Время шло безвозвратно…
Сколько уже прошло времени? Очень много. За этот непростой период в их жизни многое перекрасило себя в другие цвета. За окном уже мерцали белоснежные хлопья, заметая дороги и улицы, люди суетливо метались по магазинам в предвкушении новогодних праздников. Ах эта атмосфера…такая душевная и теплая, словно времена нашего беззаботного детства в семейном кругу. Если вглядеться, в некоторых окнах уже можно заметить пышные елки, яркие гирлянды, мишуру. Москва постепенно убаюкивала всех своими волшебными чарами, какие обычно перевоплощают кругом все, когда настает черед настоящей северной зимы. И конечно же, это всегда поднимает настроение. Но как можно ждать, и слепо верить в неосязаемое, фантомное чудо, когда ты знаешь, что эта ночь может стать последней в твоей жизни? Мария печально вздохнула, слезла с подоконника, и пошла на кухню. Налив себе горячий чай, женщина присела за стол, и набрала номер Лукиной в телефоне. Долгое время слышались только протяжные гудки, но затем на конце трубке ответили. — Маша? Привет, что-то случилось? — Мне стало так грустно…я решила позвонить тебе. Ты еще на работе? — Солнце, если у тебя снова панические атаки, можешь приехать ко мне. — Нет-нет, я…просто я соскучилась. Мне… Губы задрожали, отчего на последнем слове голос предательски дрогнул, выдавая состояние Третьяковой. — Так, ясно. Жди меня дома, я скоро буду. — Хорошо… Блондинка не видела перед собой ничего кроме пелены слез. Отложила телефон, и вскочив с места, снова подбежала к окну. Душевная пустота, что практически незримо жила в ней после всего пережитого, вдруг заполонила всю сущность до краев, и пустила свои корни. После двух месяцев лечения в клинике от наркозависимости, женщина стала бледной тенью той Марии, которую все знали прежде. Она — лишь призрак, существующий в этом мире лишь потому, что страсть к мщению давно воздвигает любыми чувствами. Изо дня в день она заставляла себя терпеть нескончаемую физическую и душевную боль, только для того чтобы отпустить ее вместе со своим равным счетом. Вы ничего не понимаете, да? Пока не понимаете… Маша горько усмехнулась, и ощутила как снова теряет рассудок. Больше нет сил ждать. Она срывается в прихожую, и быстро накинув на себя вещи, выбегает из дома. В лицо тут же ударяет морозный ветер, но вместе с ним и желание скрыться на время, посидеть где-нибудь у замерзшей реки или озера, привести мысли в порядок. Эта терапия ей помогает. Сидеть в 4 стенах куда чудовищней, чем просто убежать на свободу. Спустя полчаса Третьякова пришла к своему любимому месту, и прощупав карман, поняла что забыла телефон дома. «Плевать…» Присела на бревно упавшего дерева, и стала наблюдать за проплывающим пейзажем. «Во что теперь превратилась моя жизнь? Я не знаю что мне делать…я не знаю как мне жить дальше. Это она убила меня…она меня убила! Она сделала меня такой! Разрушила мою жизнь!» По щекам потекли слезы, но женщина на обратила внимания. «Я уже и не знаю что чувствую. Могу ли еще чувствовать? Я пустой сосуд, я как-будто камень или робот, я даже больше не ощущаю своей жизни! Как будто тело из которого выпотрошили душу, длиной в вечность, заставили бегать круги ада на этой земле. Я не смогу избавиться от этой ноши…не смогу…» Мария делает шаг вперед. Затем еще шаг вперед. Еще множество шагов в слепую, будто в тумане. Ее разум снова покинул сознание, выдвигая всю ее жалкую учесть на произвол судьбы. «Зачем мне жить, если я больше не чувствую связи с этим миром?..» Холодный ветер развивал ее пряди, еще больше обдувая и до того замерзшую кожу на лице. Прикрыв веки, она делает еще один шаг… — Маша! Две пары чьих-то сильных рук хватают ее за талию, и рывком оттаскивают назад. — Ты что творишь, совсем спятила?! Придя в себя, Третьякова огляделась, и заметила, что находилась у самого края обрыва, внизу которого виднелась только река покрытая тонким слоем льда. — Что? Я… Лаура встряхнула ее за плечи, обеспокоено вглядываясь в глаза. — Ты хотела покончить с собой?! Блондинка судорожно замотала головой. — Нет, я…нет! Я даже не понимала что делаю! Только сейчас до женщины пришло осознание того, что могло бы произойти, если бы Лукина появилась здесь минутой позже. — Дура! Брюнетка прижала ее к своей груди, и Маша услышала ее бешеное сердцебиение под курткой. — Я не хотела… Словно напуганный до чертиков зверек, она задрожала в объятиях Лауры, после чего немного приподняла голову, и нежно коснулась губами ее подбородка. — Не делай так больше никогда… — Я не сделаю…никогда не сделаю. Мария дрогнула, и вдруг поняла…поняла, что находясь в этих теплых, надежных объятиях женщины, ни за что в жизни не захочет их разомкнуть. Лишиться этого трепетного, распирающего в груди чувства. В один простой миг, их сердца забились в унисон, и все прошлые обиды и ссоры стерлись из памяти. Они навсегда растворились в том аду, из которого обеим женщинам удалось выбраться только сейчас. В этот момент. Ведь каждая из них осознала все только сейчас…такое нередко случается, когда люди понимают, что секунды назад могли потерять друг-друга навсегда. Они встретились взглядами, и почувствовали как дышать становится тяжелее. Понять друг-друга они смогли без лишних слов. «Я простила тебя. Знай, я простила тебя, Лаура…» «Ты меня простила. Все-таки простила…» Именно сегодня в этом месте они смогли оставить свое прошлое. Теперь оно больше не имеет значения. Теперь нужно идти только навстречу к будущему. Навстречу к новой «себе»… Они еще долго простояли в обнимку, после чего взялись за руки, и пошли домой. Щелк! Дверь открылась, и женщины молча вошли внутрь, отряхивая мокрый снег с одежды. Лаура хотела что-то сказать, но передумала. Подул сквозняк, и они перевели взор на приоткрытую входную дверь. Обе потянулись к ручке, дабы ее закрыть, и их ладони встретились. Повисло томительное молчание. И в эту же секунду они сорвались к друг-другу, впились в губы до безумия жадным, голодным поцелуем. Языки соприкоснулись, вызывая у обоих мощную волну возбуждения. Мария обвила шею брюнетки руками, и та подхватила ее на руки, вынуждая сцепить ноги на своих бедрах. Не прерывая поцелуя, Лукина дошла до спальни, и кинула блондинку на кровать. Оказавшись сверху, Лаура начала оставлять следы на шее Третьяковой, одновременно стягивая с нее кофту. Когда наконец все не нужные вещи отлетели в сторону, женщины тесно прижались друг к другу, ощущая низом живота жар и силу охватившего их желания. — Скажи мне это в глаза, я хочу услышать… Маша чуть отстранилась. — Я хочу тебя. — Скажи еще раз… — Тебя хочу. Этого было достаточно, чтобы огонь страсти разгорелся еще больше. Рука брюнетки спустилась вниз, и через секунду Третьякова выгнулась, задрожала, громко простонав ее имя. Губы Лауры мягко коснулись ее виска, в то время как пальчики проникали все глубже вдоль влажных стенок, набирая темп. Каждое движение женщины заставляло блондинку метаться по постели, извиваться каждой частью тела. Из груди беспрерывно вырывались громкие стоны, такие умоляющие и ласкающие слух брюнетки. Через некоторое время Мария ощущает последний, грубый толчек, и буквально взрывается от подступившего оргазма. Издав протяжной стон, она вздрагивает, обмякнув в руках женщины. Лукина упала на кровать рядом, и им потребовалось десять минут чтобы дыхание пришло в норму. Пододвинувшись, Маша прижалась к брюнетке, и та улыбнулась, почувствовав каким горячим было ее тело. — Мы обе совершили кучу ошибок… Третьякова потерлась щекой о плечо Лауры, и прошептала… — Теперь это не важно. Она добавила… — Нас ждет новая жизнь. Впереди светлое будущее… Ждет новая жизнь!Один год спустя…
Вокруг толпилось немало народу, однако не обращая на это внимания, Мария стремительно шагала вперед, отталкивая на пути всех кто мешает. — Извините. Снова задевает кого-то плечом. — Прошу прощения. Еще несколько таких извинений, и ей наконец-таки удается добраться до центрального входа. Остановившись в укромном месте, блондинка мельком глянула на часы. «Скоро должны выйти…» Через 15 минут двери открылись, и из больницы вышла Лаура со своей семьей, везя на инвалидной коляске мальчика. Маша засветилась от счастья, и на ее глаза навернулись слезы. Когда они проходили мимо, Третьякова тихо окликнула женщину. — Лаура. Брюнетка обернулась, и тут же ласково улыбнулась. — Я сейчас подойду. Оставив свой семейный круг наедине, Лукина подошла к блондинке, и закружила ее в своих объятиях. — Я так рада за тебя! Слава богу все позади… — Да. Врачи сказали что нужно будет ходить в стационар какое-то время, но через год-два, он уже сможет встать на ноги. Она посмотрела на своего внука, и тот заметив ее взгляд, помахал им рукой. Мария и Лаура ответили ему, и тогда все остальные с недоумением переглянулись. — Твоя семья. Они…? — Самое главное что я смогла подарить ему возможность, жить как все люди… Опомнившись, женщина ответила на ее вопрос. — Нет, они не знают. Кстати об этом… Хитро улыбнувшись, Лукина взяла Машу за руку, и повела к своим близким. — Что ты делаешь? — Я хотела бы вам представить… Все с предвкушением переглянулись. — Это Мария. Моя женщина. Присутствующие ошеломленно посмотрели на них. Не дав им прийти в себя, брюнетка бросила… — Извините. Мы отлучимся на некоторое время. Встретимся дома. Когда они отошли на расстояние, Мария легонько ударила ее по плечу, и с негодованием нахмурилась. — Ты совсем что-ли?! Лаура усмехнулась. — А что такое? — Тебе смешно, да?! Лукина ты понимаешь что только что поставила меня в самое неловкое положение! Стыдливо прикрыв лицо руками, Третьякова отвернулась, в то время как Лаура достала что-то из своего кармана. — Кошма-ар! Поняв что вокруг повисла подозрительная тишина, блондинка открыла глаза, и увидела перед собой… — Что…что это? Женщина стояла прямо перед ней, держа в руках маленькую коробочку, в которой светилось бриллиантовое кольцо. — Ничто так красиво не обводит нас вокруг пальца, как обручальное кольцо, согласна? — Ты… — Ты согласна? Третьякова умолкла, почувствовав как сильно заколотилось ее сердце в груди. Она увидела глаза Лауры, и поняла, что больше никто не будет любить ее также сильно. И вся тьма, что прежде наступала им на пятки, теперь навсегда останется в вечности — которую они разделили. — Я согласна… По щеке Марии скатилась предательская слеза, и она с восторгом наблюдала за тем, как брюнетка берет ее дрожащую ладонь в свою, и надевает кольцо. Вдруг позади послышались аплодисменты, и обернувшись, Лаура заметила как вся семья с улыбками на лицах смотрела на них. Посмотрев на свою будущую жену, Лукина игриво ухмыльнулась, а затем они слились в долгом поцелуе… Понять бесконечность и вечности мало, пусть даже ума нам на это достало. О дайте вечность мне, и вечность я отдам — за ту любовь, что разделили пополам.