***
В загробном мире всегда было довольно мрачновато. Это было единое измерение с подпространствами для "того света" каждого из миров, где царствовал Апофис, извечный враг перворожденного бога Ра. В каком-то смысле это было так: Апофис возник как противоположная сила Первого бога, его антипод, уравновесивший баланс между созиданием и разрушением. Вслед за этими двумя начали рождаться и другие боги. Какие-то рождались, какие-то умирали, но ни Ра, ни Апофису исчезновение не грозило. Олицетворение смерти обосновалось в той части измерения, что не принадлежала ни одному из миров. Это была личная берлога Апофиса, место, которое он любил и ценил. Он проводил там свои долгие дни, наблюдая за бесконечным потоком душ и контролируя их распределение. Когда Нут сказал о том, что иногда боги допускают такую хитрость, как отправку душ на перерождение, он ни капли соврал, может, даже приуменьшил. Подпространства были не бесконечными, новые души появлялись не так уж и часто, а потому нередко Апофис отправлял часть мертвецов на реинкарнацию. Точнее, перепоручал это дело Нуту. Миром загробным распоряжались трое: Апофис, Нут и Серкет. Последняя занималась делами исключительно внутренними, следила за порядком в каждом подпространстве, Апофис и его слуги отвечали за сам процесс обрыва нити жизни, Нут переправлял умершие души в загробные царства, а иногда и мертвецов на перерождение. Но главным, первым из этих божеств был, конечно, Апофис. Высокий, широкоплечий, мертвенно-бледный, с яркими синими глазами, сияние которых напоминало загадочный и таинственный отсвет от самоцветов, которыми были усыпана вся его сокровищница и сокровищница подчинённого ему бога, Нута. Угольно-чёрные волосы, доходящие до лопаток, обычно были перевязаны лентой, чёрной, серой или синей, в зависимости от настроения главного божества, олицетворения самой Смерти как противовеса Жизни. К нему можно было подходить, когда лента на волосах была синей, в случае, когда полоса ткани была серебристой, стоило просто его избегать. Если же Апофис надевал чёрную, стоило уносить ноги. Когда его волосы были свободны и ничем не скованны, желание заговорить с ним могло превратиться в опасный для жизни аттракцион. Нут вот, к примеру, рисковать не любил. Серкет в принципе старалась держаться подальше от этих двоих. Обычно Апофис был одет в неприметный серый костюм, высокие сапоги с небольшим каблуком, кованные доспехи и металлические перчатки. Воинствующая Смерть, как его иногда ещё называли, обрывающая нить Жизни. Крылатый посланник Смерти, облачённый в традиционный для похорон белый, — Нут. И недвижимая Смерть златовласая Серкет, в белом приталенном платье до пят и залитыми белым белками глаз без зрачков. Таковы были божества Смерти. В этот день Нут готовился к... побегу, пожалуй, иначе это не назвать. Он собрал увесистый мешочек с золотом, прихватил парочку артефактов, запихал всё в сумку, наметил себе маршрут из своей пещерки, чтобы с меньшей вероятностью с кем-то столкнуться и быстренько полетел к порталу из загробного мира. Портал работал на мысленной настройке на любой из миров, подчинённых Апофису: в какой захочешь, туда и уйдёшь. Сумка, несмотря на невиданную для смертных силу хрупкого божка, всё же оттягивала плечо: это золото и артефакты (все сплошь из драгоценных металлов и камней) весили побольше, чем аналогичные у смертных. Тихо бурча себе под нос что-то недовольное, Нут остановился у портала. Так, а теперь главное. Необходимые ритуалы были составлены и опробованы. Для того, чтобы понять, что всё сработано как надо, были добавлены визуальные знаки. Он был точно готов. Выдохнув, божок ступил в портал. — Нут! Как будто гром грянул! Испугавшись, божок взвизгнул и почти упал в портал, но сильная рука быстро ухватила его за запястье и вытащила оттуда. Неизвестно, куда бы ещё попал Нут, если б ушёл так, без чёткого намерения, растерянный и испуганный. Может, вообще застрял бы в междумирье, а это ужасное место, холодное и пустое, заполонённое стражами, которые могут навредить и богам, особенно таким слабым, как Нут. Ну, точнее, каковым Нут себя считал. Остальные боги вряд ли бы согласились с ним, но он их не спрашивал. Зажмурившийся от испуга бог медленно открыл глаза. Конечно же, это был он... Апофис прожигал его нечитаемым взглядом, а равнодушное выражение не сходило с его лица абсолютно всё то время, что помнил Нут. Бог Смерти крепко держал его за руку и прижимал к себе, пристально рассматривая его и делая какие-то выводы про себя. Сердце Нута заходилось быстрым стуком от сильного страха. Язык онемел, и он не мог вымолвить и слова. Горло будто сковали ледяные цепи. Широко раскрытые розовые глаза глядели в ответ в ярко-синие с какой-то опаской, настороженностью, природу которых сам божок не смог бы внятно объяснить. От Апофиса веяло силой и властью, теми, которые могла дать лишь Смерть. Нут встречал не раз других древних богов, он был знаком и с самим Ра, но никто и никогда не производил на него то же впечатление, что и Апофис. Только Апофиса он боялся. — Что ты тут делаешь? — строго и холодно просил бог Смерти. — Я... — Нут начал хрипеть, а потому откашлялся. — Я... Иду на прогулку... — С вещами? — уточнил Апофис. — С вещами, — чувствуя себя идиотом, кивнул Нут. Бог Смерти приподнял бровь, показывая, что ни капли ему не верит. — Ну, знаешь, мало ли, как прогулки затягиваются временами... — попытался оправдаться божок. Апофис холодно фыркнул. — Тебе не следует гулять, где попало. Возвращайся. Нут недовольно поджал губы. С одной стороны, он хотел горячо оспорить такое высказывание, ведь он волен делать, что хочет, но страх перед самой Смертью не позволил ему и рта раскрыть. Как обычно. Как обычно. Сгорая от ненависти к самому себе, Нут развернулся и грустно полетел обратно. Очень и очень медленно, показательно вздыхая и наигранно всхлипывая. Ну, вдруг Апофиса проймёт, и совесть у него взыграет? Глядишь, и отпустит... Но нет. Оглянувшись, Нут увидел, что Смерть, скрестив руки на груди, пристально наблюдает за тем, как Нут возвращается к себе. Возмутившись такой подозрительности и строгости, Нут не сдержался и показал главному божеству Смерти язык. Вот такой он, да. Ребёнок. Ещё поругайте! Апофис закатил глаза, но продолжил внимательно смотреть за неудавшимся беглецом. "Он слишком умный!" — продолжал возмущаться Нут про себя. Но тут его потянуло, позвало к порталу. Его вызвали ритуалом! Восторженно пискнув, светящийся белым светом из-за вызова Нут за мгновение пролетел весь обратный путь и влетел в портал под пристальным взглядом Апофиса. Оторвался! Ура!***
Две недели пролетели в мгновение ока. На самом деле, Фредерик привык к круглосуточной работе, пока жил демоном, а вот уже в человеческой жизни он от такой привычки огрёб по полной. Ни тело, ни психика человека на такую пахоту рассчитаны не были, и его так скручивало временами, что в итоге пришлось отказаться от такого образа жизни. Став же эльфом, он совсем разленился по сравнению с тем, как жил демоном. Занятия с учителями тут даже в подмётки не годились его ежедневным тренировкам, а попытки восстановить былую силу, к сожалению, занимали не так много времени просто потому, что основная работа была бесполезна для светлого эльфа. И сейчас, когда он вернулся к Тьме, казалось бы, стоило вернуть прежние темпы, но дело шло довольно медленно. Круг призыва засветился, и вскоре уже знакомый божок радостно кинулся на шею Фредерику. — Как же вовремя! Правда, ещё на минут десять раньше было бы вообще отлично! — Разбежался, в полночь так в полночь, — недовольно буркнул Фредерик. — Ну, что у тебя там? — Ах да! — Нут отлепился от эльфа и достал из сумки несколько пергаментов, свёрнутых трубочкой. Быстро развернув их, Нут прошёлся взглядом по ним. — Я тут придумал несколько ритуалов... — Придумал? — Придумал, — чётко ответил Нут, отрывая взгляд от пергаментов. — Или переделал и скомбинировал несколько старых из различных магических систем подчинённых мне миров, если тебе требуются подробности. Недовольный взгляд розоватых глаз Фредерик всё ещё считал жутким, поэтому он быстро отмахнулся. — Придумал так придумал. Ты уверен, что сработают? Что они делают вообще? — Конечно, уверен! — обрадовался Нут. — Я уже опробовал. Смотри, тут дело в форме наложенных ограничений. Я расшифровал руны, записанные в Кодексе Божеств... — Где? — Не суть, — махнул рукой Нут. — Считай, что это источник всех законов для богов, утверждённые Ра и Апофисом. — Угу... Так что там? — В общем, расшифровав руны, я нашёл лазейку. Не дозволено вмешательство обладающих божественной силой, вот как там было написано! — чуть не прыгая от радости и осознания собственной гениальности, завопил Нут. — Понимаешь? Мне просто надо отречься от божественной силы! — Отречься?! А кем ты тогда станешь? — спросил Фредерик, обрабатывая сказанное в голове. — Это не звучит безопасно... — Слушай, я пробовал уже. У меня остаётся магия, среднего уровня, но мне этого с головой. На смертность, сам понимаешь, не проверялся, но эманации, как от обычного человека! — Ага... И ты в таком виде поедешь со мной в Академию? — Да! — радостно кивнул божок. Он был полон жажды приключений! — Но это небезопасно как минимум и... — эльф горестно вздохнул. Да за что ему это всё? — Покажи-ка свои ритуалы. Ты уверен, что они сработают здесь? — Конечно, уверен, разниться могут какие-нибудь материальные аспекты подчинённых нам миров, но магия-то везде одинаковая, даже если где-то и мёртвая... Вымершая. Неважно, — Нут поделился своими записями. Расписанные элегантным и вычурным почерком пергаменты гласили о трёх ритуалах. Первый — временное ограничение изменений. Фредерик подумал, что Нут и вправду умён и предусмотрителен, когда это потребуется. Второе — ограничение магических возможностей. Третье — ограничение возможностей тела. Во время первого ритуала накладывалась временная печать, во время третьего — наносилась печать Отречения. — Где ты собираешься взять столько розового кварца? Его потребуются десятки килограмм, — устало вздохнул эльф. Розовый кварц — безумно дорогое удовольствие. Самый прочный камень, самый ценный своей магической сутью. — Вообще не проблема, уж его я создаю даже во сне, — рассмеялся Нут. Спустя час на его плече красовался сложный рунный рисунок, в котором никто не узнал бы божественные печати, а сам Нут с энтузиазмом натягивал одежду, которой поделился Фредерик: его собственный наряд был слишком эксцентричный. Потом ещё час он вертелся у зеркала, примеряя украшения, позаимствованные у эльфа. Жезл его при этом мешал, но Нут его выпускать из рук не собирался. — Может, ты его оставишь? — с сомнением спросил Фредерик, наблюдая за этим. Ведь даже собственные украшения Нут не рискнул надевать, чтобы не привлекать внимание их очевидным иномирным происхождением... — Нельзя, — просто ответил уже бывший бог, не потрудившись ничего объяснить. — Но ты прав... В таком виде он слишком заметный. — Ты можешь во что-то его превратить? — не особо надеясь на положительный ответ, спросил Фредерик. — О, а это я могу! Нут порылся в своей сумке и достал небольшого золотого скарабея, глазящего на всех изумрудами. — Правда, я могу изменить форму и массу, но не металл и не камни. — Тогда сделай кольцо, — Карритус развёл руками. Больше ничего не оставалось. — Ты его слышал, малыш. Колечко, — с этими словами Нут водрузил жучка на свой жезл. Тот пошевелился и начал бегать от края жезла вершины и обратно, и с каждой такой пробежкой жезл уменьшался в размерах. Когда он стал совсем мал, скарабей завертелся на месте волчком, и медленно металл принял форму кольца, в которое были инкрустированы очень маленькие самоцветы. Жучок остановился, будто бы устав от беготни. — Молодец, хорошая работа. Внезапно сидящий на ладони вместе с кольцом скарабей вонзил зубки в ладонь Нута. Тот лишь прикусил губу, справляясь с болью, а древний живой артефакт высасывал из него кровь в обмен на услугу. Насытившись, он отполз от места укуса и замер. — Ничего себе у вас игрушки... — пробормотал Фредерик, внимательно наблюдавший за этой картиной. — А то! Это артефакт старого поколения. Берёт силу взаймы, выполняет работу и берёт плату лишь после этого, — пояснил Нут и сунул жучка обратно в свою сумку. — Это был Мастер метаморфоз. Он такой остался один в своём роде! — гордо приосанился бывший бог. — И где же ты его взял, единственного в своём роде, а? — фыркнул Карритус. — Ну, как где... В сокровищнице Апофиса, конечно! — немного смутился Нут. — То есть, ты ещё и приворовываешь? — развеселился Фредерик. — Я не для себя, я для дела! — обиженно топнул ногой тот.