Вероятности

-      Все то же самое, - безнадежно выдохнула Гермиона, почти падая в руки высокому беловолосому мужчине в строгой черной мантии.       Тысячи часов расчетов. Сотни теорий и гипотез. Десятки экспериментов.       И каждый раз – один и тот же результат.       Что бы они ни делали, по какому бы пути ни пошли – итог всегда получался один.       Третья магическая война.       А за ней – Великая Охота, война магглов и магов, в которой гибнет весь мир, полыхая в огне.

***

      Год назад всем казалось, что все самое страшное, самое плохое уже позади. Волдеморт был побежден, и впереди манило бескрайней вышиной мирное голубое небо. Магический мир, который последние годы провел замершим в ожидании, словно встрепенулся, ожил, и жизнь покатилась своим чередом.       Когда мертвые были похоронены, а руины отстроены, юные волшебники вышли в большой мир, мир за пределами Хогвартса, Ордена Феникса, сражений и потерь – и обнаружили, что эта война была по большей части только их войной. Большинство магов продолжали жить, как ни в чем не бывало: ходили на работу, готовили еду, воспитывали детей. В их жизнях ничего не изменилось с приходом к власти Волдеморта; все осталось на своих местах и после его смерти. Да, конечно, перестановки и чистки в Министерстве магии многих взволновали, преследование магглорожденных кое-кого не обошло стороной. Но в основном все осталось по-прежнему, хотя годы, проведенные в тревоге и страхе, не прошли бесследно. Часть волшебников несколько крепче цеплялась за власть, другая чуть сильнее переживала за жизнь, и в прозрачном, больше не отравленном дымом войны воздухе отчетливо разносился острый электрический запах озона.       Это было совсем не то, чего ожидали Гарри, Рон и Гермиона.       Да, их чествовали, как героев. Их расположения искали. Перед ними лебезили и заискивали. Но во всем этом проскальзывало куда больше страха, чем радости. Восемнадцатилетний парень, победивший Темного Лорда, одного имени которого привыкли бояться целые поколения волшебников, вызывал не меньшие опасения, чем его проигравший соперник. Кто-то видел в нем героя, а кто-то – потенциального нового тирана, и атмосфера напряженного, тревожного ожидания сопровождала Гарри Поттера и его ближайших друзей на каждом шагу.       Первым не выдержал Рон. Он решил, что подвигов с него достаточно, и теперь он гораздо нужнее собственной семье, чем магической Британии – и с головой погрузился в восстановление пошатнувшегося во время войны бизнеса близнецов, пытаясь хотя бы отчасти заменить собой погибшего Фреда.       Следующей сдалась Гермиона. Получив предложение от новой директрисы Хогвартса, Минервы МакГонагалл, вернуться в школу и закончить обучение, она, после многодневных раздумий, приняла его. Ей некуда было возвращаться – память о ней была стерта у её родителей безвозвратно, а что делать одной в этом огромном мире теперь, когда цель, к которой они шли годами, была достигнута – девушка не знала. Поэтому, несмотря на страх перед возвращением в то место, где погибло так много друзей и знакомых, место, пропитавшееся смертью и кровью, в начале сентября она все же решилась, собрала свои нехитрые пожитки и уехала на Хогвартс-экспрессе. Учеба была чем-то знакомым, чем-то привычным, нормальным, и Гермиона надеялась, что эта пауза длиной в год поможет ей отдохнуть и сориентироваться в этом новом, пока еще неизвестном ей мире за стенами старинного замка.       Гарри же упорно шел дальше, невзирая ни на что. Как и собирался, он поступил на курс подготовки мракоборцев с тем, чтобы продолжать борьбу со злом – единственное, что он делал по-настоящему хорошо, не считая игры в квиддич. За годы взросления война стала его жизнью, и он не умел жить иначе; не знал, как, и не очень-то собирался учиться: далеко не все Пожиратели смерти были арестованы, егеря пойманы, преступники – осуждены.       Конечно, никто не воспринимал Мальчика-который-выжил-и-победил как рядового аврора. Он стал символом, знаменем нового времени, лучшего, справедливого порядка – и потому его обучение было ускоренным и больше формальным, и уже через год вместо положенных трех Гарри Поттер стал настоящим дипломированным мракоборцем и был торжественно, с должной помпой и почестями, принят на службу в аврорат.       Этот год пронесся стремительно не только для Гарри. Сбросившее гнет тревожности и страхов общество требовало легкости, веселья и развлечений – и потому дела “Всевозможных волшебных вредилок” стремительно шли в гору, не оставляя ни Джорджу, ни Рону много времени на скорбь. Они полностью восстановили магазин в Косом переулке, расширив его почти в два раза, открыли еще одну лавку в Хогсмиде, выкупив у его владельца “Зонко”, и теперь строили поистине наполеоновские планы по выходу на иностранные рынки – благо дети, жадные до шалостей и озорства, были везде.       Гермионе же этот год подарил лишь горечь разочарования. Еще до окончания выпускных экзаменов она предприняла несколько попыток устроиться на работу в Министерство магии. В своих мечтах она уже видела себя выступающей перед полным составом Визенгамота в защиту Билля о правах оборотней, домовых эльфов и других волшебных рас. Но переписка, начинавшаяся обычно весьма восторженно и многообещающе, со временем становилась все более сухой и немногословной, а те три собеседования, на которые её все-таки пригласили, прошли совсем не так, как Гермионе мечталось. Её результаты промежуточных аттестаций вкупе с блестящими рекомендациями директрисы МакГонагалл, профессоров Флитвика, Слагхорна, Спраут и Вектор впечатляли, но стоило ей открыть рот и начать излагать свое видение того, каких успехов они могли бы достигнуть в самые короткие сроки, как лица скучнели, улыбки становились натянуто-вежливыми, а ответные реплики – весьма немногословными и однообразными. Добило же гриффиндорку то, что на каждом собеседовании в той или иной форме повторялся один и тот же вопрос: не родственница ли она легендарному зельевару Гектору Дагворт-Грейнджеру?.. После её резкого ответа беседа, как правило, быстро подходила к концу, и, когда это повторилось и в третий раз, Гермиона просто встала и молча ушла.       Все было зря.       Победа над Волдемортом ничего не изменила. Все жертвы, все смерти были напрасными. Волшебное сообщество было все так же далеко от равноправия и беспристрастности, как и раньше – а может, и дальше, ибо год под гнетом диктатора с работающей на полную катушку машиной пропаганды не прошел даром, посеяв семена сомнений если не в разумах, то в душах.       Гермиона сдала выпускные экзамены – как и ожидалось, блестяще, чему в немалой степени способствовал тот факт, что заняться ей в Хогвартсе, кроме учебы, было нечем. Друзей не было рядом - из их курса вернулись немногие, а все остальные студенты предпочитали держаться от неё на расстоянии – кто из благоговения, а кто и с опаской. Немного скрашивала одиночество Джинни, но она всерьез решила посвятить себя квиддичу после школы, а потому практически жила на школьном стадионе. Гермиона же просиживала все свободное время в библиотеке, благо, директриса МакГонагалл подписала ей неограниченный доступ в том числе и в Запретную секцию, но понятия не имела, что собирается делать со всеми этими знаниями дальше. Дорога мракоборца, куда её звал Гарри по своим стопам, девушку совсем не привлекала, а касательно карьеры в Министерстве стоило смириться и посмотреть правде в глаза: упрямую, настойчивую и целеустремленную магглорожденную там никто не ждал, несмотря на блестящий аттестат, самые лучшие рекомендации и дружбу с самим Гарри Поттером – а может быть, отчасти и благодаря ей. Она совсем утратила надежду и чувствовала себя потерянно и очень одиноко, не зная, как распорядиться своей жизнью дальше.       Тихо и скорбно прошел памятный вечер в честь годовщины битвы за Хогвартс, пролетели экзамены, приближался выпускной бал. Минерва осторожно предложила гриффиндорке остаться в школе преподавать трансфигурацию – поначалу в качестве младшего преподавателя для первых и вторых курсов, а со временем полностью заменить на профессорской должности саму директрису – и Гермиона всерьез обдумывала эту возможность. Хотя преподавание никогда не было её мечтой, но это была работа, настоящая работа, с которой она совершенно точно способна была справиться, и на которой никто не станет относиться к ней с предубеждением только из-за того, кто её родители. Кроме того, ей банально нужны были деньги на жизнь и хоть какое-то жилье. Конечно, Гарри не уставал повторять, что особняк на площади Гриммо слишком велик и мрачен для него одного, да и семейство Уизли не отказало бы ей в приюте, однако одалживаться и висеть на чужой шее было не в характере Гермионы, к тому же мешать Гарри и Джинни заниматься личной жизнью, которой им так не хватало в очередной разлуке, не хотелось.       Все изменилось одним ничем не примечательным июньским утром, когда во время завтрака ничем не примечательная серо-коричневая сова бросила на стол прямо перед девушкой самый обычный желтоватый конверт.       На нем не было ни официальных печатей, ни обратного адреса. Просто конверт с лаконичной надписью: “мисс Гермионе Грейнджер”, сделанной резким угловатым почерком, который отчего-то показался смутно знакомым.              Гриффиндорка задумчиво повертела конверт в пальцах, на всякий случай проверила его на вредоносные чары, но решив, что толку в раздумьях немного, решительно вскрыла с помощью столового ножа.       Внутри оказался контракт. Стандартный рабочий контракт и договор о неразглашении Министерства, составленный на её имя и уже подписанный с их стороны – не хватало лишь её собственной подписи. И ничего больше – ни сопроводительного письма, ни пояснительной записки. Гермиона внимательно просмотрела документ – все её данные были указаны верно, включая второе имя и дату рождения. Только графа “адрес” была оставлена пустой – но и это было удивительно верно.       Но самым интересным была не эта поразительная точность и информированность составителя контракта, а то, какая должность ей предлагалась: невыразимец. Сотрудник Отдела Тайн. Самого мрачного, самого интригующего департамента Министерства.       Гермиона была абсолютно уверена, что не посылала ни запроса, ни резюме для соискания этой должности. Едва ли это была идея Гарри или еще кого-то из друзей – они бы обязательно предупредили о такой возможности, не говоря уж о том, что в невыразимцы не брали абы кого с улицы, без огромного количества проверок и тестов.       Но её пригласили.       Даже не на знакомство, не на собеседование – сразу прислали подписанный контракт и магический договор о неразглашении.       И это было странно и, если уж начистоту, немного пугающе.       Но это была возможность, о которой Гермиона даже не думала. А еще – вызов, очередной прыжок в тайну и неизвестность.       И, не раздумывая долго, чтобы не позволить сомнениям одержать верх, девушка быстро выхватила перо из сумки и поставила внизу свитка уверенную, размашистую подпись.