Красные крылья на бархатной коже

Когда Шигараки вернулся с тренировки, он то бледнел, то краснел от злости. — Прикинь, какая-то сука мне чуть руку не сломала. Даби просто ржёт, на что Томура начинает кидать в него вещи. Всё, что попадалось под руку. — Хули ты ржёшь, конь педальный?! Смешно ему, суке такой! Я чуть руки не лишился! — Да не сломала бы она её тебе, успокойся ты уже. — Пошёл ты в очко Гетена своего. — Я бы пошёл, но он сегодня ещё утром уехал в Мелан на показ мод. — Мне похуй. — Всё ещё злится Томура. — Я музыку написал, если хочешь знать, конечно. — Между делом говорит Даби. И Шигараки забывает про злость, внимательно смотря на друга. — Что за музыка? Даби кидает в друга нотную тетрадь. — Хммм, знаешь, когда мы её начнём играть, это будет круто. — Я когда-нибудь писал не круто? — Вопросительно выгибает бровь Даби. — Иди ты к черту, чёртов гений. Тетрадь летит обратно к своему владельцу. — Вот и поговорили. — Смеётся черноволосый. — Я устал и хочу спать. — Выдаёт Шигараки и отключается. Но этой ночью поспать нормально парень не смог, так как Даби стал во сне кричать. Шигараки соскочил со своей кровати и сразу метнулся к другу. — Бро, бля, проснись! — Кричит он. Но в ответ лишь непонятные слова. — Огонь! Огонь! Его так много! Я задыхаюсь! — Тойя, мать твою, очнись! Наконец Томура касается плеча Даби и чувствует через ткань мокрой футболки, как он горит. — Бля, бро, у тебя жар и при чём очень сильный. Шигараки начинает искать таблетки, но находит лишь пустую пачку подавителей. — Вот же мудак, я же говорил не пить столько. Остаток ночи блондин проводит у кровати друга, меняя ему компрессы на лбу. Сон Даби был кошмаром. Он был дома и всё было, вроде, хорошо. Но в один момент его отец стал тираном, что ненавидит свою семью. А сам Тойя отвергнутым и не понятым ребёнком. Он стоит в углу тренировочного зала. Вокруг запах огня и очень жарко. А Энджи кричит на него. — Давай, ты можешь сильнее! Чёртов щенок! Никогда в жизни Тойя не видел своего отца таким. Он делает то, что его просят, он принимает стойку и чувствует, как по его телу расходится жар, жар адского огня. Синее пламя покрывает руку и Тойя чувствует, что этот огонь способен уничтожить не только мир, но и его самого. Боль, адская боль сковывает его в горящие цепи. Он не может сопротивляться и просто тонет в этой боли и огне. На часах почти час дня, а Шигараки так и не отходил от Даби. Нет, конечно, он бегал в медпункт, но никого там не нашёл. «Мудак, дурак и еблан». — Только это он и повторял, когда к нему в дверь постучала Руми. Томура открыл и красными глазами уставился на девушку. — Чо те надо? — У нас тренировка, иначе ты не сдашь зачёт, придурок. — С лицом, а-ля, «Ты еблан года», говорит она. — Я не могу оставить его. — Шигараки отходит от двери, показывая сейчас мирно спящего Даби. — А что с ним? — У него сильный жар и он бредит. — Хмм. — Задумаласб девушка. — Слушай, я могу попросит своего друга приглядеть за ним. Стоп, а где его парень? — Он уехал и неделю его точно не будет, а тебе так хочется побегать? — Мне надо каждый день отчитываться о твоих результатах. Руми достаёт из кармана телефон и пишет сообщение Кейго. Руми: Кей, тут это, парню с татуировками херово, а мне надо дохлого тренировать, не мог бы ты посмотреть за первым? Кей: Плохо? Что с ним? Вчера же всё было хорошо… Руми: Не знаю что было вчера, но сейчас он лежит как труп на своей кровати. Кей: Я сейчас приду. Таками хватает свою личную аптечку и летит в корпус альф. Почти влетев на этаж, Кейго тормозит у двери, где Шигараки кричит на Руми. — Я не дал согласие, что оставлю его с кем-то, слышишь?! — Да нихуя с ним не случиться, посмотрит он за ним пару часиков! Или ты, лошара, таким образом решил от тренировки откосить? — Кхм, — Кашляет Кейго. — я вам не мешаю? — Еле слышно спросил он. И две пары глаз сразу устремляются на него. Томура внимательно смотрит на омегу с янтарными глазами. — Ты точно сможешь присмотреть за ним? — Зло спрашивает он, на что Таками сжимается. — Да точно сможет! — Почти кричит Руми и пихает Кейго в спину, чтобы он вошёл в комнату. — У него почти всю ночь был жар, пожалуйста, если ему будет плохо, то не оставляй его одного. — Напоследок просит Шигараки и уходит вслед за Руми. Как только эти двое ушли, Кейго неуверенно проходит внутрь комнаты и смотрит на спящего, а после и по сторонам. Подушка с аниме принтом, такое же одеяло, а над кроватью куча плакатов рок звёзд. На столе, рядом с кроватью, пару фигурок и нотные листы, есть мятые и много рваных. Учебники, тетради и ноутбук. — Ты не особо аккуратный и любитель аниме значит. — Тихо смеётся Таками и садится на край кровати к спящему. Лёгкая рука почти невесомо ложится на лоб и чувствует небольшой жар. — И где ты мог так заболеть? Но ответа явно не будет, ведь сейчас Тойя спит и сквозь сон чувствует лёгкое дуновение ветерка, как от крыльев птицы. Огонь не хочет отпускать, он как будто смеётся над ним и хочет причинить новую волну боли. Кейго меняет компресс на лбу Даби и начинает изучать его татуировки. Синий огонь идёт по кисти руки и уходит вверх, захватывая локоть и плечо, выходя на шею и уже по ней уходя за ухо, на котором парень насчитал четыре прокола. На другом ухе точно так же, но тату немного другие это надписи, яркая татуировка с игральными картами, на которых написаны три последние цифры года его рождения. Так же эти карты горят огнём. Дальше омега не смог рассмотреть, потому что Даби начал вновь вертеться и стонать. Персональный кошмар Тойи не закончился. Он видит лес и как тот полыхает тем же синим пламенем. Его боль не описать, а кричать нет ни сил, ни воздуха. Огонь уничтожает всё и его самого. Он видит свои руки, где когда-то были тату, теперь ужасные ожоги. Кожа с обычной приобрела неестественно фиолетовый цвет, обгоревшая плоть отходит от мышц и всё это он видит и чувствует. — Папа… — Шепчет он и слёзы льются из глаз. Кейго в панике, он не знает, что делать, он видит, что Даби больно, но как ему помочь? — Тише, тише, всё хорошо. Ты в безопасности. — Шепчет он, надеясь, что его услышат. Но в ответ Даби открывает глаза полные слёз и хватает его за руку, сильно сжимая её. — Не оставляй меня, я горю! — Выпаливает он и вновь отключается, отпуская чужую руку из своей хватки. Кейго открывает аптечку и достаёт жаропонижающее, мелко толчет и разводит водой. Дальше чуть поднимает голову Даби и аккуратно вливает получившийся раствор в рот парня, чьи пересохшие губы хватают воздух. Кейго гладит его по голове и Даби, успокоившись, вновь спит спокойно. Таблетки, что так много и часто пил парень, потом выходят из него и Таками чувствует его истинный запах. Запах огня и страсти, от него мутнеет в разуме и хочется прижаться, и навсегда остаться. Остаться и никогда не расставаться. Этот запах манит и Кей наклоняется над лицом альфы, и неуверенно касается его губ своими. Этот поцелуй для омеги первый, он вложил в него столько нежности, сколько сам от себя и не ожидал. У Даби очень мягкие, хоть и шершавые губы. Метал в них очень горячий, но это не делает их менее мягкими. Кейго сам не понимает, что он делает, но резко отстраняется и слышит то, от чего слёзы падают на лицо Даби. — Я люблю тебя, Гетен. — Шепчет черноволосый. Кейго ненавидит себя. Он тронул чужое. Его попросили просто присмотреть, а он его поцеловал. Он предал сразу несколько человек. Омега садится у кровати, поджимая под себя колени и тихо плачет. Даби его всё равно не услышит, он спит. А боль, что сейчас в душе у Кейго не хочет ждать, она здесь и сейчас, и ей надо показаться. Кейго сквозь всхлипы, шепчет: «Прости, я не хотел». На душе груз и слёзы, слёзы одинокой птицы, что полетела на огонь чужого костра. Сон, в котором Тойя испытывал столько боли, резко сменился, именно в тот момент, когда его губ коснулись. Огонь отступил и дал увидеть совсем другую картину. Тойя и раньше видел этого человека в своих снах, но почему-то с годами он о нём забыл. К нему стояли спиной, но он отчётливо видел светло-пшеничные волосы взъерошенные на затылке как у птицы. Но самое, что завораживает и заставляет смотреть не отрывая глаз, это огромные красные крылья на этой спине. Тойя тянет к нему свою руку и видит на ней не только изуродованную кожу, но и хирургические скобы. Резко этот незнакомец расправляет свои могучие крылья и взмывает в воздух, оставляя после себя запах нежного весеннего солнца. Тодороки хочет крикнуть: «Вернись!», но и слова не может выжать из себя. Он обессиленно опускается на колени и вновь видит как его обожженные руки покрывает пламя. В это время Шагараки страдал не меньше чем Даби. Сегодня, помимо бега, Руми решила подтянуть его по нормативам. Отжимания и подтягивания. — Сто отжиманий и столько же подтягиваний думаю с тебя хватит. — Говорит девушка. — Ты чо меня убить решила? — Тяжело дыша от бега, выдаёт Томура. — Знаешь, я всегда думала, что все альфы крутые и сильные. — Садясь на шпагат, с наглым лицом, говорит Руми. — А я думал, что все беты знают своё место. — Недовольно шипит Томура. Лицо омеги быстро меняется, она просто не ожидала, что Шигараки примет её за бету и хотела уже начать кричать на него, как вспомнила, что её спортивные подавители очень хорошо скрывают не только запах, но и её сущность спит. — Придурок, вот что я хочу тебе сказать. — Улыбается она. Шигараки встаёт с пола после, всего, пятидесяти отжиманий и просто повернувшись к ней спиной, идёт в сторону мужской раздевалки. — Ээээ, ты это куда намылился?! — Кричит она ему в спину. — Я в душ и домой. Мало ли, что твой дружок сделал с моим бро. — Точно не изнасиловал. — Смеётся Руми, но тот взгляд, которым одарил её сейчас альфа, даёт понять, что шутка не удалась. Таками же немного успокоился и решил для себя, что надо просто ограничить своё общение с этим парнем. Пусть даже его и так тянет к нему. Они не пара и никогда ею не будут. Кейго ещё раз трогает его лоб и убедившись, что температура спала, вновь шепчет. — Прости… Отойдя вновь к письменному столу и закрыв аптечку, он уловил взглядом старую потёртую тетрадь. Любопытство берёт верх и Кейго, удобно усевшись за компьютерный стол, стал листать тетрадь. Ноты. Написаны не очень аккуратно и даже много где зачеркнуты. «Не всегда музыка получается с первого раза», думает омега и листает дальше, натыкаясь уже на стихи Есть на небе птица одна. Она сводит с ума красотой, Размахом своего крыла. У неё глаза цвета янтаря… Аккорды, а под ними эти строчки. — Эту песню я не слышал, наверное, не так давно написал? — Тихий вопрос. И такой же негромкий ответ. — Пару дней назад. Таками испуганно откидывает тетрадь на стол и смотрит своими расширенными напуганными глазами на смотрящего в ответ Даби. — Ты почему не спишь? — Сглотнув, спрашивает омега. — Скрозь сон услышал твой голос и проснулся. Ты чего тут делаешь? — Меня попросил твой друг присмотреть за тобой, у тебя был жар. — Таками даже не хочет думать, что примерно пол часа назад он его поцеловал. — Жар? Чтож, тогда спасибо тебе, Таками Кейго, за то, что позаботился обо мне. — Улыбается Даби. Его голова болит так, что он улыбается лицом в подушку. Ему кажется, что он ещё не отошёл ото сна, потому что чувствует в воздухе запах солнца и огня. — Ты ещё слаб, я принесу тебе воды. — Кейго поднимается, вылетает за дверь и видит в коридоре спешно идущего Шигараки. — Эй, пацан, как он? — Пришёл в себя. Теперь я оставляю его на тебя. — Пытается улыбнуться Кейго. — Оу, уже пришёл в себя? Тогда отлично. Таками быстро уходит по коридору к лестнице, но Томура окликнул его. — Это, пацан, спасибо тебе! — Не за, что! Кейго быстро спускается по лестнице вниз и летит в свой корпус. Сердце стучит в висках. Он целовал чужого альфу, он предал свою любовь к Тойе. Как теперь с этим жить? Только это было в светлой голове. Шигараки тихо открыл дверь и посмотрел на чёрный игольчатый затылок друга. — Ну ты и мудак, скажу я тебе. — Отвали, мне и без тебя херово. — Естественно тебе будет херово, ты сожрал столько подавителей, сколько слон не сожрёт. Даби поворачивает голову и вздыхает остатки запаха солнца. — А где Кейго? — Вдруг спрашивает он. — Тот парень, что за тобой смотрел, уже ушёл к себе. — Шига, дай мне воды. — А, хорошо. Томура достаёт из маленького холодильника бутылку воды и открыв её, отдаёт Даби в руку. Тот жадно начинает пить. — Такое чувство, будто у тебя похмелье. — Смеётся Томура. Выпив целиком бутылку, Даби саркастично смотрит на него. — Пошёл ты. Черноволосый ложится на спину и поднимает руку вверх. На ней лишь тату, но в памяти всё ещё есть картины того жуткого сна, что он видел и запах солнца, что уже исчез. Тодороки закрывает глаза и вновь засыпает, Томура садится за учебники.