Тройное "я". ННС. II

      Фудзимото неотрывно смотрела в глаза парня, не зная, как реагировать на сказанные им слова. Вроде девушка должна радоваться: главная причина всех бед уничтожена, и теперь ничего не помешает им настраивать свою жизнь так, как им самим того хотелось. Но, опять же, в битве двух обычных банд гопников появилась жертва. Если бы Касуми убила Кисаки собственными руками, она и не задумалась об этом вовсе, ведь, что ни говори, девушка являлась убийцей. А от мысли, что его убил тот же Ханагаки, даже если Фузимото тогда и кричала, что теперь его черёд действовать, ей становилось не по себе.        — Как он умер? — спустя некоторое время спросила девушка.        — Его сбил грузовик.        — Грузовик?.. — она, явно, была удивлена такому ответу.       «Хах, грузовик… — усмехнулась Фудзимото про себя. — Я, конечно, обещала всем, что Кисаки умрёт в этот день в любом случае, но не думала, что сама судьба мне в этом поможет, ведь я просто собиралась после битвы выследить его и убить тихо и незаметно. А тут… грузовик… Хах!»        — Вот же ж… — она прикрыла глаза здоровой рукой. — Значит, Кисаки мёртв…        — Ты ведь этого добивалась?        — Звучит так, словно причина всех бед я, — прорычала недовольно девушка, убрав руку с глаз и посмотрев на парня.        — Я такого не говорил!        — Но ведь подразумевал что-то наподобие этого, ведь так? Тебе сто процентов не нравилось моё желание убить Кисаки.        — Мне в априори не нравится твоё желание убивать, — фыркнул Сано-старший, нахмурившись.        — Ну, простите, что меня вырастили убийцей, и это желание укоренилось во мне!        — Да дело даже не в этом!        — А в чём? В чём тогда? В том, что я желала убить человека, из-за которого одни беды? Из-за которого чуть не умер Кейске? Из-за которого Кадзутора теперь сидит в тюрьме? Из-за которого чуть не умерла Эмма? Из-за которого, в конце концов, страдал по итогу ты?! — она сделала глубокий вдох, стараясь не сорваться. — Прошу заметить, я даже не упомянула то, что он забрал моего лучшего друга!        — Ханма перешёл к Кисаки по собственному желанию.        — Ты решил их оправдывать?!        — Мы не должны говорить на эту тему.        — А на какую мы должны говорить тогда тему, Майки? — в её глазах появилась боль. — Да, я не говорила ничего про способность прыгать во время Такемити, потому что это было слишком рискованно! Мы сами не знали, что да как будет. Все наши действия сейчас влияют на события, что случатся через двенадцать лет! А ты был слишком близко связан с тем, из-за кого все проблемы в будущем. Мы не могли рисковать!        — А разве Кисаки с тобой не связан? Ты же сама сказала, что он забрал у тебя лучшего друга! Разве не так?!        — Не надо смешивать ситуации и предъявлять их как факты в свои аргументы! Моя личная ненависть к Кисаки никак не связана с ненавистью и желанием всё исправить, которая была в Такемити и которая передалась мне!       Девушка испугалась, правда, не показывая своего страха. А испугалась она ссоры. Фудзимото не хотела ссориться с парнем: ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Однако всё шло как раз-таки к ссоре…        — Да и я тебе не раз говорила, что Кисаки — зло! Разве ты слушал меня? Разве прислушивался? — она посмотрела прямо ему в глаза и дала резкий ответ вместо Сано-старшего: — Нет!        — Малыш… — парень попытался перебить пылкий налёт слов девушки, но, к сожалению, у него это сделать не удалось.        — У нас есть ещё тема, на которую мы должны поговорить! Но я хотела её отложить, чтобы мы оба остыли. Но нет же! Конечно, давайте всё решим разом и за один вечер! Подумаешь, что кто-то не справляется с эмоциями и может сказать то, что не следует, или воспринять так, как на деле не является!        — Малыш, послушай! Я…        — Ты хоть знаешь, какую боль причинил мне?! — перебила его Фудзимото, выкрикнув этот ответ. В её глазах блеснули капли слёз. — Ты не слышал меня, когда я тебе говорил, что Эмма жива. Не слышал и не хотел слышать! Что ты, что Кен-чик… оба не хотели слушать! А ведь её оперировал не кто-то там с улицы. Ты не представляешь себе, сколько раз папа спас мне жизнь, ты не представляешь себе, скольких он людей за последние пятнадцать лет вытащил из могилы! И вы, будучи верхушкой банды, абстрагировались и ничего не хотели слышать. Вбили себе в голову смерть, которой на деле не было! И как мне…       Но Фудзимото не успела договорить, потому что её притянули к крепкому телу и заключили в сильные объятия. Это действие выбило девушку из колеи и заставило на мгновение забыть, на какую тему она развивала всю эту тираду. А когда воспоминание вернулось, продолжать эту тираду никакого настроения уже не было, потому как сейчас она находилась в любимых руках и ощущала любимый запах тела своего парня.       Касуми не заметила, как из её глаз потекли горячие слёзы.        — Тш-ш… Всё хорошо. Сейчас я с тобой, — прошептал Сано-старший, поглаживая девушка по спине и целуя её в висок. — Прости меня… в ситуации с Эммой я действительно был не прав, но эмоции взяли вверх надо мной. Я ничего не слышал и не видел вокруг себя… Это не значит, что я не доверяю Доку или тебе. Совсем нет.        — Только в ситуации с Эммой?.. — тихо спросила она.        — Да.        — А как же Кисаки?.. Ты его действительно оправдываешь? Чем он тебя привлёк? Что ты в нём нашёл?.. — её голос становился тише, а тон всё более истеричным.        — Он был мне необходим. Малыш, пойми, я…       Фудзимото резко отодвинулась от парня, с обидой во взгляде смотря прямо в выразительно чёрные глаза. По её щекам текли слёзы. Ей хотелось вернуться в объятия Сано-старшего, однако девушка смогла сдержать это желание и остаться сидеть на месте.        — Малыш?.. — а вот сам парень пребывал в шоке: такого действия он точно не ожидал. Сано готов был получить пощёчину, но точно не отрицательной реакции на объятия.        — Убирайся…        — Что?! — его глаза расширились, в них читались страх и ужас от происходящего. — Что ты имеешь в виду?..        — То, что слышал! Не хочу тебя сейчас видеть. Уйди.        — Малыш, подожди… Что я?..        — Если ты сейчас не уйдёшь, я начну кричать! Я не настолько глупа, чтобы не понимать, что передвигаться мне сейчас нельзя, да и кричать тоже… Но я буду кричать, чтобы меня услышали и выпроводили тебя по моей просьбе. Поэтому уходи по-хорошему, — она нахмурилась, теперь в её глазах читалась не только обида, но и злость. — Не могу поверить… что ты до сих пор думаешь так, зная… что во всём был виноват Кисаки… — процедила она сквозь зубы, после чего пододвинулась к подушке и здоровой рукой накрыла себя одеялом, пряча под ним всё своё тело.       Сано-старший просидел на койке рядом с девушкой ещё несколько минут, пытаясь быстро найти верное решение этой сложившейся и далеко непростой ситуации. Но, увы, найти он его не смог. И, зная, что Фудзимото лучше не злить, тем более ещё больше, так ещё и по такому поводу, единственное, что ему оставалось сделать, это действительно покинуть особую палату.       Мандзиро пребывал в прострации, когда его остановил Миядзаки, дотронувшись до плеча. Парень не заметил, как дошёл до выхода из больницы.        — Что произошло? — задал прямой вопрос мужчина.        — Мы поругались, — блондин не смог поднять глаза на отца своей любимой.        — Но ведь всё же было хорошо…        — Не стоило нам разговаривать сегодня, — с лёгкой дрожью в голосе сказал парень. — И в этом она была права. Лучше идите к ней, Док. Я… я не смог остановить её слёзы… появившиеся из-за меня же… Я, пожалуй, пойду. Простите…        — Тебе не за что извиняться, — Миядзаки лёгким движением руки потрепал блондинистые волосы парня. — Пожалуйста, Майки, будь осторожен. Не только ради Солнышка, но и ради остальных. А главное — ради себя самого.        — Да, конечно. Спасибо.       После этих слов Сано-старший вышел из больницы, оседлал свой мотоцикл и поехал навстречу ночи, стараясь то унять мысли и уничтожить их вовсе, то разобраться в них и понять, где он совершил ошибку и как ему поступить дальше, чтобы больше ошибок, проблем и трагедий в будущем не было.       Миядзаки же сразу вернулся в особую палату. Он и правда застал там свою дочь, спрятанную под одеялом и плачущую чуть ли не навзрыд. Мужчина сел рядом с девушкой и обнял её, поглаживая через плотную ткань.        — Я опять… накричала на него… — хныкала Фудзимото, пытаясь вовремя проглатывать попадающие в рот слёзы. — Опять… снова… Я снова всё испортила…        — Ничего ты не портила, — Док осторожно снял с неё одеяло и раскрыл руки, давая дочери упасть в его объятия. — Это нормально — ссориться. Тем более когда произошла такая сложная ситуация.        — Я недостойна его…        — Ну-ну, что за глупые мысли посещают голову моей дочурки? — он посмеялся. — Ты же ведь не глупая девчонка, чтобы так думать, верно?       Девушка кивнула.        — Ты же знаешь, что Майки тебя очень сильно любит. И ты его сильно любишь. Просто в этой ситуации у вас сложились разные взгляды, и ваши характеры не дали вам спокойно посидеть и всё разъяснить.        — Ты хотел сказать — мой характер, — поправила его Фудзимото, вытирая слёзы об его футболку. Мужчина, к слову, даже не отреагировал на это.        — Ха-ха… да, по большей части, этого вам не дал твой характер. Но в ссоре не бывает виноват один. Всегда виноваты оба. Вам нужно остыть и потом сесть и спокойно поговорить.        — Я же сказала, что нам сегодня нельзя видеться…        — Наоборот, нужно было, — возразил её отец. — Для того, чтобы выплеснуть всё и ничего не утаить. Наверняка ведь так всё и произошло?        — Да…        — Вот видишь, — он кивнул, после чего заставил девушку выпрямиться и начал вытирать с её лица слёзы. — А теперь переставай плакать, иначе Эмма, увидев твоё лицо, ещё больше захочет врезать Майки. Боюсь, в таком случае её будет тяжело остановить.        — Ну, меня же ты останавливаешь…        — Тебя я знаю как облупленную, — Миядзаки поцеловал её в лоб и прошептал: — Потому что рощу с самого твоего рождения…        — Да… это верно…        — Как поступишь? — он помог ей улечься обратно на койку, накрыл её одеялом и принялся проверять значения на аппаратах.        — Лягу спать.        — Решение хорошее. А дальше?        — Завтра поговорю с Такемити, ещё раз переговорю с Изаной. Надо будет созвониться с Хакером — должность Босса никто с меня не снимал.        — Та-ак. Мне нравится ход твоих мыслей.        — Надо поговорить с Кен-чиком.        — Считай, три вопроса уже решены. Остался один?        — Их много… — девушка тяжело вздохнула. — Кисаки мёртв, но ничего неизвестно насчёт Сюдзи…        — Что бы он ни сделал, какую бы сильную боль тебе ни причинил, ты всё равно его любишь и хочешь возобновить с ним отношения?        — Ты и сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос…        — Конечно.        — Он первый друг извне, если это так можно назвать, — она зевнула. — Кроме этого, вопрос с Майки ещё не решён. Так ещё и непонятно, что будет с «Токийской свастикой» дальше, а Майки не станет это пока решать, пока мы не разберёмся между собой.        — Следовательно, вопрос с Майки — самый важный, — заключил Док.        — Да-а… — с болью в голосе протянула Фудзимото.        — Что-то ещё?        — Нужно будет обо всём рассказать Мо-мо… и спросить, как он там. А то уехал совсем невовремя, я даже не ответила ему на сообщения… Я ужасная сестра.        — Я вкратце рассказал всё Мамору и он попросил передать тебе, чтобы ты не торопилась с ответом, что он любит тебя и что не считает тебя ужасной сестрой.        — Он тоже знает меня слишком хорошо…        — Ещё бы, — мужчина доброжелательно усмехнулся. — К слову, добрался он до точки назначения быстро и без происшествий, уже отходил два дня учёбы. Нравится — до безумия!        — Вот и хорошо… — девушка ещё раз зевнула.        — Ложись-ка баиньки. Тебе сон сейчас полезен как никогда. Всё-таки…       Но Кацуки замолчал, услышав лёгкое и спокойное сопение со стороны его дочери. Он улыбнулся, поправил одеяло и принялся за уборку, после чего отправился за Эммой, которая до сих пор гуляла вместе с Акихико и которая, к слову, была даже не против — это сильно отвлекало от плохих мыслей. К слову, сама эта больница была таким необычным местом, что даже если что-то и происходило плохое, в итоге день всегда заканчивался на хорошей ноте. И это, к счастью, не могло не радовать.