***
После страшного взлёта Антон, обессиленный от пережитого, уснул на плече Арса, и тот боялся пошевелиться, чтобы не тревожить его. Полет подходил к концу, и все эти полтора часа он продолжал прижимать своего мальчика к себе. Самолёт начал снижение, Антон проснулся, и пришлось его отпустить, но парень, лишь ненадолго отстранившись, вновь приник к нему, обнимая. У Арсения непозволительно для хирурга задрожали руки, которые он сцепил за спиной парня. - Я тоже тебя люблю. - выдохнул мужчина, так, чтобы слышал только Антон. - Надо было всё-таки поездом... Парень едва заметно покачал головой. Его глаза снова покраснели, до мужчины донёсся всхлип, и он только сильнее сжал Шастуна в объятиях.***
После церемонии вереница машин поехала в поселок в пригороде Москвы - пара выбрала большой живописный коттедж с большим придомовым участком, на котором расположились столики с закусками и разминался диджей. - Здесь, при желании, самолет посадить можно. - хохотнул кто-то из гостей. Антон поперхнулся, Арсений аккуратно постучал ему по спине, качая головой. Мужчина отходить далеко от Шастуна не собирался, но его постоянно кто-то звал к себе, обнимал, жал руку. Антона же перехватил Матвиенко. - Рассказывай, как дела? Год не виделись! - улыбнулся Антон. - Серег, прости, что со свидетелем так вышло, я не хотел... - Да при чём тут... Я не понял, вы опять вместе, что ли? После... всего? - Ну... Да, наверное. - Да нахуя он тебе? - Потому что я его люблю. Еще вопросы? - Антон начинал злиться. - Поговорить не о чем? - Извини. Я просто видел, каким ты был после прошлого приезда из Питера, а потом ты мне рассказал про вас, и я... Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, ты заслужил, и если ты уверен... - Уверен. - Хорошо, мне больше ничего не надо. - кивнул Сережа. - Как в универе? За разговорами и банкетом, который ближе к вечеру решили перенести внутрь здания, прошел день. От жары и количества людей становилось дурно, но темп никто сбавлять не собирался - пришло время для "вишенки на торте" - танца жениха и невесты. И они были прекрасны - вслед за черно-белым вихрем по залу - Дима уверенно вел свою теперь уже супругу, и каждая их улыбка, каждое движение было пропитано абсолютным счастьем, которое распространялось на всех присутствующих. Антон надеялся, что они и через тридцать лет будут смотреть друг на друга с такой же нежностью, как сегодня. Он не мог подумать еще пару месяцев назад, что такого рода мероприятие пробудит в нем сентиментальность, веру, но вот он стоял и надеялся, что друга ждет прекрасное будущее. И его тоже, потому что с другого конца зала на него так же с нежностью и надеждой смотрела пара прекрасных голубых глаз, которые когда-то грозились погубить его, как айсберг погубил "Титаник", а в итоге стали его тихой лагуной. Гости незаметно для Антона стали разбиваться на пары и присоединяться к танцующим. Парень думал, что было бы правильнее просто посмотреть свадебный номер Позовых хотя бы из чистого уважения, да и просто не горел желанием танцевать, зная свою неуклюжесть, поэтому быстро ретировался вглубь редеющей толпы. Однако все рванули на паркет, как по команде. У стен осталось человек десять. Вскоре к нему неслышно подошел Арсений и протянул руку в недвусмысленном жесте. - Я не пойду! - замотал головой Антон. - Почему? - Даже не знаю! Может, потому что здесь полно людей, мы оба парни, и я не умею танцевать вальс?! - Я всё ещё не вижу причины не сделать этого. - улыбнулся Попов. У Антона от этой лёгкой улыбки по спине пробежали мурашки, а лицо буквально вспыхнуло. - Ты... - Антош... - прошептал Арсений, очерчивая большим пальцем линию скул парня и беря его руку в свою. - Пожалуйста. - Это будет выглядеть отвратительно с моими ногами. - прижимаясь к врачу прошептал Шастун. - Не будет. Поверь, я сделал всё для этого. Если ты так стесняешься своей хромоты, я тебя порадую - она исчезнет. Не сразу, но после операции показатели были прекрасны - спроси у Воли, он подтвердит. И потом - такая мелочь хорошего человека не испортит. - Мелочь? - Мелочь. Антон затих, смотрел под ноги, стараясь не оступиться. - Расслабься, Тош. Вальс не терпит скованности, как и любой танец. - Не в том веке Вы родились, Арсений Сергеевич. - специально выделив официальное обращение проговорил парень. - Вам бы лет на двести назад, туда, где балы и танцы. - И кем бы я был двести лет назад? - Не знаю. Графом каким-нибудь. - Любой уважающий себя мужчина, граф он, или не граф, в любом веке должен уметь танцевать вальс. - Значит, я - не уважающий себя мужчина? - Ты парень ещё. Научишься. У тебя вся жизнь впереди. Сейчас не ты ведёшь, поэтому можешь полностью мне довериться. Пока ты этого не сделаешь, у нас ничего не получится. Музыка замедлилась, а затем снова стала набирать обороты, вынуждая кружиться в бешеном ритме. Антон решил отпустить ситуацию. Арсений вёл уверенно, не позволяя усомниться в себе, вращая его вместе с собой и стуча каблуками лакированных туфель по паркету. Антон еле успевал за ним, где-то за спиной мелькали чужие спины, блики от многочисленных светильников - всё плыло. Неизменным оставалось только сосредоточенное лицо напротив и ощущение поддержки. Он знал - если он сейчас запнется или потеряет равновесие от головокружения, его удержат. В конце концов, он поймал ритм и стал двигаться чуть более уверенно, но Попов в любом случае полностью контролировал ситуацию. Он позволил себе уткнуться носом в приятную ткань чёрного фрака под конец мелодии, приобнимая его обладателя, и, спохватившись, отступил на шаг, едва последние ноты композиции растворились в воздухе, сменившись бурными аплодисментами. - Антон? - обеспокоенно заглянул в глаза парня хирург, оглянулся, и, поняв причину его испуга, привлек к себе. Хитрая улыбка - и Антон чувствует легкое прикосновение его губ к своим. Первым порывом было отпрыгнуть, но в кольце его рук чувствует себя защищенным от чужих глаз, и несмело отвечает, чувствуя, как врач улыбается. - Горько! - крикнул кто-то из гостей и Антон, вздрогнув, резко обернулся. Клич подхватили другие, начиная счёт - центре танцпола, обнявшись, стояли жених с невестой, и, обведя взглядом зал Антон понял, что до них никому не было дела - все любовались молодой парой. Все, кроме Воли, который смотрел прямо на него, и подняв бокал, отсалютовал. Антон спрятал пылающее лицо на плече Арсения, а тот осторожно приобнял его, обмениваясь понимающими взглядами с начальством. К Павлу подошла его очаровательная жена, и, тронув за плечо, что-то спросила. Тот помотал головой, и, подмигнув Попову, удалился. Арсений коснулся щеки Шастуна и тот поднял голову, прикрыл глаза и потерся об ладонь, шмыгнув носом. Ну точно котенок. Арсений знал, что его мальчик, несмотря на приобретённый твёрдый прямой взгляд и поставленный голос, который можно было считать профдеформацией, так и остался ранимым и хрупким, сколько бы не старался не казаться таким. Впрочем, такими являются большинство людей - за каменными стенами, которые мы встраиваем, прячется нежное, трепетное сердце, обнажить которое из целого мира могут лишь единицы. И у Арсения получилось. Получилось, несмотря на то, что причиной его жёсткости отчасти стал он сам. Арсений не думал, что когда-нибудь он, циничный, как и все врачи, трудоголик, сможет познать это чувство безграничной привязанности, когда желание быть рядом перерастает в необходимость, такую же, как дышать. Арсений понял, что Антон чувствовал тогда, когда он оставил его наедине со своими чувствами, с проблемами в семье, с горем утраты. Даже если Антон и простил его, сам Арсений не сможет этого сделать. Потому что с первого дня их знакомства он нёс ответственность за них обоих, и он был готов был её нести до самого конца. - Я люблю тебя. - прошептал он на ушко Антону, целуя того в висок, касаясь лица, поглаживая шею. Это меньшее, что он мог сделать сейчас, надо было заново строить их жизнь, по кусочкам, из осколков того, что у них было когда-то. - Я тебя тоже. Знал бы ты, как это больно. - прошептал Антон. - Любить тебя. - Догадываюсь. Прости меня. Я... я не смогу без тебя. - А я - без тебя. - признался Шастун, хотя они оба это знали. - Пойдём присядем. Ты на ногах еле стоишь. - Да что Вы говорите, Арсений Сергеевич! - съязвил Антон, но послушно пошёл к выставленным рядком стульями столикам с закусками, тут же цепляя себе бокал шампанского. - Сначала до инсульта доведёт, а потом "что-то ты на ногах не стоишь"... Арсений прервал его тираду, забирая бокал и нежно целуя в уголок губ, и тот обнял его, сцепливая руки за спиной. Они ластились друг к другу, вдыхая родной запах, и чувствовали себя разбитыми и счастливыми. - У меня голова кружится. - прошептал Антон. - Здесь душно. Шастун усмехнулся. - Пойду проветрюсь - Мне с тобой сходить? -Нет, я на минуту. - ответил Антон, вставая. Арсений продолжал сжимал его пальцы до последнего, пока расстояние между ними не стало слишком большим, чтобы держать руки сцепленными. "Как всегда" - подумал Антон, чувствуя, как Арс провожает его глазами до выхода. - "Всегда..." Их счастье было столь краткосрочно, оно повлекло за собой столько боли, разочарований, разрушений, в их отношениях было столько эмоций, что они разрывали тело, может потому что они оба держали свои чувства при себе, запирали их далеко и глубоко, но они все равно рвались наружу, вскрывая грудную клетку. Два взрослых человека, им больше не нужно было прятаться, подстраиваться, бояться, поэтому да, всегда. Как бы не было страшно произносить это слово. Выйдя на улицу, Антон сел на ступеньки коттеджа. Кругом слышался смех, обрывки разговоров таких же, как он, вышедших покурить, доносилась музыка. В темноте на траве лежали шарики в виде букв общей теперь фамилии Димы и Кати, покачивались на ветру гирлянды, пахло лесом и ночной свежестью. Здесь ему действительно стало лучше и он был благодарен Арсу за то, что тот уважал его желание отдохнуть от общества, даже в такой момент. - Перелет, танцы, весь день на ногах, да и в принципе много чего навалилось. - оправдывался за Антона перед Серёжей Арсений. Лицо армянина ничего толком не выражало, не было понятно, как тот относится к нему, ведь он знал больше остальных, а Арсений был уверен, что для многих посвящённых в эту историю он предстал козлом, несмотря на то, что вся оставшаяся троица всеми силами пыталась их с Антоном свести, и даже сам Серёжа, относящийся к Арсу со скептицизмом. - Вас можно поздравить? - Нам есть, кого поздравлять. - кивнул врач в сторону толпы, в которой затерялись жених с невестой. - Одно другому не мешает. - громко сказал Матвиенко, перекрикивая ведущего. Пришло время выходить на улицу на салют, и гости устремились прочь из зала. Антон, завидев поток людей, отошёл в сторонку, туда, где его бы не сбили ненароком, но, выпустив всех и не заметив в этой толпе Арсения, юркнул обратно в помещение. Попов сидел за роялем, спиной к нему, и обернулся на звук шагов. - Так и знал, что это ты. - улыбнулся мужчина. - А пианист где? - Отпустили. После салюта многие по домам разъедутся, светает уже. - Ты играешь? - спросил Антон, несмело касаясь его плеча. Арсений на пробу пробежался по клавишам. - Давно не практиковался. Всё в операционной, с операционной на обходы, с обходов - на дежурства. - поделился Попов, извлекая первые ноты. - Это как с иностранным языком - без тренировок забывается. - Мама тоже играла до вуза, потом бросила. - тихо сказал Антон. Воспоминания о матери все ещё ранили его, но на свидание он не решался. Хотелось забыть это все, стереть, перечеркнуть, потому что он понимал - не выдержит. - Я почему-то так и думал, что ты играешь. Руки красивые. - Вот как. - улыбнулся врач. - А я думал, узнаешь меня получше. - Я узнаю. - прошептал Антон, не смея больше прерывать мелодию и кладя кучерявую голову Арсу на плечо. Тот ободряюще сжал руку Шастуна, продолжая играть второй, что было не совсем удобно, поэтому вскоре его пальцы соскользнули с клавиатуры. Повернув голову в сторону Антона, он едва не столкнулся с ним носом. Его изучающий взгляд скользнул по лицу парня - русые кудри, падающие на лоб, большие глаза, в глубине которых, несмотря на все пережитое, не угас задорный огонёк, аккуратный нос в веснушках и яркие губы, которые он, наконец, мог целовать и к которым сейчас потянулся, притягивая бывшего пациента ещё ближе за шею. Он так долго ждал, и вот, он мог насладиться этими моментами вместе с ним. Они заслужили это. И пусть душевная связь между ними была крепче и важнее физической, сейчас они не могли оторваться друг от друга. И не планировали. Поцелуй становился глубже, развязнее, и когда Антон на выдохе еле слышно простонал его имя, Арсений понял, что пора менять локацию. Они не слышали грохот и визги на улице, не видели разноцветных вспышек, ничего, кроме них двоих не существовало. С трудом отстравившись, Арсений поспешно встал и, взяв Антона за руку и переплетя с ним пальцы, потянул того на третий этаж, туда, где гостям были выделены комнаты. Открыв дверь полученным по приезде ключом, Арсений обернулся, и заметил, что Антон занервничал. - Если хочешь, можем пойти салют смотреть. Или домой поехать. Антон помотал головой, заходя в номер и прислоняясь к закрытой двери. - Боишься? Это был его первый раз, и не то чтобы он себя хранил для Арсения, это даже звучало глупо, но он действительно хотел, чтобы это было именно с ним. Потому что никому другому он бы не смог довериться. Да и кому другому? В его жизни был только он - его любовь, его боль, его спасение и погибель. Поэтому он сказал то, что было необходимо услышать им обоим: - С тобой - нет. Арсений приблизился вплотную и прошептал на ушко одними губами: - Спасибо. Хирург коснулся мочки уха, провел мокрую дорожку к шее, отодвигая ворот рубашки, скользнул ногтем по ключице, расстегивая одну пуговку, затем вторую, третью, осыпая короткими поцелуями кадык и открывшееся плечо. - А-Арс... - рвано выдохнул Антон, сжимая зубы. Было нестерпимо жарко, в паху приятно тянуло, но с каждой секундой это ощущение становилось всё более острым. Парень чувствовал, как налившийся кровью член упёрся в ширинку брюк, и закусил губу, а Арс нарочно раздевал его неприлично медленно. Антон потянулся к его галстуку, но получил несильный шлепок по ладони. - Ты... издеваешься? - со сбившемся дыханием прошипел Шастун. - Если только чуть-чуть. - улыбнулся врач, стаскивая, наконец, рубашку с плеч младшего и мягко подталкивая его к кровати. Тот плюхнулся на матрас, с готовностью забираясь выше, и оказываясь под нависшим над ним Арсением. Болезненное возбуждение вылилось в всхлип, парень обхватил ногами торс мужчины, притянул его к себе за шею, потерся об него всем телом и ощутил, как у того крепко стоит. Стон разрезал тишину комнаты - его близость, соприкосновение горящей кожи с тканью его рубашки доводило до исступления, он готов был умолять о большем, царапал его плечи. Когда его руки потянулись к ремню, Антон откинул голову назад, тихо скуля. Стало чуть легче, он сам, не выдержав, расстегнул ширинку и приспустил брюки. Арс зацепил ногтем резинку боксёров, стаскивая и их тоже, стягивая одежду напрочь с ног. Антон смущённо отвернулся, попытался свести ноги, но Арсений мягко придержал его, целуя в шею и легонько прикусывая нежную кожу. - Ты такой красивый... - прошептал брюнет, касаясь пальцами головки, надавливая и размазывая предзякулят, и получая несдержанный стон. Кое-как дотянувшись до тумбочки, он вытащил тюбик смазки, и, выдавив немного на пальцы, распределил по всей длине. - Арс... - всхлипнул Антон, толкаясь в руку. - Пожалуйста... - Тише, тише... - шептал тот, целуя парня в живот. Набрав ещё немного геля и разогрев его между пальцами, Попов коснулся сжатого колечка мышц, отчего Антон вздрогнул и дёрнулся. - Я не сделаю тебе больно, обещаю, только расслабься.... Повинуясь хрипловатому вкрадчивому голосу, Шастун попытался выполнить просьбу, но вскрикнул, едва Арсений попытался продвинуться дальше. Рыкнув, мужчина накрыл его губы своими, отвлекая, ловко проник языком в чужой рот, и когда Антон, полностью отдавшись ощущениям, потерял бдительность, погрузился в него на одну фалангу, медленно двигаясь глубже и глубже, пока не вошёл во всю длину, и принялся ласкать его изнутри, осторожно раздвигая стенки. Со вторым пальцем было легче, Антон, наконец, смог отпустить ситуацию, и боль сменилась удовольствием. Он стонал в такт осторожным движениям Арса, целовал его шею, снянул с него, наконец, чёртов галстук и дрожащими пальцами расстегнул рубашку, скользнул пальцами по груди, касаясь сосков и выбивая из любимого гортанный рык. Тот еле сдерживался, медлил, чтобы не причинить дискомфорт, но парень лишал его последних крупиц самообладания. Почувствовав, что тонкие пальцы хирурга исчезли, Антон разочарованно замычал, но зрачки его тут же расширились от звона пряжки и последующего ощущения давящей на вход головки члена. Он сам подался вперед, вскрикивая, но сил терпеть больше не было. Арс медленно ввёл ствол до упора, давая привыкнуть - Антон метался по постели, всхлипывал, постанывал, кудри прилипли к взмокшему лбу. Арсений терпеливо ждал, глубоко дыша, пока не услышал заветное "двигайся". Первый толчок, и Антон выгнулся дугой до хруста, выкрикивая его имя и подаваясь вперёд. Он обвил его шею руками, скуля куда-то в шею, прикусывая кожу, хныкая, шепча его имя, как мантру. Арсений позволил себе ускориться, проводя ладонью по члену Антона, выбивая из его груди надрывные стоны каждым движением, сменяющиеся криком в голос, когда головка задевала простату. Этот мальчишка сводил его с ума, сил сдерживаться больше не было. Оставляя короткие поцелуи-укусы везде, куда мог дотянуться, Арсений вбивался в него с невероятной скоростью, а Антон только молил "Ещё, ещё, ещё!". Почувствовав, что близок к концу, Арсений несколько раз провел ладонью по члену Антона, доводя и его до пика. Тот кончил со звонким вскриком, дергаясь и сжимаясь вокруг него, отчего Арсений спустил следом, не сдерживая низкого стона, и, обессиленный, опустился на локти, заглядывая в лицо Шастуна. Тот тяжело дышал, по щеке скатилась слезинка. - Ты в порядке? - обеспокоенно спросил он, и, получив в ответ слабый кивок, стёр её пальцем. - Мне надо было быть поаккуратней с тобой. - Успеешь. - прошептал хрипло Антон, перехватывая и целуя руку мужчины. - Успеешь ещё побыть со мной любым. - продолжил он, касаясь губами запястья, ладони, пальцев, смакуя костяшки и выступающие вены на тыльной стороне кисти. - Я так люблю тебя... - А я тебя больше. Парень с грустной улыбкой помотал головой, и Арсений утянул того в нежный, долгий поцелуй. Этой ночи им явно не хватит, чтобы насладиться друг другом. Им целой жизни теперь не хватит. И они оба это прекрасно знали.***
Осень захватила Петербург в свои щупальца с первого же сентября, которое Антон встретил будучи студентом второго курса журфака СПбГУ, но парню ни морось, ни ветер были нипочем - он всматривался в отливающую ртутным блеском водную гладь Большой Невки, прижимаясь спиной к Арсению, и вдыхал влажный воздух, которого ему всегда было мало. Этот город был нужен ему, как кислород: он видел его каждый день, гулял по вечерам по Невскому, слушая рассказы Арсения о его студенческой жизни в Омске и о случаях из практики, каждое утро толпился в метро, слушал, как зазывают к себе на экскурсию туристов владельцы метеоров и звонят колокола величественных соборов, ходил по его гранитным мостовым, мёрзнул от ветра с Финского залива. В этом городе жило много великих людей, а сейчас живёт талантливый хирург, который для Антона смог затмить всех своих предшественников. Целый город схлопнулся для него до одного единственного человека. Того, рядом с которым любое место можно было назвать своим домом.Home A place where I can go To take this off my shoulders Someone take me home