* * *
Вечером, отправив последнего ребёнка, пожелавшего рассказать стишок, и пообещать что он будет хорошо себя вести, с кулёчком пряников и леденцом, И.О. Морозного Жреца Дак встал, расправил усталые плечи, и подошёл к четырём экипажам, подкатившим к Ёлке. Оттуда торжественно вышел Совет в полном составе, нарядные и величественные. Они получили из рук помощников золотые и серебряные шары, и повесили их на ветви. Пришла очередь химбаронов. Баронесса Ренни, Бароны Ленар, Спиндлоу, Такеда, Сажа, Блонди и даже коротышка Рат, сидящий на химдравлической платформе и укутанный в плед с кистями, с торжественным видом нацепили на ёлку по шару. Представители Домов Пилтовера также украсили величественное дерево и отошли в сторону. Миротворцы стояли навытяжку, второй помощник шерифа, чем-то неуловимо похожий на Джейса Талеса, с высоты своего немалого роста пристально наблюдал за толпой. Толпа же не отрывала глаз от первых лиц двух городов. Здесь мирно соседствовали зауниты и пилтоверцы. Против обыкновения, смотрели без высокомерия и завистливого презрения. Не косились друг на друга. А детишки вовсе держали за руки новообретённых друзей. Главы Домов Пилтовера смешались со свистящей химплантами и выдувающей пар группой Химбаронов. Любимая певица обеих городов исполнила одну из своих чудесных песен, слова которых ускользали от внимания, но дарили такие сильные и добрые эмоции, что хотелось слушать её бесконечно. А после тоже водрузила на ель серебряный шар. Остался только Джейс. У него была особая миссия. Советник и учёный уверенно встал на последнюю разработку их с Виктором научного союза. Бережно взял самое главное украшение — огромную тяжёлую шляпу, украшенную шестерёнками и блестящими завитками, символизировавшими дым. Топнул ногой, активируя хекстексовский ховерборд, (невероятно устойчивая, лёгкая и совершенно бездымная конструкция, заряда хватит на пятьдесят лет!), и взлетел в воздух, быстро поднявшись к самой верхушке. Водрузил шляпу, окрашенную в бело-золотой и зелёно-серебряный, закрепил заранее подготовленными креплениями, и сияя победоносной улыбкой, сделал круг над восхищённой толпой. Спланировал напротив Советницы Медарды. Сойдя с доски, он в три шага сократил расстояние и быстро взяв протянутый из строя миротворцев огромный букет цветов, прикоснулся к сонофону, закреплённому на шее. Голос Советника раскатился над всем проливом: — Дорогие граждане Пилтовера и Зауна! Бароны, Главы Домов, Советники! Вы знаете, что процветание наших городов — единственная моя цель. Все мои силы, ум и сама жизнь принадлежат вам. Разрешите, в канун Нового Года, просить вас об ответной услуге. Будьте свидетелями моего предложения руки и сердца. Он стремительно преклонил колено перед Мэл, которой на этот раз изменило самообладание. Протянул девушке изящную коробочку с кольцом, а когда она взяла её задрожавшими пальцами, достал из-за спины букетище. Глядя в тёплые медово-карие глаза он выдохнул. — Мэл Медарда. Будь моей женой! Девушка сжала губы, взгляд её потемнел и у Джейса перехватило дыхание. — Я согласна быть твоей женой, Джейс Талес! Толпа разразилась аплодисментами, радостно зашумела, будто это им предложение сделали. — Джейс, ты невозможный позёр. — шепнула Советница когда мужчина надевал на палец колечко. — У меня есть отличная учительница, — в ответ шепнул он, и поцеловал золотистые точки на смуглых щеках. Когда народ немного разошёлся, весёлая компания подмастерьев с простых подъемников увешала дерево оставшимися украшениями, и Ёлка засияла в закатных лучах, как новое солнце новой эпохи.* * *
Следующий день был и похож и не похож на День Прогресса. Кто-то решил, что в Новогодье нужно обязательно подарить подарок, тому, кого любишь. Новость разнеслась быстрее ветра, торговцы не успевали подсчитывать прибыль. Дымились переносные кухни на нижних уровнях Зауна и повара Домов Пилтовера сбивались с ног. Армии курьеров, готовые разносить угощения, начищали дискобеги и ботинки. Кейтлин носилась по всему городу, проверяя всё ли идёт по плану, Вай, чтобы не грустить по Паудер, с гостем из Фрельйорда, теперь не занятым раздачей сластей, кружила по улицам Зауна. Солнце сияло, Ёлка сияла, стяги сияли, часы на башне неумолимо отмеряли время до… —… восемь месяцев из двенадцати у нас лежит снег. На границе с Ноксусом теплее, но они постоянно нападают на приграничные поселения и пытаются присоединить их к империи. А как только войска уходят, посёлки снова становятся сами по себе. — А как вы не замерзаете? — Огонь, тёплая одежда, тёплые дома. Лыжи и сани. Знаешь, когда морозно, звёзды кажутся такими яркими и низкими, что руку протяни — достанешь. А внизу, в лунном свете, снег сияет, как звёзды. Только под ногами. Такой чистый, белый, он хрустит и сладко пахнет морозом. Голос Дака звучал глухо из-под респиратора, но дышать воздухом Зауна он не мог, непривыкшие лёгкие выворачивало в кашле. — Класс. А я снега не видела. В Зауне грязища кругом. Даже пословица есть, «Грязно не там, где грязно, а там, где воняет», — усмехнулась девушка. — Да... Ну ты всё равно сильная выросла! После праздника покажешь пару приёмчиков? — Да ты и сам не промах! — Вай указала на пару синяков, украсивших её предплечье и скулу. Они успели обменяться опытом и остались довольны хорошим боем. — Пошли, заскочим в мастерскую Паудер, а потом я тебе свой бывший дом покажу! Дак улыбнулся под маской и с готовностью скользнул в хитросплетения переходов Линий вслед за необычной и красивой девушкой с невероятно яркими волосами. В мастерской Вай насторожилась. Помещение не выглядело покинутым. Пахло кофе, и девушка заметила краем глаза движение в углу. Она стремительно бросилась туда, но Дак опередил её, и уже крепко держал в руке воротник увешанной всякой всячиной кожаной жилетки. Другой рукой сжимал мохнатое острое ухо хозяина жилетки, маленького… йордла? — Немедленно отпустите меня, я ничего не сделал! — завопил задержанный. — Ты кто такой? — грозно надвинулась Вай на обвисшего коротышку. Тот обеими лапками вцепился в руку, державшую его ухо. — Ай, больно же! Отпустите, я добропорядочный гражданин! — Что ты здесь делаешь?! — Живу. И работаю. Меня Джинкс позвала жить и работать. И позвольте спросить, а вы что здесь делаете? Грабить пришли? — Грабить? — Вай удивилась, а потом сообразила, признать полицию Пилтовера в них было сложновато. Её потрёпанная одежда и красная курточка и меховая жилетка и каштановые косы спутника никак не вызывали ассоциаций с миротворцами. — Полиция! — Вай выудила из кармана значок. Йордл замер, странно улыбаясь невероятно зубастым ртом. — Поставьте уже меня на пол, господа миротворцы! Не сбегу я, я тут живу. Вай кивнула, и Дак аккуратно поставил маленькое существо на пол. — Кстати, если вы полиция, не можете расследовать, куда пропала Джинкс? Я скучаю. Кофе? — А зачем ты сбегал? — нахмурилась Вай. — Я? Я спешил работать! — И что ты тут работаешь? — Как чего? Взрывчатку делаю. Для шахт. Вай продолжила хмуриться. — Так, ты арестован, идёшь с нами, там выясним, чего ты в самом деле взрывать собрался! Йордл незаметным движением лапки снял с пояса сразу четыре своих Новейших Шумопугалки Зиггса, и подпрыгнув, прилепил их одним длинным стремительным движением на грудь Вай и ноги второго верзилы. Звякнули выдернутые предохранители, и оттолкнувшись от головы Вайолет, Зиггс меховой ракетой вылетел в дыру в потолке. Услышав хлопки́, прозвучавшие короткой очередью и грохот упавших тел, йордл радостно кивнул, показал сам себе два больших пальца, и очень быстро перебирая ножками поспешил прочь, чтоб не надышаться розового дыма, от которого начинало неудержимо тошнить. Хоть до вечера ещё далеко, но лучше не рисковать, думал Зиггс. Всё должно идти по плану. «В конце концов, сами виноваты! Пристали ко мне. А я что, я просто хочу быть пушистым и устраивать взрывы! Разве я многого прошу?» — думал он, направляясь к своему тайнику в заброшенной подводной лаборатории. Всё равно пора было отправляться на «дело». Дак не заметил убегавшего подрывника, он вытаскивал из розового дыма, а потом приводил в себя Вай, во второй раз ставшую жертвой игрушек маленького соседа Джинкс. «Хорошо, что респиратор надел, думал фрельйордец, глядя на побледневшую Вай, с трудом приходившую в себя после расставания с завтраком.* * *
Ночь опустилась на города-братья. Праздничная толпа, уставшая от целого дня представлений, подарков, вкусной еды и взаимных поздравлений стекалась на широченный мост, теперь больше напоминавший площадь, раскинувшуюся над водой пролива меж двух морей. За час до полуночи Ёлка зажгла сотни огней, тысячи светильников осветили улицы, и вся верхушка обеих городов уже собралась на трибуне под чудесным сияющим деревом. Звучали последние речи, истекали последние минуты уходящего года, который едва не стал последним мирным в истории древнего Ошра’Ва’Зауна. Но теперь ничто не напоминало о нависшей было угрозе гражданской войны. Ёлка, как будто волшебством каким-то объединила всех, обиды растаяли, злоба застыла и рассыпалась снегом, а радость, беспричинная, как в детстве, наполняла каждую душу, и молодую и старую. Шары искрились миллионами отражённых огней, над толпой звучали последние напутствия и заверения членов Совета. Наконец звонкий голос Мэл произнёс: — А теперь, в последние минуты уходящего года, по обычаю этого праздника, загадаем желания! И бой часов возвестит начало Нового года, года Мирных Хекстех-Инноваций! Тишина повисла над шумной площадью. Все глаза обратились к часам, украшавшим теперь башню Академии. Люди, задрав головы, и не отрывая взгляд от светившихся стрелок, вспоминали самое сокровенное, самое заветное, чего жаждала душа. И вдруг тишину разбил безумный хохот, летевший, казалось с самого неба. Прямо на стрелках, опираясь левой ногой на часовую, а правой на цифру двенадцать, проявившись из ночной тьмы, стояла тонкая фигурка. Синие косы развевал ветер, не ощущавшийся внизу. Фигурка замерла, резко закончив смеяться, и протянула руку к застывшей в изумлённом недоумении толпе. — Попались! Ха. Вы тут праздновать собрались, но вот беда, вы такие скучные, и не знаете, как праздновать в самом деле! Дааа, куда вам, унылые пилтошки и жополизы-зауниты! Ноооо… Радуйтесь! Вам несказанно повезло. У-у ва-ас е-есть… Я!!! Вай отчаянно пыталась пробиться через толпу, стоявшую стеной, и не замечавшую её усилий, Кейтлин, зло смаргивая набегающие слёзы поднимала линзы прицела, Джейс лихорадочно соображал, что он мог упустить, миротворцы до боли сжали рукояти шокеров, а Джинкс, слетев с часов на извлечённом из-за спины ховерборде, вытянулась в струнку, и радостно заорала. — Все уже загадали, как там Медарда велела? А пофиг. Я уже загадала, а значит, праздник к вам приходит! БУМ!!! Она швырнула вниз рупор, и раскинула руки. Толпа выдохнула, и развернулась вслед за летящей в тёмном небе сумасшедшей преступницей. Огромная шляпа, украшавшая верхушку дерева сорвалась вверх, яркой искрой ушла ввысь и с оглушительным треском взорвалась, расплывшись облаком цветного светящегося дыма. Огромная злая обезьянья рожа с оскаленными зубами и выпученными безумными глазами повисла над мостом. В наступившей после взрыва тишине сначала Джейс, а потом и все на площади услышали зловещее тикание, которое множилось, нарастало. Джейс забыл дышать, развернувшись к Ёлке. Один за другим, шары, украшавшие ветви, начинали издавать этот хорошо знакомый ему звук. — Ой! Моё желание уже исполняется! — восторженно вопила Джинкс, летая вокруг дерева, увешанного бомбами, — Ничего себе! Слышите? Себе ничего! Ничего не оставила, всё дарю вам, и тебе, Шляпа! Кстати, долго вы искали мой первый подарочек. Правда бомб там было всего три, ха! А тебе, предательница Вай, мой отдельный поцелуй, лови. Я не врала, я ничего не повесила, вы сами ёлочку украсили! Отлично придумано, да?! А теперь... Всем-всем вам, мой подарок, мой пода-арочек… Угадайте какой? Ну, угадайте? До всех дошло наконец, и люди издали единый вздох ужаса. Они всё поняли, но было слишком поздно… — Ага! Угадали? Мой подарок — СМЕРТЬ! Вам, вам, скучные пилтошки! И-и-и-и!!! Часы начали бить полночь. И с первым ударом часов Ёлка взорвалась. Оглушительные взрывы гремели один за другим, золотые, серебряные, синие шары разлетались облачками блёсток, люди стояли так плотно, что многие даже рук не могли поднять, и всё, что им оставалось, крепче прижать к себе детей и закрыть глаза в ожидании… Первые крики полетели над мостом, видевшим уже немало смертей. Джейс, державший в объятьях невесту вдруг почувствовал, как она крупно дрожит, испуганно распахнул глаза, «почему её первую, почему я ещё жив…», и забыл дышать. Цветные сполохи освещали запрокинутое в небо лицо девушки. Она смеялась. А в чёрном небе над проливом, видимые, наверное даже во Фрельйорде, расцветали невиданной красоты огненные цветы фейерверков. Лиловые, алые, пронзительно зелёные, лазурные, они распускались в полнеба, осыпались переливчатым золотым дождём, разноцветными бабочками порхали в воздухе и гасли, давая место всё новым и новым огням этой невыразимо прекрасной мирной канонады. Люди, постепенно открывали глаза, и стоны ужаса становились криками восторга. Новый Год. Новый Мир. Старое доброе Счастье. — Совесть! Где ты, сволочь меховая, это ты подстроил?! Это и есть твоя супермегасмертоносная взрывчатка?! «Она Шериф, она меня защитит, в самом деле, я же немногого хочу, я хочу быть пушистым, и делать бомбы, а если тут кровавая баня и война, мою шкурку мигом на протирку стволов пустят, и никаких бомб, только скучные мины да ракеты, — Зиггс ловко пробирался между ног открывших рты в небо горожан в сторону Кейтлин, — если бы всё случилось, как хотели Джинкс и красноглазый, тут бы уже реки крови были, какое тут веселье. И Джинкс бы переименовали в Бист, и это ну совсем не круто. А тут даже детишки не испугались, как я боялся, ох, ну где же Шериф?» Увидев сине-золотые сапоги, йордл шмыгнул за них, и снова очутился в крепких пальцах фрельйордца. — Опять ты? — Я сдаюсь, только не отдавайте меня ей! — йордл в притворном испуге показал на Джинкс, которая пробралась вслед за ним сквозь строй миротворцев, забывших о служебном долге, радостно таращась на фейерверк. — Джинкс! — Шляпа! — Паудер! — Вай! — Кейтлин! — Стэн! — Совесть! — Джинкс, Джинкс, я же твоя Совесть, я не мог допустить, чтобы ты остаток дней клепала скучные ракеты для фронта! — Чтооо, ТЫ?! — Да, скучные противопехотные мины, и нудные баллистические ракеты и тоскливые гранаты, ну же, Джинкс, ты же Джинкс, разве ты хочешь стать самой обычной неинтересной массовой убийцей, каких сотни и тысячи? Оставайся единственной и неповторимой, в бездну красноглазого, он унылый. Джинкс замерла. Задумалась, прикусив костяшки пальцев. И вдруг расхохоталась, глядя, как и Вай и Кейтлин пытаются выбраться из-за широких спин заслонивших их высоких мужчин, синхронно шагнувших вперёд сразу, как синеволосая угроза появилась из толпы. — Что? Кто это? Сестрёнка? Я думала, ха-ха-ха, ты в Шляпу втюрилась, и у вас всё серьёзно… — Меня зовут Кейтлин, и ты арестована! — Меня зовут Кексик, и я бросила тебя, Вай, ради бугая в форме, — передразнила шерифа Джинкс, — отдайте мне этого предателя, я из его шкуры КОВРИК СДЕЛАЮ! — Не отдавай! — Не отдам. В следующее мгновение произошли сразу три вещи. Дак сунул Зиггса Вай, второй помощник шерифа Стенвик шагнул к Джинкс, та сунула руки за спину, берясь за рукоять Чпокера, но запястье схватила крепкая ладонь, выворачивая руку, Дак выдернул шокер из кобуры, отбрасывая в сторону, обхватил девушку поперёк груди, не давая двинуться. — Как? Что? Ты что, телепортнулся? — взвизгнула Джинкс, пытаясь вырваться из сильных и очень холодных рук фрельйордца. — Нет. Я хладорожденный воин. И я ещё не самый быстрый из моих братьев. Я чужак здесь, и не понимаю ваших заморочек. Сейчас ночь Новогодья, и должны случаться чудеса. Моё желание, чтобы ты, сестра этой замечательной девушки, помирилась с ней. Она очень любит тебя и тоскует. Она всё мне рассказала. — Она бросила меня! — Джинкс попыталась укусить держащую её руку. Но как будто в дерево вцепилась. Пришлось ещё и от меха нарукавника отплёвываться. — А потом ты бросила её. И даже не пыталась найти. И хотела убить. Причём, она бросила не по своей воле, а ты — специально. Последние шары лопнули, выпустив последние огненные цветы, и фейерверк закончился. В воцарившейся тишине люди вытирали слёзы радости и никто не хотел расходиться, не смотря на то, что их ждали тёплые дома, и праздничный ужин, нет, завтрак первого дня года. — Я подумаю… Отпусти! Дак вздохнул, и разжал захват. В Новогодье все желания — закон. — Ладно, Вай. Я уже не маленькая. Я прощаю тебя. И даже тебя, Совесть. Как то на меня странно все это влияет… — На глазах Джинкс выступили слёзы, — Но это только сегодня! Слышите? Ха. Завтра, я снова стану Джинкс, и пойду соображать, как развеселить вас, унылые, правильные пилтошки! А сегодня, так и быть, побуду паинькой. Джинкс подняла и сунула в кобуру Чпокер. — Давайте, ведите нас в гости. Я зверски голодна! В тюряге еда — бррр! А Совесть не позаботился принести мне даже хлеба кусок. Спустя пару часов мост окончательно опустел. Только Ёлка, теперь снова тёмная и таинственная, как в первые дни, шевелила густой бахромой колючих ветвей. Она сделала своё дело. Привела праздник, и сделала мир чуточку лучше.