***
На следующий день, во вторник, парни в школу пришли без проишествий. Зайдя в класс, они прошли к последней парте и сели. Класс, заполненный, пока что, только на половину, сразу поднял головы на вошедших вместе парней, а потом просто дальше занялся своими делами, потеряв интерес. За партой перед ними ещё не сидели девушки, что было странно. Те никогда не опаздывали. Да, ещё не было звонка и до него ещё было минут пятнадцать, но они в это время всегда находились за своей предпоследней партой и разговаривали о чем-то. Разложив вещи на парте: Леша аккуратно, положив всё на край парты, а Андрей разбросав всё по своей половине, и не известно, вообще тот урок, который сейчас будет, или на уроке он будет доставать другие книгу с тетрадью; парни заняли свой обычный вид. Алексей что-то калякал на полях тетради, а другой, развалившись на парте поверх своих же учебников и тетрадей, рассказывал то, что ещё не успел за эти три дня. За пять минут до звонка, в кабинет почти завалились Вика и Соня. Запыханые, из-за быстрого поднимания по лестнице, с красными щеками от уличного холода, в расстнгнутых на ходу куртках с шапками в руках. Весь класс так же поднял головы на вошедших, но быстро абстрагировался от всех в своих занятиях, пока ещё оставалось время. Соня что-то злобно говорила Вике, пока та просто отнекивалась. Они прошли за свою парту, и повесив куртки на спинки своих стульев, быстро сложили вещи на парте, потому что уже прозвенел звонок и весь класс с мученическим стоном поднялся с насиженных стульев, чтоб поприветствовать учителя и после его фразы «Доброе утро, можете сесть» завалиться обратно.***
Урок проходил как обычно. Учитель географии что-то показывал на настенной карте. Первые парты ещё слушали и что-то записывали, пока задние переговаривались между собой. Девушки повернулись к ним и Вика переговаривалась с Андреем, как обычно, а Соня спрашивала у Леши что-то по алгебре, вроде, он не слушал. Когда только они повернулись к парням, Алексей заметил что на лице Вики больше косметики чем обычно, и если присмотреться, можно заметить тональник на шее уходящим под её, удивительно, застегнутое горло рубашки, поверх которой был корсет. Обычно она расстегивает не меньше трех пуговиц. Хотя Леша, за эти годы обучения с ней заметил, что она может ходить в открытой одежде постоянно, а потом резко заменить её на что-либо с воротом и длинными рукавами и не снимать неделю. Как-то раз он набил себе синяк на предплечье, и как раз в этот день Вика пришла в закрытом свитере. Сняла она его и снова стала ходить в вульгарной одежде аккурат когда синяк Леши сошел на нет. Может, просто совпадение, он тогда даже не обратил внимания. И вот сейчас, когда Вика сидит почти рядом, то Алексей мог рассмотреть на шее и лице в некоторых местах под слоем тонального крема алеющие ссадины. И нет, это далеко не засосы. Какой идиот будет оставлять их на лице? Побои? Плойка? Хотя, откуда след от неё появиться на лице, прямо под глазом? Что бы не гадать и не перебывать слишком долго в своей прострации, можно спросить у Сони. Не факт, что та ответит, но попытаться стоит. — Сонь, — позвал её Леша, придвигаясь к ней ближе и намекая, чтоб она сделала так же. — Что с Викой? — В смысле? — она сделала вид, что не поняла, о чнм он, но в миг стала серьезной и напряженной. — Что она так тщательно замазывает тоналкой? — объяснил парень, смотря, чтоб эти двое не перестали общаться между собой и не переключились на групповой разговор. — Ничего, — она явно занервничала. — Я не собираюсь никому ничего рассказывать, не настолько низко упал. Просто не думаю, что это засосы, и не хочу думать, что это то, что остается после исключения всевозможных вариантов, — успокоил девушку Алексей, чтоб она не напридумывала ничего лишнего, волнуясь за подругу. — Я обещала ей никому не рассказывать, — сдалась Соня. — А она и не узнает что ты кому-то рассказала, — заверил её Леша. — Ты же понимаешь, что это предательство, — вздохнула она. — А вдруг оно может помочь ей самой, потому что она никому не расскажет правду, я уверен, — нахмурился Леша. — Ладно, но это остается только между нами, двумя, — она кивнула в сторону Андрея и жестом подозвала парня ближе, сказав в самое ухо, — Её бьет отчим, — и поджала губы. Так значит тогда, пару лет назад, с синяком было не совпадение. Вот почему она вчера так быстро закончила разговор со своим «возлюбленным», если можно так назвать, как только послышался шум двери. Вот почему так много тональника и периодическое ношение закрытой одежды. Значит, это происходит на протяжении всех этих лет? Это не было «случайно» один раз. С осознанием слов Сони, в голову полезли все эти мысли. — И как давно? — так же на ухо девушке спросил он. — Не знаю когда именно это началось, но на протяжении того времени, что мы дружим, она каждый раз после этого приходит ко мне и плачет, рассказывая, за что получила в этот раз, — в уголках её глаз начали собираться слезинки. — Ты бы видел, эти только сделанные синяки от его кулаков, черные от расплывшейся туши глаза, иногда, даже капли крови на её домашних футболках, — не сдержалась. Слезы покатились по щекам. Она и вправду сильно боится за подругу. — С этим надо что-то делать, понимаешь? — ободряюще сжав плечо Сони и повернув её голову на себя заверил парень, вытирая свободной рукой мокрые дорожки. — И почему ты решила это всё сейчас рассказать? Я имею в виду подробности, — он опасливо посмотрел на парочку в метре от них и, не обнаружив опасности, повернулся обратно. — Понимаю, — она пристыженно поджала губы, чтоб сдержать, видимо, новый поток, и успокоиться. — Я просто уже устала держать всё в себе. Понимаешь? Устала. Устала встречать её по вечерам в том виде и говорить, что с этим надо как-то заканчивать. Устала после видеть её в школе такой, будто ничего и не было. Просто устала, — как бы она не держалась до этого, слезы опять покатились, и она всхлипнула. На этот звук повернулись Вика и Андрей. Он был в шоке от увиденного, а Вика сразу набросилась на подругу, разворачиваясь с ней от парней и успокаивая, периодически спрашивая, что произошло, но не получая ответа. Закрыв лицо руками и воротом кофты Соня попросилась выйти и быстро, чтоб не нахватать лишних взглядов, выбежала из класса в туалет. Теперь взгляды Андрея и Виктории были направленны на Лешу. — Что с ней? — злобно спросила девушка, —Что ты ей сказал или сделал, блядь ты эдакая? — прорычала она. — Успокойся, я ей ничего не говорил, даже пальцем не тронул. Она спрашивала как решить пример по алгебре и расплакалась. Может, вспомнила что-то, — мастерски врал Леша, хотя даже не так. Он упустил ту часть рассказа про отчима Вики и сказал про начало и конец диалога. — Смотри, если ты соврал у тебя на лице живого места не будет! — таким же тоном пригрозила она. — Можно выйти? — Только что вышла Соня. Она придет и пойдешь ты, — спокойно сказал учитель что-то писавший на доске. — Мне очень надо, — как-то грубо сказал она и направилась к выходу. — А ну стоять, Виктория! — позвал её учитель. — Вы не имеете никакого права лишать меня исполнения своих физических потребностей, и не знаете какие у меня проблемы со здоровьем. Поэтому я выйду, спасибо, — победно ухмыльнувшись она вышла из класса, а учитель, недовольно пометив что-то в своей записной книжке, продолжил вести урок. — Так что с ней? — поинтересовался уже Андрей и посмотрел на Лешу выжидающим взглядом, — Не думаю, что всё было в точности по твоему рассказу. Точнее, ты что-то упустил, — хмыкнул он. Всё замечает, зараза. — Ты не должен был этого знать, но это может помочь, — устало потерев переносицу предупредил Леша, — Вику отчим её бьет. Вот почему она периодически слишком резко меняет открытую одежду на закрытую, почему у неё больше тоналки, чем обычно, и почему она вчера отключилась, только услышав хлопок двери. А Соня слишком боится за подругу. Всем бы таких друзей... — объяснил он. — Вот же ж черт. С этим надо что-то делать, — засуетился он, — И да. Если что, я ничего не знаю, — пообещал он, чтоб Леша не волновался.***
Все уроки, как и тогда, прошли относительно неплохо. Учителя не перетруждали, но уже предупреждали, что на следующей неделе, перед каникулами, будут контрольные, и готовили к ним. Вика не подавала никаких признаков «жертвы» в таких ситуациях. Не дергалась, улыбалась, здоровалась с половиной школы, не отходила от Андрея. В общем, вела себя обычно. Соня на такое поведение просто вздыхала и иногда взволнованно переглядывалась с Алексеем. Он думал, что скорее состояние подруги сдаст она, чем та сама расколется. М-да уж, ситуация не очень. Теперь все, в относительно неплохом настроении, выходили из здания школы, на ходу застегивая куртки и натягивая шапки. До развилки, где они расходятся, есть минут пять, поэтому они просто шли переговариваясь. Вика как всегда шла со стороны Андрея, что-то эмоционально рассказывала, иногда убегала вперед, что бы что-нибудь показать, и приходила обратно. Как всегда пыталась любым способом дотронуться и привлечь внимание. Но она стала замечать, что нацелилась на него не просто как на очередного человека, которого хочет затащить в постель, а на того, с кем бы, может, попыталась завести серьезные отношения, и с кем готова прожить жизнь. Да, даже ещё тогда, за кулисами после концерта, она помечала его как секс-раба, пытаясь завлечь к себе, но после того прошедшего месяца, наконец, налаживания разговоров и обычного времяпровождения она пришла к такому выводу. Но на пути у неё с самых первых дней стоял Алексей, на котором необходимо было поставить крест для развития их с Андреем отношений в другом плане. И это сейчас заботило Вику куда больше, чем отчим и его побои, из-за которых страдает её подруга. И это, наверное, единственная причина всё ещё пытаться противостоять. За разговорами и этими мыслями они дошли до развилки. Попрощавшись, девушки уже было пошли в свою сторону, а парни в свою, но тут брюнет окликнул их. — Девочки, подождите! — вдруг выпалил он и развернулся к ним, — Вик, знаешь, ты же девушка неплохая, даже отличная. А ещё очень симпатичная. И я совершенно не понимаю, почему ты выбрала меня. Но готов попробовать. В смысле, отношения. Вся эта милая фигня, доверие и рассказывание любых тайн. Всё в этом роде. Ты как на это смотришь? После его речи у всех округлились глаза, но у каждого от своего. Леша не понимал, где так прокосил, что не заметил. Андрей же всегда не был такого мнения о девушке, а тут, на тебе. И у него что-то неприятно закололо в груди, непонятно от чего. Он же всё для себя впредь решил: у него своя личная жизнь, у Андрея своя. Но суть остаётся та же. У Вики от такого неожиданного, фальшивого (но никто об этом не догадывается) признания. Она от радости чуть не завижала и сразу бросилась к тому на шею. У Сони от её несказанного, но очевидного «да». А вот тут и появилась ещё одна проблема. Соня любила её. Не как сестру или как подругу. Нет. Как человека, как девушку, свою девушку. Как ту, ради кого готова отдать всё, лишь бы быть вместе вопреки законам их судеб. И любила давно. Только не знал никто об этом. И рассказывать она желанием не горела. Именно поэтому она настолько переживала из-за отчима, не одобряла её «разбивание сердец» парням и всё тому подобное. И сейчас она стояла, и состояние на Лешино похоже было, только она давно со своей любовью смирилась и приняла. Но не без слез, ненужных мыслей и советов незнакомцев из интернета. И у них у обоих слезы на глаза наворачивались. Распрощавшись, Вика всё же слезла с парня, и бросив что-то вроде «позже спишемся» побежала к подруге, которая сейчас находилась в каком-то потерянном состоянии, уводя её за локоть в сторону их района и начиная радостно рассказывать, про что, не составит труда догадаться. А Андрей пошел к находившемуся в таком же состоянии как и Соня Алексею, и пошёл дальше с ним к нему домой, чтоб тот забрал свои вещи. — И зачем ты это сделал? — безэмоционально спросил тот. — А ты не понял? Подожди, ты серьёзно не понял? — удивился он. — Ладно. Потому что так я смогу хоть как-то контролировать ситуацию с побоями и помогу ей, а в особенности Соне, которая намного больше страдает от этого. — Ясно. — Подожди, ты же не подумал, что она мне реально нравится как девушка? —получив красноречивый взгляд Леши, он рассмеялся. — Конечно нет. Она хороший человек, но если бы не вся эта её натура, когда она только и делает что пристает и прохода не дает, — он поморщился. — Да и тем более, у меня в сердце сидит другой человек, — наигранно положив руку на сердце поделился он, предпочитая не добавлять, что тот человек – сам Леша.***
Дойдя до квартиры Андрея под его веселую болтовню, забрав свои оставшиеся там вещи и попрощавшись, Леша пошел к себе. Что-то он загостил у него. Доходил до квартиры он чисто на автопилоте внутри мозга. То он предлагает девушке, которая ему в этом плане не интересна, встречаться, а потом говорит, что в сердце у него совершенно другой человек. И кто же он? Какая-то девушка из его прошлой школы? Или, может, парень? Неизвестно. И что же теперь делать пробитому сердцу Алексея, которое, не слушаясь своего обладателя, надолго и бесповоротно начало питать теплые чувства, спрятанные на подкорке сознания. Что теперь вообще делать со всей той информацией, что навалилась за сегодня? Поэтому, выбрав самый простой вариант, зайдя в пустую квартиру, потому что родители сейчас на работе, и покормив подросшего щенка, который уже стал походить на взрослого пса, и которому почти отпала надобность бинтовать уши, парень прошёл в свою комнату и отбросив куда-то в угол портфель, завалился на кровать. И заплакал. И плевать он хотел на все стереотипы про то, что парни не могут или не имеют права плакать. Всем надо выпускать эмоции. Пока по его щекам скатывались дорожки слез, он думал. Думал о том плохом предчувствии после сна вчера ночью, о поступке Андрея и его правильности, и о замеченной реакции Софии на то, что произошло на перекрестке. Почему она снова чуть не разрыдалась там опять? Опять какие-то секреты? Значит, так тому и быть.***
Сухо поприветствовав родителей с работы в не самом лучшем виде, опухшие и красные глаза, такой же красный нос и опухшее лицо, Алексей весь вечер не выходил из комнаты. Разве что за водой или в туалет. На шокированные взгляды и ярые расспросы просто отмахивался. Забив на домашку, что совершенно на него не похоже, он лег спать в одинадцать. Но сон слишком долго не шел, поэтому заснул он к трем часам утра. За оставшееся до будильника время надо было выспаться, поэтому он был очень благодарен, что бессонница прошла, хоть и поздно. Могло быть и хуже. За то время ему снились только кошмары.