Прошу, дай мне слово, что когда свет моей надежды начнёт угасать, ты сможешь зажечь меня снова. Я знаю, что на это способен только ты.
Рене покинула его. Девушка спешила оповестить о пробуждении Акиру. Судя по её словам, он тоже себе места не находил. Хати уже предчувствовал, какой ор выше гор ему устроит его крёстный. Однако это сейчас волновало меньше всего. Куда важнее то, что Такемичи не было рядом. Несмотря на то, что Рене зарекалась, что его младший братишка в безопасности — Ханагаки старшего сжирали сомнения. Он прекрасно слышал, что Мичи звал его, когда сознание было вне тела. Вряд ли зов ребёнка появился в бреду просто так. Старший из братьев принял сидячее положение, несмотря на запреты. Отросшие волосы мешались. Для него был удивителен тот факт, что они стали длиннее не только во сне, но и наяву. Парень пропустил сквозь пальцы пряди, удивляясь этому феномену. Подняв другую руку, старший Ханагаки скорчился от боли. Место, куда был воткнут катетер, явно опухло и уж слишком сильно болело. Посмотрев на область, причиняющую дискомфорт, Хати ужаснулся. Вместо чёткого образа своей конечности, он увидел лишь очертания. В панике старший из братьев окинул палату взглядом. И как он не заметил, что его зрение настолько сильно ухудшилось. Перед ним были лишь искажённые образы, из-за чего появилось чувство, что это продолжающийся сон. Парень с силой укусил себя за руку. Боль волнами прошлась по его кисти. По подбородку что-то покатилось. — Хати, что ты творишь?! — послышался удивлённый голос Акиры со стороны входа. Мужчина с ужасом созерцал, как крестник с расфокусированным взглядом вгрызался своими клыками в руку. Кровь крупными каплями стекала по его подбородку и падала на постель. Акира сорвался с места, схватив Хати, постарался уложить его на койку. Парень по инерции тут же упал и наконец-то разомкнул клыки. Было видно, что старший Ханагаки не в себе. — Стой, что случилось?! — пытался достучаться до крестника мужчина, стараясь обездвижить того. — Акира! — вскрикнул испуганно Хати, пытаясь высвободить руки. — Успокойся, это я тебя держу! Этого возгласа хватило, чтобы старший из братьев расслабился. Акира с ужасом осознал, что его крестник попросту не видит. — Хати… ты… — Я… Я практически ничего не вижу! — с ужасом выдохнул парень. Акира наконец-то отпустил пациента. Глаза его крестника наполнились слезами. Видимо, стресс дал своё. — Тихо, не паникуй. Сначала нужно понять, почему твоё зрение резко ухудшилось. До этого момента попрошу тебя держать себя в руках. Я понимаю, что тебе тяжело, но сейчас время, когда нам совсем нельзя расслабляться и показывать слабость, — утешал крестника Акира, поглаживая того по голове. Взгляд мужчины зацепился за отросшие волосы, которые его порядком удивили. Либо он такой уж невнимательный, либо это локоны парня отросли за ночь. Говорить ничего главный врач не стал. Пареньку и без этого стресса хватает. — Акира-сан, где Такемичи? Только не несите тот бред, что мне говорила Рене. Я сразу понял, что она мне частично соврала, — сказал холодным тоном Хати, стирая слёзы. Что-то он слишком часто стал плакать в последнее время. Из-за этого старший из братьев чувствовал себя, мягко сказать, не в своей тарелке. — Ты размазал кровь по лицу. А Такемичи сейчас находится у главы клана Ханагаки, — ответил Акира, доставая из прикроватного шкафчика влажные салфетки. Мужчина прекрасно понимал, что Хати сейчас выскажет ему всё, что о нём думает. А потому решил смело взглянуть этому дракону в лицо. Вопреки всем ожиданиям, Хати лишь нахмурился, но не сказал ни слова. Главный врач осмелился протереть лицо крестнику. Тот не сопротивлялся, лишь обиженно сопел на него. Дальше следовало обработать укус, который нанёс сам себе парень. Акира внимательно осмотрел рану ребёнка. Острые клыки очень глубоко вонзились в плоть, от чего и было так много крови. Мужчина устало выдохнул. Он обработал место поражения и забинтовал рану. — Акира-сан, я не буду комментировать то, что мой брат каким-то образом оказался у того человека. Я по ауре и вашему запаху понял, что вы ощущаете вину. Мне этого будет достаточно. А насчёт ран… У меня воспалилось место, куда поставили катетер. Болит, — спокойно, словно ничего не произошло, пожаловался на свои симптомы Хати, позволяя мужчине осмотреть болезненное место. Акира убрал катетер и увидел покрасневшую кожу, которая была намного горячее, чем остальная. Начался воспалительный процесс. Видимо, вместе с ядом Кейко занесла парню инфекцию. Однако эта теория не объясняла, почему Хати резко потерял зрение. Сломанные рёбра тут бы погоды не сделали. Да и они уже должны были зафиксироваться за столь долгий промежуток времени. — Это воспаление. Я поручу медсестре поставить тебе катетер в другое место и назначу антибиотики. А насчёт зрения… Будем делать МРТ и комплексное обследование. Также я сниму тебе гипс и назначу ЛФК массажи, если твоя нога заросла, а теперь отдыхай, — усталым голосом ответил мужчина и покинул палату. Давно он не ощущал себя настолько уставшим. Даже ноги было тяжело переставлять. Он кое-как дошёл до своего кабинета и плюхнулся на диван. Ужас позади или ненадолго отступил… Хати, оставшись один, принял более удобное положение тела. Ему было не комфортно от того, что рядом не было Такемичи. Палата сразу стала пустой и такой холодной… Парень и не заметил, как погрузился в тревожный сон.***
Проснулся Хати в своей палате, но что-то в ней внезапно поменялось. Стало как будто темнее и прохладнее. За окном странным серым цветом светила луна. Это был очередной сон? Но почему тогда его так плавно перекинуло? Старший Ханагаки замер. В голове тут же всплыли слова Сколля. Ему срочно нужно бежать отсюда. Скорее всего, это чудовище подобное тому, которое он задушил несколькими днями ранее. Хати одёрнул одеяло и ужаснулся. Нога его в гипсе. Быть не может… Это серьёзно был не сон? А может, видения спроецировали реальную картину? В любом случае убежать у него получится, но после такого обычными царапинами он не отделается. Где ему взять гарантии, что кости срослись достаточно, чтобы их можно было напрягать?! Верно, их не было. И как эта тварь вообще могла просочиться в реальный мир? Он послужил проводником? Что будет с людьми, которые находятся в этой больнице? Хати осторожно спустил ноги на пол, настраивая себя на побег, когда в углу появилось чёрное массивное нечто. Старший Ханагаки так и застыл на месте. Да вы шутите?! Его только отбили от прошлого преследователя, а тут сразу ещё один вылез. Парень медленно оборачивается и видит… Ту самую тварь, которую убил. — К-как… — только и сумел прошептать шокированный пациент. Существо, словно издеваясь, по-собачьи наклонило голову и на своих длинных лапах подошло к парню на расстояние вытянутой руки. Хати не мог ничего сделать. Он словно окоченел, и тело ему не подчинялось. К величайшей неожиданности парня, тело твари засветилось жёлтым светом, и вскоре из него появился огромный серый волк. Он был ещё больше тех, которых старший Ханагаки видел до этого момента. Волк смотрел на парня своими жёлтыми глазами. В них не было видно никакой угрозы. Просто… Тоска? Это что же получается, Гери — волк? Он разве не чудовище, подосланное Одином? Только сейчас Хати понял, что у Гери была рваная рана на шее, из которой до сих пор струилась свежая кровь. Непроизвольно рука старшего из братьев дёрнулась. На душе стало совсем не спокойно. Появилось щемящее чувство, которое до этого момента он испытывал только когда виделся с Луной и Сколлем. Парень протянул руку ладонью вверх, ожидая, что волк отгрызёт её, но вопреки этому тот лишь ткнулся в неё своим холодным мокрым носом и растворился в воздухе. Хати растерянно моргнул и тут же обнаружил себя лежащим на койке. Это был очередной сон? — Какого чёрта?! — запутавшись во всём происходящем, в сердцах прошептал парень.***
От сложного ряда мыслей его отвлёк робкий стук в дверь. Хати нехотя сказал: «Войдите». После доброго часа самокопания, а по итогу простого самобичевания, сил на общение с кем бы то ни было практически не осталось. Старший Ханагаки скрестил руки на груди и скучающе взглянул на открывающуюся дверь. Из-за неё показался покрасневший и запыхавшийся Райга. Понял это Хати, когда очень сильно прищурился. Для пациента было очень удивительным увидеть паренька в таком состоянии. Больничный образ Райги в моменте рассыпался. Это взъерошенное нечто явно наспех надел свою форму, которая местами была смята. На шее болтался странный кулон. Лишь присмотревшись, Хати понял, что это летучая мышь. Видимо, до этого момента прилежный студент прятал его под одеждой. Ханагаки уже хотел спросить причину такого внезапного посещения, как увидел катетер в руке медбрата. Видимо, Райга перехватил его у медсестры. Теперь частично стало понятно, что здесь делает этот паренёк. Глаза резко кольнуло, что заставило расслабить их. Понятно, щуриться ему не стоит. — Хати-сан! Как вы?! — подлетел к пациенту медбрат, пытаясь что-то разглядеть в его глазах. Сил шутить у старшего из братьев не было, но в обычном состоянии он бы обязательно подколол этого чижика. — Не очень, чтобы очень, — уклончиво ответил Хати. — Отдышись и приведи себя для начала в порядок. Потом эту пакость установишь. — Пакость? Это вы про катетер? С чего это он пакость?! — не до конца поняв, что имеет в виду пациент, спросил Райга, пытаясь зачесать волосы, чтобы не мешались. — Всё колющее считаю той ещё пакостью… — пробурчал пациент. Тыльной стороной повреждённой ранее руки пациент потёр ноющие глаза. Мда, зря он их настолько сильно напрягал. Но зато парень теперь знает, что если щуриться — можно увидеть хоть что-то. Пусть и не прежнего качества, но нужно довольствоваться малым, коль большего пока добиться не можешь. — Почему? — уже до конца приведя себя в порядок, продолжил расспрашивать Райга, пока обрабатывал руки антисептиком. — Я уколов боюсь, вот почему… — нехотя ответил Ханагаки, переводя невидящий взгляд в сторону, где по его доброй памяти находится окно. Райга очень удивился этому феномену. Он искренне думал, что этот человек не ведает страха. А как оказалось, у пациента тоже есть вещи, которые пугают его. Это было очень… Мило? Райга далеко не с первого раза сумел установить катетер. У Хати были истончённые вены и попасть в них — та ещё задача. Устанавливая капельницу, медбрат наконец-то вспомнил вопрос, который тревожил его с того момента, как узнал, что старший из братьев был отравлен. — Хати-сан, — позвал пациента студент. — М-м-м? — Почему вы не отсоединили капельницу сразу после того, как К… Кейко ввела вам яд? — постарался как можно осторожнее спросить Райга. Хати завис. По его лицу было видно, что вопрос поставил в тупик. Старший Ханагаки действительно поступил очень глупо. Парень нахмурился и повернулся к медбрату. — Протупил… Первые мгновения после того, как Кейко ввела мне яд, я выжидал, чтобы она ушла, потом пытался не напугать до кусачки брата. А потом… Просто протупил. Ни о чём, кроме боли, не мог думать, — прямо ответил пациент, сжимая пальцы в кулак. — Но ведь вы могли поймать не на месте! — возмутился Райга. Медбрату действительно было не понятно, почему старший из братьев не поймал эту девушку сразу на месте преступления. Так бы все могли среагировать намного быстрее. — А ты сам подумай. Если бы я устроил скандал сразу, мало того, что испугал бы Такемичи, так ещё и позволил ей скрыться с места преступления. Ты серьёзно думаешь, что она бы стала выслушивать мои скандальные вопли? Дудки. Она бы сразу рванула к выходу и скрылась. А там бы её спрятал тот, кто надоумил на это, — как ни в чём не бывало ответил Хати. Пациент закрыл глаза и, скатившись чуть ниже, опустил голову на подушку. — Вы думаете, её кто-то подкупил? — задумчиво спросил Райга, пытаясь понять, кем был заказчик. — Это очевидно. Для начала Кейко глупа и сама до такого бы не додумалась. А в конце хочу добить: когда она колола мне яд, её трясло похлеще людей с Паркинсоном. По ней было видно, что убивать боялась. Поэтому я делаю вывод — её кто-то на это надоумил… Знаешь, мне жаль Кейко. Этой глупой девушкой воспользовались, а отбывать наказание будет она. А знаешь, что самое страшное? Вряд ли медсестра проживёт после этого случая долго. Хати давно думал об этом и сделал именно такие выводы. Тот, кто заказал его, явно был нацелен на его недо-родственничков. Скорее всего, в этом замешан глава рода. Учитывая то, что Хати и Такемичи — внуки этого человека, то всё сходится. Был ещё вариант, что это всё из-за Акиры, но этот мужчина проводил большую часть времени в больнице, так что вряд ли. А что насчёт виновника торжества. Кем мог оказаться заказчик — не понятно. У старшего Ханагаки не было даже вариантов. Без сомнения, думать, что виновата в этом только Кейко, намного проще, но Хати прекрасно осознавал, что она просто собака, которая только лаять может, а вот укусить не рискнёт. Если, конечно, её не ударить хлыстом по хребтине. Там даже самая безобидная шавка после пары порций боли станет вгрызаться в плоть ближнего. — Вот оно как… Но кто мог желать вам смерти? — встревоженно спросил Райга. — Понятия не имею… Но, как мне кажется, через мою смерть хотят добраться до кого-то… — Ну да… Ваша семья действительно могла перейти кому-то дорогу, — кивнул скорее сам себе медбрат. На некоторое время собеседники затихли. Каждый обдумывал что-то своё. Пока к студенту не пришла ещё одна важная мысль: — Хати-сан, а что будет с Такемичи? — Такемичи? Если ему понравится у дедушки, то пускай будет там. Сомневаюсь, что рядом с главой клана он подвергнется опасности. Правда, есть у меня некоторые сомнения насчёт Арона. Но кто знает. Все мы носим маски… — пожал плечами Хати. А ведь и правда. Старший Ханагаки не станет заставлять Мичи быть с ним в этом эпицентре. Ему определённо будет безопаснее находиться под крылом родственников. Но тот факт, что о них не побеспокоились за всё то время, что Хати был в коме… Мда, идти ва-банк не в стиле старшего из братьев, а подвергать опасности младшего было смерти подобно. Доверять людям, что забили на них большой болт, не очень хотелось. Однако у братьев не было никого, кому было можно довериться полностью и без остатка. — А если не понравится? — То он останется здесь, со мной, — не задумываясь, ответил Хати. — Такемичи волен сам выбирать, куда приведёт его дорожка жизни… Разговор двух молодых людей прервал настойчивый стук в дверь. Хати искренне не понимал, кто пришёл. К нему и так сегодня заходили все, кто мог. Акира вряд ли так быстро назначил бы ему обследование. Кто стоял за дверью — не понятно. Хати слышал, как со скрипом повернулась ручка и дверь открылась. Судя по шагам, там было четыре человека. Слишком много. Либо это дед со своей правой рукой и Мичи, либо к нему пришли проблемы. А так как не последовало возгласа младшего брата, то вернее будет думать о втором. — Здравствуйте, я инспектор полиции Саймон Рокудо из главного Токийского отдела. Пришёл для опроса пострадавшего, — прозвучал глубокий мужской голос. Райга хмуро взглянул на пришедшего. Ранее такие люди уже посещали их больницу. Но было что-то в этом человеке не то. Чёрные волосы, густые брови, серьёзное лицо, цепкие маленькие глаза и… Перекаченное тело. Рукава формы закатаны до локтя. Этот человек был больше похож на какого-то вышибалу, и веяло от него опасностью. — Мы из органов опеки… — начала говорить женщина, но была перебита. — На данный момент меня не интересует, кто вы и откуда пришли, — раздражённо сказал Хати. Он прекрасно ощутил, насколько Райга напуган, да и вся атмосфера в помещении была очень давящей. — Опомнились… Где вы все были, когда меня и брата занесло в это захолустье? Вы хоть понимаете, каково было ребёнку, которого оставили одного с телом брата? — Да как ты смеешь так разговаривать со старшими! — взвизгнула женщина. — Ха-ха-ха, вы не представляете, как часто мне это говорят. И для всех у меня один ответ: смею. С чего я вообще должен уважительно разговаривать с людьми, которые фигово выполняют свою работу? Мало того, что вы припёрлись сюда поздно, так ещё сразу после пробуждения пациента. А вам не приходило в голову, что я могу себя плохо чувствовать? Да и вообще, с каких пор такие вопросы решаются с ребёнком, да ещё и под таким давлением феромонов? — уже словно дикий зверь рычал пациент. — Я прошу… Нет, требую, чтобы вы ушли. Без дедушки или хотя бы главного врача этой больницы не буду с вами разговаривать. Взрослые люди так и застыли на месте. Злость от того, что с ними в такой грубой форме общается какой-то сопляк, не давала здраво мыслить. Женщине в голубом костюме очень хотелось влепить пощёчину этому невоспитанному пацану, но то, насколько дико он выглядел в этот момент, пугало до дрожи. Присутствующие прекрасно ощущали сильное давление феромонов. Для них было удивительным то, что у ребёнка в столь юном возрасте проявилась сущность. Давление этого маленького альфы было колоссальным. Даже дышать становилось трудно. Столь напряжённую обстановку развеяла открывающаяся дверь и: — Братик! — вскрикнул Такемичи, увидев старшего в сознании. Вслед за ребёнком львиной походкой зашёл Арон и с презрением посмотрел на присутствующих. Глава клана некоторое время стоял за дверью и слушал, что говорил мальчишка, который лежал на койке. То, насколько сильно давил феромонами предполагаемых врагов, будоражило. Хати пробуждал в Ароне азарт и утерянное когда-то любопытство. Мужчина раньше не замечал за своим внуком такой силы воли. Либо мальчик, потеряв память, выковал себя с нуля, либо его собственный сын скрывал такие качества ребёнка. Если сейчас Арон вмешается в воспитание пацанёнка… Ему удастся воспитать отличного члена клана Ханагаки. Коль ему не удалось взрастить в родном сыне необходимые качества, то, может, с внуком получится? Хати прижимал к себе младшего брата, пытался поверить в то, что его мальчик сейчас рядом. Старшему не удастся описать, насколько сильный стресс он сейчас испытал. Сердце колошматило как ненормальное. Если бы Арон с его младшим братом не зашли, Хати бы сорвался. Была бы либо истерика, либо он лично перегрыз глотки всем присутствующим. Парень и сам не понял, откуда в нём столько агрессии к этим людям, но вскоре получил ответ. — Негоже взрослым людям так откровенно провоцировать внутреннюю сущность членов семейства Ханагаки, — снисходительно сказал Арон, присаживаясь на край койки пациента. Так вот что произошло… Хати нахмурился. Его сознательно выводили на агрессию, но зачем всё это было нужно? — Мне стало интересно, правда ли у мальчишки пробудилась сущность, — сознался Саймон Рокудо, надменно смотря на присутствующих. — Хах, я и не сомневался, что это был именно ты. И как вообще тебя — члена организации КЕЗ, занесло в ментуру? — усмехнулся Арон, ни капли не впечатлившись столь напыщенным типом. Качок растерянно взглянул на мужчину. Его рука потянулась за спину. — Не советую. На здании напротив находятся мои люди, и вы у них на мушке. Неужели ты серьёзно думал, что, если заявишься в больницу, которая принадлежит моей семье, сможешь творить всё, что пожелаешь? Тут везде мои люди. Я знал, кто находится в палате моего внука, — с оскалом повествовал Арон, скучающе смотря на мужчину. — Я пришёл сюда взять показания. Мне действительно нет дела до мальчонки, — успокоившись и всё взвесив, сказал полицейский. Глаза членов органов опеки метались от одного человека к другому. Они не понимали, что происходит. Но слова мужчины в возрасте о том, что их держат на мушке, напугали ещё сильнее, чем мальчишка до этого момента. Им прекрасно было известно, что с семьёй Ханагаки связываться — себе дороже. Руководство пригрозило увольнением, но потерять работу было не так страшно, как расстаться с жизнью… — И вот ещё что… С каких пор органы опеки стали так оперативно работать, да ещё и общаться с теми, кого забираете? — с усмешкой в голосе спросил Арон. От слова «забираете» Такемичи вздрогнул. Хати прижал его к себе и погладил по кучерявой макушке. Как же он соскучился по этому ребёнку. Пустота внутри стала затягиваться. Старший из братьев недовольно нахмурился. Сейчас если главе рода не удастся отбить их, то детдом сначала поприветствует Такемичи, а затем, после выписки, и его. Не стоит питать ложных надежд, что их возьмут вместе. Хати не был дураком. Если у Мичи и есть шанс попасть в новую семью, то у старшего такой удачи явно не предвидится. Более взрослых детей да ещё и с паршивым характером к себе не берут. А если удастся таким, как он, найти семью, то через какое-то время его, как щенка, снова выпрут в приют. — Неужели вы думаете, что мы настолько жестоки?! — обескураженно спросила одна из женщин. — Хах, — послышался смешок со стороны Хати. — Простите, вырвалось… — Не извиняйся, мне понятна твоя реакция, — внезапно встал на сторону внука Арон. Мужчина взглянул на женщин. — Видите, даже дети не верят в вашу благодетель. На чужом несчастье денег не заработаете. Женщины оскорблённо выпучили глаза. Райга, стоящий рядом с братьями Ханагаки, зашуганно смотрел на ситуацию, невольным зрителем которой стал. Он искренне пытался понять, что за компания КНЗ такая… Парень определённо никогда не слышал ни о чём подобном… — Мы работаем не из-за денег! — Да-да, конечно, — откровенно смеялся над женщинами Арон. Дама в голубом костюме сделала шаг вперёд. Такемичи со страхом взглянул на неё. Пускай он и не понимал, что происходит, но атмосферу прекрасно чувствовал. Радость от того, что его любимый старший брат пришёл в себя, была омрачена этими людьми. Забирают? Куда? Неужели в детский дом? — Мичи, не бойся, дедушка не позволит нас тронуть, — совсем неожиданно прошептал Такемичи на ухо брат. Хати не понял почему, но Арон прикрывал их. Этому старику явно было что-то нужно от них, но что конкретно — оставалось для старшего из братьев загадкой. Придётся только ждать того, что взамен на защиту потребует этот… Шантажист. — Именем закона я должна забрать Такемичи Ханагаки в детский дом до прояснения ситуации с его родителями. Хати Ханагаки в связи с состоянием здоровья не может быть доставлен на место, а потому будет находиться в Шибуйской больнице до момента полного выздоровления, — сказала женщина, выступившая вперёд. — Отказано, — сказал как отрезал Арон, смотря, как лицо собеседницы наливается кровью от злости. — Об этих детях есть кому позаботиться. Да и вы сами нам пели ранее, что у вас есть черты сострадания, а теперь так безжалостно пытаетесь разлучить братьев? Не противоречите ли вы сами себе? — Ребёнок не может быть оставлен в больнице без присмотра, ещё и с больным братом! — возразила женщина, что до этого злобно пыталась поставить Хати на место, когда в помещении ещё не было его дедушки и младшего брата. — Прекрасно справлялись до вашего прихода и дальше проживём как-нибудь, — грубо вбросил Хати, показывая, насколько ему неприятна эта дама. — А тебя родители не учили, что в разговор взрослых детям встревать нельзя? — уязвлённо спросила она. Ну точно собака… Очень громко лает, а укусить смелости не хватает. Хати насмешливо выгнул бровь. Его поведение женщины совсем не впечатлило. — Детский сад. Ведёте себя, как пубертатный подросток, у которого шалят гормоны. Так уж и быть, отвечу на ваш вопрос. Вы только что, совершенно забыв о чувстве такта, спросили у сироты: учили ли его родители правилам поведения. Могу сказать, что да. Пускай я и потерял память, но вести себя вежливо умею. Значит, этот навык у меня приобретён. Я просто не хочу к вам обращаться вежливо, — защитился Хати, вновь переводя всё своё внимание на младшего брата, что расстроился от упоминания родителей. Хати прекрасно понимал, что для ребёнка это было травмой, но от этого разговора уйти у них даже при всём желании не выйдет. — Арон Ханагаки, будьте добры, держите своего внука в руках, — сделала замечание женщина в голубом костюме. — Он не сказал ничего, что противоречило бы моим мыслям. Так что ругать за то, что, по вашему мнению, считается не уместным, я его не буду. К тому же воспитание мальчиков — это моя задача, но никак не ваша. — С сегодняшнего дня за них несём ответственность мы. Вы не имеете на детей никаких прав, — вновь встряла истеричная особа. — Тогда вы противоречите сами себе. Я имею на них права благодаря статусу дедушки, так что думайте, прежде чем что-то сказать. К тому же они принадлежат к моему клану. Может, мне напомнить вам, почему правительство не лезет в дела моей семьи? Нет? Так ответьте, почему в этой палате собрались менты и органы опеки? Мне напомнить, что произошло пять лет назад? — с ощутимой угрозой в голосе спросил Арон. Они бы и дальше вели разборки, кто прав, а кто виноват, но в многострадальную дверь вновь постучали. У Хати нервно дёрнулся глаз, когда он увидел на пороге двух человек. Что за балаган тут начался?!Посмотри мне в глаза, Я прошу, осторожно, С той нежностью, лаской, Присущей тебе. Подари мне улыбку, С которой всем сложно Отказать хладнокровно тебе. Этот образ, Что в сердце моём отразился, Хочу я запомнить на тысячу лет. Той жизни, которой сияли мы вместе, Как самые яркие светила планет.