Рождественское чудо

❄❄❄

Джисон каждый год был так взволнован приближающимися новогодними праздниками, что начинал наряжать свою квартиру уже в середине ноября. Он безумно любил Рождество и все, что с ним связано: яркие разноцветные огоньки, звонкий радостный детский смех, когда детвора получает желанные подарки, красивые блестящие елочные игрушки и присутствие в воздухе некоего волшебства. Казалось, что в этот праздник возможно все, стоит только захотеть. А Джисон много чего хотел. Но самым заветным желанием всегда было то, чтобы его родители были здоровы и счастливы, потому что они являлись для него самыми дорогими людьми в его жизни, благодаря которым у него и есть эта любовь к Рождеству, потому что родители всегда отмечали праздник с размахом, создавая в доме атмосферу теплоты и уюта. Также он мечтал, наконец, пройти хотя бы одно прослушивание, чтобы иметь возможность стажироваться в компании и идти к своей мечте – стать исполнителем. Но по непонятным причинам, которые ему никто никогда не озвучивал, ему просто говорили «вы нам не подходите». Джисон уже стал загоняться из-за своей внешности, мол, недостаточно миловидное и привлекательное у него лицо – щеки пухлые и губы маленькие. Но, как говорится, на вкус и цвет... Не понравился одним, понравится другим, но пока что он не нравился никому, и это слегка удручало. Тем не менее Хан верил в Великий Дух Рождества и даже писал письма Санте, хотя Джисону уже не пять лет, а все двадцать два года, в которые он подрабатывает где только можно, чтобы скопить денег на свою мечту. На данный момент он как раз-таки устроился, так сказать, помощником Санты. В канун Рождества в торговых центрах всегда есть такой уголок, обычно в центре зала, где сидит Санта Клаус. К нему выстраивается длинная очередь из родителей и детей, которые хотят сделать запоминающийся рождественский снимок. На такие мероприятия всегда требуются молодые и активные люди, которые будут играть роль рождественских эльфов. Вот Джисон был одним из них. Работать приходилось все время на ногах, не было ни минуты, чтобы присесть, особенно если он стоял возле Санты и помогал детям садиться рядом с ним в кресло. Джисон мог только ждать, когда придет его сменщик, чтобы, наконец, как минимум сходить в туалет. Его это не сильно напрягало, но он немного жалел о том, что не дочитал требования к соискателю дальше слов «молодой и активный». Но работа есть работа. Нахождение посреди сказочной атмосферы праздника приносило один восторг. Джисону доставляло огромное удовольствие дарить людям, особенно детям, улыбки. Этому порой довольно мрачному миру требуется больше радости и тепла. Как обычно в торговом центре стояла суета, люди хаотично двигались по залу, неся с собой огромные пакеты с покупками. Все спешили закупиться подарками за пару недель до Рождества. Полки в магазинах быстро пустели, а поставки были медленные из-за высокой нагрузки на фабрики и курьерские службы, так что некоторые товары даже дорожали, потому что их оставалось очень мало. Но Джисон же предусмотрительный, он купил подарки для всех своих родных и друзей уже за два месяца до праздника, поэтому сейчас спокойно наслаждался магической атмосферой, пока остальные тревожились и дрались за последнюю пару каких-нибудь новомодных кроссовок. На работу Джисон одевался в красно-зеленый костюм эльфа, для полного образа ему не хватало острых ушей, но они постоянно отваливались, как бы он их не приклеивал. Колпак на голове тоже держался на одной лишь надежде, потому что был сшит совершенно безобразно, Джисону вечно приходилось его поправлять. Хан мило улыбался всем, кто проходил мимо, и пританцовывал в такт рождественским мелодиям. Некоторые люди просто смотрели на него и в спешке шли дальше. Джисон вообще мало сталкивался со странными взглядами или негативом в свою сторону, пока он раздавал листовки с рекламой благотворительной кампании в честь Рождества. Одни на ходу брали листовку, так что Джисон даже не успевал открыть рот, чтобы поздороваться, а другие просто проходили мимо. Но у него не было задачи раздать как можно больше флаеров за свою смену. Если бы он смог привлечь к благотворительности хоть пару-тройку людей, то это уже была бы победа. — Молодой человек, с Наступающим вас. Хан искренне улыбнулся и протянул листовку. Парень встал перед ним, держа руки в карманах, не собираясь брать бумажку. Молодой человек оказался единственным за весь день, кто остановился перед Джисоном, поэтому Хан решил, что ему может быть интересно услышать об этой кампании. — Хотите поучаствовать в благотворительности? Вы можете купить подарок или пожертвовать деньги в детский дом, чтобы дети тоже не остались без подарков в этот чудесный праздник, – Джисон все еще держал в руке листовку, а от улыбки немного стало сводить челюсть. Молодой человек нахмурился, и меж его бровей появилась складка. На его лице было явное отвращение то ли к Джисону, то ли к безобидной листовке. Хан, конечно, тоже не любил, когда к нему навязывались со всякими предложениями, но сейчас это ведь было ради благого дела. Если у парня нет денег, то прошел бы просто мимо, но нет, он стоял и с некой неприязнью смотрел на Джисона и на толпу визжащих от радости детей за его спиной. Джисон молчал, ожидая какого-либо ответа. Но парень лишь громко и недовольно выдохнул и стал двигаться дальше в сторону, куда шел до этого, проходя мимо всей этой Рождественской постановки. У Хана, кажется, затекла рука, так долго он протягивал незнакомцу эту листовку. Его немного смутило угрюмое лицо парня, Хан не смог подарить ему улыбку, хотя все всегда улыбаются ему в ответ – кто-то, возможно, из вежливости, а кто-то искренне, но тем не менее. Но этот парень был непробиваемый. Каменная статуя. Хотя, может, он был просто не в настроении или у него сегодня неудачный день. Всякое бывает. Поэтому Джисон быстро его забыл, продолжив работать и радостно подпевать песне «Jingle Bells». Смена Джисона подходила к концу. Он пошел в туалет и переоделся из костюма эльфа в свою повседневную одежду – ничего необычного – зауженные черные джинсы и теплый серый свитер. Джисон не наряжался в до боли смешные рождественские кофты, хотя это бы отразило его внутренний мир в канун праздника. Но даже в такой простой одежде он все равно излучал вокруг себя позитив. У него был лишь один несуразный праздничный красный свитер с изображением оленя, который ему связала мама, и он надевает его, когда в Рождество ночует у родителей. С одной стороны, маму радует, а с другой стороны, в этом свитере очень тепло. Так как вечер освободился, и у Джисона не было никаких особых планов, он решил сходить за кофе в этом же торговом центре. На втором этаже была одна кофейня, в которую он давно хотел заглянуть. Друзья все время говорили, что там подают очень вкусный кофе, да еще и пишут на стаканчике что-нибудь милое по типу «Ты сегодня молодец» или «Удачи в новых свершениях». Так что раз Хан закончил сегодня пораньше, то может порадовать себя порцией горячего напитка, а если он еще попросит добавить туда корицы и имбирного сиропа, то будет горячий рождественский напиток. А Джисон любил то, как во время праздника вся еда становилась другого вкуса, пряные специи и запах цитруса теперь всегда ассоциировались с Рождеством. И ведь даже в магазинах использование подходящего запаха было гениальным маркетинговым ходом. В предпраздничные дни по всему торговому центру только и ощущались запахи мандаринов и глинтвейна, которые будоражили чувства, посылая в мозг сигнал «Скоро Рождество! Закупись подарками, укрась дом, купи этот блестящий стеклянный шар, который будет красиво стоять на твоей полке». Кофейня на вид была обычной, не было множества новогодних украшений, кроме венка из елочных ветвей на двери и одной гирлянды, которая, как занавеска, висела на окне, светя желтым теплым цветом, создавая уютную атмосферу. Джисон разглядывал меню, думая, что же он хочет больше всего. Обычно он пьет американо без сахара, который знатно бодрит, но сегодня хотелось чего-то послаще. Может быть, раф с имбирным сиропом? Вроде Хан определился, но за стойкой никого не было, кому можно продиктовать свой заказ. Джисон немного вытянулся, вглядываясь в маленькое круглое окошко в двери, за которой, по всей видимости, находилась подсобка. Он так выжидающе смотрел на эту дверь, что не заметил, как совершенно с другой стороны к стойке подошел бариста, надевая фартук и завязывая пояс вокруг талии. За парнем тянулся шлейф табачного «аромата», который перемешивался в воздухе с поистине приятным ароматом кофе. Джисон поморщился, потому что эта непривычная смесь запахов давила на обоняние, не давая сделать вдох. — Добрый день, извините за ожидание, – голос баристы был уставший, как у многих сотрудников магазинов и кафе, которые работали по двенадцать часов в день. Заученные вежливые фразы вылетали у них со скоростью света, они произносили их, даже не задумываясь, но в голосе все равно можно было проследить нотку недовольства. И Джисон их прекрасно понимал, поэтому не обращал на это внимания. Все-таки они все люди, а не роботы. Поэтому он считал, что двенадцатичасовые смены нужно отменить законом, ведь это совершенно бесчеловечно. — Здравствуйте! Можно мне, пожалуйста, раф с имбирным сиропом и корицей, – Джисон так и не посмотрел на парня, все еще разглядывая меню, он решал, не взять ли десерт. Но он ведь и так наестся сладостей в Рождество, когда поедет к родителям, поэтому до праздника решил все-таки воздержаться. Бариста ничего не ответил, отошел и сразу приступил готовить напиток. Джисон посмотрел на молодого человека, лицо которого со спины он, конечно, не видел. Но Хан мог хорошо разглядеть стройное тело парня и то, как во время приготовления кофе у него двигались лопатки под тонкой чёрной водолазкой. Джисон заметил за собой, что он не может отвести свой взгляд от крепких широких плеч молодого человека, изредка поглядывая на руки с закатанными по локоть рукавами и наблюдая за тем, как он плавно заливает кофе в бумажный стаканчик. Когда бариста развернулся, неся Джисону готовый кофе, то Хан понял, что это был тот самый угрюмый парень, с которым у него с утра было неловкое столкновение. Его лицо по-прежнему было каменным и без единой эмоции. Он молча потыкал что-то на кассовом аппарате, пробивая напиток, пока Джисон слегка удивленно смотрел на него, часто моргая глазами. На фартуке баристы красовался бэйдж, на котором было его имя – Ли Минхо. Красивое имя, – подумал Джисон и тут же его забыл, а вновь пялиться на грудь парня, где висел бэйдж, он не хотел. Молодой человек был еще и очень симпатичный, будто его слепили великие скульпторы древней Греции, а потом оживили. Острая линия челюсти, четкий контур нежно розовых губ, а нос так точно был слеплен с образа греческого божества. В глазах парня можно было утонуть, и почему Джисон так посчитал, он сам не понял. Просто говорят же «глаза – зеркало души», поэтому он первым делом и обратил на них внимание, а потом пожалел об этом, потому что они были безумно красивые, и он почти что залип. И как такое привлекательное лицо может быть чем-то недовольно? Такими темпами парень мог раньше времени заработать себе морщины. — Извините за нескромный вопрос, – начал Джисон. В этот момент бариста поднял на него свой совершенно незаинтересованный взгляд. — Чем вы были так недовольны? Ну, ранее, там на первом этаже. Хан тут же пожалел, что вообще открыл рот. Взял бы свой кофе и пошел домой. К тому же бариста и вовсе мог его не узнать, Джисон же был в красном флисовом костюме с колпаком на голове, там даже цвета его волос не было видно. А он тут пристал с таким вопросом, будто они уже раньше встречались. И кого Хан больше поставил в тупик себя или этого парня – непонятно. Но, к сожалению или к счастью, бариста никак не отреагировал, он лишь придвинул стаканчик ближе к Джисону, тем самым говоря «иди уже». Да Хан был и не против поскорее покинуть помещение. Ему стало некомфортно находиться под пристальным взглядом баристы. Чего он так уставился? Джисон опустил глаза в пол, взял кофе и поспешил на выход. Когда Джисон вновь оказался среди носящихся туда-сюда людей, он облегченно выдохнул. В кофейне атмосфера была какая-то напряженная, и она начинала действовать Хану на нервы, так что оттуда быстрее хотелось свалить. Не привык он такое чувствовать. Джисон в последний раз заглянул в окно заведения, но парня за стойкой уже не было. Хан отпил немного кофе и тут же обнаружил, что бариста забыл добавить имбирный сироп, да еще и надпись никакую не оставил. Наврали ему друзья, а может он сам кофейней ошибся, их тут было пруд пруди. Но у Джисона от этого настроение не сильно испортилось. Это всего лишь мимолетное неприятное столкновение, которое он, скорее всего, забудет уже на следующий день. У Хана был выстроен достаточно крепкий социальный барьер, так что он редко расстраивался по пустякам, например, если на него рявкнула кассирша в десять вечера. Неприятно, но он знает, что ничего плохого не сделал, поэтому не принимает близко к сердцу. Единственное, из-за чего Джисон бы мог сейчас паниковать и тревожиться, так это если бы он не успевал купить все подарки к Рождеству, но такого с ним никогда еще не случалось, ведь это был его любимый праздник, а радовать близких ему людей доставляло Джисону огромное счастье. Вообще у Джисона была хорошая жизнь, которой многие могли позавидовать. У него были любящие и поддерживающие родители, которые спокойно отреагировали на заявление Хана, что он не хочет поступать в университет после школы, а планирует развиваться в сфере музыки. И как только он накапливал достаточное количество денег, то сразу искал какие-нибудь курсы по вокалу, игре на пианино или гитаре. Сам он в свободное время писал дома песни, иногда даже зарабатывал на этом некую денежку, продавая тексты разным начинающим исполнителям. В общем, двигался маленькими шажками навстречу своей мечте. Хан был в состоянии снимать небольшую квартирку, в которой вечно творился хаос, а точнее, «творческий беспорядок». И его никто не мог за это отругать, как это делали в детстве родители, пытаясь привить Джисону любовь к порядку. Но ему было и так удобно, в гости все равно приходили редко. У творческой личности совсем нет времени на утомительные уборки. Нет, он, конечно, иногда находил время, ну раз в два месяца, помыть полы, а так в основном он только и успевал, что одежду стирать. На этой неделе Джисон работал каждый день почти по десять часов, это, конечно, изрядно выбивало его из жизни, но он старался держаться изо всех сил, выпивая за смену уже третий энергетик. Эффект был так себе – Хану хватало энергии на час, а потом его начинало дико вырубать, поэтому он бегал за этими баночками со сладким напитком почти каждый час, хотя пора бы было уже остановиться, а то диабет себе заработает, продолжая потреблять такое количество сахара. На Хана возложили труд делать фотографии детей с Сантой. Вроде бы ничего сложного, даже немного творческий процесс, но эта работа быстро превратилась в монотонное нажимание кнопки спуска затвора и постоянное повторение одних и тех же фраз «смотрите в камеру», «улыбочку», так что у него самого с лица пропала улыбка. Такое с ним случалось нечасто, но сейчас он так утомился, что уже не в силах показывать внешне хоть какую-то радость. Пока Джисон стоял и ждал, как очередной ребенок усядется рядом с Сантой, он осматривал зал торгового центра, чтобы хоть как-то развлечь свой взгляд другой картинкой помимо красного фона, от которого уже болели глаза. Люди все также хаотично передвигались и спешили, будто боялись опоздать на последний поезд. И в этой оживленной толпе взгляд Джисона упал лишь на одного человека, который стоял столбом и смотрел прямо на него, а может, и не на него, потому что парень стоял далеко, и сложно было сказать, на что конкретно тот уставился. Но Хан узнал в нем того самого баристу, имя которого он уже не помнит. Было неизвестно, сколько он там уже стоит, но как только Джисон его заметил, тот развернулся и скрылся в толпе. — Нам еще долго ждать, когда вы сфотографируете? Чем вы заняты вообще? – к Джисону подошла недовольная мама, чей ребенок нетерпеливо бил по креслу ногами, а Санта пытался его успокоить. — Извините, – Хан посмотрел в видоискатель и сделал снимок. — Суджин, ну, улыбнись. Сделайте еще снимок, она не успела приготовиться. И так было каждый раз. Дети такие неусидчивые и часто получались на фото смазанными, потому что дергали ногами, руками, да и вообще всем телом.

Новый день – все то же задание. Оказалось, что тот, кто фотографировал до Джисона, заболел, и, скорее всего, не сможет выйти вплоть до Рождества, а новую замену ему искать не стали. Так что Хан теперь был постоянным фотографом. Не сказать, что ему это не нравилось, но когда ему каждый день давали различные поручения, то это было более интересно, потому что он любил смену деятельности. Каждую смену ему закрадывалась мысль, что он хотел бы увидеть лицо того баристы еще раз, больно оно было красивое, хоть и безрадостное. Но Джисона что-то зацепило в этом парне. Была ли это только привлекательная внешность или еще та загадочность, которая исходила от него за километр? Пока было непонятно. Хан нутром чуял, когда он за ним наблюдает. Джисон поворачивал голову и среди толпы видел его – руки в карманах, безэмоциональный взгляд, за которым должна была скрываться настоящая сущность. Не может он быть таким недовольным по жизни, ну никак. И Джисона пробило диким желанием подарить этому лицу улыбку. Как? Он еще не придумал. Давно Хан уже не возвращался в ту кофейню, потому что не получил там никаких положительных эмоций от сервиса. Но теперь ему захотелось туда сходить еще раз, чтобы познакомиться с симпатичным баристой. На этот раз Джисон решил не задавать странных вопросов совершенно незнакомому человеку, но нужно было как-то начать разговор. Раздался звон колокольчика над входной дверью, и из подсобки тут же показался знакомый силуэт. Джисон нервно сглотнул, его почему-то вдруг стало трясти. Такое ощущение, что в этом кафе постоянно стояло напряжение. Или Хан себе все напридумывал? — Добрый день, – Джисон вновь осматривал меню, хотя и так знал, что закажет раф с имбирным сиропом, но он просто не хотел сталкиваться с взглядом парня, потому еще не был к этому готов. — Раф с имбирным сиропом? – спросил парень, так что Джисон уставил свой удивленный взгляд на баристу и сразу же в смущении отвел его, посмотрев на бэйдж. Ли Минхо. Точно. Ли Минхо. Проговаривал Джисон у себя в голове. — Да, – тихо ответил Хан, не спрашивая, откуда Ли вообще помнит, что он заказывал, потому что это было несколько дней назад. Парень тут же приступил к приготовлению напитка, а Джисон стоял и слегка офигевал. Но он не мог не наблюдать за тем, как Ли варит кофе, а после берет бутылку с сиропом и, не жалея, добавляет в напиток. Минхо так профессионально управлялся с техникой, будто быть баристой было его призванием, только вот Ли оставался все с таким же каменным и неулыбчивым лицом, но выглядел он бодрее, чем в их первую встречу. Минхо поставил на прилавок стаканчик, но Джисон не спешил его брать, он все еще обдумывал, что же ему сказать, пока Ли пробивал на кассе напиток. Хану было интересно узнать, почему Минхо за ним каждый день наблюдал, когда шел на работу, но он никак не мог подобрать слова. — Что-то еще? – спросил Ли, поднимая взгляд на Джисона, который тут же смутился. Почему-то от Минхо исходила такая энергетика, от которой становилось не по себе и хотелось тут же спрятаться. Хан замялся и отрицательно помотал головой, взяв напиток. Видимо, он сам себе напридумывал, что Минхо был им заинтересован, зная, какой кофе он закажет. Ли просто выполнял свою работу. Мозг ведь иногда запоминает всякую рандомную информацию, и раф с имбирным сиропом вполне мог ей являться. Джисон уже развернулся, подошел к двери и потянулся к ручке, но все-таки остановился, потому что его интересовал один единственный вопрос. — Вы любите Рождество? Блин, обещал же себе, что не будет задавать странных вопросов, но вот, пожалуйста. Джисон выжидающе смотрит на Минхо немного щенячьим взглядом, уже готов провалиться на месте под землю. Ли устало выдохнул, упершись руками в столешницу, будто слышит этот вопрос каждый день, и ему уже до чертиков надоело на него отвечать. Прям как на первом свидании, когда просят рассказать о себе, и если таких первых свиданий были десятки, то велика вероятность того, что эта просьба вызывает тошнотворное чувство. — Ненавижу, – это прозвучало так резко и больно, что у Джисона отвисла челюсть. Как кто-то может ненавидеть Рождество? Хан пока еще не встречал ни одного человека, который хоть чуть-чуть не любил этот праздник, а уж тем более ненавидел. Он был в самом настоящем шоке и хотел спросить дальше «почему?». Но у него ком встал в горле, и Джисон вообще забыл, как разговаривать. Он вроде услышал ответ на свой волнующий вопрос, поэтому поджал губы и стал медленно пятиться назад, пока не уткнулся ягодицами в столик у окна. Немного промахнулся мимо двери. Минхо даже изменился в лице, пока наблюдал за неуклюжими движениями Джисона. И Хану на мгновение показалось, что у Ли дрогнули уголки губ. Но через секунду Минхо просто отвернулся и зашел обратно в подсобку. Джисон спешно покинул кофейню, ему показалось, что он весь горит то ли от стыда, то ли от смущения. Он совершенно не ожидал, что бариста ответит на его вопрос. Услышать такой красивый бархатистый голос было полной неожиданностью, хоть Минхо и поздоровался с ним в их первую встречу, но тогда Хан не обратил внимания на тембр его голоса. Джисон мог бы подумать, что Ли какой-то айдол, работающий под прикрытием баристой. С таким голосом и внешностью его возьмут в любую компанию даже без прослушивания. Минхо только стоит поздороваться и посмотреть всем в глаза – всё, он стал айдолом, не проходя мучительный этап стажировки. Всю дорогу до дома Джисон не мог успокоиться, думая о несчастном, на первый взгляд, баристе. Но Хан даже нормального диалога с ним не смог построить, и это было совсем не по вине Минхо, а как раз-таки самого Джисона, потому что ему сложно заводить дружеские отношения в достаточно уже зрелом возрасте, а двадцать два года – это уже возраст взрослого человека. Как люди знакомятся? О чем они разговаривают? Джисон был потерян в этом плане. Поэтому единственные друзья, которые у него имелись, были со школьных времен, в универ же он не поступал. И вот Хан вроде захотел познакомиться, пытаясь найти с Минхо какую-то общую связь, а так как стоял канун Рождества, то все только и говорили о празднике. Но Джисон и подумать не мог, что он промахнется так далеко. Ли Минхо, наверное, был тем самым одним процентом в социальных опросах, кому не нравилось Рождество. Такое вообще возможно? Видимо, да. Джисон, не долго думая, принял решение чем-нибудь порадовать Минхо в канун праздника. Может быть, небольшой ненавязчивый подарок скрасит его мрачные трудовые будни.