Тройное "я". ННС. II

      Курокава рассказал девушке всё, что с ним произошло за последние три года: как он остался один, оказавшись на улице, как его верным и единственный компаньоном-другом стал Хитто Какучё, как он избивал людей, лишь бы выжить, лишь бы доказать, что даже в одиночестве он на что-то способен, он годен, у него есть своя функция, своё место в этом мире. Плавно речь перешла к исправительной школе, в которую парень попал после очередной, правда, неудачно сложившейся драки. Он рассказал о каждом моменте, что произошли с ним в этой школе, ничего не тая. Рассказал о тех днях, когда Курокава уже был на свободе, как встретил Кисаки, как начал собирать людей, создавая «Поднебесье». И под конец парень оставил чувства: он поведал Фудзимото свои чувства, которые он испытывал все эти годы: замешательство, непонимание, одиночество, боль, страх… как появились странные желания и мысли, наподобие мести Сано-старшему и убийству своей сестры и единственной подруги. А после — замолчал… Он смотрел девушке в глаза, не отводя всё это время взгляда, и теперь ждал ответа или хотя бы какой-нибудь словесной реакции, потому что все эти минуты ему было слишком тяжело говорить одному.       Фудзимото сидела неподвижно, внимая каждому слову друга. Она также неотрывно смотрела в его глаза, её губы не переставали тепло улыбаться, поддерживая рассказчика. Девушка гладила здоровой рукой белую макушку Курокавы, тем самым успокаивая его в те моменты, когда к нему подкатывало истерическое состояние.        — Это был трудный путь, на который мы ступили вдвоём, причём одновременно — с момента смерти Синитиро, — чуть тише обычной своей громкости начала Фудзимото. — Стоило нам на него вступать или нет — вопрос спорный. Но он уже решён, — она с добротой усмехнулась правым уголком губ. — Он решён, потому что битва закончилась, потому что ты сейчас сидишь здесь и разговариваешь со мной, а не где-то на улице, куда, я уверена на сто процентов, ты собирался уйти, боясь сойти с того пути.        — Но ведь… это всё равно не меняет того факта, что ты меня забыла, а я пытался тебя убить! И не только тебя: Эмму и Майки тоже! — в его глазах появились первые капельки слёз, которые девушка тут же стёрла большим пальцем левой руки.        — Но ведь не убил. И теперь уже больше не пытаешься. Я права?        — Да, но…        — Да, — перебила его Фудзимото. — И никаких «но». Прими то, что есть, и иди дальше. Тебе будет намного легче наладить отношения с Эммой и мной, будет намного легче познакомиться с Майки, узнать его побольше и стать для него настоящим старшим братом, если ты оставишь то, что было, позади. Не забывать, а просто оставить в том времени, в котором ему и место. Понимаешь?        — Думаю… да, — парень кивнул. — Это очень тяжёлая задача… — он грустно усмехнулся.        — Хм-м… Ну, не сложнее убить человека так быстро, чтобы он не успел заметить и пикнуть, так ещё и так, чтобы не было крови и — желательно — без следов на теле.        — Что?.. — удивился Курокава, раскрыв глаза шире. — Это вообще возможно?!        — Да.        — Не верю! Тебе приходилось так убивать?        — Во время операция нет, а на тренировке, когда ещё Садаэки был жив — да. Кстати! — тут до неё кое-что дошло. — Ты ведь не знаешь! Док — мой настоящий отец. Прикинь?        — Чего?.. Док? Это вот… да-а?! Шутишь!        — Я? Ни разу! — она усмехнулась. — Ты не видел моей реакции! Я узнала это в день смерти Садаэки, причём от него же. Я такой тут кипишь устроила! Чуть отцу не врезала.        — Но ведь ты недавно сказала, что он единственный, кого ты не можешь ударить…        — Теперь уж точно! А тогда я была готова рвать и метать всё живое и нет! Чтобы ты понимал, Хакер, Мо-мо и Акихико всё знали! Догадались, видите ли, первые двое, черти!        — И скрывали от тебя всё?        — ДА! Для моего же блага.        — Но ты всё равно вышла из себя и чуть всех там не поубивала, — парень тепло улыбнулся, узнавая в этой Фудзимото ту маленькую Фудзимото, с которой его познакомил Синитиро. — Ты себе не изменяешь.       Девушка на это только недовольно фыркнула, чем вызвала смех со стороны Курокавы. Правда, сама Касуми не стала обижаться или ещё больше фырчать. Наоборот, она поддержала его смех, словно позабыв о боли, которая хоть и начала потихоньку спадать благодаря лекарству, что проникало в её тело через капельницу, но всё же продолжала присутствовать.        — Эй-эй-эй!       Со стороны двери послышался голос Миядзаки, что стоял, облокотившись плечом на косяк двери и скрестив руки на груди, и смотрел на смеющуюся парочку.        — Я всё понимаю, очень хорошо, что между вами больше нет вражды и желания поубивать друг друга… хотя бы с одной стороны, — поправился мужчина и закончил: — Но кое-кому так смеяться всё же не стоит. Хотя говоришь ты уже более или менее нормально, если не считать хрипоту.        — Всё нормально, я живучая! — аккуратно, чтобы не повредить свои уже имеющиеся раны, она подняла согнутую в локте руку на уровне плеча, демонстрируя бицепсы, что, к сожалению, не были видны из-за большого рукава такой же большой белой больничной футболки.        — Живучая, но не бессмертная, — усмехнулся мужчина, подходя к столу. — Я заварю вам чай. Вы же уже закончили с личной частью?        — Тут не было ничего такого, что я бы могла от тебя скрыть, — фыркнула девушка. — Только если… — она посмотрела на друга.        — Мне тоже нечего от Вас таить, мистер… м-м… — парень задержал взгляд на Доке, понимая, что даже не знает его настоящей фамилии, а значит, не знает и настоящей фамилии подруги.        — Ми-яд-за-ки, — прошептала Фудзимото, улыбаясь.        — Мистер Миядзаки, — договорил Курокава.        — О, так ты уже ему рассказала, — доктор посмеялся, разливая кипяток в три чашки. — Надеюсь, ты меня не возненавидел после правды?        — Нет, что Вы… но это и правда было неожиданно, хоть вы так и похожи. Причём не только внешне.        — Гены — дело такое, — девушка кивнула, усмехнувшись. — Да, бать?        — Я тебе сейчас батькну — без чая останешься! — мужчина поставил чашки на поднос и с помощью специального катающегося столика подкатил чай и немного еды двум больным.        — Нашёл время ругаться, хах…       Курокава, наблюдающий за их такой несерьёзной и милой перепалкой, посмеялся, покрывшись лёгким румянцем.        — Чего смешного?.. — девушка с непониманием посмотрела на друга.        — Просто… меня всегда удивляло, как ты так быстро после такой ситуации отходишь и ведёшь себя, словно ничего и не было. Ещё и так спокойно общаешься с мистером Миядзаки, зная, что он… простите, если задену! Зная, что он столько лет скрывал от тебя такую правду.        — Я же говорила тебе, Изана! Нужно оставить в прошлом то, чему там и место. Да, мы повздорили с папой, я долго не знала, как к нему обращаться, не понимала, какими будут нашими отношениями, но потом до меня дошло, что ничего, в принципе, и не поменялось, ведь он всю мою жизнь заботился обо мне как о дочери, — Фудзимото пожала плечами. — А насчёт отхождения от ситуации… с моей работой по-иному никак нельзя.        — Ты теперь будешь ждать, когда я оставлю прошлое в прошлом, да?        — Так и есть, — она кивнула. — Лучше поешь! — и протянула ему булочку с черничной начинкой. — Мои любимые! Одни из… ещё люблю…        — С маком! — перебил её парень, улыбаясь. — Я знаю.        — О-о! Круто ведь.        — Круто то, как ты справляешься со своей работой, так ещё и друзьям успеваешь помогать, — возразил он, откусывая булочку. — М-м! Вкуснота…        — А я о чём? — Фудзимото усмехнулась. — А насчёт работы… что есть — то есть. Не будем об этом.       Она подняла глаза на отца и с удивлением на него посмотрела. Поначалу Курокава не понял её пристальности и внимания, пока не заметил, что на столике стояли четыре кружки, а не три, среди которых одна была с кофе — чашка Дока.        — А кому четвёртая?.. — поинтересовался шёпотом парень.        — Он в коридоре?.. — ещё тише спросила Фудзимото.       Миядзаки лишь в ответ кивнул. Девушка опустила взгляд на остывающий чай и тяжело вздохнула.       На самом деле, она не знала, что делать со своим парнем: Касуми была неимоверно зла на него. Именно на него. Дракен здесь со всем ни причём… Хотя нет, этот парень тоже причём, ещё как причём, но… С ним-то легче, чем с Сано-старшим… Что он скажет ей? Что она скажет ему? Ведь девушка так долго скрывала о тайне Ханагаки, так помимо этого ещё и снова влезла под пули, в этот раз так под целых три штуки, хотя сама обещала быть в битвах «Токийской свастики» предельно аккуратной.        — Вам надо поговорить, — настойчиво сказал Курокава.        — Ты первый, — возразила девушка. — Я пока не готова… Тем более мне сначала надо поговорить с Такемити. И, опять же, с тобой я тоже не до конца решила все вопросы.        — Например?        — Где ты живёшь? Как ты узнал о том, что я теперь Босс? Ты же не уйдёшь? Никуда? Продолжишь ли ты учёбу? Или пойдёшь на работу? Чем вообще будешь заниматься?! — она перевела дыхание. — Конечно, я помогу со всем: и с учёбой, и с работой. Но сначала нужно, чтобы ты никуда не ушёл, иначе…        — Никуда я не уйду. Больше не уйду, — он тепло улыбнулся, погладив подругу по макушке. — А с остальными вопросами можно и повременить. Всё-таки неделю, если не больше, я буду жить тут, пока меня не вылечат.        — Изана дело говорит, — кивнул Миядзаки. — А Такемити ты сама выгнала, сказав, что поговорите вы потом.        — Но и Майки с Дракеном я тоже выгнала, сказав, что поговорю с ними потом, — возразила Фудзимото.        — Насчёт случившегося. А так, в общем? — поинтересовался Курокава. — Чем закончилась битва? Что было после неё? Что будет дальше? Просто посидеть поговорить.        — Вам тоже следовало бы поговорить.        — Вот как раз-таки со мной можно и повременить.        — Но он ведь твой брат!        — По совместительству он же твой и парень!        — Вы всегда так спорили?.. — поинтересовался Миядзаки, наблюдая за перепалкой этих двоих, при этом заметив краем глаза высовывающуюся из-за двери блондинистую любопытную макушку.        — Бывало, — ответил Курокава.        — Но до драк, как с Майки, не доходило, — фыркнула девушка.        — Я помню, как ты на него жаловалась и даже обещала кинуть в него при следующей встрече гаечный ключ. Кинула?        — Я его не видела после того раза до следующего, что произошёл летом.        — И ты кинула в него гаечный ключ?        — Ты так хочешь знать на это ответ?        — Да! — изумился парень. — Ты прям клялась это сделать!        — Я дала ему хорошей пощёчины!        — Пощёчины?.. — как-то разочаровался Куркоава.        — Пощёчину она даёт очень больную, — отозвался в защиту девушки Сано-старший, что по разрешению Дока зашёл в палату. — Щека потом сутки горит, а из носа несколько минут течёт кровь, — он указал на свой нос. — До сих пор помню это чувство…        — Серьёзно? — решил убедиться парень, спрашивая так, словно между ними не было никаких недомолвок.       А вот Фудзимото отвела взгляд и прикусила нижнюю губу, глубоко внутри ругая себя за невнимательность и неосторожность, а также пытаясь успокоить появляющуюся обиду на своего отца, ведь тот впустил её парня, с которым она была ещё не готова разговаривать. Или же пыталась себя в этом убедить.        — Да.        — Да ты монстр! — тут же воскликнул Куркокава, вновь посмотрев на девушку.        — Скажи спасибо, что в гипсе у меня правая рука, а не левая! Втащила бы не по-детски! — тут же отозвалась Фудзимото, фыркнув.        — Оставь эту прекрасную награду Майки, — с лёгкой язвой в сторону подруги сказал парень.        — Тогда для тебя придумаю что-нибудь другое. Как насчёт удар с ноги?        — Ты, конечно, ножками пиздато машешь, но я откажусь.        — А я напомню, что от проблем не бегут, а решают их, — как будто невзначай напомнил Миядзаки, спокойно попивая свой кофе, закинув ногу на ногу.        — Тоже мне, любящий отец… — профырчала девушка, цыкнув в конце.        — Ну-ну.        — Думаю, мне стоит поговорить с Эммой, — как-то резко встал Курокава. — Я прихвачу с собой булочки с черникой.       Парень взял оставшиеся булочки с черникой и направился в сторону выхода, предварительно легонько постучав Сано-старшего по плечу, тем самым желая удачи.        — ЭЙ, БЛЯТЬ!!! А-НУ СТОЙ, СВОЛОЧЬ!!! — прокричала Фудзимото, начиная после этого кашлять.        — Я не блять, а красавчик! — подмигнул он девушке и, показав язык, скрылся за дверью.        — Не кричи ты так… — попросил Миядзаки, вставая со своего места и тоже направляясь к двери. — Я попрошу Акихико занести несколько булочек с черникой, — после чего вышел.        — Бляди… — выругалась Фудзимото, переведя взгляд на почти допитый чай в чашке.       Сано-старший молча, заметив направление её взгляда, взял чашки со столика, поставил их на основной стол и принялся обновлять чашки с чаем. К тому времени, как всё было готово, Акихико принёс обещанные Доком булочки с черникой, посмотрел со смехов в глазах на девушку и быстренько покинул палату, оставляя поссорившихся влюблённых наедине друг с другом.       «Я же сказала, что не готова… — думала она, пока вокруг неё суетились. — Я даже не знаю, как начать с ним разговор… Я даже не знаю, можно ли считать то ссорой!»        — Кисаки мёртв.       Так начал Сано-старший.       Эта фраза выбила Фудзимото из её мыслей, возвращая на землю. Она с удивлением и недоверием во взгляде посмотрела в глаза парня, её сердце сжалось в маленькой надежде.       «Значит… всё-таки мёртв… — девушка сглотнула ком, появившийся в горле. — Неужели… у нас с Такемити получилось?..»