* * *
Ты спокойна, никогда не перечишь, выполняешь, что тебе велят, даже если приказы Её Превосходительства порой кажутся тебе весьма… странными. Ты касаешься её плеч, разминаешь их с умеренной силой, а потом целуешь её кожу, как она велит. Ты не понимаешь зачем, но повинуешься. Наруками Огосё — твой создатель. И разве ты смеешь не подчиняться ей? Разумеется, нет. Ты проникаешь пальцами в её рот и чувствуешь на них нежность горячего языка и влагу от чуть вязкой слюны. Глаза твоей Создательницы вспыхивают лишь ярче, и она тянет тебя на себя. Ты мнёшь её полную грудь, губами касаясь чуть твёрдых округлых сосков. Она изгибает губы и издаёт странные звуки. Как она ранее говорила тебе, эти звуки — выражение сексуального удовольствия бога или человека. Ты находишь их странными и неестественными, но вслух об этом не говоришь. Ты пальцами чуть раздвигаешь половые губы своей Наруками Огосё и снова проникаешь в неё. Она вся изгибается, стонет, касаясь тебя руками, зачем-то гладя тебя и шепча тебе какие-то странные слова. Ты безжалостна, ты быстра и даже немного груба. Ты исполняешь приказ, не понимая его смысла. Ты смотришь на лицо своей Создательницы и не думаешь, что оно красиво или даже совершенно. Ты лишь размышляешь о том, что тебе нужно делать дальше, каких приказов тебе следует ожидать после. Наруками Огосё задыхается, она немного, едва ощутимо придерживает тебя за руку, тяня на себя. Её мягкие дрожащие губы касаются твоей шеи, груди. А потом она снова выгибается и вся замирает. И тяжело дышит, уже расслабляя тело. Ты видела подобное много раз, но всё равно ждёшь, когда тебе скажут, что нужно делать дальше. Твоя Создательница тянет тебя на себя, и ты оказываешься на её груди. Создательница вся мокрая и, кажется, уставшая, но ты слышишь, как сильно и быстро бьётся её сердце, что, пока внутри неё — похоже на сердце обычной смертной. Ты прикладываешь ухо к груди Её Превосходительства и прикрываешь глаза. Наруками Огосё в моменты, когда ты вот так касаешься её, шепчет слова о том, что очень-очень сильно любит тебя и что её сердце принадлежит тебе. Ты не знаешь, что такое любовь. Но ты знаешь, что такое сердце. Без сердца ни один человек жить не может, равно как и ни один бог не может использовать свою огромную силу без сердца. Выходит, ты так важна для Наруками Огосё? Когда ты думаешь об этом, то снова хмуришься. А потом Её Превосходительство засыпает, наказав тебе оставаться в её покоях. Ты находишь это странным. Ты кукла и должна спать отдельно от богов или людей. Ты нестабильна и много кому можешь навредить. Но ты молчишь, прижавшись к спящей Наруками Огосё. А потом ты и сама засыпаешь.* * *
Куникудзуши обвиняет тебя, но вашу Создательницу — больше. Он кричит столько неприятных человеческих слов, что ты хочешь просто заткнуть уши. Его за руки держат человеческие служанки. А потом он называет Её Превосходительницу матерью, и всё… рушится. Куникудзуши изгоняют. И ты остаёшься совсем одна.* * *
Когда Она создаёт новую куклу, Она улыбается тебе. А ты только сжимаешь губы в тонкую линию. Может, ты не как человек или бог — многое тебе неизвестно и многое тебе ещё только предстоит постичь. Однако ты не лишена ума или чувств. Куникудзуши был непослушным, излишне дерзким. Но какова гарантия, что Её Превосходительство в один туманный день не вышвырнет из дворца и тебя, такую послушную и холодную? Ты обходишь новую куклу стороной, хотя и видишь её точную схожесть с Наруками Огосё. Ты молчишь и внимательно прищуриваешься. Куклу называют Сёгун Райдэн. И ты сразу понимаешь, что она лучше тебя, потому что тебя Наруками Огосё назвала просто Т/и: ты не носишь фамилию своей Создательницы, а эта… Сёгун — носит. Ты прищуриваешься. И ты злишься.* * *
— Т/и, в последнее время ты почти не разговариваешь со мной. Что случилось? — Наруками Огосё ласково смотрит прямо на тебя. Сёгун сидит напротив тебя. Она тренирует свою силу, которой её подпитывает Создательница. — Ничего, Ваше Превосходительство. Создательница кривится. Она много раз просила тебя обращаться к ней по её имени — Эи, а не по её титулам, но ты будто и не слышишь её слов. А может, ты и не хочешь слышать их. Новая кукла молчит, хотя ты и чувствуешь её взгляд на себе. И ты снова злишься.* * *
Ты думаешь. Ты слишком неопытна для того, чтобы попытаться обмануть бога. Однако обмануть куклу, что знает о мире в общем даже меньше тебя, намного проще. Кто бы мог подумать, что однажды изгнание Куникудзуши тебе даже пригодится? Сёгун должна ошибиться. Не точным образом, как Куникудзуши. Во второй раз Она может закрыть глаза на подобный фарс. Нужно что-то громкое и яркое. Но только вот что? Ты быстро идёшь по коридорам дворца, и вдруг резко останавливаешься. Наруками Огосё всегда вечером зовёт тебя в свои покои. И Она ненавидит, когда кто-то отвлекает вас. Ты ухмыляешься. «Надо же, как всё просто, » — думаешь ты, продолжая свой путь.* * *
Ты касаешься руки Сёгуна своей. Сёгун смотрит на тебя в ответ. Ты мягко ведёшь рукой по её коже выше — до её горла. Чуть сжимаешь его и, не встречая никакого сопротивления, подаешься ближе и, не убирая ладони от горла, порывисто, немного даже злобно целуешь куклу в губы. Кукла отвечает на поцелуй. Ты… удивлена, но совсем скоро отбрасываешь это чувство: сейчас тебе совершенно не важны ощущения. У тебя иная цель. Ты стаскиваешь с куклы дорогой шёлк и, кажется, даже рвёшь его. Кукла молчит — только чуть хрипло имитирует человеческое дыхание. И ты заставляешь её опуститься на пол, чуть надавливая на неё своим телом. Ты грубо целуешь её кожу, вкусом так похожим на вкус Наруками Огосё, тогда как Сёгун своими тонкими руками нежно перебирает твои волосы. Ты прикусываешь кожу, оставляешь засосы, неосторожно сжимаешь её мягкое тело, а Сёгун лишь тихо-тихо шепчет твоё имя. И её глаза — такие яркие-яркие, что тебе даже дышать почему-то больно. И ты думаешь, что это какое-то проклятие. Они обе… и ты. Почему? А потом в комнату заходит сама Наруками Огосё. И ты всем существом чувствуешь едва ли не материальную злобу от Эи. Эи может сколько угодно казаться милой для своего народа или для кого угодно, однако её жестокая натура, благодаря которой она одержала победу во многих кровавых скватках, — не пустой звук. Но ты не вздрагиваешь. Ты ведь уже решила все одним ходом. Проиграешь — ну и пусть. Всё равно эту мерзкую Сёгун ты потащишь с собой на дно. Наруками Огосё вдруг начинает смеяться, и ты недоумённо хмуришься, однако спустя всего одно короткое мгновение Она живо стаскивает тебя с Сёгун и начинает душить ту собственными руками, посылая по её коже живое электричество. Сёгун сопротивляется, вцепившись уже своими ладонями в шею Её Превосходительства. Ты стоишь в стороне и почему-то чувствуешь совсем не то, что ожидала. Ты… в смятении? Почему? Ты ведь прекрасно понимаешь, что Наруками Огосё сейчас избавится от Сёгуна. А что будет с тобой после — уже всё равно. Главное, что ты победила. Её Превосходительство вдруг убирает руки от куклы, отпихивая её от себя, оборачивается и смотрит на тебя безумным взглядом. И говорит: — Тебе что, было мало меня?! Чего тебе не хватало?! У тебя ведь всё есть! Всё. Ты смотришь на Неё. И вдруг тебя всю пробирает невероятная злоба. Сёгун же, опустив руки, смотрит в пустоту. Ты видишь и это. И ты сжимаешь челюсти от ярости, а потом выпаливаешь: — Вы приказывали — я выполняла. Мы все выполняли всё, чего бы вы ни попросили. А я так не хочу. Наруками Огосё тяжело дышит. И смотрит на тебя неверяще и яростно. — Я никогда не приказывала тебе! Ты молчишь. — Никогда! Ты молчишь. — И этим ты оправдываешь свою измену?! Я уничтожу эту дрянь, а ты… Наруками Огосё вдруг осекается и отворачивается от тебя. Она недолго смотрит на свои руки, а потом встаёт с Сёгуна и быстро уходит прочь, не взглянув на тебя.* * *
Вы с куклой сидите на берегу реки. Ты бездумно кидаешь камни в воду. — Я тоже устала так жить, — вдруг говорит Сёгун. Ты оборачивается на неё, ещё недолго стоишь в странной тишине, а потом, бросив последний камень в своей руке, подходишь к кукле. Садишься рядом с ней и, сама не понимая почему, кладёшь ей голову на плечо. Вы смотрите на красивый закат и его яркие блики на воде. И ты… ты чувствуешь такой тихий, нежный покой, что тебе хорошо.* * *
— Твои слова побудили меня многое обдумать, — Эи не смотрит на тебя. — С Куникудзуши и Сёгун всё было иначе. Они просто… другие. Когда я создавала тебя, я не думала о способе достижения Вечности или защиты от эрозии. Я просто создавала тебя. Твои волосы, твои глаза, твою кожу. А все чувства пришли уже после. И я полагала, что ты испытываешь то же. Наруками Огосё издаёт странный смешок и зачем-то чуть поднимает голову вверх. Её голос становится более хриплым: — Я хочу, чтобы ты осталась. Но только тебе решать, где ты хочешь очутиться. Кем бы ты ни была. Ты смотришь Эи прямо в глаза. И в твоей груди появляется странное-странное колкое чувство. «Забавно, » — вдруг думаешь ты.* * *
Ты целуешь их по очереди. Эи более страстная и требовательная, более жадная, тогда как Сёгун очень-очень нежная. Ты прикрываешь глаза, откидываясь на грудь Эи. Тебе хорошо. Ты стонешь, когда Сёгун горячим языком касается твоей влажной промежности. И закатываешь глаза, когда она проникает в тебя, а Она пальцами крутит твои соски. Эи ревнива, однако Сёгуна по непонятным тебе причинам она не вышвыривает из вашей постели. А Сёгун весьма неплохо относится к тому, чтобы вот так сидеть перед тобой и трахать тебя языком. Ты облизываешься и снова тянешься к Эи за мокрым поцелуем. А высоко в небе догорает яркий закат, окрашивая облака в порывистый ярко-фиолетовый и спокойный нежно-фиолетовый. Совсем скоро покажутся и прекрасные сверкающие звёзды.