wicked mind

Вверх по мосту, потом налево, а потом направо... Вроде бы. — Куда мы идём? — спрашивает Чифую уже который раз за не очень длинную дорогу до нужного места. Сегодня все явно решили его довести. — Скоро узнаешь. За домами поменьше мелькает высоченная многоэтажка — выше остальных примерно на треть, — и в голове всплывает: «вот когда увидишь самое высокое здание в округе — это будет оно». Ориентир надёжный, как хвалёные швейцарские часы или японские тачки; надо будет не забыть при встрече придушить ориентировщика, который, объясняя дорогу, сначала запутал его, а следом запутался и сам. — Долго ещё? — жалуется Чифую. — Баджи-сан, я жрать хочу. Пакет из комбини с разными ништяками шуршит, путаясь в ногах. Живот мелкого урчит следом, как по команде. Всё это дико раздражает; «взялся за него — не смей бросать» — звучит в голове голосом вице-капитана, когда разговор ни с того, ни с сего зашёл о Чифую. Тот прав, в общем-то: мелкий правда норм, прямой и бесхитростный, открытый и понятный. А если перестанет ставить хохолок этот свой дурацкий — ещё и выглядеть будет миленько. Он едва не запинается о собственные ноги, засмотревшись на очередное здание перед глазами, но это хотя бы вышибает из головы лишние мысли. Быстрый взгляд вверх — да, оно, — и Баджи тащит Чифую на обратную сторону здания. Серая неприметная дверь, в цвет бетона, находится быстро; он протягивает Чифую пакет, копаясь в бездонных карманах школьных брюк. — На, подержи. В руке оказывается целая охапка всего: смятые чеки, пара резинок, одна конфета и ещё несколько фантиков, зажигалка... вот, наконец-то. «Замок некрепкий; вставляешь, слегка проворачиваешь вправо до щелчка — и всё» — вроде не сложно, но вдруг не получится? Первая из трёх утащенных у мамы шпилек в одиночку не справляется и гнётся, как тонкая проволочка. Кое-как получается вставить вторую — замок действительно раздолбан, — и осторожно провернуть. Дверь открывается с глухим щелчком; изнутри пахнет краской и стройматериалами. — Баджи-сан, это же взлом! — громко шипит Чифую, хватая его за рукав. — Ещё и с проникновением! И смотрит с таким неподдельным ужасом, как будто им и правда пизда. — Угомонись. Тут нет охраны, — Баджи снижает громкость и открывает дверь пошире. — А теперь погнали, только тихо! Из небольшого помещения при входе — либо в коридор, ведущий к лифту на первом этаже, либо на лестницу. Баджи взбегает по первым ступенькам, но оборачивается, чтобы забрать у мелкого пакет с вкусняхами. — Двадцать этажей вверх, не сдохнешь? — улыбается, глядя на всё ещё взъерошенного Чифую. — И не подум...! — орёт тот, но затыкается, стоит поднести палец к его губам. — Я же просил тихо. На последних этажах уже тяжко пиздец; надо было собрать волосы, явно бы не потел сейчас, как скотина. Чифую тоже несладко: упёр руки в колени, с чёлки чуть не стекает, дышит громко и натужно, словно... в общем, об этом лучше не думать. Серая, как и всё в этом доме, дверь с заботливой табличкой «выход на крышу» оказывается справа — и не закрыта. — Баджи-сан... — мелкий всё ещё пытается отдышаться, — зачем нам на крышу..? — Я прыгнуть хочу. Ты со мной? Сохранять серьёзное лицо почти не стоит усилий; Чифую ведётся, ведётся как всегда: эмоции на лице разгоняются от удивления до отчаяния за секунды, как хороший байк. Когда его глаза начинают наполняться слезами, Баджи понимает, что перестарался. Нахер никому сейчас не упавший пакет падает на пол, а сам он бросается успокаивать мелкого. — Ну ты чего... Ну, ну... По щеке Чифую сбегает капля, но Баджи перехватывает её и стирает, тут же обнимая застывшего друга. Тот жмётся ближе и, кажется, почти готов разрыдаться вголос. «Вот и заводи новых друзей, — думает про себя Баджи, чмокая белобрысую макушку и покачиваясь из стороны в сторону с мелким вместе. — А они потом переживают за тебя по любой хуйне». — Это же шутка была, да? — бубнит Чифую куда-то в складки его школьной формы. — Да. Идём? От двери на лестницу до двери на крышу — всего один пролёт. Лицо обдаёт потоком воздуха, не дающего вдохнуть и развевающего волосы и полы пиджака. Ступая на крышу, Баджи замечает у бортика на другом конце знакомую фигуру: этот говнюк уже здесь. Сато оборачивается на звук и вроде даже улыбается, увидев знакомые рожи; зато Чифую, глядя на крашеную светлую макушку, тормозит в его, Баджи, спину и переспрашивает: — Баджи-сан, а он что тут забыл? Ебучий детский сад. — Он нас сюда позвал, — уточняет Баджи, хватая Чифую за руку и шагая в направлении Сато. — Быстро вы, — тот разворачивается к ним и усаживается на бортик спиной к вечерним огням, потоку машин и бездне. — Я даже поседеть не успел. — С твоим цветом волос если бы ты даже поседел — никто бы не заметил. Чифую разве что не шипит и подходит ближе осторожно, как кот, проверяющий обстановку. — Доставайте, что у вас там, — Сато лениво машет рукой в сторону пакета и улыбается. — Надо сначала поесть. — Сначала? — переспрашивает Чифую, и тот, наклонившись, расстёгивает свою школьную сумку, в которой ничего, кроме трёх банок пива и ещё трёх газировки, нет. «Ну конечно, — вздыхает Баджи, — кто бы ещё придумал бухать на крыше высотки, как не ты». Нет, вариант, конечно, ещё один был... но тот вариант мотал срок в городской тюрьме для несовершеннолетних. — Крепко ты меня тогда приложил, — Сато всё ещё улыбается, почёсывая щёку. — До сих пор болит. А зуб я дома храню. Чифую довольно хекает, хоть смотрит на него с недоверием. Но первым усаживается, опираясь спиной на бетонный бортик, ныряет в пакет и достаёт шесть онигири. — Мне с лососем! Сато протирает жопой бетон, сдвигаясь и усаживаясь так, что его ноги оказываются по обе стороны от Чифую. Тот выходке нихуя не рад, но жрать ему явно хочется сильнее, поэтому он молча поднимает руку с онигири вверх, дожидаясь, пока из неё заберут обе упаковки. Вместо этого сверху почему-то слышится характерный шелест упаковки и чавкание, а вместе с ним — какой-то странный призвук. — Что за фигня? — кривится Баджи, глядя на Сато. — А, это, — тот перестаёт жевать, вытирает рот тыльной стороной ладони. — Вот. Он чуть оттягивает нижнюю губу, и в зубном ряду показывается что-то блестяще-металлическое. — Не рассмотрел, — возмущается Чифую снизу, задирая голову вверх, — ближе покажи. Сато наклоняется к нему, и тот с тихим «о-о-о» тянется потрогать. Из-за белёсых прядей не видно, но Сато, наверное, довольно щерится, потому что это чуть ли не первый раз, когда Чифую не шипит, не матерится про себя, глядя в его сторону, а сидит у его ног и даже пытается как-то общаться. Только почему-то краснеет, как помидор. Баджи чуть подаётся вперёд, чтобы увидеть, как палец Чифую упирается в губы Сато. — Могу дать попробовать, если хочешь. «Опять дразнится, засранец» — мелькает в голове, пока всё становится на свои места. Странное «а он точно по девочкам?», «ты видел вообще, как он на тебя смотрит?», «а дашь его номер?» Сато, стоило его щеке поближе познакомиться с кулаком Чифую. И молчаливый вид Чифую, явно не спавшего толком пару ночей, ни с того ни с сего выдавшего: — Знаешь, мне кажется он просто жадный до чужого внимания. Баджи тогда сходу и не понял, о ком речь. Длинная перемена, летнее солнце и съеденный обед морили пиздец. Чифую держался на честном слове, холодном кофе из комбини и... размышлениях о Сато. То, что Сато заинтересовался Чифую, нихера не удивляет, а вот то, что мелкий не спал, скорее всего, потому что думал о Сато — гадко-противно тянет где-то в груди. «Не знаю», «видел, и что», «телефон его не дам, отвали» — но Сато только лыбился в ответ. Знает же, гадёныш, что красивый, что за нижние ресницы эти блядские, мягкие губы и подтянутое тело прощается многое, даже раздолбайский характер и длинный язык. — Сато, — дико хочется вставить какой-то подкол, но тот спалит его за секунду. — Жарко пиздец, доставай уже пиво! Жестяные открывашки щёлкают одна за другой; пара глотков — и в голове всплывает, как он, Баджи, сам купился на все эти фишки. Взгляд тёмных, почти чёрных глаз по касательной, чужой острый подбородок на плече или рука, ни с того ни с сего на это плечо заброшенная, «чисто по-дружески, ахаха, ну ты чего». И вечный чупа-чупс во рту. — Давай, капитан, — шептал потом Сато куда-то в шею, загораживая собой дверь в кабинку туалета. — Или зассал...? — Ты поехавший, — отвечал Баджи, держась из последних сил. — Ты такой же, —говорил тот со своей фирменной ухмылкой, разглядывая его губы, чтобы тут же поднять глаза: — просто шифруешься. Что там было в этих глазах, Баджи так и не рассмотрел. Зато зелёный язык Сато и тонкую паутинку слюны от своего рта до чужих губ, припухших и почти красных — рассмотрел охуенно. Урок они тогда всё-таки прогуляли. Сейчас начинается то же самое. Только Чифую из совсем другого теста, и Сато здесь может либо получить, что хотел, либо по роже, и пополнить коллекцию на полочке ещё одним зубом. Больше хотелось бы, конечно, последнего — Сато всегда подозрительно легко доставалось желаемое, — но это ведь Чифую... — ...как-то оно быстро заканчивается, это ваше пиво. Чифую косится на свою банку, дожёвывая последний онигири, и Баджи тянется к ней под «э-э-э, у тебя вообще-то своя есть». Судя по звуку, мелкий всосал уже больше трети; кажется, он из тех, кто не успокоится, пока не увидит пустую бутылку. — Помедленнее давай, ладно? Это не вода. — А пить-то хочется, — вздыхает тот, откидывая голову в заботливые руки Сато, перебиравшего светлые пряди. Это даже не особо бесит. Но вот то, что пальцы Чифую ползут вверх по ногам Сато, до самых разрезов на коленках — выводит страшно. Мелкий устраивает ладони на чужих ногах и с улыбкой поднимает глаза на Сато: — Из тебя получаются хорошие поручни, знаешь? «Хорош» — думает Баджи, улыбаясь в свою банку пива. Чифую как-то слишком... раскован в компании Сато. Схерали он так? Если вспомнить, то к нему, Баджи, тот поначалу даже прикоснуться боялся. А с этим... Это он спецом или алкоголь так влияет? — Ты бы слез уже оттуда, а? Сато моргает, отвлекаясь от чего-то в стороне. Пока они тут трепались, солнце почти село, город постепенно погружается в сиреневую дымку, которая окрашивает его волосы в бледно-фиолетовый. Вся фигура подсвечивается — то ли вечерними огнями, то ли последними лучами заходящего солнца. — А что, боишься за меня? — улыбается почти бесхитростно, упирая руки в край бортика и откидываясь чуть назад. — Ебанулся что ли?! — Чифую внизу активизируется, изо всех сил цепляясь за его ноги. — Держишь? — переспрашивает Сато, глядя на него. — Давай крепче! Его голос ворует порыв ветра, и в этот момент Сато отпускает руки. Дико хочется зарычать и скрутить ему шею собственными руками, но вместо этого включается какой-то животный инстинкт: Баджи поднимется и рывком зашвыривает его на крышу быстрее, чем сам успевает что-либо понять. Рядом со смеющимся Сато валится и намертво вцепившийся в него Чифую. — Ну и нахуя это было, Баджи? «Потому что я заебался терять людей» — вертится на языке, но эти слова лучше проглотить. Сато смотрит внимательно, будто пытаясь что-то рассмотреть в его глазах, и приподнимается на локтях. — Давай, Баджи-сан, иди к нам! — оживает Чифую и резко дёргает Сато за локоть: — А ты не делай так больше..! Испуг пополам со злостью сходит, в голове становится приятно-пусто — пиво берёт своё, — и взгляд фокусируется на том, как Чифую и Сато оказываются нос к носу, и мелкий возмущённо лопочет: — Не ну ты правда повёл себя как придурок, Баджи-сан вон перенерв... Сато смотрит на чужие губы — буквально пару мгновений, — и прекращает этот поток слов в лучших традициях какой-нибудь манги. Чифую жмурится, мыча в поцелуй, бьёт его по плечу, но сдаётся — просто потому, что Сато целовать умеет так, что ноги слабеют. Баджи укладывается рядом с Чифую, подкладывая под голову свою школьную сумку, хлебнув ещё немного из банки перед этим. Первые звёзды, зажёгшиеся на темнеющем небе, разгораются ярче; да, не токийские огни, но всё равно красиво. — Нормально так, — негромко отзывается Сато, отпустив наконец Чифую и утирая губы тыльной стороной ладони. — Быстро учишься. На мгновение становится гадко, как будто из-под носа увели то, что ему принадлежит по праву; приходится быстро себе напомнить, что Чифую не его и ничей вообще. В руку ложится чужая, поменьше, пальцы сплетаются накрепко, и Баджи боковым зрением ловит взгляд. Тот смотрит, медленно начиная краснеть, и тянется уже сам. Хуй знает, как долго им обоим этого хотелось. Время останавливается, из головы вышибает последние связные мысли, когда Чифую осторожно проталкивает язык ему в рот. — Снимите уже комнату, — смеётся сбоку Сато, заставляя их оторваться друг от друга. Чиркает зажигалка, и он прикуривает непонятно откуда взявшуюся сигарету, тонкую, со странным запахом. В памяти мгновенно всплывает Шиничиро: растрёпанный, с мягкой улыбкой и вечной сигаретой в тонких пальцах. «Так вот откуда ноги растут» — мелькает в голове, когда Сато снова подносит свою к губам и втягивает дым, слегка щурясь. — Дайте пива, — просит Чифую, приподнимаясь на локтях и пытаясь отдышаться. Сделав пару глотков из протянутой ему банки, продолжает: — И вообще, сами теперь целуйтесь! Предложение не звучит как-то дико или странно; Сато пожимает плечами и подбирается ближе, но в последний момент отворачивается, чтобы сделать затяжку. И выдувает дым в приоткрытые губы Баджи, рот в рот, пока Чифую давится пивом где-то на фоне. Прохладные пальцы скользят по шее и пропадают в волосах где-то на затылке. Сато заводится всё больше, прикусывает его, Баджи, губы сильнее — то ли дразнит, то ли напрашивается. «Ещё немного — и придётся дрочить» — мелькает в затуманенном мозгу, когда дышать уже становится совсем нечем, и приходится отпустить друг друга. Параллельно с обменом слюной, кажется, происходит ещё и обмен мыслями: больше пару взглядов друг на друга и почти синхронные — в сторону Чифую объяснить нечем. — Что...? — тушуется тот, но послушно приоткрывает рот навстречу обоим, дыша тяжело и поверхностно. Целоваться втроём — смешно и жарко одновременно; с одним столкнулись носами, другому прикусили язык, третьему пришлось вытирать подбородок от чужой слюны. Вся эта мешанина из рук, губ и растрёпанных волос распаляет пиздец, и если сейчас ни на что не отвлечься — Баджи за себя не ручается. Да, не время и не место, да, они с Чифую едва знакомы, но... В руке у Сато тлеет он огонёк. — Дай покурить, — коротко просит Баджи. Сато вытягивает руку с зажатой между пальцев сигаретой, и он затягивается прямо так. Дым слегка царапает горло — бросил же пару месяцев назад после скандала матерью, — но сейчас настолько в кайф, что можно будет стерпеть пару-тройку упрёков. Выдыхает, по привычке, вверх; на языке оседает привкус: что-то отдалённо похожее на яблоко. — Я тоже хочу, — отзывается Чифую, заворожённо следивший за облаком, испарившимся в воздухе. — Ну держи. Сато, улыбаясь, протягивает ему сигарету, и тот закашливается с первого вдоха, а на глазах выступают слёзы. — Ты что так сразу, — Баджи хлопает его по спине, протягивая банку с остатками пива. — Запей. Где-то сбоку Сато уваливается на спину, подкладывая под голову сложенный пиджак. — Смотрите какие звёзды! Чифую, отдышавшись наконец, ложится с ним рядом. — И правда! Так красиво... Баджи устаивается сбоку, положив голову на школьную сумку. Небо действительно усыпано кучей огоньков: какие-то горят, какие-то мелькают... Охуенный вечер, который хочется запомнить. xxx — Классный вид, скажи? Белая куртка Вальхаллы выделяет его на фоне утопающего в сумерках города. Внизу уже зажигаются огни, машины опять собираются в пробки, большие неоновые вывески бликуют там и тут. Кацутора залазит на бортик и раскидывает руки в стороны. Внутри всё обмирает. Кажется, будто и сам на мгновение перестал дышать. — Классный. Слезь, пожалуйста. Если Кацутора сейчас прыгнет — падать всё равно им обоим. Совсем как тогда, в детстве, когда их обоих уводили в полицейскую машину под шёпот толпы и пристальным взглядом Майки. «Падать так падать, — мелькает в голове. — Я слишком заебался терять людей».