Упадок

Чонгук сидит в зале ожидания, рядом с другими прибывшими пациентами. Смешанные запахи дурманили голову: феромоны альф и омег, что ощущались ярче из-за стресса, и еле уловимым шлейфом засохшая кровь и прочие выделения. Ему говорили, что со временем привыкаешь, но, скорее всего, ощущения сохраняются до сих пор, потому что некоторые процессы уборки человеческих выделений видел воочию. А также некоторые моющие средства не убирали запах, а просто его перекрывали, и такая смесь агрессивно забивала нос. Сегодня вызовы и похуже, чем список в голове Чонгука. Персонал здесь следит за чистотой в зале, постоянно дежурят уборщицы, сиделки и медсестры, чтобы сразу помочь пациентам и убрать за ними. Однако спёртую мешанину из запахов не могли вывести никак, ладно хоть проветривают и освежают воздух, уже спасибо. Такое уж оно по атмосфере и ощущениям, отделение неотложной помощи. В зале ожидания при главном входе всё в разы чище и даже светлее. По щеке вдруг бьёт что-то холодное, от чего альфа дёргается и поворачивает голову. Мужчина в халате, поправляя круглые очки, протягивает бутылку воды и хмыкает: — Ну, как первая смена? Чонгук медленно принимает воду и, сделав пару глотков, хлопает по скамейке, приглашая устроиться рядом. По другую сторону лежит отчёт о смене, который был тут же передан коллеге-врачу. Чон ощущает мягкий запах ромашки, что исходит от собеседника. Как отвары, чай или экстракт, он его довольно неплохо успокаивает. — Ну, по меркам стандартного первого стажировочного дня ты словил огромный джекпот, Чонгук-щи, — говорит омега, внимательно читая отчёт. — Тут тебе и дети, и старики, и суицид… — Огромный и сомнительный, как по мне. Но последний вызов… Сокджин-сонбе… — Тот парень сейчас в порядке, его вывели из тяжёлого состояния. Везучий, он почти сдался, когда вы его привезли, но выкарабкался. Вы вовремя сделали промывание, но, как мне передали, его ещё разок промоют и поставят капельницу. Обнаружь ты его на пару минут позже, он бы не выжил… — Сокджин вдруг достаёт из широкого кармана медицинского халата тонкую папку. — Вообще, насчёт него мне и надо с тобой поговорить, так как твои хёны уже уехали на другой вызов. Или слишком сильное потрясение? Чонгук молчит, пытаясь совладать с мыслями. Он был готов ко всему. На практике в университете он видел случаи и хуже. Однако здесь иначе, ведь человек, который попытался себя убить — это его соулмейт. Истинный, как некоторые говорят. С семьёй, с ребёнком. Не то, чтобы удивительно, многие по итогу выбирают себе спутника жизни не по воле судьбы, но не так Чон представлял встречу со своей второй половиной. Уготованный судьбой, красивый незнакомец, которого он застал в предсмертных мучениях, но успел спасти. И которого сейчас хочет увидеть, чтобы просто убедиться, что правда справился. А потом… Чонгук не знает. Один про другого не знает ничего, но факт остается фактом: две половинки нашли друг друга, и с этим нужно что-то делать. — Э-эй, Чонгук-а! — щёлкает Сокджин пальцами перед лицом альфы. — Ты чего? Сам хвастался тем, что узрел некоторое дерьмо на практике, тут-то что… — Он мой истинный, сонбе… — тихо, словно боясь, отвечает Чонгук. Джин поражённо смотрит на друга и убирает руку, вновь поправляя очки. — Я его спас, это хорошо, но… Что мне с этим делать? Слишком резко и неожиданно это навалилось. — Тогда у меня для тебя новости. Ещё навалится, — врач-омега открывает папку, что достал пару минут назад. — Полиция, что вызвали твои хёны, осмотрела квартиру, но лишь прихожую и гостиную, так как не было ордера. Нашли предсмертную записку. Парня зовут Ким Тэхён, если ей верить. Живёт один, соседи — отдельный кадр. Кто-то не открыл, кто-то воистину верил, что в этой квартире никто не живёт. Лишь один сосед напротив обеспокоился, не отставал от полицейских. Видимо, они хорошо знакомы. — Ближе к делу, прошу, сонбе… — молит Чонгук, вырывая папку из рук омеги и сам вчитывается в документы. Ничего. Крупицы информации, лишь имя, пол и история болезни. — Он написал в записке, что у него никого нет. Семья. Муж и ребёнок. — Но госпожа Вон сказала… — Он один, Чонгук! Разведённый, вдовец, чёрт его знает. Пока он без сознания, а документов, подтверждающих личность, у него нет с собой, мы даже по базе пробить его не сможем. Ни телефона, ничего, чтобы выйти на родственников. И если в процессе выяснится, что у него действительно никого нет, то… ты знаешь. Чонгук знает. Знает о законе соулмейтов. При отсутствии родственников, семьи и других близких у человека врачи, полицейские и другие представители закона, в зависимости от ситуаций, имеют право привлечь соулмейта, если таковой найден. Однако о факте того, что он и этот Ким Тэхён связаны судьбой, пока что знают лишь они с Сокджином. Альфа наклоняется, опираясь о стену, шумно вздыхает и отдает папку своему сонбе. — Не в моих принципах говорить, что все обойдётся, ты, наверное, уже привык. Тут уж тем более… Кто-нибудь ещё в курсе о вашей связи? — отрицательный кивок. — Тогда, не пойми меня неправильно, но у тебя есть выбор. — Ты же понимаешь, Сокджин-сонбе. — Понимаю… И не врёт. Нет никакого выбора. Чонгук, сколько он себя помнит, всегда верил в соулмейтство. Его воспитали, что вторая половинка — это поцелуй удачи, если ты его найдёшь. На уроках в школе и университете говорили, что прожить жизнь счастливо можно и без соулмейта, однако, встретив его однажды, порознь будет невыносимо. Судьба схватит за руки инстинкты и поведёт прямиком к тому, кто тебе предназначен, стоит тебе услышать от него заветные первые слова, что покоятся на твоём запястье. Альфа хмурится, смотря на чёртову фразу. Почему именно круги Ада? Хотя, вновь вспоминая момент в квартире Ким Тэхёна, он сам отвечает на свой вопрос. Интересно, на каком кругу человек начинает ощущать желание умереть? А на каком переходит к действию?.. — Давай пока сменим тему… мне правда надо это переварить. Как здесь? — вдруг спрашивает он Сокджина, а тот вмиг мрачнеет. Чонгук же сводит брови в печали — Сколько?.. — Два, как нам передала полиция, одного увезли в другой филиал… — омега снимает очки, достав из кармана чехол, из которого выудил небольшой кусочек тряпки. Хёны Чонгуку рассказывали, что заведующий регистратуры Ким Сокджин протирает очки каждый раз, когда нервничает. — Но самое ужасное, очевидно, сами тела… кошмар. И почему меня тоже обязали читать эти рапорты и отчёты? Я же так с ума сойду! Что не день, то нахождение трупов омег. Началось это с месяц назад, как Чон смог понять из сплетен внутри больницы и через коллег по машине, да и по новостям об этом всё время говорят. И их понять можно, люди в опасности. На протяжении месяца люди обнаруживают трупы в разных частях города, из-за чего невозможно определить, где именно обитает убийца. То, что здесь дело идёт о серийном маньяке, уже давно раздули на телевидении, да и, как говорит полиция, почерк один. Трупы изуродованы, каждый раз иначе. Кого-то обнаружили с вдавленными глазами, некоторых находили по следу из конечностей и полусгнивших внутренних органов, кого-то насиловали перед тем, как убить. Объединяло всех жертв лишь одно: все были омегами. Находили как молодых, так и уже зрелых. Неизвестный беспощадно терзал несчастных омег без разбора, и его творения вызывали лишь холодный ужас. Чонгуку даже думать об этом тошно, а фраза одного из охранников так вообще испортила сон на несколько дней. «Только подумай, кого-то ведь этот псих мог ебать, когда те уже начинали разлагаться» Юноша вполне понимает нервозность своего сонбе, он ведь тоже омега. Все омеги сейчас боятся, не выходят из дома лишний раз. Чонгук сам не раз помогал некоторым омегам дойти до дома. Чаще это были коллеги с работы, с которыми он был знаком. Незнакомые же были в ужасе и не могли доверять себя кому попало. Чонгуку было их неимоверно жалко. И самое ужасное, что он не мог помочь, потому что в нынешних реалиях легко заработать паранойю о том, что маньяк вот так и бродит по городу, притворяясь любезным прохожим. — Понятно, — только и говорит альфа. И ведь правда. Помочь он ничем не может. Может лишь быть рядом и оказывать поддержку.

***

Входная дверь тихо открывается. Рассвет только-только начался, Чонгук снимает обувь и устало плетётся из прихожей на кухню. Скромная съёмная однокомнатная квартира, куда теперь Чонгук приходит, чтобы отоспаться и поесть. От этого она не особо захламлена и уже даже не выглядит так, словно в ней кто-то живёт. Остальное время теперь будут занимать смены на работе, только пока не ясен до конца график, ведь ему сразу сказали, что будут как дневные, так и ночные смены. Чон помнит, с какой радостью получал красный диплом, желая как можно скорее приступить к работе. Как хёны, с которыми он проходил практику, радостно писали рекомендацию на него как работника. Именно они, Сунмин и Анджи, теперь его прямые коллеги. Чонгук первым делом достаёт из холодильника рис быстрого приготовления, швыряет пачку в микроволновку и параллельно запускает кофейную машину. Пока всё готовится, он решает быстренько принять душ. Собирается с мыслями, оглядывая своё отражение в зеркале. Волосы его отросли до плеч со времён учебы, он всё забывал подстричься. Но сейчас даже думает оставить их. Ему нравится, как он выглядит с этой длиной. Он открывает кран, настраивает воду и медленно, даже лениво раздевается. Так как квартирка небольшая, санузел совмещённый и без ванны. Лишь душевая кабина, занимающая половину помещения. Честно, Чонгук готов душу продать, лишь бы улечься и провести часок другой в просторной ванне. — Как же быть?.. — думает он вслух, вставая под струю тёплой воды. Если рационально мыслить, то Чонгук может просто взять и не разглашать тот факт, что он соулмейт Ким Тэхёна, продолжать без лишних морок работать, выезжать на смены и жить свою жизнь. Может, даже съездить на выходные в Сеул и за рюмкой соджу рассказать эту фантастическую историю другу с параллельного потока, Ким Намджуну. Давненько он его не видел. Хотя, наверное, у него может не быть времени на приехавшего неожиданно Чонгука. Он стабильно занят на своей работе, да и какой. Хоть они и учились в одном медицинском университете, Чон успел застать его совсем на короткое время. Но это не помешало стать им очень хорошими друзьями, которые до сих пор поддерживают связь. Медицину Намджун неожиданно бросил и поступил на совершенно другую специальность. Сейчас он детектив, причём довольно известный. Работает в главном полицейском департаменте Сеула. Преступлений вокруг происходит много, и всем нужно уделить внимание, от этого и мало времени у Намджуна на личную жизнь и на, опять-таки, неожиданные приезды друзей. Чонгук не способен рационально мыслить в данный момент, поэтому лишь теребит волосы и потирает своё тело, смотря в одну точку. Перед глазами слабый одинокий омега, который осмелился убить себя. Который испуганными глазами пытался смотреть на него, словно хватаясь за последнее мгновение надежды. Который тонкими руками вцепился, бредя об Адских кругах, а эта «бредовая» фраза стала судьбоносной. Чонгук почему-то не берёт в счёт то, что на этом этаже мог жить ещё один юноша-омега, что Ким Тэхён — не тот, о ком говорила госпожа Вон. Ведь слова Сокджина о соседях это опровергали. Тогда где муж-красавец? Где ребёнок? Почему омега бился в агонии в тёмной холодной квартире в полном одиночестве? Альфа ненароком вспоминает запахи: табак, желчь и слабый, еле ощутимый шлейф мяты, слегка смешавшейся с крепким алкоголем. Мята сладкая, спокойная, не резкая или жгучая, какой бывает та же мята, ментол или эвкалипт у альф. Запах Чонгуку приятен, он любит мяту. Иногда ему казалось, что даже слишком любит. Вот, видимо, и ответ, почему. На уроках биологии рассказывали, что некоторые люди неосознанно окружают себя ароматами своих вторых половинок, и Чонгук усмехается этой мысли, когда видит на полочке для средств гигиены гель для душа с экстрактом мяты. Выходит он из душа, слыша, как звонит его мобильный, вибрируя на столе. Рис готов, кофе тоже, и парень, убирая в небольшой хвостик мокрые волосы, усаживается за стол. Отвечает на звонок слегка уставшим голосом: — Алло? — Здравствуй, Чонгук-и, — слышит он родной и сонный голос в трубке. — Привет, мам… — Как твоя первая смена? Не устал? — Нет, не устал… — Чонгук не хочет говорить о произошедшем. — А смена как смена. На практике бывало и серьёзнее, — он приподнял одну бровь, на миг смотря на время. — Всё хорошо? Полпятого утра, а ты не спишь… — О, всё прекрасно, только отец твой ногу на работе подвернул, неуклюжий! Неудачно спустился по лестнице. Вот и разбудил, вызвонив. Жду, когда его довезут коллеги. Решила позвонить, раз уж ты тоже в ночь сегодня. Чонгук прикончил рис и почти допил кофе под рассказы о травме отца и погоде. Его успокаивали такие непринуждённые беседы, а также голос матери. — Кстати, не поверишь! Помнишь семью, что по соседству с нами живёт? — спрашивает она. — Ага… — и Чонгук не врёт. Помнит этого парня, и его альфу помнит. Странная парочка. — Умер он. Муж его забил до смерти за измену. Чонгук слегка давится напитком. Что его пугает и забавляет одновременно в своей маме, так это закономерность, при которой у неё всегда есть подобная история. Как будто она поджидает, чтобы что-нибудь такое случилось, дабы позвонить сыну и рассказать. Но нет, просто… такова жизнь, когда работаешь в медицине. Сильнее и чаще ощущаешь присутствие смерти и обращаешь на неё внимание. Что из-за любых обстоятельств кто-то может умереть, да и в принципе в голове постоянное напоминание красной строкой, мол да, представляете! Люди вокруг умирают каждый день, мы не бессмертны. Просто, когда это где-то далеко и тебя особо не касается, ты про это неосознанно начинаешь забывать. Хотя плюсы в «Работе со Смертью» тоже есть. Помня о ней, стремишься прожить жизнь как можно насыщеннее и веселее, чтобы не было мыслей, что покидаешь этот мир, так ничего стоящего не сделав. — А мужа к нам привезли, — продолжает мама. — У него ж давно проблемы с головой, а тут ещё и прибил истинного, совсем с катушек слетел. Об этом тоже рассказывали на учёбе. Чонгук об этом знал. Не только на фразе сказывается смерть от рук истинного, но и инстинкты начинают пожирать, снося все рамки разумного. Происходит это как у омег, так и у альф, лишь в разные стези уходит. Первых одолевает скорбь и печаль, вторых — ярость и гнев. — Как всё-таки спокойно ты об этом говоришь. Хотя что это я… — Вот именно! Сам ведь в детстве говорил, как вдохновлялся мной. Мать Чонгука тоже работает в сфере медицины, однако, в отличие от сына, выбрала направление психиатрии. И тут его осеняет. — Мам, можно кое-что спросить? — Конечно, сынок! Чон мнётся. Но спустя время всё же задает вопрос: — Наверняка же есть какие-то методы разговора с пациентами, что пытались убить себя? — Ну разумеется! Причём очень точные. Недопустимо совершать ошибки в разговорах с людьми, что решились на самоубийство… — его мама вдруг затихает. — А что такое? Почему ты спрашиваешь? Чонгук не врёт. Но решает не до конца рассказать. — Честно, сегодня один из вызовов был попыткой самоубийства, — он смотрит на дно кружки. Видит застывшие круги от кофе, которые теперь кажутся ему адскими. — И я понял, что таких случаев у меня может быть много. Но я совершенно не знаю, как работать с такими людьми. И правда, Чон не знает, как себя вести и что говорить. Но теперь одну вещь он знает наверняка: с Ким Тэхёном он ещё обязательно встретится.