Упадок

— Она сказала лишь одно. Чтобы я посмотрел на свою фразу. А потом показала тест, — говорит альфа, облокотившись о машину скорой помощи. Горделиво засучивает рукав, показывая слова на запястье. Слова соулмейта. — «Разрешите подержаться за вашу руку, пока я блюю». Что в клубе пять лет назад держал ей волосы, что вчера в нашей квартире. Жизнь штука забавная. На дворе глубокая ночь. Лишь в некоторых окнах небольшого жилого дома горит свет. Снаружи тихо, не считая двух сотрудников больничного учреждения. Оба навеселе, ведь один из них пару дней назад узнал, что скоро станет отцом. Они то и дело оглядывают довольно мрачный двор спального райончика. Некоторые пусанские окраины отдают большей доброжелательностью, в этом же месте ощущается некое давление. Однако местные жители, несмотря ни на что, живут здесь довольно припеваючи. — Как думаешь, наш стажёр-щи справляется? — Я думаю, да. Он хорошо себя показывает.

***

— Госпожа Вон, я здесь. Позвонил вашему сыну, он вот-вот прибудет, — спокойным голосом говорит юноша, бегая глазами по форме вызова. — Повезло, что он просто на корпоративе в ближайшем ресторане, а не где-нибудь в путешествии, не находите? Чон Чонгук стоит в дверном проёме и перепроверяет заполненные данные уже в третий раз, переживая, что где-то мог допустить ошибку. Сегодня его первый стажировочный день как сотрудника отдела скорой помощи. За эту ночную смену Чонгук уже успел увезти ребёнка с аллергическим приступом, потом пронаблюдать, как хёны справляются с пациентом, которого одолела белая горячка. И вот сейчас он успокаивает старушку, которая позвонила, подумав, что её настиг инсульт. Но на деле это была просто паническая атака, чему врач несказанно рад. Да и по звонку сразу стало ясно, что дело не в инсульте, эта бедная женщина не смогла бы даже встать, не то что набрать номер горячей линии скорой помощи. — Приедет и разворчится опять на меня, мол, нервничаю лишний раз! Со смертью мужа никого со мной не осталось, куда уж мне со своими болячками, — причитает старушка, лёжа на своём диване, куда её бережно перенёс Чонгук, когда застал на полу в прихожей. Упасть, она всё-таки упала, но из-за перенапряжения настигшей внезапно панической атаки. — Не подумайте, мой Хван-и очень хороший, но ведь и своя жизнь у него есть. Да и за дверь на вас, скорее всего, накричит, господин врач… — И правда, не самое приятное мероприятие. Но, так как нам приходится часто выбивать двери, наше учреждение заранее заботится о том, чтобы вам всё починили, не беспокойтесь об этом. Молодой альфа осматривает интерьер. Старая мебель, потрёпанный диван, слегка обшарпанные стены, следы когтей на обоях, хотя самого пушистого сожителя не наблюдается. Ни лотка, ни мисок, ни кошачьих игрушек. Кажется, госпожа Вон потеряла и его. А так, самая обычная квартира одинокой пожилой женщины. Чонгуку даже стало немного грустно. Старость — вещь очень странная. Иногда ты просто становишься никому не нужным, ни на работе, ни в семье, а друзья твои постепенно уходят в мир иной. Звучит и выглядит настолько страшно, что легче умереть где-нибудь после сорока. Но это зависит от родственников и знакомых, разумеется. Например, бабушка и дедушка Чонгука умерли среди близких, в любви, заботе и покое. Вспоминая своих дедушку и бабушку, Чон ещё сильнее отказывается понимать тех, кто бросил своих пожилых родственников на такой произвол судьбы, как одиночество. — Сколько вам лет, господин врач? — вдруг подаёт голос старушка, оборачиваясь. — Выглядите молодо и бодро, чтобы приезжать ночью помогать нам, старикам, подняться с пола! — Это моя работа, госпожа Вон, — смеётся Чонгук. — Мне двадцать шесть. — Какое совпадение! Именно в этом возрасте я познакомилась со своим покойным мужем. Ох, вы бы знали, как это было забавно! Моя фраза обманула меня, но я не разочаровалась. Старушка засучивает рукав домашнего халата, показывая надпись. На постаревшей коже высечена короткая фраза, как будто только что нанесённая татуировка. Чон даже удивляется, что в таком возрасте фраза может оставаться настолько отчётливой. А тут госпожа Вон ещё вскользь упомянула, что её муж уже мёртв. Он видел многие состояния фраз: начиная от побледневших, что означало постепенное угасание чувств, заканчивая поражёнными и гниющими из-за того, что человек был прямым виновником смерти своего соулмейта. Если первые приносят боль постепенно, то последние, по словам владельцев, прожигают участок кожи сильной болью, не утихая ни на секунду. Словно невидимые палачи держат всё время за руку, обдавая противным жаром и пронзая, и напоминают о том, что человек натворил. — Ваша фраза так хорошо сохранилась, — с добротой говорит Чонгук, читая её про себя несколько раз. «Прокатимся на моём мустанге?» — Ваш покойный муж был байкером или?.. А госпожа Вон в этот же момент заливается смехом, от чего врач сначала дёргается, но неосознанно и сам слегка усмехается. Настрой этой пожилой женщины очень хороший, что поражает. Не все престарелые открываются перед чужими людьми с такой стороны. — Все так думают, каждый раз смешно! — она гладит свою руку и слегка закашливается. — Мустангом был его велосипед! Трухлявый и разваливающийся, как я сейчас. Когда я осторожно уселась на этот металлический багажничек, он так громко скрипнул! Богом клянусь, думала, проедем пару метров и тут же угодим в лужу вместе с моими мечтаниями о романтической встрече. Но всё-таки нас двоих Мустанг выдержал в тот дождливый день. Чонгук подхватывает настроение пациентки и уже вместе с ней искренне смеётся. Помимо доброжелательности, госпожа Вон ещё и довольно остроумна. — А у вас как поиски? Нашли своего? — спрашивает она. — Пока нет. Но фраза тоже многообещающая, — говорит он, показывая свою. — «Это какой круг?». Ох уж эта нынешняя молодежь! И при каких обстоятельствах такое можно сказать? На уроке физкультуры разве что! Я искренне верю, что вы найдёте свою половинку! Поверьте, истинная любовь — это прекрасный подарок от судьбы, — госпожа Вон улыбается и указывает рукой в сторону входа в квартиру. — Вот взять к примеру юношу-омегу этажом ниже. Вырос в этом доме, такой шкодливый был, словно ураганчик, мал, да удал. Всех во дворе на уши ставил. И вот, спустя время замуж вышел за красавца, дочку родил и прямо расцвёл! Что-то давно не видела его, съехали, может? А альфочка, что живёт по соседству? Тяжкая жизнь ему досталась, но тоже обрёл покой, когда нашёл истинного, он так изменился. Ох, смотрю на него, и плакать от радости хочется… Он мне как родной, понимаете?.. Оба даже не сразу замечают, как в квартиру, запыхавшись, вбегает альфа преклонных лет. Добежав до гостиной комнаты, он присаживается на колени перед старушкой, беря её руки в свои. — Как ты, мама? Всё хорошо? — Он оборачивается на Чонгука. — Что с ней? — Не переживайте, всего лишь паническая атака. Её жизни сейчас ничего не угрожает, — Чонгук протягивает форму истории болезни для подписи. — А вы говорили, что ворчать будет, госпожа Вон. Что-то не похоже. — А за что я расписываюсь? — За то, что прибыли и остаётесь с ней. Госпожа Вон в здравом уме и, поняв, что всё не так серьёзно, заполнила заявление об отказе от госпитализации. Однако контроль небольшой нужен, хотя бы до утра, — под монотонный голос Чонгука сын пациентки ставит первую подпись. — А ниже подпись за монтаж двери, которую пришлось выбить, уж извините. Монтажники приедут тоже утром, я записал вас на одиннадцать. Также вот вам рецепт на успокоительные, это для профилактики. Пусть госпожа Вон недельки три их пропьёт. В рецепте всё написано, сколько и когда принимать. — Х-хорошо, — альфа по имени Хван забирает небольшой лист рецепта и низко кланяется. — Спасибо вам, господин врач! Чонгук отвечает тем же и улыбается. Прощается с госпожой Вон и покидает квартиру, прикрыв по привычке дверь, хотя та вот-вот отвалится. Петли старые, замок теперь непригоден, так что даже хорошо, что её заменят. Здание это в принципе довольно старое и потрёпанное. Может, уже близится срок реставрации, а может, власти проявят халатность и побольше денег вбухают в поддержание цивильного вида центральных домов и улиц. Чонгук снова смотрит на уже досконально изученную форму. Сорок минут, не самый долгий период оказания помощи, как ему рассказывали хёны. Альфа вздыхает и начинает спускаться вниз по лестнице. Вот так проходит смена врача-стажёра отделения скорой помощи Чон Чонгука. Он хотел уже расслабиться, похвастаться старшим, что остались снаружи, как он отлично справился в одиночку, и что Сокджин-сонбе из отдела регистратуры теперь должен ему бесплатный обед… Всё проходит на удивление спокойно, но лишь до этого момента. Среди тишины ночного подъезда Чон вдруг слышит странные звуки. Спускается на этаж ниже и подмечает, как эти звуки становятся громче, обращаясь в некий пугающий клич. Кажется, этот протяжный приглушённый вой доносится со всех сторон этажа. Но Чон, быстро сориентировавшись, определяет апартаменты, из которых доносятся мольбы страданий. Он прижимается ухом к входной двери, прислушиваясь. Вой переходит в полукрики. Чонгук стучится громко несколько раз, и звуки мгновенно затихают. — Эй, есть кто? Я сотрудник скорой помощи, с вами всё хорошо?! Вы меня слышите? — по ту сторону слышится треск, что-то разбилось. Затем еле слышный звук падающих осколков. — Чёрт! — цедит альфа и вновь прибегает к способу проникновения, что использовал злосчастные сорок минут назад. Благодарит не только свои силы, но и возраст здания, ведь двери тут довольно старые и открываются вовнутрь, их легче выбить. Через четыре толчка замок двери прогибается, и Чонгук попадает в квартиру, где его встречает лишь кромешная тьма. Альфа нащупывает в нагрудном кармане небольшой фонарик, что лишь частично осветил помещение, но помог найти выключатель прихожей, поэтому врач осторожно проходит вглубь чужих владений. Свет уличных фонарей падает в гостиную через приоткрытый балкон, и Чонгук видит разбитое зеркало, осколки которого бликуют на небольшом столе. Ещё держащиеся в каркасе части немного измазаны кровью. — Меня зовут Чон Чонгук, я пришёл помочь вам! — говорит он, стараясь сохранять спокойствие. Чонгук слышит сильный стук и направляет фонарик вниз, на пол. И видит человека. Юноша. Держится за руку, что истекает кровью, словно задыхается. Альфа реагирует мгновенно, нащупывает во тьме ещё один выключатель, и гостиная озаряется светом. Перед ним пустые глаза, бедолага явно не понимает, что происходит. Чон краем глаза замечает пустые пластины из-под разных таблеток, а также довольно крупная и почти что пустая бутылка виски. В голове складывается картина. Этот человек попытался совершить суицид через передозировку. От испуга разбил зеркало, потеряв равновесие. Пока Чонгук берёт себя в руки, ко рту юноши подступает белая пена, он, лёжа на спине, начинает закашливаться. К нему подбегают и осторожно переворачивают на бок. Чон чувствует, как тело человека постепенно расслабляется, поэтому он судорожно хватается за рацию. — Сунмин-хён, Анджи-хён! Человек с передозировкой, началась интоксикация, срочно носилки! Этаж два, открытая дверь слева! Быстрее! — кричит Чонгук и, получив незамедлительное «принято», начинает слегка похлопывать парня по щекам. — Эй-эй! Вы меня слышите? Пожалуйста, держитесь! Чонгук еле ловит напуганный расфокусированный взгляд, убирает взмокшие тёмные пряди со лба, а со рта вытирает пену, пока несчастный хватается слабыми руками за рукава формы альфы. Пытается что-то сказать, но подступающие рвотные позывы мешают. Чон перекладывает юношу головой себе на ноги и говорит: — Сейчас я вставлю вам два пальца в рот! — и выполняет. Пациент отхаркивается и бессильно привстаёт, лишь желудочный сок вырывается наружу, трясущиеся руки цепляются за штанины чонгуковых брюк. Помимо жидкости, на пол вываливаются кусочки не до конца переваренной еды и, Чонгук говорит спасибо богу удачи, некоторое количество полуразъеденных крупных таблеток, которые каким-то чудом не успели до конца раствориться. Видимо, он своим визитом прервал самый процесс, пока этот человек пытался проглотить ещё больше препаратов, мучаясь в агонии из-за спазмов. По комплекции Чонгук безошибочно определяет про себя: омега. И совсем на миг вспоминает слова госпожи Вон: Вот взять к примеру юношу-омегу этажом ниже. Вырос в этом доме, такой шкодливый был, словно ураганчик, мал, да удал. Всех во дворе на уши ставил. И вот, спустя время замуж вышел за красавца, дочку родил и прямо расцвёл! Чонгук на секунду засматривается на лицо пострадавшего. Омега и правда красивый. Но такой пугающий в освещении слабой люстры с одной горящей лампочкой. С желчью, стекающей изо рта, остатками пены, которые Чон всё утирает с губ, и постепенно угасающим взглядом. Старшие врачи вбегают в квартиру, один вместе с Чоном поднимает лёгкое тело и погружает на носилки, а второй говорит им нести парня в машину. Омега не сопротивляется, либо у него нет сил на это. Погрузив его в машину, водитель заводит мотор, пока Чонгук со вторым хёном забинтовывают рану на руке и продолжают приводить пациента в чувства. — Матерь божья… Что вообще случилось, Чонгук? — спрашивает его Сунмин. — Как пожилая женщина с паничкой превратилась в омегу с передозом? — Я спускался после вызова и услышал, как он стонал и кричал. Он пытался покончить с собой. На его столе были пластины таблеток и бутылка виски, — Чонгук вытирает пот со лба и засучивает второй рукав пациента. Омега вдруг резко хватает того за руку и, пытаясь сфокусировать взгляд, пускает слёзы. Чонгук вздрагивает, читая на оголённом запястье «Эй, есть кто?», пока Сунмин наполняет небольшой шприц седативным препаратом. — О боже! Тише-тише! Тот не отпускает, слёзы катятся из его глаз, словно ручейки, не прекращаясь. Со рта слабым надорванным голоском срывается тихое: — Это какой круг?.. Чонгук от этих слов бледнеет. — Чего?.. — тихо спрашивает он. — Ада… Это какой круг Ада? — повторяет омега и вдруг хватается второй рукой за собственное лицо, нервно царапая. — Прошу, пусть будет последний! Сунмин выгибает руку омеги и вводит успокоительное под громкий скулёж. А Чонгук перехватывает ослабевающую руку и неотрывно смотрит на то, как юноша расслабляется. Взгляд его слегка опускается, пока по его телу растекается седативный препарат, постепенно усыпляя. — Вот так… — хрипло говорит хён. — Да уж… Повезло, что ты услышал его, — Сунмин подхватывает Чонгука за затылок и ободрительно похлопывает. Затем достаёт небольшую трубку. — Ты молодец! Среагировал и предпринял необходимые меры… Чонгук старается слушать хёна, но неожиданный шум в голове мешает усваивать информацию. Этот шум создаёт одна-единственная фраза. «Это какой круг?» — Думаю, на сегодня твоя стажировка окончена. Как приедем в больницу и сдадим рапорты, можешь ехать домой. Или снова пойдёшь разговаривать с Джин-хеном? — Да… — мямлит Чон. — Мне точно не помешает с ним поговорить. Да и с него теперь бесплатная еда. Сегодня первый стажировочный день Чонгука как сотрудника отдела скорой помощи. За сегодняшнюю ночную смену он уже успел увезти ребёнка с аллергическим приступом, пронаблюдать, как хёны справляются с пациентом, которого одолела белая горячка, успокоить старушку, которая позвонила, думая, что её настиг инсульт, но на деле это была просто паническая атака… И вот сейчас он спас самоубийцу от смерти. Даже больше. Спас от смерти своего соулмейта.