it's a sin

      Кафетерий перед концом учебного года почти ничем не отличался от кафетерия в самом его начале. Учеников стало меньше, почти все теперь предпочитали обедать дома или в компании друзей в одном из свободных классов. Те, кто остались, то и дело бросали за их столик косые взгляды, которые девушки пытались игнорировать. Со дня побега Хёнджин прошло уже чуть больше месяца, но никто так и не смог забыть об этой истории.       – Генри уволили, – сказала Суён, когда они сели за их общий стол.       – Серьёзно?       – Да, его и ещё половину участка выкинули за несоответствие профессии. Даже их капитана собираются уволить за то, что он столько лет игнорировал целую кучу дерьма.       – А Кахэй?       – Остаётся, – улыбнулась Суён. – Она лучший сотрудник участка. Её просто не могли уволить.       – Хоть что-то здесь перестаёт быть дерьмовым, – усмехнулась Джинсоль.       – Хёнджин всё ещё не выходила на связь?       – Нет. Я попыталась найти её по мобильному, но она отключила его в тот же день, когда уехала. Папа обратился к кое-кому из старых знакомых, которые работали в полиции, так что они тоже её ищут, но…       – Она всегда умела прятаться, – закончила Чевон. – Она не могла поехать к своей матери?       – Она её ненавидит, – покачала головой Хиджин.       – Да, но, может, смерть отца настолько ударила по её психике, что она решила поехать к единственной, кто у неё остался? Это не в её стиле, но всё-таки… – предположила Чонын.       – Нет, – ответила Джинсоль. – Скорее всего прямо сейчас она где-то на пути в Йеллоустоун. Или уже там.       – Я могу заехать туда, – предложила Суён. – Мы будем проезжать мимо, когда поедем в Провиденс. Я могу забрать её. Ей нужен хороший психиатр. И ещё куча врачей.       – Она не согласится с тобой ехать. Более того, она просто убежит. Это место на границе с цивилизацией, там куча мест, чтобы спрятаться, и даже спасатели не смогут её найти.       – И что ты предлагаешь?       Джинсоль крепче сжала пластиковую вилку, пару секунд собираясь с мыслями.       – Дадим ей время. Мне важно знать только то, что она в безопасности. Остальное должна решать только Хёнджин. Это её выбор.       – Она не может решать что-то, пока не справится с проблемами в своей голове.       – Если что-то пойдёт не так, я лично притащу её в больницу и привяжу к кровати, чтобы она не убежала. Но сейчас мы ничего не сможем сделать. Прости.       – Ладно, – Суён подняла руки, признавая собственное поражение. – Я доверяю тебе, Джинсоль.       – Спасибо.       Они с интересом и лёгкой грустью смотрели на то, как парни из школьного совета, встав на стремянки, вешали над дверью плакат «Счастливого Выпускного!». Школа всеми силами делала вид, что всё идёт нормально. В коридорах висели красочные плакаты, разноцветные ленты. Спортивный зал постепенно превратили в место для танцев: установили диско-шар, поставили колонки, столы. Оставались только закуски и пунш, но этим занимался клуб домоводства. Хиджин понимала, что должна быть счастлива, но все её мысли занимала только Хёнджин.       – Эй, – Суён коснулась её запястья. – Ты в порядке?       – Да, я просто немного задумалась. Вы о чём-то говорили?       – Чонын и Джинсоль обсуждали парные наряды на выпускной, а Хеджу думала о том, какой из моих костюмов одолжить, чтобы хорошо выглядеть.       – Я не надену костюм. Рубашка – последнее, на что я могу согласиться.       – Она тебе всё ещё нравится? – Усмехнулась Ха, глядя на Чевон.       – Очень.       – Сожалею.       Они говорили о планах на выпускной до звонка. Хиджин понимала, что это всего лишь защитная реакция, попытка на время забыть о том дерьме, которое они пережили. Она не могла их осуждать, но неприятные мысли то и дело лезли в голову. Может, они могли бы как-то помочь? Возможно, прямо сейчас Хёнджин нуждалась в помощи, а они обсуждали планы на какой-то дурацкий выпускной.       Выбросив мусор, Хиджин медленно поплелась за ними к классу. Она не сразу заметила, как Суён устроилась рядом.       – Эй, – тихо позвала она, пряча руки в карманы бомбера. – Не волнуйся о Хёнджин. Она справится, уверена.       – Ей очень плохо.       – Знаешь, я знаю её не так давно, как Джинсоль, но точно могу сказать, что такие, как она, легко не сдаются. Она пережила уже столько дерьма, вряд ли осталось что-то, что могло бы ей навредить.       – Я хочу в это верить, но… не знаю, не получается.       – То же дерьмо, – усмехнулась Суён. – Кажется, нас обеих бросили, Чон.       – Мы этого не заслуживали.       – Определённо. Ты вообще хочешь идти на выпускной?       – Папа считает, что мне следует пойти, чтобы немного развеяться. Думаю, мне это поможет, но я совершенно не хочу идти туда одна. Вокруг будет столько счастливых пар…       – Да… как насчёт того, чтобы пойти вместе? Не как пара, конечно, но как друзья. Просто выпьем немного, потанцуем, посмеёмся над теми, кого выберут королём и королевой выпускного.       – Звучит… интересно.       Хиджин слабо улыбнулась. После звонка Хёнджин Суён первой пришла в себя, позвонила Кахэй, но та уже ничего не смогла сделать. Адвокат Хань сказала, что ничего не знала о планах своей клиентки, и Суён связалась со знакомыми из другого города. Она попросила их поехать на вокзал, чтобы перехватить Хёнджин, но там её уже не было. У неё получилось убедить Кахэй пробить местоположение телефона Ким, но он уже был выключен.       Она просила Кахэй проверять местоположение каждый день, но пока это не приносило никаких результатов.       – Я очень ценю то, что ты пытаешься поддержать меня. Спасибо, правда.       – Я просто ищу кого-то с кем могла бы повеселиться. Это эгоистично, так?       – Нет, – улыбка Хиджин стала шире. – Спасибо за приглашение. Я не против.       – Тогда я могу заехать в восемь?       – Конечно.

***

      Последний месяц каждый день Джиу начинался одинаково. Она просыпалась в шесть утра, готовила завтрак, заваривала ромашковый чай с имбирём. Отнеся его отцу, она принимала душ и приводила себя в порядок. Ванну он принимал сам, но в коляску его всегда сажала Джиу. Мама была слишком слабой, а Эйс приезжал только после обеда. Единственной отдушиной оставалась школа. Там она отдыхала в компании болельщиц и наслаждалась мнимой свободой.       О выпускном не могло быть и речи. Утром они с отцом должны были ехать на обследование, которое обещало затянуться почти до полуночи.       Эйс приехал в восемь, когда отец уже успел позавтракать и принять ванну. Джиу зачесала его волосы назад, закрепив их гелем, завязала галстук, поправила ворот рубашки. Так он выглядел в её детстве, когда казался таким же сильным, как Бог. Сейчас перед ней был уже не небожитель, а слабый, парализованный ниже пояса старик с потухшими глазами. Он умирал, и Джиу понимала это куда ярче, чем мама и его врачи. Он уже не пугал её, а только вызывал чувство безмерной жалости. Всё, что Джиу могла для него сделать, – позаботиться, чтобы продлить жизнь на год или два. Но было ли это «жизнью»?       Эйс помог посадить мистера Ким в машину, и они тронулись с места. Мимо них проносились неаккуратные дома с коричневыми крышами, хвойные деревья, магазины с грязными витринами. Мелькали лица, которые Джиу знала: бывший полицейский Генри с бутылкой дешёвого виски в руках, худенькая и бледная мисс Сон. Она не хотела их видеть, но отец попросил притормозить, чтобы поздороваться с Генри.       Сердце Джиу замерло, когда она заметила на парковке у одного из магазинов знакомый «Форд». Суён стояла, прислонившись спиной к двери, Хиджин и Чевон говорили о чём, а Хеджу пила газировку. Секунду спустя Суён запрокинула голову назад, смеясь над чем-то. Широкая майка висела на её плечах, не скрывая крепких мышц и загорелой кожи. Мозг услужливо напомнил, что она собиралась провести июнь в Провинстауне, а затем уехать в свой форт.       «Это меня не касается», – подумала Джиу, кусая изнутри щёку, чтобы не расплакаться. – «Уже не касается».       – Ты в порядке? – Спросил Эйс, накрывая её руку своей. Она была слишком большой, жёсткой, словно наждак, и Ким хотелось сбросить её, но это обязательно привлекло бы внимание папы.       «Интересно, с кем она идёт на выпускной?» – Крутились в голове мысли, но Джиу всеми силами пыталась их подавить. – «С Хиджин? У неё кто-то есть?».       – Да, – ответила Ким, сжимая свободную руку в кулак. – Да, всё хорошо.

***

      Прожектора на потолке освещали актовый зал ярко-синим светом. Пары, обнявшись, кружились на импровизированном танцполе. Те, кто пришли с друзьями, объединились в небольшие компании, проводя время у столиков с пуншем или пытаясь найти алкоголь. Хиджин не хотелось пить, поэтому они с Суён единогласно решили занять лучшие места у закусок и попробовать каждую.       Ха налила им обеим вишнёвого пунша. Она была одета как одна из «Острых козырьков» – твидовый тёмно-серый костюм-тройка с иголочки, идеально-белая рубашка и, конечно же, кепка из той же ткани, что и костюм. Даже начистила до блеска ботинки, хотя Хиджин представляла, каких трудов это стоило. Сама она остановилась на лёгком платье из небесно-голубого цвета и такого же цвета туфлях. Волосы волнами рассыпались по плечам.       – Мне нравится твоя заколка, – улыбнулась Суён, взглядом указывая на голубую лилию в волосах Хиджин. – Она делает тебя ещё очаровательнее. Хотя я думала, что это невозможно.       – Никогда бы не подумала, что тебе идёт быть гангстером.       – О, правда? А я-то думала, что та ещё бандитка.       – Ты? Нет… ты слишком… принципиальная.       – Принципиальная?       – Да. Такие обычно на стороне полиции.       – Только если они не такие мудаки, как местные копы, – Суён отодвинула для Хиджин стул и села рядом. – Как ты?       – Справляюсь. Ты?       – У меня слишком много проблем, чтобы концентрироваться только на одной. Хотя иногда я в шаге от того, чтобы облажаться.       – Хочешь к ней поехать?       Суён обречённо кивнула. Она старалась улыбаться, но уголки её губ дрожали.       – Хеджу говорит, что она меня не заслуживала, но Джиу никогда ей не нравилась. Не знаю, может, это и к лучшему.       – Может быть. Я не хочу больше думать о Хёнджин.       – Так давай сделаем это? Найдём водки, напьёмся, потанцуем как в последний раз? Это мой последний день в городе, и я хочу провести его с теми, кто мне дорог. С вами.       – Я тоже хочу провести его с вами.       Суён потянула её за собой в толпу. Заиграла Билли Айлиш, и все пары сбились в огромную толпу. Они прыгали, подпевая словам, и Хиджин прыгала вместе с ними. Она замечала среди людей Джинсоль, Чонын, Хеджу, Чевон. Суён крепко сжимала её руку, крича так громко, как могла, и Чон поняла, что впервые не переживает о Хёнджин. Может, Джинсоль была права, когда сказала, что стоит дать ей немного свободы? Она бы справилась. В конце концов, она всегда справлялась.

***

      Бостон встретил Хёнджин тридцатиградусной жарой и переполненными дорогами. Машины занимали все полосы, бешено сигналя, тротуары занимали толпы людей, лаяли собаки. Вцепившись в лямки рюкзака, Ким свернула на одну из тихих узких улочек. Она направлялась в пригород, в район для богатых белых людей, застроенный одинаковыми коттеджами из самых дорогих материалов.       Дом, который она искала, располагался почти в центре. Белый, окружённый аккуратный заборчиков, даже не фоне остальных он казался слишком ненастоящим. Таким, как домик Барби из какого-нибудь игрового набора. У гаража, рассчитанного машин на шесть, стояли два белых Мерседеса. Хёнджин с трудом подавила усмешку. Насколько же сильно эти люди верили в свою исключительность, что оставляли такие дорогие автомобили без охраны. Абсолютные придурки.       Долго ждать не пришлось. Всего через несколько минут на подъездную дорожку вышла невысокая женщина чуть старше тридцати пяти. Роскошные тёмные волосы были стянуты в аккуратный хвост. Одежда, – не вычурная, но явно брендовая, – идеально сидела на стройном теле. Сейчас, спустя больше, чем два года, Хёнджин не сразу смогла её узнать.       Мама катила перед собой розовую коляску, из которой с любопытством смотрели на мир годовалый ребёнок. Она, – Хёнджин предположила это по цвету коляски, – жевала резиновую клубнику. Набрав больше воздуха в грудь, Ким уверенно подошла к ним. Мама замерла, словно не веря собственным глазам.       – Х-Хёнджин?       – Собственной персоной. Как дела?       – Н-неплохо.       – Да, я заметила, – она посмотрела на ребёнка. – Как зовут?       – Джиён.       – Миленько, – когда девочка улыбнулась, Хёнджин не смогла не улыбнуться в ответ. – Если и её бросишь, то предупреди, что не собираешься возвращаться.       – Я слышала о том, что случилось. Мне жаль.       – Нет, не жаль, иначе бы не я к тебе приехала, а наоборот.       – Чего ты хочешь?       – Плюнуть тебе в лицо, но за это меня могут посадить, так что сдержусь.       – У меня есть деньги…       Хёнджин усмехнулась. Конечно, другого она и ожидала. Никаких родственных чувств, только деньги. Кто бы, блять, сомневался?       – Лучше дай мне номер своего нового мужа. Расскажу ему о том, какая ты мать.       – Хёнджин, ты… ты не можешь! Это разрушит мою жизнь!       – Ну, мою ты уже сломала, так что это будет честно. Или нет?       – Хёнджин… – она вытащила из кармана кошелёк и вытащила несколько купюр. – Здесь всё, что у меня есть. Пожалуйста, не рассказывай ему. Я… я стараюсь исправиться, правда. Я хорошая мать!       – Да, конечно.       – Я уехала не из-за тебя. Он был во всём виноват.       – Ты бросила меня. Какая мать оставляет ребёнка с человеком, которого сама боится? А я отвечу – дерьмовая. Такая, как ты.       – Хён…       – Надеюсь, твой новый муж поймёт, какая ты сука, и бросит. Ты этого заслуживаешь.       Ещё раз улыбнувшись ребёнку, Хёнджин стремительно направилась к автобусной остановке. Наверное, ей следовало тогда застрелиться, чтобы не мучаться. Сейчас её револьвер лежал где-то в хранилище улик в полицейском участке Мёрси. Да и умирать уже было нельзя. Нужно было жить. Девочки столько сделали ради этого…       «Им будет лучше без меня», – подумала Ким, нащупывая в кармане купюры. – «Их ждёт только хорошее. Это точно».

***

      – Это все твои вещи? – Спросила Кахэй, загружая в кузов пикапа пару чёрных чемоданов.       – Да, – ответила Хеджу. – Можешь накрывать.       Суён перекинула ей брезентовый тент, цепляя его стальными кольцами. Они загружали вещи почти всё утро, шутя и смеясь, чтобы скрыть стягивающую грудь грусть. Ха тоже понимала, что будет безумно по ним скучать, но так было лучше. Там Чевон и Хеджу жили бы в хороших условиях, с любящими людьми. Здесь у них были только друзья, – прекрасные, конечно, друзья, но даже они не смогли бы защитить их от всего дерьма, которым был наполнен город.       Закрепив тент, Суён достала из салона букет и подошла к Хиджин.       – Не думала, что это будет так грустно, – признала Чон.       – Да, я тоже.       – Ты в порядке?       – Всё ещё хочу, чтобы Джиу пришла, но это не так тяжело. Просто неприятно.       – Ты справишься.       – Ты тоже. Эй, – она протянула ей букет. Белые и фиолетовые ирисы прекрасно сочетались, образовывая красивую композицию. То, что нужно такой девушке, как Хиджин. – Это для тебя. Ирисы. Кахэй сказала, что в Китае их считают цветами дружбы. Просто хочу поблагодарить тебя за то, что провела со мной время на выпускном. Спасибо.       – Тебе спасибо. Если вдруг захочешь поговорить, звони.       – Обязательно, – улыбнулась Суён. – У тебя всё будет хорошо, я уверена.       – У тебя тоже.       – Я иду в армию, Хиджин. Я ни на что не надеюсь. Но спасибо.       По очереди обняв всех, она села в салон. Хеджу и Чевон, держась за руку, сидели рядом. В Провинстауне их уже с нетерпением ждали, но Суён не собиралась торопиться.       – Даже не верится, что уезжаю, – сказала Чевон.       – Мне тоже, – кивнула Хеджу.       – Это к лучшему. Всё наконец-то закончилось. Я так этому рада.