***
День рождения приблизился стремительно, Кора, проснувшись в воскресенье десятого апреля, не верила, что оно наступило. Как же так? Уже февраль закончился? И март? Неужели и этот день промелькнет так же быстро? Странно. Она так предвкушала его, но по первым ощущениям как будто ничего и не изменилось. Кора вылезла из теплой постели; остальные ещё спали, так что она двигалась бесшумно. Тихонько отворила дверцу шкафа и посмотрела на себя в зеркало. Ничего. Всё то же, что и вчера. Только ещё след от подушки на щеке, волосы взъерошены сильнее обычного. Те же руки, ноги (она специально приподняла край ночной рубашки, убедиться). Лицо точно такое же. Даже вчерашний прыщик на виске никуда не делся. Его бы следовало убрать, чтобы не портить вид именинницы. Кора подошла к зеркалу вплотную и начала крутить головой, желая рассмотреть своё лицо поближе и со всех сторон. Нет, всё как и день назад. И в то же время уже на год старше. — Вот я и совершеннолетняя, — тихо вздохнула она. На неё должна была взвалиться гора ответственности. Всё-таки, теперь ей разрешено колдовать, ей можно самой путешествовать, сдать экзамен на трансгрессию. Можно было махнуть хоть на край света. Но в голове скорее ветер гулял, а он никак не прибавлял возраста. Наоборот, хотелось совершить что-нибудь такое… Проказливое. И цель очень быстро нашлась. Гвен спала, обхватив подушку и укутавшись в одеяло. Наружу торчала лишь одна ступня с очень трогательной голой пяткой. — «Тебе семнадцать! — не очень убедительно внушал внутренний голос, — а не пять лет! Да ты в пять была более серьёзной!» Кора внутренний голос не слушала. Она подошла к постели подруги и начала щекотать подошву стопы. Гвен сначала никак не реагировала, но через несколько секунд дёрнулась и ударила Кору в живот другой ногой. Наказание за преступление было слишком неожиданным. Совершеннолетняя шкодница пискнула и осела на пол. У Гвен не только руки были сильными. Лягалась она прекрасно. — Что? — спросонья Гвен не поняла, что произошло. Она ошалело крутила головой и не сразу заметила Кору, которая пыталась отдышаться. — Тебе плохо? — хрипло спросила Гвен. — Нет, — выдохнула Кора. — А-а-а-а, ладно, — зевнула Гвен и снова рухнула на кровать. — «Первое правило — никакой щекотки», — Кора последовала её примеру и развалилась на ковре. Зачарованный потолок приветливо сверкал созвездиями, напрочь игнорируя смену дня и ночи. Она потёрла рукой живот. Не так больно, как неожиданно. Толстый ворс ковра щекотно прикасался к оголённой шее, и Кора лениво подумала, что ей стоит сейчас же подняться и отправиться в ванные Когтеврана, вымыть волосы и вообще прихорошиться. Но звезды так красиво сверкали, ковёр был мягким, что она предалась приятным воспоминаниям. А их было предостаточно. Жизнь искрила, сверкала, как огранённый алмаз, и каждый поворот открывал всё новые и новые прекрасные грани. Учёба шла, не без сложностей, но когда это когтевранцы боялись докапываться и впитывать знания? Дома всё было хорошо, родители писали письма и хвалились отличными продажами Стремительной. Поток заказов снизился, но оставался стабильным. Даже Грехен, постоянный зельевар, внезапно вернулся. Он не рассказал, на кого работал, стал тихим и дневал и ночевал в лаборатории. Мама радовалась, что дурной характер зельевара изменился и они смогли сразу договориться о разумной оплате. Кора посмеялась над её рассказом, конечно же, думая о другом зельеваре. С Северусом была идиллия. Тихая, спокойная, без ссор и примирений. Почти без споров. Иногда Кора шутливо подтрунивала над Северусом, но быстро интуитивно научилась понимать предел. И не хотела его переступать. Обидеть Северуса было легко. Даже слишком. Он ершился, ссутуливал плечи и, казалось, покрывался сотней тонких колючек. Но Кора понимала, что колючки эти хрупки и служат больше для устрашения, чем для защиты. А там, под всем этим таилось что-то мягкое. И очень ядовитое. Её этот контраст, конечно же, завораживал. И, конечно, она не могла устоять перед минутами, когда Северус становился очень мягким, заботливым и деликатным. Живот болеть перестал раньше, чем проснулись однокурсницы. Ианта встала первой. Вообще по воскресеньям все старались урвать сладкий кусочек сна, но сегодня у них был намечен поход в Хогсмид. Компания обещалась собраться большая, Гвен заранее договорилась со своей кузиной, чтобы она сохранила для них парочку столов. И чтобы испекла свой лучший торт. Даже пирожные «Сладкого королевства» меркли перед стряпнёй Розмерты. Потом, после пиршества они смогут прогуляться, если останутся силы. Или время. Когда Кора рассказала Северусу о том, кого ждёт на день рождения, его это не порадовало. Он старался скрыть своё разочарование, но всё было слишком очевидно. Кора как могла успокоила его, пообещав провести с ним весь вечер. Несколько часов наедине в их секретном месте (Реджина с ним попрощалась со скрипом) смогут сгладить общество Ренье. И Цуботы. Гвен Северусу тоже не очень нравилась, но ещё больше ему не хотелось оказаться единственным парнем в обществе кучи девушек. Он вообще не стремился знакомиться или тем более дружить с её друзьями. Хотя и Кора не горела желанием оказаться в компании слизеринцев. Хватало того, что Мальсибер никогда не упускал возможности поинтересоваться, «как у дорогой госпожи идут дела», с многозначительной улыбочкой — близкой родственницей липких холодных ладошек и навязчивых касаний за локоток. В Мальсибере было нечто мерзкое. Невидимое взгляду, но отвратительное. Она пыталась объяснить это Северусу, но он пожал плечами: нашла чем удивить. Его тоже считали отвратительным. И считают. Попытка Коры объяснить, что они с Мальсибером не похожи ни капли, провалилась. Северус выслушал её, привёл пару примеров из прошлого, а потом пообещал, что Мальсибер не будет больше ей докучать. Обещания свои Северус держал. Мальсибер если и здоровался, то кивком головы. Пока Ианта собирала постель и отглаживала халат тёплым воздухом, Кора ещё раз провела мысленную рекогносцировку предстоящей битвы. Победой считалось бы то, что все будут вести себя непринужденно, а поражением — самый унылый день рождения в мире. Для победы нужно было правильно расположить свои войска и задобрить самого главного генерала. О, он был опасен. Хитёр и умён. А она ещё стеснялась использовать своё обаяние в качестве оружия. — Ты так и будешь лежать на ковре? — Ианта склонилась над Корой. — Ещё секундочку, — попросила Кора. — Я знаю пароль от ванны старост. Если тебя это интересует. — Ианта собирала волосы в небрежную косу и улыбнулась, когда Кора быстро подскочила. — Ты знаешь, чем пронять. — Конечно. Внезапно Ианта подошла и коротко, сильно обняла Кору. — С днём рождения. — Спасибо, Ианта, — тихо пробормотала Кора и засмущалась. В животе скрутился комок, но он был приятным. Ожидание. Ожидание лучшего от этого дня. Чуда, которое ни одна магия не сможет создать.***
Северус на завтраке не появился, но тогда Кора не переживала. Они договорились выйти в Хогсмид около обеда, погулять немного и потом уже отправиться в «Три метлы». А Северус был большим мальчиком и уж дорогу до паба нашёл бы. Да и вчера они успели договориться, что он возьмёт кого-то из друзей вместе с собой, чтобы «не остаться наедине с толпой девчонок, квиддичных фанатов и безумного француза». Коре оставалось лишь надеяться, что Регулус станет тем самым выбором, а не Мальсибер. Иначе праздник будет подпорчен. За завтраком, по давно уже сложившейся традиции, прилетели совы. Сегодня их было не очень много, так что группу из двух сов и одного крупного филина заметили все. Они тащили внушительный свёрток, больше похожий на покрытый обёрточной бумагой сундук. Совы не стали скидывать посылку прямо на стол Когтеврана, пожалели, и аккуратно опустили посылку на скамью около Коры. Филин Аластор, мамин любимец, тут же вскочил на стол и сунул клюв в тарелку с беконом. Кора со смехом отобрала у него пару кусочков и угостила более воспитанных сов. — О, подарочки, подарочки. — Гвен потёрла руки о салфетку и развернулась к посылке. — Если там не будет печенья, я полечу к тебе домой. — Двойная порция, — рассмеялась Кора, разворачивая обёрточную бумагу. Через несколько мгновений к столу спикировала ещё одна сова, бойкая, но какая-то помятая. Она не церемонясь скинула пакет прямо на терелку Коры, завернула вираж и улетела. Кора глянула на неё лишь мельком, догадавшись, что сова принесла письмо из Министерства. Ничего интересного там всё равно не было. Не то что в пакете от родителей. Под бумагой оказалось несколько свёртков, крепко связанных шнуром. Подарки явно собирал папа и, как всегда, переборщил с обёртками. Кора освободила один из свёртков и, не раскрывая, сунула его в руки Гвен. Папа нарисовал на нём снитч в качестве подсказки. — Леди, бросайте завтрак и спасайте печенье! Иначе я сама всём съем! — Вообще-то день рождения у Коры, — возмутилась Реджина и попыталась отобрать печенье, но куда там! У капитана команды по квиддичу что-то отобрать? Кора же тем временем распечатывала толстенький конверт с письмами родителей. Она отвернулась от подруг и погрузилась в чтение. И чем больше она прочитывала, тем шире становилась улыбка на её лице. — Гвен, тебя как будто не кормили никогда! — Ник-да! — Хватит пихать по три печенья в рот! Ну что ты за обжора! — Бу-бу-бу. — Отдай! — Нэ-э-эт! — Лопнешь. — Мн-н-н… — Метла не поднимет. — Ха! — Станешь круглой, как снитч! Гвен держала свёрток на вытянутой руке, а Реджина пыталась забрать его, но ей мешал стол между ними. Девушки не обращали внимание на притихшую именинницу, пока она не издала громкий вздох, почти крик. Плечи Коры опустились, и она сжалась, но тут же выпрямилась и быстро поднялась. — Кора, детка, что случилось? — Гвен нахмурилась и тоже поднялась. — Что-то невозможное, — девушка обернулась и посмотрела на подруг. Лицо Коры светилось. Она вся сияла тем внутренним светом, что озаряет лишь самые счастливые души. Кора тряхнула головой. — Мне надо написать ответ. У кого-нибудь есть перо и бумага? Гвен похлопала себя по мантии. — Сумка в башне. — У меня есть. — Ианта порылась в глубоких карманах. Кора скороговоркой поблагодарила её и унеслась, бегом, будто опаздывала на самый важный экзамен по трансфигурации. — Что это было? — Гвен повернулась к Реджине, потом снова в сторону убегавшей Коры, словно не могла решить, бежать следом или оставить подругу наедине со своим «невозможным». — Без понятия. — Печенье перекочевало к Реджине. Гвен ещё несколько секунд колебалась, но решила, что всё само прояснится. — Итак, — Реджина усмехнулась и покрутила в руках свёрток. Песочное тесто было украшено джемом и фруктами. Реджина с удовольствием откусила кусочек, не сводя глаз с противницы. — Отдай, — тихо прошептала Гвен. Высокая когтевранка элегантно встала со скамьи и подняла руку со свёртком вверх. — А ты отбери, — ядовито прошептала Реджина. Гвен огляделась по сторонам, сделала пару шагов назад, и… — Мисс Джонс! Минус двадцать баллов с Когтеврана! — закричала профессор Макгонагалл, которая так «удачно» вошла в Большой зал. Но Гвен было всё равно. Счастливая, она оттолкнулась от стола факультета и подлетела вверх. Не как охотница, но как ловец. Ловец за самым вкусным снитчем.***
Тем временем Кора развила крейсерскую скорость и неслась прямым ходом к совятне. Она редко бегала, в боку закололо, икры, натруженные внезапным спринтом, разболелись, и лестница стала естественным пунктом торможения. Только здесь, вдали ото всех, Кора позволила себе выдохнуть и снова перечитала поздравительное письмо от отца. Строчки расплывались, буквы плясали джигу, но общий смысл был таким прямым, что иначе понять его было нельзя. «Поздравляю, вот ты и стала совсем взрослой… Помню тебя совсем малышкой… Я так счастлив тебе это сообщить… жаль, что не могу обнять тебя в этот момент… это было нелегко, но они дают тебе место соискателя… жаль только, что мы не увидимся ещё несколько месяцев… у тебя есть время до декабря… хорошенько поработать…» — Пап, спасибо, — тихо прошептала Кора и вытерла накатившие слёзы. Послышались торопливые шаги. Кто-то спускался вниз с совятни, перескакивая через две ступеньки и грохоча. «Первокурсник», — мелькнуло в голове у Коры, и она поспешно отошла к узкой стрелке окна. Тут она сможет написать письмо. Короткое, записочное, сумбурное, с мыслью, скачущей, как счастливое сердце. А потом уже, через пару дней — нормальное, обстоятельное. Крепкое и надёжное, как сосновое древко, лёгкое, как росчерк в небе золотых крылышек снитча. Кора вытащила кусочек пергамента и, придерживая его рукой, начала писать. Она не обернулась на шумного ученика; пусть идёт своей дорогой. Сегодня воскресенье, тёплый ветерок дул из окна-бойницы, и… И Кору крепко взяли за плечо. Она обернулась и чуть отшатнулась от удивления. Северус дёрнул головой и медленно моргнул. Кора сделала то же самое, но ещё и шмыгнула носом. — Почему ты плачешь? — Северус окинул её быстрым взглядом. Он насторожился и напрягся, взгляд его заметался по лицу девушки. — Кто тебя обидел? — Никто. Правда, — поспешила успокоить его Кора, но, судя по крепко сжатым губам Северуса и взгляду исподлобья, не очень-то у неё это получилось. — Это от счастья. — А. Причина? — морщинка на переносице разгладилась. — Это так… в двух словах не объяснить. — Ты куда-то торопишься? — А ты? — Разумеется. — Северус продемонстрировал свёрток, который всё это время удачно прятал за спиной. По серой обёртке нельзя было понять, что в нём. — Но моя девушка плачет. Кора попыталась сдержать улыбку, да куда там. «Моя девушка». Северус не произносил просто так — смаковал. — Твоя девушка, — слова как лёгкое поглаживание по голове, — получила возможность практиковаться у лучших мастеров мира. После папы, конечно же. То есть… Она замолчала и попробовала сложить, связать буквы в слова, а слова в предложения. — Стать подмастерьем, как близнецы? Где? У кого? — Северусу не составило труда сложить два и два. — У братьев Рассем, в Америке, — Кора успокоилась, отёрла капельки с глаз. — Они очень талантливые, дают своим подмастерьям большую свободу для творчества, с единственным условием: прежде ты должен представить им свою конструкцию метлы. Потом — дают тебе возможность собрать её, начиная почти что с нуля, с черновых чертежей. Но дело не в этом. А в том, что я не понимаю, как папа смог их уговорить? Как они согласились? Северус пожал плечами. — Почему они должны были тебе оказать? — Я же Мун. Потенциально их будущий конкурент. — Как и все подмастерья не из семьи. — Многие остаются работать там, где учились. — Близнецы у вас останутся? — Возможно. Пока это не обсуждалось. Но они успели поучиться и у Рассемов. — Ты уедешь, — константировал он. — Ещё ничего не ясно. Мне дали лишь возможность продемонстрировать, что я умею. И это будет нескоро. Полтора года минимум. Кора почувствовала, что настроение Северуса изменилось, и ласково уткнулась лбом ему в плечо. — Я вообще не уверена, что справлюсь. Собирать готовую схему — одно, а придумывать что-то новое самой… Не знаю. Это не так просто. Нельзя взять, соединить одно с другим и оп-ля, получить новую метлу. — Я знаю, что ты сможешь. — Ты далеко загадываешь. — Нет. — Может, мы завтра поцапаемся и перестанем разговаривать. — Это ничего не изменит, — заявил Северус с изрядной долей самодовольства в голосе. — Ты всё равно будешь моей девушкой. — О да, тебе это будет даже удобно. Можно будет совсем не разговаривать, а только целоваться, — ехидно ответила Кора. — Да. Если тебе нравится. — Мне нравится совмещать. — Мы слишком много целуемся, по-твоему? — Чуточку, — она показала пальцами, насколько крохотным было это «чуточку». — Хорошо. — Северус задумался. — Могу рассказать тебе все шестьдесят пять ингредиентов «Митридата». — Ты их помнишь? — спросила Кора недоверчиво. — Пижма, аир, луноцвет… — Луноцвета там нет! — Если ингредиентов пятьдесят четыре — есть. — Только что было шестьдесят пять, — фыркнула она. Северус отложил свёрток на ступеньку, вытащил из внутреннего кармана мантии ежедневник и пролистал его. Кора мельком заметила пару листов, исписанных всё тем же мелким скачущим почерком, но взгляд не зацепился ни за одно слово. — Я тоже не пальцем деланный. — Что? — Магловское выражение. Означает… — Северус осёкся. — Кажется, я поняла. — Я ничего не имел в виду. — Покажешь? Никогда ещё простой вопрос не вводил Северуса в такой ступор. — Что у тебя в свёртке? — Часть твоего подарка, — ужас отступил. — О! Что там? — Глаза когтевранки загорелись. — Я думал вручить его вечером. Чтобы нам никто не мешал. — У нас куча времени, — Кора приластилась к его руке, нагло пользуясь тем, что от неё противоядия не было. — Хорошо. Но за поцелуй. И не здесь. На нашем месте. — Нет. Нет, нет, нет. Я не могу целоваться с тем, кто кладёт луноцвет в «Митридат», — тихо прошептали те же самые губы, что после прижались к губам Северуса.***
Их место… Условная точка на карте, серединка на половинку, точка схождения двух кривых пузырей, ареалов обитания Когтеврана и Слизерина. Хогвартские зодчие строили с размахом, щедро. Реджина тоже была щедра и милостиво разрешила занять одну из комнат, которые они с Феликсом находили уже из спортивного интереса. Филч, несмотря на всё своё ворчание о переработках, был хитёр: он знал, какие части замка можно оставить без внимания, а какие нужно приводить в порядок. И дело касалось не только чистых полов и потолков без паутины. А и запертых дверей. Вернувшись в Большой зал, Кора подруг не застала. Не было и её свёртков. Кто-то позаботился перенести их наверх. И, скорее всего, по пути съел всё печенье. Но это не слишком тревожило. Кора помялась на месте и решила подождать Северуса там, где условлено. Он пришёл через полчаса, ткнулся коленом в дверь небольшой комнатушки, и Кора поспешила ему помочь. Раньше тут, похоже, хранили телескопы, и пара искорёженных монокуляров всё ещё пылились на полке покосившегося шкафчика. Реджина, а может, добрые домовики навели тут порядок, так что можно было не бояться испачкаться в пыли, усевшись на вытертый коврик на полу, стол ещё мог удержать вес школьных сумок (и не запачкать их в липкой дряни), а факел всегда горел. Не хватало только пары кресел у маленького квадратного окна. И кошки. Впрочем, кто знает, где будут блуждать помеси метаморфа и дворовой. — Я хотел их упаковать, — Северус заворчал. Кора забрала у него верхний свёрток, большой, но довольно лёгкий, а нижний он поставил на стол с большой осторожностью и помог девушке. — Меня сейчас съест любопытство, Сев, — предупредила Кора, пялясь на свертки. — С днём рождения. Можешь нападать, — он махнул рукой и отошёл. Но всё время, пока Кора разделывалась с оберточной бумагой, Северус не отрывал от неё испытующего взгляда. Он долго вынашивал идею с подарком, слишком сомневался и в итоге заказал всё в последний момент. Кора небрежно скомкала грубую бумагу и уставилась на подозрительную коробку. Нижняя часть её была из тёмного лакового дерева, а верхняя из мутного материала. Кора стукнула по нему пальцем и поняла, что это не стекло, а нечто магловское. — Какая… Большая вещь. То, что надо, — наконец сказала она. — Ты ведь понятия не имеешь, что это, — констатировал Северус со смешком, чем ещё сильнее раззодорил Кору не спрашивать, а догадаться самой. — Почему? Знаю. Отличная вместительная шкатулка. Очень красивая. — Даже близко нет. — Ммм… — За мутным не пойми чем угадывались очертания чего-то круглого. И очень знакомого, но, как назло, в памяти ничего не всплывало. Кора попробовала открыть коробку, да не тут-то было. Крышка плотно прилегала, и даже зацепить её было нечем. — Заклинаниями не пользуйся! — Северус пресек её желание вытащить палочку. Кора покрутила коробку так и сяк, перевернула её и нашла клочок бумажки, приклеенный к предполагаемому дну. — «Отдел контроля электроприборов». Гм… Ладно, это нечто электрическое. Но в Хогвартсе он работать не будет. Чем бы он ни был. — Кора повернулась к Северу. — Будет. — Нет. — Этот — будет. — Этот что? — Угадай. — Я понятия не имею! Видя, что Кора начала закипать, Северус решил подсказать ей: — Второй свёрток связан с первым. — Надеюсь, там не такая же штуковина, только меньше, — заворчала Кора. Но стоило ей надорвать второй свёрток и увидеть знакомую картинку, раздражение мигом улетучилось. — Как?! То есть как?! А где тогда?.. Северус с удовольствием наблюдал, как его девушка мечется между «электроприбором» и дюжиной плоских конвертов. Каждый из них она рассматривала со всех сторон, охала и откладывала в сторону. — Граммофон! — громко возвестила Кора. — Не совсем. Радиола. — Радиола… Похоже на имя древнегреческой богини. Радиола, покровительница хитрых типчиков со Слизерина. Северус рассмеялся и подошёл ближе. Он легко открыл радиолу взмахом палочки и начал объяснять назначение всех кнопок и ручек. Их было не так уж много, и Кора с лёту запомнила их назначение. — Я пробовал, но в подземельях плохо ловит. Северус будто извинялся. Рупор отсутствовал, что не мешало машинке, стоило Северусу нажать на кнопку, издать громкий дребезжащий звук. Кора облокотилась на край стола и с интересом наблюдала за манипуляциями: Северус медленно крутил ручку, но шипение не прекращалось. — А что он ловит? — живо поинтересовалась она. — Радиоволны. Это… Невидимые волны, которые носятся по воздуху туда-сюда. — Северус помахал рукой, пытаясь объяснить так, будто перед ним был ребёнок. Волшебники, в сущности, такими и были, когда дело касалось магловских приборов. — Изначально это был магловский приёмник. Но потом его переделали. — Никогда таких не видела. Даже в газетах. — Это единственный экземпляр. Для тебя. Кора улыбнулась и отвела взгляд. Если бы она знала, на что Северус пошёл, чтобы сначала купить радиолу, а потом заколдовать её… Пришлось связаться с ушлым гриффиндорцем, который помог поменять галеоны на фунты, помог заказать радиолу, и всё это, конечно, не бесплатно. Потом — долгие торги с не менее ушлым пуффендуйцем, знатоком переделки магловских приборов. Тот сразу потребовал аванс в двадцать галеонов и столько же после окончания работы. — А эти волны невидимые… Может, стены слишком толстые, и они об них бьются? — Кора оглянулась по сторонам. — Камень им не преграда, это не звук, — пробормотал Северус. Он сосредоточенно хмурился. Прекрасно. Хотел удивить и порадовать Кору, но подарок оказался бракованным. Если эта чёртова штуковина не заработает, он разобьёт её о барсучью голову. С большим удовольствием. Злость отразилась на лице, и Кора коснулась его руки. — Сев… — Я хотел, чтобы всё было идеально. — Тогда не злись. Можно? Я хочу попробовать, — девушка потянулась к ручке, и Северус нехотя её отпустил. Коре и без радио было весело. Она начала повторять действия Северуса, ещё осторожнее и медленнее. Приёмник издак писк, и сквозь искажения прорвался чей-то голос: — Аарон передаёт привет всем чувакам с пляжа Палм-бич! Хватайте сёрфы! Метеосводка обещает крепкий западный ветер! — Палм-бич? — Кора склонилась, прислушиваясь к голосу. — Знакомый акцент. Кажется, он словил волну из Америки. — И не смог словить английскую радиостанцию, — усмехнулся Северус. — Главное, что он что-то ловит. Магловская магия — это нечто! До Америки столько тысяч миль, что даже прямой портал невозможно создать. А тут… Волны… Глаза Коры блестели от удовольствия. Голос неизвестного американца стих, и его место заняла музыка. Лёгкие мотивы на гитаре и красивый женский голос — песня о лете, океане и любви. Оба замолчали, слушая песню. Северус не знал, кто поёт, но пообещал себе обязательно найти пластинку и подарить её Коре, в коллекцию к остальным. Эту магловскую «магию» он принимал. — Я научу тебя обращаться с проигрывателем, — предложил Северус, едва песня закончилась. — Выбери группу. Кора уставилась на кучу пластинок. Она понятия не имела, что на них. Её знания магловских песен ограничивались тем, что она слышала в клубе Слизней, но она редко обращала внимание на названия. Так что Кора выбрала наугад — пластинку с двумя мужчинами и женщинами на обложке. Одна из них была белокурой и чем-то напоминала Селену. — АББА. Хм… Значит, начнём с буквы «А». Игла зашуршала по ребристому винилу, и… И Кора исчезла. Не провалилась сквозь землю, не просочилась сквозь стену, нет. Она склонилась к радиоле, с приоткрытым ртом слушая. Каждую ноту, каждое слово. И чем дальше, тем сильнее было изумление. Как? Кто? Почему из груды пластинок именно эта? Волшебство. Но настолько тонкое и незаметное, что кажется простым совпадением. Как только песня закончилась, Кора подняла на Северуса глаза. И он переставил иголку на начало. — Потанцуй со мной, — попросила Кора. — Я не умею, — Северус не смутился — испугался. Пытаться представить свои конвульсии как танец перед девушкой? Лучше сразу провалиться сквозь землю. — Я тоже, но какая разница! Пока играет музыка… Она потянула его за руку, и он пошел, уж который раз сдаваясь на милость победителя. Но она так улыбалась! Редко Северус мог видеть, как другой человек светится от счастья. И редко когда он, Северус Снейп, был причиной этого света. Кора и правда не умела танцевать. Но этого и не нужно было. Кульбиты, причудливые фигуры — баловство для школьного бала, финтифлюшки. Она неловко подпевала, путая слова, но не фальшивила. Северус топтался на месте и музыку почти не слышал. Он наблюдал за своей подругой, девушкой и никак не мог насладиться моментом. Хотелось крикнуть заветное «Остановись, мгновенье!» Впитать каждый звук: шорох, топот башмаков по полу, смех, голос. Запомнить, какой красивой может быть девушка, осчастливленная тобой. А всего лишь нужны древняя богиня, семнадцать лет и музыка. — Спасибо. — Кора обняла его, едва последний звук снова стих. Северус не знал, улыбаться ему, морщиться, ворчать, скрывая смущение. — Тебе понравилось? — Да. Ещё как. — Кора отпустила его, вытащила палочку и закрыла глаза. — Не говори ничего. Я хочу попробовать. А он и не говорил. Прошло несколько долгих секунд, и в воздухе повисли слова: — Экспекто Патронум! Серебристый вихрь вырвался из палочки Коры, промчался по комнате и материализовался в нахохлившегося крупного ворона. Патронус круто завернул, едва не коснулся отшатнувшегося Северуса кончиком крыла и легко пролетел сквозь стену, решив растаять где-то далеко. — Ты видел! Получилось! Я столько раз пробовала! — Мун, ты заучка, — прошептал Северус со смесью восхищения и зависти. — Даже сейчас думаешь об учёбе. — Дурак, это моё лучшее воспоминание! — Кора рассмеялась и снова крепко обняла Северуса. Пока он пытался сказать, что он думает о Когтевране и отдельных его представителях в частности, Кора мешала ему, затыкая рот поцелуями. — Лучшее, понимаешь? — Отец выбил тебе место. — Не угадал. — Ты стала «королевой танцев». — Снова мимо… Не убирай губы, я не хочу целовать твоё ухо! — А что?.. Мун, как я могу говорить… с твоими губами чуть не во рту? — Молчи. — Не дождёшься. — Молчи, а не то я попробую кое-что! — Непростительное? — Да, на тебе. — Я начинаю опасаться за своё здоровье. Здоровье Северуса не пострадало в тот день, а вот душевное равновесие пошатнулось. Пошатнулось назад, но быстро взяло себя в руки. И дело тоже. — Французы знают толк. — Замолчи.***
Через час и сотню поцелуев (хотя кто их считал) Кора вернулась в башню Когтеврана с тяжёлой поклажей. День, как бы он ни закончился, уже стал замечательным. Вызвать Патронуса было экспромтом, а о телесном она и не мечтала. И очень надеялась, что это умение никогда ей не пригодится, оставшись просто поводом для гордости. И плюсом на экзамене по Защите. Несколько лишних баллов ещё никому не повредили. Кора толкнула плечом дверь в спальню девочек и шумно ввалилась внутрь. Реджина и Ианта были в спальне, и, лишь увидев Ианту, Кора вспомнила, что так и не написала письмо родителям. «Ничего, напишу завтра, на свежую голову», — подумала Кора, ставя радиолу на тумбочку около своей кровати. На одеяле лежал свёрток от родителей. Ианта перелистывала тетрадь, Реджина крутилась возле зеркала и красила ресницы. Магловская косметика давно стала её союзником, хотя краситься на уроки Реджина опасалась. — Они съели всё печенье, — вздохнула Ианта. — Не они, а Гвен! — возмутилась Реджина. — Я едва перехватила парочку. Гвеног как с цепи сорвалась. А что будет ближе к матчу? — И даже не оставили имениннице? — делано обиделась Кора. Реджина взглянула на неё через зеркало. — Прости. Пакет был такой маленький, а Гвен такая обжора! Ианта ещё раз вздохнула. Она тоже хотела печенье, но природная робость и вежливость не позволили ей тоже вступить в борьбу. Да ей в голову бы такое не пришло. — Хм, ладно, напишу домой, чтобы прислали ещё. — Кора уселась на постель и начала разбирать подарки. Мама подарила новую мантию, на этот раз синюю, и, Мерлин, какая она была красивая! Кора тут же набросила на себя обновку цвета индиго и шустро оттеснила Реджину от зеркала. — Какая красота, — подруга тут же заохала, трогая бархатную ткань. — Ты обязана надеть её сегодня! Обязательно! Я тебя накрашу, будешь королевой Когтеврана. — Да, очень красивая, — похвалила Ианта, оторвавшись от тетради. — А где Гвен? — спросила Кора, налюбовавшись мантией. Она заметила тонкую вышивку золотистыми нитями. Маленькие звёзды скрывались в бархате и поблескивали на рукавах и подоле мантии, не кричаще, но красиво. У мамы был вкус, и сейчас она попала точно в цель. — Кхм. Гвеног вызвала к себе Макгонагалл. Она прыгнула со стола. — Куда прыгнула? Кто? — На меня! Гвен! — воскликнула Реджина. — Сумасшедшая! Чуть не сбила с ног, отобрала последнее печенье! Прямо на глазах у профессора! Кора не выдержала и рассмеялась. Вот что с людьми делает печенье! Ну, и азарт вкупе с жадностью. — О, это был очень эффектный полёт. — Но очень плохое приземление. На этих словах дверь в спальню открылась, и Гвен влетела в неё с видом победителя. — Неделя отработок! — радостно воскликнула она. — Макгонагалл отчитала как маленькую, сняла ещё десять баллов. — Класс. Теперь мы на каком? На третьем месте? — цыкнула Реджина. — Это мы поправим, — отмахнулась Гвен. И вытащила из кармана потрёпанное печенье. — Зато оно мое, а не твое, обжора! — Ты ведёшь себя как дурочка! — Реджина, похоже, всерьёз обиделась и отвернулась от Гвен. — Гвен, не хочу тебя огорчать, но… — Кора вытащила ещё один сверток, развернула его и показала целую груду песочных снитчей. — О, да к фестралу в задницу!