал себя лишний раз. — Договорились? — Мужчина, подождите секунду, — сотрудница бросила на Харучиё короткий взгляд и начала набирать номер, поглядывая на происходящее в больнице. Недовольно выдохнув, Санзу подошёл к Риндо, оценивая его состояние. Хайтани прикусывал внутреннюю часть губы, метая взгляд на постоянно открывающиеся двери больничных кабинетов. Телефон в кармане завибрировал и Харучиё принял звонок, даже не взглянув на экран. Бросив строгое «Алло?», он замолчал. — Здравствуйте, это Акаши Харучиё? — неуверенно пролепетал знакомый голос. — Это медицинская клиника «…». Вам просили незамедлительно позвонить, если появятся новости о Хайтани Ране… Не дослушивая, Харучиё поднял глаза на регистрационную стойку. Девушка что-то быстро зачитывала с листочка, но он уже не слышал её. Одного его взгляда на Риндо хватило, чтоб тот понял, в чём дело. Уже через секунду они оба были около стойки, внимательно ещё раз выслушивая речь сотрудницы, которая выглядела какой-то испуганной. Говорить ей было некомфортно, хоть она явно и не знала, кто перед ней стоял. Но, судя по всему, фразы от начальства о том, что это «важные персоны», ей хватило. — … сейчас к нему попасть нельзя, им заняты доктора. Вам придётся подождать. Как только появится заключение, вам обязательно сообщат. Вы можете подождать здесь либо приехать позже… Санзу ходил туда-сюда по коридору, мельтеша в глазах Риндо. Хайтани следил за каждым шагом Харучиё, не понимая, успокаивает его это или ещё больше нервирует. Голова пульсировала, дышать было сложно. — Санзу, — Риндо поднял взгляд на него, заставляя того наконец остановиться на месте, — сейчас же всё нормально? Он очнулся, значит врачи ему помогут. И всё будет нормально. Я правильно думаю? Скажи, что правильно. Если неправильно, вообще не отвечай, иначе я точно с ума сойду. — Всё правильно, Рин, — Санзу, как и Рин, понимал, что быть уверенным ни в чём нельзя. Но они оба надеялись на лучший вариант, зная, что мысли о худшем уничтожают их обоих. — Всё правильно. Харучиё прислонился спиной к стене, уперев взгляд в пол. Он прекратил обращать внимание на головную боль и озноб, что начались ещё ночью. Организму было явно мало тех мизерных доз, которые он употребил за последнее время. Только сознание из последних сил держало рассудок в тисках, не давая затуманить разум наркотиком. Санзу пару раз успел пожалеть о том, что не забрал у Такеоми таблетки, но каждый раз пресекал свои мысли воспоминаниями о лекциях Рана про вред наркозависимости. Через какое-то время, когда терпение и Санзу, и Риндо исходило на нет, из палаты вышел лечащий врач, параллельно изучая записи в карте пациента. Харучиё тут же оказался неподалеку, готовый слушать вердикты. Риндо тоже неспешно приблизился, явно опасаясь того, что может сказать врач. — Можете выдохнуть, всё самое страшное и сложное осталось позади, — произнес доктор, подняв глаза и доброжелательно улыбнувшись. Риндо шумно выдохнул и резко развернулся к стене, вскинув голову и закрыв лицо руками. — Он в оптимальном для него состоянии. Он сейчас ослаблен, так что ближайшие пару дней будет много спать, но это нормально. За полтора месяца он сможет целиком и полностью восстановиться, если пройдет это восстановление в клинике. — Когда с ним можно будет поговорить? — спросил Харучиё, поглядывая на Риндо, который так и не повернулся к ним лицом. — Как только он проснётся. Недолго, минут десять, пятнадцать максимум. Ему сейчас не стоит перенапрягаться, — объяснил доктор. Увидев, что у мужчин вопросов больше нет, он ушёл. Риндо стоял спиной к Санзу, практически не двигаясь. Харучиё осторожно подошел, положив руку ему на плечо. Хайтани младший крепко зажмурился и глубоко дышал. На глазах появлялись слёзы, рот был закрыт ладонью. — Риндо? Он помотал головой, не в силах ответить. Всё волнение, которое эти дни пряталось за стеной пустоты, было готово вылиться в один момент. Что-то на грани истерики от облегчения. Понимания, что он пережил то, чего боялся больше всего на свете. — Мне нужно успокоиться, — еле выдавил из себя Риндо, не поднимая глаз на Санзу. — Я пойду, посижу в машине. Останься тут. Подожди. Харучиё понимающе кивнул и отдал ключи от автомобиля. Хайтани скрылся в коридоре, оставив Санзу наедине со своими собственными эмоциями. Сердце бушевало, не справляясь с нахлынувшими чувствами. Не давая себе возможности проявить их здесь и сейчас, Харучиё прошёл в палату. Ран лежал на кушетке, все ещё бледный, но чуть меньше, чем был до этого, хоть возможно это придумал себе сам Харучиё, желающий увидеть Хайтани старшего в полном здравии. Он сел на уже знакомые креслица и временно прикрыл глаза. — Риндо? Хриплый тихий, но до боли знакомый голос заставил Харучиё вмиг подняться и подойти к кушетке. Ран медленно открыл всё такие же яркие фиолетовые глаза и практически незаметно вопросительно приподнял брови. — Это я, Санзу, — Харучиё встал так, чтобы Хайтани было удобно смотреть на него из лежачего положения. Тот, всё также не торопясь, перевёл взгляд на знакомое лицо и слабо улыбнулся. — Санзу… — прошептал Ран, оставляя на лице полуулыбку. — Понимаю, что за то, что я открыл глаза, спасибо нужно сказать тебе...? Если я не тронулся умом и моя память меня не обманывает. — Не нужно никаких «спасибо», — произнес Санзу, оборвавшись на последнем слове. Слышать спокойный голос Рана было неописуемо. Харучиё, пытаясь продолжить фразу, пару раз открыл рот, но ни единого слова не произнес. Сдавшись собственному смятению, он почувствовал слёзы на глазах. Санзу посмотрел на довольного Рана и улыбнулся сам. — Только давай без трогательных речей, я и так вижу, что ты рад, — Хайтани попытался посмеяться, но получилось устало и слабо. — Оказалось, я живучий. Никогда бы не подумал. — Балбес, — выдавил Санзу, усмехнувшись. — Мы так переживали за тебя, даже силы и энергию вселенной подключили. — Это многое объясняет, — Ран усмехнулся в ответ и провел взглядом по палате. — А где Риндо? — Ушёл в машину, не выдержал эмоций, — объяснил Санзу, доставая телефон. — Сейчас его позову, скажу, что ты проснулся. Быстро напечатав сообщение, Санзу удостоверился, что Рин его прочитал. — Спасибо, что был с братом, — начал Ран, глубоко вздохнув. — И за то, что сам здесь. Когда я очнулся, надеялся, что ты будешь тут. — Ну, не мог же я тебя оставить одного с перепуганным младшим, — отмахнулся Санзу, пытаясь скрыть внутреннее довольство от слов Рана. В этот же момент в палату влетел Риндо, с раскрасневшимися глазами. Не смотря на Санзу, да и не обратив толком внимание на лицо Рана, он, насколько это было возможно, приобнял брата, утыкаясь лицом в его плечо. — Ты жив. Господи, ты живой. Ты дышишь, — бормотал младший в ткань больничной сорочки. — Ран, блять, ты живой. Чёрт. — Живой, живой, — сдавленно проговорил Ран, улыбаясь. — Отпусти, а то задушишь точно. Риндо выпрямился. На его лице сияла широкая улыбка, контрастирующая с заплаканными глазами. Он переводил взгляд с Санзу на Рана, не зная, с чего начать говорить. —Не смей больше меня так пугать, — всё-таки собравшись с мыслями, выдал Риндо. — Мы так волновались. Как ты себя чувствуешь? — Неплохо, просто хочется спать, — ответил Ран, будто в подтверждение зевнув. — У вас как дела? — Сойдёт, — многозначительно ответил Санзу, подразумевая сразу все сферы их жизни. — Это хорошо, — Хайтани старший вновь медленно моргнул и ещё раз посмотрел на стоящих рядом Харучиё и Риндо. — Так счастлив вас тут видеть. Спокойно становится, совсем не страшно. Так спокойно, что хоть сейчас прямо умирай. — Дебич, — Риндо легонько пнул кушетку, недовольно глядя на усмехающегося Рана. — За каждую шутку про смерть будешь получать по голове, как только из больницы вылезешь. — Ну не плакаться же мне после всего этого, — парировал старший, по-доброму глядя на брата, который встал рядом с Харучиё. — Не дуйся, попроси лучше Санзу тебя поесть куда-нибудь отвезти. Оба ведь наверняка ничего не ели. А если ели, то всегда можно поесть второй раз. А я пока закрою глаза… Ран прикрыл веки и почти сразу же заснул. Его грудь мирно вздымалась и опускалась от спокойного дыхания. Воистину лучший вид, который представал перед глазами Риндо за последние дни. — Вот видишь, всё обошлось, — произнес Санзу, которому от переизбытка эмоций хотелось закричать или расплакаться. Он вместо этого он выдал широкую улыбку и теплый взгляд. Неожиданно для него, Риндо, у которого чувства явно до сих пор шкалили, повис на шее Харучиё, утыкаясь носом в его кожу и оставляя на ней прерывистые нотки дыхания. Крепкие руки обнимали его, заставляя забыться в ощущениях. Это были искренние объятия, выражавшие в себе столько любви и внимания, что никакими словами нельзя было это описать. Санзу потерялся. Потерялся в том, что происходило внутри него и вокруг. Рядом был Ран, что наконец-то оклемался и теперь мог пойти на поправку. Рядом был Риндо, что отдавал всё своё тепло ему. — Мы справились, — с нотками внутреннего ликования прошептал на ухо Риндо. — Всё получилось. Теперь Коко надо подарить самый лучший гадальный набор. Риндо засмеялся, не выпуская Харучиё из объятий. Посмеялся искренне, как и раньше. Так, как должны смеяться и радоваться люди.

***

— Мэри Пет, Мери Кейт, Мери Фрэнсис, сюда, работайте, девочки! Показывайте лучшее! Простите, сэр. — Да? — Насколько неприличную сумму вы хотите потратить: неприличную или вопиюще непристойную? — Вопиюще непристойную. — Какой мужчина! На экране красовалась Джулия Робертс. Это был третий фильм за день. «Красотку» Коко уже смотрел, но всегда хотел пересмотреть фильм вместе с Инупи. Тот вальяжно полулежал рядом, внимательно уставившись в телевизор. Он был максимально вовлечен в сюжет и постоянно комментировал действия на экране, чего с предыдущими фильмами не было. — Вот с одной стороны, она, наверное, чувствовала себя королевой в тот момент. С другой, может ей было не особо комфортно, что за неё отдают столько денег, — Сейшу задумчиво нахмурил брови, размышляя над своей же мыслью. — Тебе бы было некомфортно, если бы тебя привели в дорогущий бутик и сказали брать всё, что захочешь? — недоуменно произнёс Коко, перебирая светлые волосы Инупи. — Мне кажется, я бы почувствовал себя какой-то содержанкой, — Сейшу вновь поморщился. — А это плохо? — продолжал добиваться разъяснений Хаджиме. — Ну, относительно. Смотря, какие у тебя взгляды. Мне кажется, ты всегда должен быть финансово независимым, а для этого нужно работать, — Инупи утвердительно кивнул, согласившись с самим собой. — Ты работаешь, так что являешься финансово независимым, — констатировал Коко. — А я могу и хочу, чтоб ты радовался как Джулия Робертс. Хаджиме показал на экран и довольно улыбнулся скептическому взгляду Инупи. — Давай тебе тоже купим дизайнерских шмоток? — произнес Коко, видимо воодушевившись. — Тебе даже не обязательно в салоны тащиться, можем в интернете заказать. — Коко, какие ещё шмотки? — Инупи поставил фильм на паузу, уставившись на Хаджиме. — Я что, похож на модель? — Вполне себе, — Коко пожал плечами и заправил прядку волос ему за ушко. — Ладно, — Инупи довольно улыбнулся. — А носить мне это всё куда? Мотоциклы в этих дорогущих тряпках перебирать? — Можешь передо мной покрасоваться, — Коко игриво повёл бровями и наклонился со своим ноутбуком. — Я с удовольствием на тебя посмотрю. Инупи что-то с сомнением пробурчал, но Хаджиме уже открыл сайты самых престижных дизайнерских домов. Он начал показывать разные вещи Сейшу, на что, как правило, получал удивленные комментарии по типу «это даже не похоже на одежду, давай что-то попроще», «я похож на клоуна? Я не надену это». В конечном итоге они остановились на сильно измененном классическом костюме: брюки были коротко и якобы небрежно обрезаны, так что больше походили на шорты. Пиджак был ассиметричным с пришитым из другой ткани рукавом. Инупи ещё раз выкатил лекцию о том, насколько удобнее обычный рабочий комбинезон или футболка, но Коко лишь махнул рукой и отвернулся, делая заказ. Фильм закончился и уже вскоре в дверь позвонили. Коко подорвался с места, забирая у курьера пакеты. Он осмотрел содержимое и отдал два из них Инупи. — Переодевайся, — с хитрой улыбкой произнес Хаджиме. — Прямо сейчас? Что за «из грязи в князи», я сейчас не подхожу под крутые шмотки, — проворчал Инупи, кладя пакеты на диван. — Ты в любом виде подходишь под красивую одежду, ты ведь невероятный, — сказал Коко, заставив Инупи чуть смутиться. — Но если хочешь, я уложу тебе волосы и сделаю легкий макияж. Тогда точно как с подиума будешь. — Не знаю, — протянул Сейшу. — Я никогда не одевался специально «красиво». А мой единственный макияж за всю жизнь — это мазут на лице после работы. — Не ворчи, — бросил Коко и ушёл до спальни, где лежала небольшая сумка-косметичка, которую он в какой-то из дней успел перевезти к Инупи. Он задумывался, что нужно либо перевезти вещи нормально, либо купить им новую квартиру. Но пока руки не дошли ни до того, ни до другого. Хаджиме уселся напротив Сейшу и принялся за работу. На лицо наносились неизвестные Инупи сыворотки, от которых удивительно вкусно пахло цветами и цитрусами. Это единственный их плюс, который он смог выделить. В остальном они казались ему исключительно бесполезными, хотя было приятно ощущать на лице нежные пальцы Коко, мягко обводившие его черты. Инупи два раза чихнул, пока Коко пытался накрасить ему ресницы. Хаджиме не уловил связи между глазами и носом, но это не помещало Сейшу неосознанно почти уничтожить работу с удлиняющими стрелками. С волосами было проще. Сейшу уже смирился, что над ним решили своеобразно поиздеваться, так что он молча принимал действия хлопочущего Коко. Лишь время от времени он напоминал о технике безопасности и просил быть осторожнее с горячим утюжком, по той причине, что «второго ожога на лице ему не нужно». — Ты, вообще, где всему этому научился? — Инупи лишь под конец процедур задумался над этим вопросом. — Пока пытался отвлечься от работы, — пояснил Хаджиме, заканчивая с волосами на затылке. — Надо было чем-то заниматься. Я много каких занятий поначалу перебрал, но остановился на этом. Потом забросил, но навыки остались. Но это было давно.… А ты готов! Коко оглядел своё творение. Инупи, и без того выглядящий для него подобно самому прекрасному цветку, теперь был похож на божественное создание. Легкий, но заметный макияж подчеркнул черты лица, добавляя в Сейшу утонченности, а мягкие волосы обрамляли его, подобно золотой раме у драгоценной картины. — Переоденься, только осторожно, — предупредил Коко, отправив Инупи в другую комнату. Через несколько минут в гостиной появился Сейшу в дизайнерском костюме. Обрезанные брюки открывали почти всю длину ног, а пиджак, надетый на голое тело, вызывающе подчеркивал подтянутое тело. Если бы в тот момент Коко спросили, как выглядит вершина человеческой красоты, он бы наверняка знал, что ответить. — Ну как? — без особых эмоций спросил Инупи, которого одежда так сильно не впечатлила. — Ты выглядишь просто неотразимо, — ответил Хаджиме, всеми силами пытаясь отвести взгляд от тела Сейшу. — А что в том пакете? — Инупи показал пальцем на третий пакет, который ему не отдали. — А, это, — Хаджиме вытащил из пакета коробку. — Я просто не знал, носишь ли ты ещё подобное. Не видел у тебя ничего такого дома. Но подумал, почему бы и нет. Коко открыл картонную крышку, показав Инупи туфли на достаточно высоком каблуке. Туфли были черные, бархатные и невероятно красивые. Причудливый каблук прекрасно подчеркивал своеобразный крой костюма. — Ничего себе, — Сейшу с интересом разглядывал обувь. — Ты не видел, потому что мои две-три пары смиренно лежат в самом дальнем ящике комода: носить мне их некуда. — Наденешь для меня? — облизнув губы, Хаджиме поднял взгляд на Инупи и дождался его кивка. Соскользнув с дивана и подойдя к Сейшу, Коко опустился на колени и осторожно положил руку на его левую щиколотку, слегка приподняв стопу. Одна из туфель теперь была на ноге, за ней последовала и вторая. От каждого прикосновения по телу Сейшу пробегали мурашки, которые лишь подчеркивали находящее возбуждение от поистине прекрасного вида Хаджиме. Сейшу, несмотря на высоту каблука, стоял уверенно, будто дефилировал на них всю жизнь. От такой обуви мышцы напряглись, а открытая одежда позволяла беспрепятственно осмотреть их. — У тебя такие крепкие и стройные ноги, — тонкие пальцы заскользили по коже, поднимаясь вверх. Эти тактильные ощущения были приятнее всего на свете. Кожа Сейшу казалась для Хаджиме лучше всех самых дорогих и красивых тканей на Земле. Коко смотрел на лицо Инупи снизу вверх, отмечая для себя, что он прекрасен со всех ракурсов. Одна из ладоней фривольно огладила тело на границе с брюками-шортами. — И бесподобные бедра. Коко оставил на внутренней стороне бедра легкий поцелуй, поднимая глаза на Сейшу, который томно выдохнул и прикусил губу. Прикосновения влажных и горячих губ уносили разум далеко за пределы рационального сознания. После каждого нового поцелуя Сейшу всё больше убеждался в мысли, что он растает без возможности принять обратно свою форму. После каждого трепетного вздоха Сейшу, Хаджиме чувствовал, что сливается с ним, с его телом и душой. И нельзя было ощущать ничего блаженнее этого. Время приостановилось, дабы не мешать неспешным касаниям, оставлявшим красные следы на чувственной коже. В белоснежные волосы зарылась рука Сейшу, наклоняя голову Коко чуть назад. Тот сладко облизнул и без того влажные губы и поднял глаза на Инуи. Взгляды встретились: наполненные желанием и буйным повиновением. Ладонь сместилась, закрывая метку Бонтена, навечно запечатленную на голове Хаджиме. В этом жесте для Сейшу было что-то важное и символичное. Словно он скрыл своего возлюбленного от страшной паутины, связывающей его по рукам и ногам. Закрыл от давления группировки, оставив Коко наедине с собой. В этот момент единственной силой и властью могли обладать лишь их чувства и любострастие, создавшие нерушимую защиту от тени Бонтена, что загораживала солнце. Сейшу потянул руку на себя, заставляя Хаджиме подняться и тут же прильнуть к нему. Немедленное желание забрать его себе, целиком и полностью, ощутить каждую частицу его тела и сознания. Губы нетерпеливо мазнули по шее, выдавив из Коко сбитое дыхание. Инуи оставлял багряные отметки на шее, даже не замечая этого. Впрочем, его голова была не в том состоянии, чтобы задуматься о последствиях этих поцелуев. Он прикусывал кожу, тут же зализывая её, постепенно перемещаясь к углу челюсти и мочке уха. Коко обмякал в его руках. Мягкие длинные пальцы успели расстегнуть дорогой пиджак и теперь впивались в спину в попытках удержаться на ногах, оставляя не менее яркие отметки в виде царапин. Руки Сейшу ощутимо сильнее, Коко хочется остаться в них, полностью забыв о собственной устойчивости. Мысли прерывает поцелуй: жадный и эротичный. Хаджиме не успевает дышать, он забывает об этой необходимости, не ощущая никаких других потребностей, кроме потребности в человеке рядом с собой. Коко ощущает на коже чуть огрубелые подушечки пальцев Сейшу, касающиеся его в процессе снятия верхней части одежды. Инупи разрывает поцелуй лишь на мгновение, чтобы освободить Хаджиме от одежды, но они оба успевают почувствовать нехватку чужих сладких губ. Плечи тут же обдает прохладным воздухом комнаты, что контрастирует с собственным разгоряченным телом. Разница температур пьянит и без того одурманенный разум. — Пойдём в спальню, — бархатно шепчет на ушко Инупи, вызывая град мурашек по спине. Хаджиме потерял нить реальности, поэтому лишь коротко кивает, следуя за возлюбленным. Тёмные простыни показывают белые волосы и светлую кожу в самой возвышенной красе. Инупи думает, что Коко похож на луну или яркую белую звезду, до которой он наконец смог дотянуться. Которая готова ослепить его, но которую он никогда не будет готов отпустить. Язык Сейшу проходится по ключицам и спускается ниже, очерчивая рельеф и оставляя за собой влажную дорожку. Отдельно останавливается у соска, чуть прикусив его. Грудь Коко прерывисто вздымается от ударившего в голову возбуждения. Сейшу аккуратно оттягивает резинку штанов и нижнего белья. Губы медленно и осторожно касаются головки члена, заставляя Хаджиме издать глубокий протяжный стон. Простынь сминается под пальцами, оставляя на себе едва заметные складки. Инуи провел языком по выступающей венке от самого основания, а затем чуть выпрямился, нависая на Коко. — Я могу продолжить? — прошептал Сейшу, проводя пальцами по анальному отверстию и вопросительно смотря в глаза Коко. — Конечно, — тихо простонал Хаджиме, закатывая глаза в томительном ожидании. Инуи стянул одежду с Коко, игриво проводя по длине ног. Бесчисленное количество поцелуев затмевало любые лишние мысли, позволяя сосредоточиться только на чувствах и на трепетном дыхании Сейшу. Инупи достал лубрикант и обильно выдавил его на свои пальцы. Ещё не дошедшая до температуры тела смазка коснулась кожи, заставив Коко резко выдохнуть. Сейшу вновь покрыл его поцелуями и, приблизившись к лицу, слился с ним губами. Отвлекая мокрым поцелуем, Сейшу ввёл один палец. От новых ощущений тело едва заметно изогнулось. Хаджиме в поцелуе прикусил губу Сейшу, заставив того промычать от слегка болезненного чувства. — Ты такой красивый, — прошептал Инупи, аккуратно вставляя второй палец и тут же прильнув к шее Коко. От дурманящих ласковых прикосновений и неприятных ощущений от растягивания в глазах Хаджиме стояла пелена. Тело сгорало от тактильности, а из губ вырывались глубокие стоны, остающиеся на коже Сейшу. Инупи не отрывал взгляда от податливого возлюбленного. В порыве страсти в нём проявлялась новая, прежде закрытая, сторона привлекательности. Полураскрытые губы, издающие вожделенные звуки, чуть смазанная красная подводка, сливающаяся с раскрасневшимися щеками, подрагивающие от удовольствия ресницы. Инупи вводил уже три пальца, как Коко, вырвавшись из собственных всхлипов, смешанных с протяжным мурчанием, глубоко вздохнул, крепко сжав плечо Сейшу и дав ему понять, что он нашёл простату. От шумного дыхания Хаджиме у Инупи кружило голову, а хмельные мысли заполняли сознание. Коко, прикусывая нижнюю губу, кивнул, давая Сейшу понять, что он готов. Инуи вывел пальцы, отчего Хаджиме почувствовал резкое опустошение, от которого хотелось скорее избавиться. Дождавшись, пока Инупи скинет на пол дизайнерские обрезанные брюки, Хаджиме обвил ногами его талию. Сдерживаясь перед тем, чтобы резко войти, поддавшись собственному возбуждению, Сейшу надел презерватив и аккуратно приставил эрегированный член к анусу, а затем чуть вошёл, вызывая сдавленное шипение со стороны Коко. — Скажи, если будет больно, — произнёс Инуи, целуя пальцы руки Хаджиме. — Всё прекрасно. Продолжай, пожалуйста. Прошу — протянул Коко, восхищенно смотря на возлюбленного. Хаджиме впустил в себя всю плоть, практически задыхаясь от собственных ощущений и эротичных стонов Сейшу, что представлялся ему самым желанным созданием на Земле. Каждый толчок погружал и Коко, и Инуи в туман сознания, пропитанного блаженным удовольствием, граничащим с ощущением чистой эйфории. Коко чуть оттолкнул Сейшу, уложив его на спину. Он перекинул ногу через него и, оперевшись руками на его грудь, начал пристраиваться удобнее. — Уверен? — спросил Инупи, понимая, что поза может оказаться для Хаджиме более болезненной. — Я хочу, — лишь коротко ответил Коко, сладко улыбнувшись. Сейшу ласково провёл по бёдрам Хаджиме, оставляя руки на ягодицах, дабы облегчить нагрузку на его мышцы. Одним движением Коко опустился на всю длину, отчего и он, и Сейшу издали громкий стон. Вид снизу на погруженного в удовольствие Коко был невероятен. Губы блестели от слюны, длинные волосы щекотали кожу, когда касались её, вызывая ещё больше тактильных чувств. Ногти впивались в грудь Сейшу, оставляя царапинки, подобные тем, что уже были у него на спине. Маленькие капельки пота стекали по виску. В спальне становилось душно, воздух раскалился, полностью поглотив все развязные звуки и движения. — Я скоро… — Сейшу прервал сам себя резким вздохом, но Коко без лишних слов принял информацию. На его член соскользнула одна из рук Инуи. Мастурбация вызвала новый поток не скрываемых громких стонов. Хаджиме почувствовал приближающийся оргазм и, закатив глаза, полностью забылся в ощущениях. Отдался чувствам, мутному сознанию и Сейшу, что и сам ещё вначале пообещал себе полностью передать во власть Хаджиме. Коко пробрала крупная дрожь, после чего он излился на живот Инупи. Через несколько последних толчков кончил и Сейшу, закинув голову назад и чувствуя, как по телу прошла волна истинного блаженства. Лежа в объятиях Инупи, Коко восстанавливал дыхание. Сейшу прибрал его волосы, что спутались и теперь раскинулись по всей подушке. — Инупи? — сказал Хаджиме, обращая на себя его внимание. — Что такое? — Сейшу улыбнулся, но вместо ответа получился мягкий сладкий поцелуй. — Ты прекрасен не только в модельной деятельности, — Хаджиме хитро улыбнулся, тут же поймав на себе игривый и довольный взгляд Инуи. — Это было великолепно. Инупи увлёк возлюбленного в ещё один поцелуй, но его прервал звон телефона. Сейшу недовольно отстранился и откинулся на подушку, удрученно смотря в сторону мобильника. Коко, тоже не особо обрадовавшийся непрошенному звуку, поднес телефон Инупи. — Дракен звонит. — Ему–то что в выходной нужно, — промычал Сейшу, но всё-таки принял звонок. — Алло? Да, привет. Да нет, что ты, вообще не занят. Чем я вообще могу быть занят в выходные, Кен? Какие тут шутки… Что хотел-то? Это обязательно сделать сегодня? А в понедельник прямо никак? Издеваешься... Чёрт, ладно. Ладно, я сказал, приеду. — Что такое? — поинтересовался Коко, когда Инуи скинул звонок и потер глаза рукой. — Запчасти привезли в мастерскую. Их надо распаковать и перепроверить. И до понедельника, как выяснилось, это подождать не может. — Тебе нужно на работу? — с лёгкой ноткой разочарования уточнил Хаджиме. — Да, — Сейшу прикоснулся губами к обнаженному плечу Коко, — прости. — Ничего страшного, — улыбнулся Коконой. — Слушай, а может мне поехать с тобой? За компанию или я могу чем-то помочь. — Серьёзно? — Сейшу усмехнулся, думая, что это шутка, но слова Коко были вполне реальным предложением. — Ну, а почему нет? — пожал плечами Хаджиме. — Тем более я обещал тебе провести с тобой все выходные от начала до конца. Договорились? Коко стоял в ванной, оценивая три багровых засоса на шее и вспоминая, какая у него в доме Инупи есть одежда с высоким воротом. В зеркале появился виновник отметок. — Ты посмотри, что ты сделал, — наигранно недовольно констатировал Хаджиме, показывая на шею. Сейшу посмеялся и чмокнул все три пятнышка. — Сам не лучше, от горячей воды всю спину щипало. А у тебя ведь даже ногти вроде короткие, как умудрился–то… — Твою спину вижу только я, а вот мою шею видят все, — Хаджиме вскинул брови и, помотав головой, тихонько толкнул Инуи в грудь. Ещё раз глянув в зеркало, он ушёл за красным костюмом, воротник которого мог закрыть последствия совместного времяпрепровождения хотя бы наполовину.

***

Коко вышел на улицу и, крутя ключи в руке, направился в сторону парковки, где стоял его автомобиль. — Хэй, Коко, а ты куда намылился? — подозрительно весело окликнул его Сейшу. — К машине, куда мне ещё идти? — Хаджиме развернулся и скептично уставился на Инупи. — Мы поедем на мотоцикле, и это не обсуждается, — Инуи довольно усмехнулся, зная, что Коко относился к байкам крайне пренебрежительно. Но так как он был в курсе любви Сейшу к этим металлическим монстрам, он делал вид, что относится к ним безразлично. — Инупи, у меня очень удобная машина. Бизнес класс. Будешь ехать как король, — Хаджиме попытался хоть как-то уговорить Инуи отказаться от идеи ехать на мотоцикле, но знал, что он не променяет свой несчастный байк даже на самый лучший автомобиль. Коко сел сзади и обвил руками талию Инупи, крепко сжав руки в замок. От одной мысли, что сейчас эта железяка взревет, было не по себе. — Если вдруг начнешь падать, хватайся сильнее, — усмехнулся Сейшу, вызвав недовольное удивление на лице Хаджиме. Тот хотел что-то ответить, но гул мотора заглушил его слова. Коко пытался распутать некоторые сбившиеся от ветра пряди, но без расчески получалось не особо. Сейшу лишь тихо хихикал, глядя на бурчащего парня. — Привет, — поздоровался с Сейшу Дракен, лишь потом заметив с ним Хаджиме, — Здравствуй, Коко. Не ожидал тебя здесь увидеть. Кен поклонил голову, на что получил ответный жест Коконоя. — Идём внутрь, быстрей начнём — быстрей закончим. В этот раз Хаджиме уже более внимательно рассматривал мастерскую, пока Кен и Инупи занимались коробками. Коко к ним в помощь не допустили, по той простой причине, что он толком помочь не сможет, так что справятся они сами. Послышался резкий грохот и две пары глаз обратились на Коко, что случайно уронил жестяную банку со смесью из гаек и болтов, которые оставались в единичных экземплярах. — Извините, я её не заметил, — бросил Хаджиме и начал собирать рассыпавшееся металлическое ассорти. Когда Коконой поднялся, он откинул волосы за плечо, чтоб они не мешали обзору, ведь надо было убедиться в том, что он собрал всё, что просыпал. Дракен бросил многозначительный взгляд на пару багряных пятнышек на его шее. — Если ты был занят, мог бы так и сказать. Я бы и один справился, — тихо произнес Кен, сдерживая улыбку и распечатывая новую коробку. — Не мог же я бросить тебя одного с этими запчастями, — пробормотал Инупи, чуть смутившись, хоть внутри и появилось странное приятное чувство. Через полтора часа работа сходила на нет и Дракен задумался. Коко был той маленькой связующей частью, единственно существовавшей, между ним и Майки. Единственный человек в окружении, кто видел его на постоянной основе. Он довольно добродушно и любезно общался, так что в голове появлялось желание поговорить с ним на более душещипательную для Кена тему. Оставив Сейшу разбираться с последними деталями самостоятельно, Дракен подошел к Хаджиме, который очень удачно стоял недалеко от выхода. — Коко, позволь поговорить с тобой кое о чём, — полушёпотом произнес Кен и кивнул на дверь. Хаджиме недолго думая вышел на улицу вслед за Дракеном. — О чём ты хотел поговорить? — Я понимаю, что ты, скорее всего, не захочешь распространяться об этом, — начал Кен, облокотившись на стену. — Но я должен спросить. — Мне кажется, я начинаю понимать о чём ты, — Коко поморщился. — Ты прав, это не то, о чём стоит разговаривать. — Я не прошу у тебя ровным счётом ничего, что могло бы касаться дел вашей организации, — спокойно произнес Дракен, начиная думать, что затея была изначально провальной. — Просто ты единственный, от кого я могу узнать о Сано хоть что-то. — Зачем тебе это, Кен? — Я хочу помочь ему, — тихий низкий голос звучал тревожно и как-то печально. — Я скажу тебе лишь то, что он уже давно не тот человек, которым он был в прошлом. Не тот, кого ты знал, — Коко посмотрел куда-то вдаль. — Как человек, связанный с ним и с организацией, я бы сказал тебе не лезть не в свои дела, для твоего же блага. Но как парень твоего друга, посоветую тебе не ломать себе жизнь в попытках что-то изменить. Я, честно, не думаю, что это в принципе возможно. — Всё настолько плохо? — Кен, хоть и не подал виду, поник. Он искренне хотел услышать другие слова. — Я не могу распространяться о том, о чем ты спрашиваешь, Кен. Как бы я к тебе не относился. Манджиро мой босс, у меня нет никаких прав говорить о нём. Мне было бы проще, если бы ты сам закрыл эту тему. — Прости, Коко, — Дракен упёр взгляд в асфальт. — Последнее что спрошу: как считаешь, у меня есть возможность поговорить с ним? — Я так не думаю, — бросил Хаджиме, не смотря на Кена. Повисло грузное молчание. Последняя ниточка надежды ускользала из рук. — Эй, вы тут чего секретничаете? — в дверном проёме показался Сейшу, широко улыбаясь. — Ушли вдвоём значит, меня оставили. — А ты сразу панику развёл, — Кен натянул фальшивую улыбку и развернулся к другу. — От тебя прямо не скрыться, — Коко последовал примеру Дракена и тоже принял добродушное выражение лица. — А вдруг я тебя ревную? Дракен один из лучших людей, которых я когда-либо знал, мало ли какие свои чары он может включить, — Сейшу посмеялся. Он явно был в отличном настроении, которое прекрасно помогало разрядить атмосферу, за что ему были благодарны и Хаджиме, и Кен. — Вот ты дебич, Инупи, — усмехнулся Рюгудзи, потрепав его по волосам. — Давайте выпьем чаю и по домам, а то поздно уже.