Без обязательств

      На вилле "Сладкая рыбка" никто понятия не имел, когда и как начались проблемы в мафиозной семье Со. В обеденном зале, что больше гостиной, висит люстра, украшенная тысячами свисающих камешек из горного хрусталя. Через открытые двери, выходящие на террасу, дул прибрежный бриз. Ветру всё равно на семейные разборки, ему просто нравится прогуливаться вокруг стола и стульев цвета слоновой кости, шевелить монстеры в горшках и слегка раскачивать люстру, ведь когда она качается, её камешки так красиво бликуют в солнечных лучах. Но люстре это не по душе. Ей кажется, что из-за её размеров, когда она качается, то становится похожа на Дамоклов меч.       Минхо, вообще-то, тоже всё равно на семейные разборки. Он изредка поглядывает на качающуюся люстру и глубоко в душе всем сердцем молится, чтобы эта люстра уже свалилась кому-нибудь из семьи на голову. Он ненавидит подобные встречи в обеденной за этим длинным столом с белой скатертью, с этим телохранителем Джисоном за своей спиной, со средним братом на соседнем стуле — Сынмином и его личным доктором Хваном, сидящим напротив брата, а ещё больше ненависти вызывает самый младший брат Минхо — Чонин, что сидит в самом конце стола, справа от него его невеста — Чеён, а слева — телохранитель Бан, из-за которого и начался весь сыр-бор. Но апогей этого молчаливого концерта даже не мать Минхо — Хваса, сидящая справа от мужа, а сам глава мафии и отец семьи — Чанбин, восседающий в начале стола, прямо напротив Чонина.       В обеденной немая музыка: звуки бриза из открытых окон и дверей, брякающий хрусталь люстры, курение табака из трубки Чанбином, затягивание сигары Хваном, глотки красного вина Хвасой и белого — Сынмином, и лишь Чонин, которого так обожала вся семья, но мама больше всех, издавал настоящий шум, по сравнению с остальными, потому что затягивался только вейпом со сладкой жижей. — Ну, — Чанбин сверлил взглядом то Чонина, то Чана поочередно. — Кто из всех тут присутствующих сможет объяснить мне сложившуюся ситуацию?       Семья и остальные молчали. Все отлично понимали, что глава в гневе, потому что он курил отвратительно кислый табак после которого оставался настолько едкий дым, что одежда сохранит этот запах ещё около недели. А ещё все знали, что когда Чанбин в гневе, то ему нельзя отвечать, только если это не ответы “да/нет”.       Минхо откровенно скучал, а ещё его раздражало присутствие Хана за спинкой своего стула. Отец приставил Джисона, чтобы следить за старшим сыном под предлогом “защиты” и думал, что Минхо не догадается об этом. Однако в этой семье теперь за всеми установлена слежка, кроме Хвасы, потому что она сама следит за Чанбином и тем самым доводит его истерики и сердечного приступа.       Чонин тяжело вздыхает и готовится к “финальному прыжку”. За миллисекунды этого вздоха в его голове проносятся воспоминания, ведь лишь он один знает с чего всё началось.

***

      В один из вечеров, после своего недавнего дня совершеннолетия, Чонин оттягивается в любимом местном клубе, скрываясь от своего телохранителя Бана. Он уже достаточно выпил, чтобы подсесть к пианисту и играть с ним в четыре руки “Буги-вуги”. Друзья Чонина подбадривают его, прося продолжать. Они в очередной раз отмечают день рождения младшего из семьи мафиози. Хотя, скорее даже не день рождения, а то, что Чонину отец наконец-то подарил одно из своих лучших казино. Чанбин знал, как его сын любит именно это казино и азарт, а ещё он знал, что только у Чонина хватит мозгов управлять тем местом.       Казино для Чонина — место святое, а вот всякие клубы, бары и рестораны — места увеселительные, в них можно и напиться и забыться и повеселиться. Поэтому пил Чонин только в таких заведениях. А ещё Чонин был любимчиком семьи. Ему такое прозвище и дали — “любимчик”. Больше всех его любила конечно же мама. Хваса обожала своего “Нини-любими”. Она всегда заступалась за него перед отцом, защищала от братьев и надирала задницу всем остальным. Чонин купался в её любви и в прямом и в переносном смысле: Хваса покупала ему всё, что тот попросит и потакала любым увлечениям младшего сына. А всё по одной, известной лишь Хвасе, причине — после смерти Чанбина, Чонин унаследует его место главы. Так жена нынешнего главы мафии надеялась обеспечить себе нагретое место рядышком с сыном, чтобы и после смерти мужа жить, не зная бед.       За распеванием неприличных песен и исполнением распутных танцев на столе Чан и обнаружил свой объект защиты. И хотя защищать Чонина было особо не от кого, ведь все прицелы врагов обычно были направлены на его старших братьев — Минхо и Сынмина, Бана наняла Хваса. Поэтому Чан скорее нянька, нежели телохранитель или два в одном, как киндер сюрприз.       Закидывая на плечо, еле как произносящего хоть какие-то звуки, Чонина, телохранитель выносит младшего сына из бара под благодарные невнятные речи его друзей, которые сами уже не могли двигаться. Чан укладывает Чонина на заднее сиденье. Последний довольно легко смиряется со своим положением. Бан догадывается, что этому способствуют литры выпитого алкоголя телом Чонина до его прибытия. Чан садится за руль, смотрит в зеркало заднего вида, проверяя ещё раз младшего сына, заводит машину и плавно трогается с места, потому что Чонин — тошнотик, а машина совсем недавно из автомойки. Дорога до виллы будет долгой. Чонин засыпает, щекой прижимаясь к кожаной обивке сиденья.