Воришка

Пита вывели на подмостки посреди площади. Вокруг сновали по своим делам люди, их было не очень много, но некоторые начали останавливаться, чтобы поглазеть. Пит был очень зол на себя и боялся. Угораздило же попасться в этом городе! А город был известен тем, что тут наказывают не плетьми. Лучше бы плети.. - За воровство горшка денег у честного трактирщика ты приговариваешься к шестидесяти качкам! - Объявил палач и привычным движением сорвал с воришки одежду, оставив его совершенно голым. Он привязал худого паренька к столбу и поднял шланг, лежащий на досках. Один конец заканчивался необычным наконечником, а второй был присоединен к насосу. Парень задрожал от страха. Он слышал об этой жуткой пытке, но ни разу не видел её вживую. А теперь ему предстояло испытать все на себе, на глазах у толпы. Он заскулил, когда в анус вошёл наконечник шланга. Палач что-то повертел там и наконечник плотно засел в попе. - Пожалуйста не надо! - Воскликнул Пит. По его лицу потекли слезы, а ноги затряслись от страха. Но молить было бесполезно. Палач не стал тянуть и приступил к делу. Он поднчл ручной насос и начал качать, не дав Питу времени осознать, что пытка началась так быстро. По шлангу прошла порция воздуха. Пит обречённо всхлипнул. Он почувствовал, как низ живота начинает распирать, с каждым качком все сильнее. На пятом качке он заметил, что низ живота надулся, особенно в левой части и ему сильно захотелось пукнуть. Он потужился, но наконечник шланга прочно закупорил анус и воздух не мог выйти. Распирание стало болезненным и начало распространяться. выше. В нижней части живота начало покалывать от избытка воздуха, при этом от паха до пупка все свело тупой болью, которая становилась все сильнее. Парень застонал сквозь зубы. На десятом качке палач остановился. Питу очень хотелось пропердеться. Живот болел от закачанного в него воздуха, начались спазмы. А это была только шестая часть.. В животе вдруг громко заурчало и распирание ослабло. Похоже, воздух преодолел какую то петлю в кишечнике и прошёл дальше. Питу оставалось только радоваться, что в тюрьме ему сделали клизму и его кишки пусты. Это послужило сигналом палачу и тот снова взялся за насос. Теперь он качал медленнее, но Пит ощущал каждый качок. После качка в его кишечник с громким урчанием поступал массивный объем воздуха, распирание усиливалось. Живот заметно округлился и болел. Пит кряхтел и морщился, не зная куда деться от мучительного распирания. К двадцатому качку ему казалось, что больше он не выдержит. Но эта была лишь треть! Палач снова остановился, давая парню время оценить состояние своего живота. Теперь из него доносились тихие болезненные урчания. Очень хотелось пропердеться, живот болел от закачанного воздуха. Палач взялся за насос и продолжил качать. Теперь Пит уже не мог сдерживать стоны. Живот невыносимо распирало, кололо то там, то тут, он уже сильно раздулся и заметно выпирал на тощем теле. На двадцать восьмом качке раздутые кишки схватило сильным спазмом, от чего парень жалобно застонал. Палач не дал ему передышка, поэтому от последующих двух качков у парня глаза полезли на лоб. Ему казалось, что он лопнет. От двадцать девятого качка все внутренности скрутило сильной болью, а на тридцатом по животу прошло жуткое урчание. Парень отчетливо почувствовал, как болезненно задребезжали его туго накачанные кишки. Урчание длилось секунд пять, а потом оно превратилось в низкий рык и боль отпустила. Осталась только тупая ноющая боль и сильное распирание. Как только парень вздохнул с облегчением, палач продолжил. Осталась ещё ровно половина, и Пит был уверен, что не выдержит. Он с ужасом смотрел, как раздувается его некогда плоский живот, становясь размером с большой арбуз. Он подвывал после каждого качка в унисон со своим бедным животом, который громко урчал от переизбытка воздуха. Когда поступала новая порция воздуха, кишки издавали трубный рев. Питу хотелось обнять свой жестоко раздутый животик, облегчить боль поглаживаниями, но руки были связаны за спиной. После сорокового качка он горько заплакал, глядя на свой вспученный урчащий живот. От ужасного давления внутри ему было трудно дышать и ему казалось, что ещё пара качков и он взорвется. От закачанного в кишки воздуха у него были колики. Невыносимо хотелось пердеть. От последующего качка живот натурально взвыл и не успело оглушительное болезненное урчание улечься как очередной качок вызвал новое. - Пожалуйста хватит! - плакал Пит, но палач неумолимо продолжал качать. Парень отчаянно стонал от нестерпимого распирания и боли в надутом кишечнике. Живот схватывали сильные спазмы и парню казалось будто он вот-вот лопнет. Он с ужасом смотрел на свой неестественно раздутый живот и рыдал от боли и страха. На его худом теле это выглядело просто чудовищно. Живот был как у женщины на девятом месяце, но не гладким а с рельефом огромных переполненных воздухом кишок. Петли превратились в шары и выпирали, готовые вот-вот взорваться. Жуткие спазмы с урчанием ползли по распертым до предела кишкам. От звуков, которые издавал его живот, Питу становилось совсем дурно. Урчания были такими громкими, неестественными и продолжительными, что казалось невероятным, что они доносятся от человека. Тут палач качнул в очередной раз, но живот парня не отреагировал звуком, зато спазм схватил просто дикий. Палач остановился и принялся наблюдать. Пит с отчаянием подумал, что он уже не жилец. У него перехватило дыхание и ему показалось, что он задохнется до того, как лопнет. Он уже не мог стонать и только тихонько кряхтел. Он был уверен, что умирает. Вдруг внутри коротко, но громко буркнуло. Потом раздались несколько громких прерывистых урчаний, к горлу что-то поступило и Пит испустил изо рта огромную отрыжку. Когда она закончилась, а длилась она несколько секунд, парень едва успел сделать вдох и у него вышла другая, ещё более длинная. Живот при этом зарычал, заревел, но душащий спазм ослаб. Парень громко застонал и палач воспринял это как сигнал к продолжению. Он качнул, кишки натужно заурчали и Пит снова громко рыгнул. Качок. Отрыжка. Качок. Отрыжка. Ещё и ещё. Палач бросил насос на пол и подошёл к парню, который с громкими звуками испускал изо рта порции воздуха. Ловким движением он извлёк наконечник и отвязал Пита от столба. С оглушительным пуком парень сполз на доски, обхватив руками раздутый до огромных размеров живот. Воздух вырывался с обоих концов и преступник пердел и рыгал с невероятной мощью. У него глаза лезли на лоб от происходящего, а палач был к такому привычен. - Свободен, можешь идти - равнодушно бросил он парню. Пит ничего не соображал, в мыслях было только избавление от воздуха. Он тупо смотрел перед собой, сидя с открытым ртом и безостановочно рыгая и испуская долгие пуки. Палач кинул ему его порванную одежду и прикрикнул - Пошёл отсюда! Пит с трудом встал на трясущихся ногах, взял одежду и медленно побрел с подмостка, держась за огромный живот и на ходу выпуская воздух под хохот толпы.