Меня не нужно спасать!

      - Зачем вы со мной возитесь? – вопрос застал задумавшегося мужчину врасплох, нарушая тишину, воцарившуюся в машине с того времени, как она покинула парковку.       - Что? – Попов расслышал, что говорил мальчик, и сам не знал, зачем переспросил, возможно он просто отсрочивал время для того, чтобы ответить на этот вопрос сначала самому себе, а потом уже мальцу на соседнем сидении.       - Ну я имею в виду, что у вас же наверно полно своих дел, семья в конце концов, а тут я. Отпустили бы меня с миром домой, ну отвезли бы в крайнем случае, если волнуетесь, что на меня нападут страшные маньяки, - Антон попытался изобразить нечто подобное на маньяка, которого только что упомянул, вытягивая перед собой руки и издавая непонятные звуки, но поняв, что это похоже больше на зомби, рассмеялся и продолжил,- хотя зря волнуетесь, не особо я кому-то нужен. Ну вот вам только зачем-то сдался. Ваша жена не будет против, что вы притащили в дом какого-то, - не сумев подобрать слово, Шастун задумался, а затем, повернувшись к водителю, тихо пробормотал, - меня?       - Я не женат, Антон, и семьи у меня нет. Так что придётся тебе довольствоваться только моим обществом, - радуясь, что не пришлось отвечать на первый вопрос, на который казалось он и сам ответа не знает, проговорил мужчина.       - Так, а возитесь то зачем? Скучно стало? Решили завести себе питомца, чтобы понянчиться? А потом, наиграетесь и выкинете, как надоевшую собаку? – сложив руки на груди, возмущённо сыпал вопросы мальчик.       - Антон, - Арсений протянул вторую гласную в имени, словно осаждая взбунтовавшегося подростка, - ну что на тебя опять нашло? И ты ещё говоришь, что я быстро переключаюсь, - вспомнив недавний разговор, хмыкнул Попов, - Вот, мне просто интересно, что творится в твоей симпатичной кудрявой голове? Откуда в тебе столько пессимизма? Почему ты так негативно настр…       - Считаете меня симпатичным? – зацепившись за одно слово, Антон прервал монолог Попова.       - Хочешь поговорить об этом? – сделав акцент на последнем слове, уточнил учитель.       - Не знаю, - честно пожал плечами Шастун, - мне ещё никто не говорил, что я красивый.       - Зря! – заворачивая в незнакомый мальчику двор, отчеканил Арсений Сергеевич, - Очень зря!       - Значит, всё-таки считаете? – Антону отчего-то было очень важно услышать от мужчины эту фразу законченной, целиком, чтобы точно знать, что он так сказал, а это не было неуместной фантазией подростка.       - Я не эксперт в мужской красоте, но да, ты довольно красивый, - Шастун слегка покраснел, потому что, как бы он этого ни хотел, он всё-таки не ожидал, что учитель действительно скажет, что считает Антона симпатичным, - сбить бы вот ещё с тебя эту спесь и нахальство, и вообще бы цены тебе не было, - куда же в бочке мёда без ложки дёгтя.       Шастун возмущённо цокнул языком, снова отворачиваясь к окну и наконец замечая, что они уже никуда не едут, а давно припарковались около незнакомого подъезда, который внешне совершенно не походил на то, что в народе называют «падик», это была скорее элитная входная зона домов бизнес-класса.       - Мы уже приехали? И что мы тут тогда сидим? - резко дёргая ручку двери, заголосил подросток.       Дверь всё ещё была заблокирована, поэтому не поддалась на попытку мальчика её открыть, и ручка, которую усиленно мучил Шастун, лишь жалобно заскрипела, словно жалуясь на варварское отношение к ней.       - Полегче, Шастун, всю машину мне развалишь. И это я оказывается пещерный человек, - мужчина не скрывал усмешки, и Антон закатил глаза на явный сарказм учителя, который видимо запомнил всё, что говорил мальчик, и теперь потихоньку возвращал его фразочки обратно, - мне нужно ещё взять некоторые вещи, две минуты мне дай.       - Ну откройте, - заканючил мальчик, - мы долго ехали, меня тошнит, мне нужно на свежий воздух, - от неожиданного напора со стороны Антона, глаза у мужчины полезли на лоб.       - Ладно, ладно, успокойся. Достань пока пакет с продуктами из багажника, - уже практически нажав на кнопку разблокировки, Попов затормозил, словно передумал, и повернувшись к мальчику, вкрадчиво спросил, - Не сбежишь?       - Не сбегу! - уверил того Антон, - Да и куда? Куда бежать то? Я, если честно, вообще без понятия, где мы, а ещё я устал и собираюсь совершенно наглым образом улечься спать сразу же, как только мы поднимемся в вашу квартиру, - вымученная улыбка украшала лицо Шастуна, закончившего свою пламенную речь.       - Не передёргивай, Антон. А бежать действительно некуда, двор огорожен и охраняется, - Арсений всё-таки разблокировал дверь и заодно открыл багажник, чтобы Шастун смог достать оттуда пакеты.       Мальчик, поняв, что его больше ничего не держит, буквально вывалился на улицу, выпрямляясь и потягиваясь, разминая затёкшие конечности. Бодро обойдя машину и взяв всё, что от него требуется, Шастун захлопнул багажник, не рассчитав силу, отчего тот шумно ударился о корпус машины, сотрясая её. Водительская дверь распахнулась, и оттуда донеслось недовольное:       - Шастун! Полегче! Я же просил.       - Я случайно, извините! – подходя к открывшейся двери, пробурчал мальчик.       - За нечаянно бьют отчаянно! Слышал такое? – всё ещё не выходя из машины парировал мужчина.       - Слышал, - бухтение Антона становилось недовольным, - и вы меня сегодня уже били, дважды за день нельзя!       - Господи, Шастун, я не собираюсь тебя наказывать за машину, и я тебя сегодня не бил, а так – погладил просто. Бьют, мой дорогой, по-другому.       - А вы откуда знаете? – прищурив глаза, поинтересовался мальчик, - ааааа, я понял, вы такой злой, потому что вас в детстве били. У вас детская травма, мой дорогой! - передразнил Попова Антон, - Но вы же учитель, педагогика и психология против насилия над детьми, вам же рассказывали в университете, как нужно общаться с молодёжью. Почему же вы прибегаете к таким варварским «дедовским» методам?       - Какой ты наблюдательный, Антон! Да, меня пороли, причём ремнём и сильно, и я благодарен отцу за это, его воспитание сделало из меня человека. И поверь мне, те методы, которые предлагают современные педагогика и психология, не всегда эффективны. Для многих они, конечно, подходят, но вот таким, как ты, Шастун, старая добрая порка не помешает.       - Ещё как помешает! И это каким – «таким»? А вдруг вы разрушите мою нежную детскую психику? А если уже разрушили? И теперь я буду просыпаться каждую ночь от кошмаров, в которых вы бьёте меня своим ремнём до смерти! Вам не стыдно, Арсений Сергеевич?       - Стыдно, когда видно, Шастун. Может добавить тебе тогда, раз уже разрушил, а? А то что-то не сходится: задница у тебя целая, а психика нет. Нужно сравнять счёты, - Попов явно веселился, издеваясь над Антоном, который смешно краснел при любой угрозе наказания.       - Варвар! – шумно выдохнул подросток, тряхнув пакетами от бессильной злобы. Учитель собирался уже выходить, когда вспомнил, что перед отделением полиции Шастун что-то мямлил про бардачок его машины, открыв который мужчина очень удивился.       - Антон, - Арсений снова протянул «о» в имени мальчика, добавляя в произношение строгости, - откуда в бардачке сигареты?       - А мне то откуда знать? – не задумываясь, начал Шастун, - Они там уже лежали, когда я… - мальчик осёкся.       - Когда ты - что? – опасно протянул Попов, выглядывая в открытую дверь, около которой стоял Шастун, и держа в руках открытую пачку, в которой не хватало ровно одной сигареты.       - Когда я их там нашёл, - быстро проговорил пацан, чтобы не передумать.       - Рылся в моей машине? – возмущение мужчины было искренним, - Когда успел то? Трогал их? – внимательные глаза остро смотрели на Антона, не предвещая ничего хорошего.       - Нн.. нет, - несмело начал Шастун, - то есть да, - снова осёкся, замолчал, - но не совсем. Я взял, а потом… Потом вы! И я не успел, короче. Так что меня за них уже нельзя ругать, потому что мне вроде как за них уже досталось. Вот… - Антон стоял весь сгорбившись, держа перед собой двумя руками пакеты с продуктами, и виновато смотрел на учителя, который вышел из машины, прихватив с собой свой кожаный портфель, и всё ещё держа в руках злополучную пачку.       - Я ничего из того, что ты сейчас промямлил, не понял. Дома разберёмся. Вперёд! А то стоит здесь в одной футболке, закоченел весь. Кто вообще осенью ходит в таком виде, а, Шастун? – включая сигнализацию, Попов забрал у мальчика пакеты и подтолкнул того в сторону подъезда.       - Только начало сентября, вообще-то. Днём тепло было, - Антон хотел было возмутиться по поводу того, что у него забрали пакеты, которые, хоть они и были тяжелыми, он мог донести сам, но почему-то не стал. Серьёзный, ответственный и сильный Арсений уж очень прельщал школьнику.       - День уже давно закончился. Тем более сегодня был дождь! Не дай бог, заболеешь, Антон, уши накручу! – Попов, конечно, злился на мальчишку, но больше на себя, потому что как-то упустил из виду то, что ребёнка нужно было согреть и напоить горячим чаем, прежде чем устраивать допрос.       «Да вам бы самому, Арсений Сергеевич, уши открутить за невнимательность», - мысленно пожурил себя учитель.       - Крутилка не отвалится? – едва слышно прошептал мальчик, но до мужчины всё равно долетели его слова.       - Не отвалится, не волнуйся, - Арсений признался себе, что ему даже нравится то, как Антон постоянно неуместно и не завуалированно, то ли хамит, то ли шутит, но делает это не на всеобщее обозрения, а тихо, для себя, скорее всего даже не осознавая, что проговаривает мысли вслух.       До лифта, расположенного в светлом и просторном холле, шли молча. Арсений обдумывал, что ему сейчас делать с ребёнком, которого нужно отправить в душ, чтобы тот согрелся, накормить и спать уложить, прям как в сказке, или сначала накормить, потом душ, потом сон. Мужчина запутался и решил решать проблемы по мере их поступления.       Антон же молчал, потому что был изумлён тем, насколько красивые бывают подъезды, хотя он был не уверен, что то, где они сейчас находились называлось именно так.       «Откуда у учителя деньги на квартиру в таком дорогом доме?» - мысль, пришедшая мальчику в голову, так и не оказалась озвученной.       Как только двери лифта, привёзшего их на 20 этаж, закрылись, а Попов подошёл к одной из дверей, рот Шастуна снова развязался.       - А вы точно учитель? – в голосе было достаточно сомнения, чтобы понять, что Антон действительно в этом сомневается.       - Да. Почему ты спрашиваешь? – мужчина уже открыл дверь и приглашающим жестом пропускал мальчика вперёд.       Тот, немного помявшись, всё же зашёл внутрь и оказался в просторном, но тёмном коридоре, и отчего-то застыл на месте. Арсений, не ожидавший, что Антон остановится в шаге от двери, и занятый её закрыванием, не заметил, что, повернувшись лицом в квартиру, впишется прямо в замершее тело. Так оно и произошло. Ситуация из отделения полиции повторялась, чем вызвала у учителя чувство дежавю.       - Антон, ты чего застыл, проходи давай, или так и будем на пороге стоять?       Руки Попова были заняты: в одной были пакеты, а в другой сигареты и портфель, поэтому аккуратно подвинуть мальчика вперёд не было возможности. Пришлось ограничиваться словами, однако они произвели скорее обратный эффект. Мальчик сделал шаг назад, отступая насколько это было возможно и максимально плотно вжимаясь в тело учителя.       - Ттт.. темно. Очень, – голос Шастуна дрогнул в нерешительности.       - Выключатель находится сзади нас, но у меня заняты руки, поэтому я не могу на него нажать. Давай ты немного пройдёшь вперёд, я освобожу руки и включу свет. Идёт?       -Нет! Не идёт, надо было сразу включить свет, а не замуровать нас в этой темноте, - Антон резко повернулся лицом к учителю, всё ещё плотно прижимаясь к нему.       - Антон! Что ты делаешь? Отлепись от меня, я не смогу включить свет, если у меня не будет способности двигаться.       - С какой стороны выключатель?       - Что?       - С какой стороны от вас выключатель?       - С правой, - Шастун потянулся было своей правой рукой к стене, находящейся за спиной учителя, - Для тебя с левой, Шастун. Мы смотрим в разные стороны, и наше право и лево отзеркалены.       - Сразу бы так и сказали, - Антон было вытянул левую руку, резко щёлкая по переключателю света, избавляясь от окружающей их темноты.       - Ты спросил, с какой стороны от меня выключатель, я и сказал. Формулируй свои вопросы чётче, - Антон всё ещё жался к учителю и их лица были на расстоянии менее десяти сантиметров друг от друга, - И отлепись ты от меня, наконец! Что за детский сад! Ты специально надо мной издеваешься?       Шастун отпрыгнул от мужчины и, кинув свой рюкзак куда-то под вешалку, смело пошёл внутрь квартиры.       - Обувь, Антон! Снимай свои кеды. По ним уже помойка плачет, а ты их всё носишь. Если сейчас натопаешь, будешь всю ночь работать золушкой и драить полы. Ты слышишь меня?       Шастун, конечно, слышал, но возвращаться в прихожую не хотел, поэтому снимал кеды на ходу и бросал их на пол, где придётся, по пути в огромную гостиную, где уже тоже включил свет.       - Ничего себе у вас хата, Арсений Сергеевич, - Антон уже во всю бегал по огромному помещению, которое было чем-то общим между гостиной и кухней, разделяемых огромной барной стойкой, и рассматривал всё вокруг.       Больше всего внимание мальчика привлекли окна в пол, из которых открывался потрясающий вид на ночной Питер. С высоты двадцати этажей этот город выглядел действительно завораживающе. Огоньки ночной жизни так и манили к себе.       Попов не обращал внимание на метания Шастуна, лишь изредка поглядывая на него, чтобы, в случае чего, иметь контроль над любой сложившейся ситуацией. Мужчина методично выполнял действия, которые, как план, держал в своей голове. Раздевшись и отнеся продукты на кухню, он собрал разбросанную мальчиком обувь и поставил её в прихожей рядом со своей. Пачку сигарет он бросил на видное место на барной стойке, чтобы не забыть про неё и всё-таки разобраться, что к чему.       Решив сначала разогреть ужин, а потом уже разобраться со всем остальным, Попов был несказанно рад тому, что в холодильнике нашёлся плов, который он тут же разложил по тарелкам и по очереди отправил их разогреваться.       Включив чайник, Арсений наконец добрался до продуктов, которые неспеша раскладывал по местам. Уже успевший всё рассмотреть, Шастун притопал на кухню и забрался на барный стул, мотая ногами и с опаской посматривая на пачку сигарет, лежащую в двадцати сантиметрах от него.       - Можешь уже начинать объяснять и оправдываться, - начал учитель, заметив тревожный взгляд мальчика.       - Так я же всё уже рассказал, - Антон поднял на Попова взгляд наивных зелёных глаз.       - Ты то может всё и рассказал, только я ничего не понял, - убирая в холодильник сыр, продолжил Арсений. - Ну так это же получается уже ваша проблема, - мальчик протянул руку и взял в неё пачку, открывая и пересчитывая. Девятнадцать сигарет всё ещё покоились внутри.       - Не хами, Антон. Откуда сигареты? Ты же вроде кричал на меня, что около магазина у тебя была последняя, - Арсений поставил перед Шастуном тарелку с пловом, от которого шёл пар, несущий в себе божественный аромат, и забирая у того из рук сигареты.       - Да, всё так и было, - мальчик пододвинул тарелку поближе к себе и вцепился в неё одной рукой, другой крепко сжав предложенную ложку, - а потом вы привезли меня к ментам и вышли куда-то из машины, а я из праздного любопытства заглянул в бардачок. Они там и лежали. Я не знаю, откуда они там взялись.       - То есть ты не трогал эту пачку? – скептически спросил Попов.       - Трогал, - печально кивнул Шастун, - но сделать ничего не успел. Вы вернулись и … А дальше то, что рассказывать? Сами всё знаете.       - Та сигарета в машине была из этой пачки. Правильно я понимаю? – Арсений тоже принялся пересчитывать оставшиеся в пачке палочки.       - Да, но я не успел её даже зажечь и мне за неё уже прилетело, так что… Вроде разобрались? Да? – Антон надеялся, что учитель уже отвяжется от него и даст спокойно поесть.       - Да, Антон, разобрались. Но если я ещё хоть раз увижу тебя с сигаретой, то… - дальнейшую угрозу, которую собирался высказать учитель прервал Шастун.       - То будете проводить экзекуцию. Я помню, - Арсений кивнул и принялся за свою порцию, и мальчик наконец понял, что он тоже наконец-то может есть. Запихнув в себя уже пять или шесть ложек и старательно жуя новую порцию горячей еды, Антон с полным ртом начал говорить.       - Очень вкусно спасибо. Жалко у меня аллергия на рис.       Плов сильно ухудшал дикцию, отчего до Арсения не сразу дошло, что только что сказал Шастун, однако, как только он понял, то сразу вырвал у мальчика тарелку и ложку, которую тот всё никак не хотел отпускать, и силком потащил его к раковине.       - Ты издеваешься надо мной? Тебе сколько лет, Шастун? Семнадцать или семь? Цирк уехал, а клоуны остались! Выплёвывай всё быстро. Быстро, Антон! – но мальчик сдаваться не собирался, всё ещё тщательно жуя, спрятанный за щеками, как у хомяка, плов.       Попов попытался разжать рот мальчишки, но у него ничего не получалось, потому что Шастун брыкался и вырывался, грозясь подавиться. Бросив эту затею, Арсений кинулся к телефону, чтобы позвонить своему знакомому врачу и спросить, что же делать дальше.       Антон, прожевавший всё, что успел захватить, с опаской поглядывал на учителя, судорожно пытающегося набрать какой-то номер.       - Куда вы звоните? – Антон уже понял, что зря сболтнул про аллергию. Он слишком расслабился рядом с учителем, потерял бдительность и, уже в который раз за вечер, попал в неприятности.       - Вот сейчас просто помолчи! У меня никаких нервов на тебя уже не осталось. Почему ты сразу не сказал, что тебе нельзя рис? – Арсений наконец нашёл нужный контакт и нажал на трубку вызова, выжидающе глядя на Шастуна.       - Просто плов выглядел очень вкусно, и я очень захотел его попробовать. Не нужно никуда звонить, аллергия не смертельная. Правда, - Попов хлопнул ладонью по столешнице, отчего тарелки, стоящие на ней, подпрыгнули, издавая неприятный звон и заставляя Шастуна вздрогнуть.       - Откуда ты знаешь? Ты вообще своей головой хоть что-то соображаешь? Это не шутки, Антон, - Арсений уже собирался продолжить распекать нерадивого ученика, но в трубке телефона раздался дружеский голос, который приветствовал мужчину, - Алло, Дим, привет. Не в службу, а в дружбу, подскажи мне пожалуйста, что делать, тут такая ситуация…       Пока Арсений Сергеевич объяснял, что произошло и слушал, как помочь ребёнку, Антон понял, что у него начался отёк, от которого стало трудно дышать. У него и раньше такое было, но в этот раз всё оказалось сильнее, отчего подростка накрыла паника и он нервно стал дергать учителя, рывшегося в аптечке, за рукав, потому что голос пропал и получалось издавать только какие-то непереводимые хрипы.       Попов, повернувшийся в сторону мальчика, смачно выругался, быстро поблагодарив друга за помощь, и с облегчением выдохнул, найдя в аптечке необходимые ампулы супрастина и шприц. Шастун, увидев, что с ним хотят сделать, попытался сбежать подальше, от учителя, который уже набирал необходимое лекарство в шприц, но далеко уйти не удалось.       Заметив движение Антона в противоположном от него направлении, мужчина быстро закончил с наполнением инструмента и схватив спиртовые салфетки, бросился тому вдогонку, перехватив мальчика около дивана. Еле как повалив сопротивляющегося Шастуна лицом вниз и практически сел на него сверху, Попов пытался стянуть штаны брыкающегося подростка, но имея лишь одну свободную конечность, сделать это оказалось трудно. Поэтому, освободив правую руку и переложив шприц в левую, мужчина несколько раз сильно приложился ладонью к вертящейся заднице, чем заставил её замереть на несколько секунд, которые использовал для того, чтобы наконец-то стянуть джинсы вместе с трусами, и протереть кожу обеззараживающей салфеткой.       Холодок, пробежавшийся по коже ягодиц мальчика, заставил того вновь начать крутится и вырываться, вызвав при этом сильнейшее недовольство у Арсения Сергеевича, который ещё два раза шлёпнул неугомонную задницу, делая укол одновременно со вторым ударом.       - Свободен! – учитель слез с Антона, который уже не хрипел, но всё ещё не мог дышать ровно.       Мальчик так и остался лежать на диване, лишь сердито возвращая на место всё то, что сорвал с него Попов, который уже вернулся на кухню.       - Садист, - прошептал Шастун, отдышавшись. Вставать мальчик не спешил, так и лежа на животе с кое-как натянутыми штанами.       - Ещё хоть слово, Антон! Хоть слово! – мальчик не заметил, когда Арсений вернулся к дивану со стаканом воды, - Садись и пей, нечего строить из себя великомученика. Нет, это надо же додуматься! – снова разошёлся мужчина.       - Как я могу сесть, у меня не задница, а сплошной синяк там, - Шастун всхлипнул от жалости к себе.       - Не придумывай, она даже не красная. Я тебя сегодня что-то уж слишком жалею. Надо было тебя ещё в отделении как следуют отстегать, чтобы мозги на место встали, - Арсений рывком посадил вяло сопротивляющегося Антона и всучил тому кружку, - Что вот ты за человек, Шастун, а?       - Сам не знаю, но бить меня больше не надо, - залпом выпив полстакана, мальчик хватал воздух и пытался одновременно говорить.       - Допивай давай и в душ, полотенца возьмёшь на полке, они чистые. Бегом! Я устал и очень зол, Антон. И если твоя тощая задница не окажется в ванной через 5 минут, то я обещаю, что ты в ближайшую неделю не сядешь, - Арсений устало потёр виски одной рукой, другой указывая в направлении ванной.       - Да, обещать вы мастер, - Шастун шумно опустил пустой стакан на стеклянный столик, и поднялся, поворачиваясь в нужную сторону и собираясь обогнуть диван.       Ответом послужил звук расстёгивающейся пряжки на ремне преподавателя. Антон, обернувшись, наблюдал, как мужчина проворно вытягивает кожаную змею из шлевок и складывает орудие пополам.       - Я считаю до пяти, - вкрадчиво проговорил Арсений Сергеевич, резко щёлкая ремнем.       - Угрожать у вас тоже хорошо получается, - выкрикнул мальчик и ретировался в ванную, закрываясь замком изнутри.       Учитель устало кинул ремень на столик и несколько раз глубоко вздохнул. Нужно было ложиться спать. Приняв решение постелить ребёнку на достаточно большом и широком диване, около которого он до сих пор стоял, мужчина отправился в свою спальню к шкафу, из которого выудил чистое постельное бельё и одеяло. По дороге обратно Попов захватил одну из своих подушек с кровати.       Шастун в это время, стянув в ванной всю одежду, вертелся перед зеркалом, пытаясь рассмотреть ужасающие, как он думал, последствия воспитания Арсения Сергеевича, но на попе мальчика были лишь недавние отпечатки мужской ладони, уже начинавшие бледнеть. Мальчик расстроился, что не удалось уличить учителя в избиении, ведь ему было так больно, а в итоге даже и синячка ни одного нет, значит Попов был прав, что он не бьёт Антона, а лишь ставит на место зарвавшегося мальчишку.       Наконец, залезши в ванную, которая на деле оказалась большим джакузи, Шастун, включив приятной температуры воду, смывал с себя весь сегодняшний день.       Попов закончил заправлять диван одновременно с тем, как Антон вышел из душа, в одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер, держа в руках свою грязную одежду.       - Арсений Сергеевич, я… - начал было мальчик, но Попов спохватился быстрее.       - Да, Антон, извини, я забыл про одежду, - быстро метнувшись в спальню и обратно, Арсений принёс мальчику комплект, состоящий из трусов, спортивных штанов и футболки, который отдал Шастуну в руки, одновременно с этим забирая то, что тот держал, - Всё новое. Можешь переодеться тут, я всё равно тоже иду в душ, - мужчина скрылся за дверью, из которой несколькими минутами ранее вышел Антон.       Когда из ванной донёсся шум воды, мальчик наконец-то отмер, и начал быстро натягивать на себя всё то, что ему вручили. Штаны были сильно велики, отчего пришлось сильно затянуть завязки, чтобы те держались, а футболка, хоть и была практически подходящей по длине, уж слишком была широка в плечах и всё время норовила съехать, оголив ключицы Антона.       Забравшись под одеяло, Шастун и не заметил, как заснул, поэтому вышедший из ванной мужчина, старался как можно тише, пройти в себе в спальню, выключая свет по пути.       Утро вечера мудренее.