Упадок

Детектив Ким Намджун устало сидит в зале ожидания. На фоне голоса пациентов, что ожидают своей очереди. Намджун же ждёт своего мужа, что вот-вот должен подойти. За стойкой сидит Ким Лиен, знакомая заместительница Сокджина, улыбчиво машет рукой, Намджун ей кивает. Однако тут же вновь погружается в раздумья. Сегодня, спустя два года после закрытия самого громкого дела этого города, ему удастся добыть один из последних кусочков паззла, чтобы сложить всю картину воедино. Не то чтобы это что-то необходимое, общая картина и без этой части выглядит полной и цельной. Это скорее, необходимо было самому Намджуну. Для его личного успокоения. Прошло два года с закрытия дела о маньяке, что зверски убивал омег. Маньяке, что оказался добрым и заботливым соседом небольшого жилого дома, что хранил в своём подвале кошмары, сдерживал бесов и разносил под землёй кровь и злость. Дело о маньяке по имени Мин Юнги, личность которого до сих пор хранится за семью печатями для СМИ и жителей города. Личность, что, помимо Намджуна, хранят ещё трое человек. Входная дверь больницы распахивается, и вперёд, сломя голову, бежит, еле перебирая ножками, маленький мальчик. Для своего возраста он бегает хоть куда. Детектив даже не сразу замечает, как мальчишка подбегает и резко хватается, обвивая руками крепкую ногу альфы. Намджун пугается, но, замечая счастливое личико снизу, лишь смеётся и гладит мальца по голове: — Вы только гляньте! — говорит он нежно. — Растёшь, как на дрожжах, Ман-и! Малыш заливается смехом, а Намджун поднимает глаза на подходящего омегу. Чон Тэхён, подзывая малыша рукой, тут же хватает его на руки, слегка вздыхая. Их с Чонгуком сыну, Чон Хви Ману, совсем недавно исполнился год и три месяца, однако ребёнок выглядит на все два. Действительно здоровый и крепкий малыш, уверенно шагает и бегает, хотя совсем недавно только научился. — Здравствуй, Тэхён, — вежливо говорит Намджун. — Здравствуй, Намджун, — отвечает омега, улыбаясь. — Чонгука ещё нет? Намджун отрицательно кивает головой, как вдруг замечает, что тэхёнов сыночек начинает копошиться на руках родителя, легонько дёргая папу за ушко. Тэхён, усмехаясь, опускает ребёнка на ноги. Знает, что таким жестом он этого и просит. Мальчишка подрывается. — Ман-и, давай-давай! — слышат взрослые радостный крик со стороны входа в отделение с машинами скорой помощи. Тэхён замечает, как с широкой улыбкой Чонгук подхватывает подбежавшего без единой запинки сына на руки, слегка подбрасывая под звонкий детский смех. — Молодчинка! — Чонгук целует ребёнка в пухлую щёчку и идёт, держа свое золотце, к мужу и другу. — Надеюсь, Хан не прибьёт нас за то, что мы попросим его последить за ним во время работы. Чонгук подходит к Тэхёну, целуя и его, обнимает свободной рукой за талию. Тэхён же хихикает. — Хан сам согласился ещё до моей просьбы. Он обожает Ман-и, — говорит омега. Намджун улыбается счастливой семье. Они с Сокджином сами уже задумывались о ребёнке, однако проблемы налезают друг на друга. Они сейчас в слишком опасном положении, чтобы остепеняться. Оба всё ещё помогают с переправой северян и оказанием первой помощи. Намджуну даже за верность позволили иногда использовать тоннели для личного перемещения, например, его основной работы. Вдруг понадобится за короткое время оказаться на другом конце города? Однако господин Хва Су всё ещё проявляет недоверие периодически, очевидно давая понять, что парочка детектива и врача имеет все шансы в любой момент оказаться застреленными. Поэтому Намджун и Сокджин решили, что до полного закрепления доверительных отношений лучше не становиться полноценной семьей. Однако вопрос в том же времени, сколько его должно ещё пройти?.. Ни Намджун, ни Джин, к счастью, не жалуются, так как временами приходится оставаться с сыном Чонгука и Тэхёна, если родители отца не могут приехать, чтобы понянчиться с внуком. Намджуну нравится Ман, да и, чует он, это взаимно. Малыш лишь к родителям с такой нежностью подбегает обниматься. Кажется, детектив завоевал его доверие. Приятную идиллию разрывает голос Сокджина, подзывающий их всех. Омега подходит к стойке регистрации вместе с главным медбратом острого отделения, Джо Ханом, что, завидев миленькое личико сына Чонов, начинает сюсюкаться, как только аккуратно принимает его в руки. — Здравствуй, Ман-и! Здравствуй, солнышко! — говорит он под смех малыша. — Твоим родителям нужно по делам, поэтому ты пока побудешь со мной, хорошо? — Хан кивает остальным и уходит с ребёнком на руках. Тот машет родителям, улыбаясь. Чонгук и Тэхён смеются и машут руками в ответ. — Тут свободна третья перевязочная, так что можем обосноваться там, — вдруг говорит Сокджин, поднимая перед собой довольно толстую папку личного дела. Папка была подписана:

Личное дело №1.03.15

МИН ЮНГИ

***

Прошло два года с закрытия дела. И полтора года с самоубийства Юнги. Нет, не так. С убийства Юнги. Намджун знает, что его убили. Сам Хва Су это подтвердил. А Намджуну, что держал перед его лицом рапорт о суициде, пришлось по итогу его замять, сделав вывод, что Юнги сам всё сделал. Произошло это в день, когда Тэхён приходил к нему, но позже, во время отбоя. Неизвестный, предположительно по теории Намджуна, лично врач-психиатр, что является одной из многочисленных пар «ушей» северян, пришёл к нему с ночной дозой препаратов. Отцепил ремни и, применив насилие, перевязал один вокруг шеи Юнги, сильно затянув, что привело к удушью. Идеальная картина самоубийства для всех. На деле хладнокровная расправа без единой капли крови. Почти. На ремнях и на пальцах Юнги обнаружили его же кровь. Альфа пытался вырваться из последних сил. Это и напрягло Намджуна. И не зря он вновь доверился своему чутью. Детектив чувствует вину. Он обещал Юнги, что о нём позаботятся. Растроганный историей мальчика, что пытался спасти брата, он сочувствовал лишь ему, маленькому Юнги, которого разглядел в обезумевшем маньяке. Ни капли не жалел убийцу, кем обратился этот ребёнок, не оправдывал его поступки невменяемостью. Лишь тихо ненавидел обстоятельства, которые привели к этому. Которые вырастили такого монстра. Выборочно, но слепо. Это и привело его сюда, именно в этот момент. Намджун хотел узнать, каковы были мысли Юнги, как он видел этот мир, чем для него были его убийства, раз уж он не мог их вспомнить никоим образом. И Сокджин ему рассказал, что после смерти пациентов клятва гиппократа теряет свою силу спустя полтора года. Тэхёну проболтался Чонгук, за что от Джина получил по голове, но как уж вышло. Тэхён тоже не мог до конца начать жить спокойно, не узнав, что повлияло на Юнги и привело его к такому печальному концу. Поэтому он также вызвался, когда узнал, что в скором времени можно будет заполучить личное дело Юнги и выяснить, что было в его голове хотя бы в момент посещения доктора Ли. Да и все присутствующие тоже хотели узнать правду. О каких монстрах и зверях говорил Мин Юнги? О каких испытаниях кричал, кто всё время хотел забрать Чимина? И как он видел свою кровавую тропу? И вот, спустя полтора года, когда клятва Гиппократа ушла в небытие, им предоставили личное дело с заметками покойного доктора Ли, что был лечащим врачом Юнги. Намджун смотрит на обильных размеров папку, что лежит перед ним и остальными на столе. Достаёт из портфеля ещё несколько папок, которые смог добыть: досье о преступлении девятнадцатилетней давности, расстрел бездомных собак и кошек, в последствии убийство мальчика семи лет, Ли Санво. А также личное дело Юнги из интерната, которое ему предоставили не без помощи Хва Су. Рядом с ним сидит Сокджин, напротив — Чонгук и Тэхён, которым Намджун протянул досье для ознакомления. Детектив же открывает папку с личным делом из интерната на первой странице и видит фотографию молодого Юнги, в возрасте, когда он закончил школу. Фотография прикреплена на скрепку, под ней же личные данные. Этот молодой ученик кардинально отличается от того Юнги, каким Намджун видел его в последний раз. Волосы натурального тёмно-каштанового цвета, видна ухоженная форма интерната. Юнги тогда даже слегка улыбнулся для фото. Лишь одно осталось неизменным. Чёрные омуты, ужас которых даже лёгкая улыбка и расслабленный взгляд не могли спрятать. — Досадно, что не смогли достать личное дело из лечебницы… — Намджун оглядывает другие документы. — А то я знаю лишь имя его лечащего врача. Нас, конечно, информировали о его состоянии, но поверхностно, из-за клятвы гиппократа. — Да, в подобных учреждениях она длится дольше, — говорит ему Сокджин. — Поступил в интернат имени Ким Йон Хва в возрасте десяти лет. Причина: домашнее насилие и лишение отца родительских прав, мать была ограничена из-за психологического состояния, — читает выборочно вслух Намджун. — Отец найден с пулевым ранением в голову около кремационной печи на работе, мать покончила с собой в десятой больнице, спрыгнув с крыши. Как я и думал… Намджун задумчиво хмурится. Паззл складывается. Он изучил тоннели, все входы и выходы, как только ему предоставилась возможность. Он знает, кто убил отца Юнги. Один из выходов из тоннелей — фальшивая печь бывшего крематория, что сейчас — лишь остатки кирпичей среди руин фундамента. Видимо, Ли Сон Бу случайно обнаружил, что печь не настоящая, и поплатился за это. — Средний балл 5.0, — продолжает читать детектив. — Ого… он был твёрдым отличником. — Чимин рассказывал, что Юнги закончил школу с красным аттестатом, — говорит Тэхён. — Примерный студент, который показывает свои знания замечательными оценками. Отличается тихой натурой, редко принимает участие в каких-либо мероприятиях. Группа по физкультуре третья… — Намджун хмурится. — Кажется, с детства был более слабым, чем другие альфы. Однако бил он точно. Может, в какую-то секцию ходил? — Когда все посмотрели его личное дело из интерната, Намджун переключился на досье из больницы. — Состояние на первом сеансе: тревожность, бредовые мысли, тремор конечностей, нервный тик, — зачитывает он. В голове возникают частые дёрганья головой. — Возраст на момент первого обращения составлял 20 полных лет. Поступил в состоянии приступа агрессии, обратился с пациентом Мин Чимин. Были подписаны документы о законе соулмейта. Все слушают внимательно. Тэхён, читая другие документы, прижимается к Чонгуку, сжимая чужую ладонь. Сокджин глубоко вздыхает. Детектив смотрит на своего омегу и спрашивает: — Джин-и, ты застал его посещения? — Да, но значительно позже. Он, получается, уже три года посещал доктора Ли с момента моего прихода. И лишь спустя два года работы я стал заведующим регистратуры, — омега поправляет очки. — Аж мурашки по коже… он казался тихим, всегда одинаково обращался… Приходил сначала дважды в неделю, потом один раз. А потом перестал… — Перестал в день убийства первой жертвы, — Намджун переворачивает страницу. — Надеюсь, с помощью личного дела мы поймем, кто же это был… так и не удалось установить личность. — Вы так и не узнали? Ты бы сказал, Намджун… — Тэхён вдруг подаёт голос, обращая на себя внимание. Всё ещё помнит слова Юнги, которые он спутано говорил. Намджун поднимает удивлённый взгляд на омегу. — Первая жертва ведь была без головы? — Да, её обнаружили в мусорных баках магазина, что в квартале от твоего старого дома… — Тогда точно она… — запинается Тэхён. — Мама Чимина. Видимо, она пришла к ним домой, потому что Чимин так и не приехал к ней. Тэхён начинает дрожать, болезненно вспоминая прошлое. «Его мама пришла за ним, и я отправил её в магазин купить себе выпивки, она ей дороже родного сына, так он и оказался со мной в интернате. Мама снова его оставила. Отправил её в магазин скупать алкоголь с прилавков! Она совсем безголовая, тупая женщина, бросившая своего сына, моего Чимин-и…» Она совсем безголовая. По телу Намджуна проходит табун мурашек. Он достаёт блокнот и записывает слова Тэхёна. Затем заостряется на следующей странице личного дела, где начинаются заметки о мыслях пациента. Все также сосредоточились. — Пациент верит, что видит монстров. «Монстры в человеческих шкурах. Но я вижу их… …отличия. На монстрах есть молния. Красная, может начинаться в разных местах. У кого-то больше, у кого-то меньше. У кого-то она кричит о приближающейся опасности. Таких монстров, мне кажется, нужно убивать, чтобы не было жертв. Такие монстры хотят причинить боль тебе, убив твоих родных и близких. Я их с детства видел, но опасных редко, поэтому и не трогал никого. Один раз увидел, когда умер Санво. На руке человека в плаще. И в школе видел, на двух учениках. Если их не успокоить перед убийством, то они вернутся в самых разных формах. Отца никто не успокоил, поэтому я вижу его иногда. И маму тоже. Я не знаю, какой способ успокоения… Не знаю, кто ещё окажется монстром, ими не всегда рождаются, ими иногда становятся. Но всё это я обязательно выясню…»