Ad astra per aspera

      Белокурый мальчишка был слишком рассеян. Таблетки делали своё дело. Он буквально на несколько секунд, как ему показалось, зацепился за какой-то элемент здания школы. Но обернувшись, парень не нашёл свою новую знакомую взглядом. Это было довольно странно, но вполне объяснимо.       Что же за пилюли регулярно пьёт Антон? Мог ли он ответить на этот вопрос?       Момент и атмосфера явно не располагали к раздумьям. Поэтому школьник решил устремить всё внимание на свою главную, в этот момент, обязанность. Заняться учёбой.       «Почему я никогда не задавался вопросом, что и зачем пью? Надо будет вечером хотя бы попробовать выяснить.» — подумал Петров, заходя в серое и, отчего-то именно сегодня, неприветливое строение. — «Точно же не витамины…»       В этот момент приезжему пришлось удивиться. Несмотря на то, в какой глуши он оказался. Несмотря на то, сколько, по прикидкам, здесь жило человек. И несмотря на пропажи… В помещении вестибюля стоял гомон. Школьники, точно мухи облепили все скамьи, имевшиеся в зале.       Одни переодевались, другие ждали этих самых переодевающихся. Были и те, кто стоял, уже в школьной форме. Эти что-то обсуждали — возможно уроки, личную жизнь друзей или учителей.       У входа во внутреннюю часть школы находилось двое учеников. Они стояли по стойке смирно, иногда вылавливали бедолаг без сменной обуви и гнали их в три шеи.       «Стоят так, будто не дежурные, а гвардейцы какие.» — с усмешкой подумал Антон, тем не менее, проверивший наличие школьной обуви у себя самого. — «Отличники, видимо, раз с таким видом выполняют свою бесполезную работу.»       Белокурый паренёк начал искать взглядом хоть одно свободное местечко, чтобы можно было переодеться.       Таких не нашлось. Пришлось переодеваться, сложив вещи прямиком на грязный пол.       «А что народу-то так навалом? Видимо эта школа — единственная на всё село.» — отметил новенький, проходя мимо «стражи» местного образовательного учреждения.       Он добрался до гардероба. Эта часть школы, как и многие другие — представляла из себя печальное зрелище.       Стоит ряд древних железных вешалок. Они все мало того что погнуты, так ещё и разные, стоят вразнобой. Иными словами — никакого порядка не было. Обшарпанные стены и сваленная в кучи одежда.       На самих вешалках, что логично, находилась вся одежда местного молодого населения. То были куртки, шубы, тулупы и дублёнки — все, разной степени изношенности. Многие вещи носились явно в третьем, а может, и в четвёртом поколении. Тем не менее, среди них имелись и достаточно новые, иностранные вещи. Хотя и с этим всё было туго, ведь своей большей частью такая одежда продавалась на рынках, имела на бирке надпись: «Сделано во Вьетнаме.» Понятное дело, беднейшая азиатская страна никак не могла стать производителем качественной одежды именитых марок.       Найдя свою вешалку, на которой фломастером было коряво выведено: «6Б», Петров наконец-то смог направиться к своему классу.       Уже в коридоре школы для мальчишки был уготован приятный сюрприз. Ведь само помещение выглядело достаточно хорошо. Блестящий паркетный пол, свежевыкрашенные оконные рамы и стены. Последние были покрашены в два цвета — белый и зелёный. Такое сочетание навевало мысли о тюрьмах и подобных местах отдалённых. Но всё равно, внешний вид коридора был «на четвёрку, с плюсом», если можно так сказать.       С нахождением своего кабинета у Антона не возникло трудностей. Он быстро нашёл свой класс, подле которого столпились его новые одноклассники. Хотя его ли это новые одноклассники? Скорее, это он — их новый одноклассник. Новый ученик школы, новый житель этого странного села…       Возле кабинета вразнобой стояли дети — ученики шестого класса «Б». Конечно, изначально любая буква, кроме «А» означала коррекционные классы, в которых учатся менее способные дети, но времена меняются. Очень быстро начали появляться и «В» и «Г» и так далее, по алфавиту, вплоть до «Я». Детей много — школ мало. Всех едва ли можно запихнуть в одно здание. Оттуда появились вторые, а в городах, наподобие Москвы и Ленинграда, и вовсе — третьи смены учебного дня. Поэтому некоторые дети шли на занятия уже вечером, учились едва ли не до ночи.       Благо здесь свою роль сыграло само место. В этом посёлке едва наберётся пять сотен учащихся, оттого и смена всего одна, оттого и алфавита в списке классов не встретишь.       Но это было лишь одной приятной капелькой в море из негатива.       Сами «одноклассники» сразу насторожили Антона. Он итак с крайней опаской относился к первому учебному дню в новой школе, но состав его класса, тем более, не внушал доверия.       Было заметно классическое деление на группки. Компания из девчонок что-то бурно обсуждала возле окна. Группа пацанов — явно хулиганов, гнездилась возле ближайшего туалета. Была и небольшая компашка с разнородным составом, в которой состояли и девчонки и парни.       «Те, что у окна, однозначно, сплетницы и троечницы. В жизни их ничто, кроме чужих отношений, не интересует.» — подумал Петров, анализируя своих «товарищей». — «У туалета в таком количестве можно находиться лишь по одной причине, с этими всё ясно. От них стоит держаться подальше, а ещё надо сохранить лицо в их присутствии. А вот те, видимо, изгои… Ну или просто хорошисты, которые могут поговорить на разные темы.»       Антон не успел толком поразмышлять. К одной из «сплетниц» подошла, видимо, учитель. Строгая женщина в годах, источавшая какую-то негативную ауру.       Она передала одной блондинистой девчонке журнал и ключ от кабинета. Последнее стало понятно, когда «Катерина», как её назвала учительница, открыла этим ключом класс.       «Староста, значит… Не самая лучшая кандидатура на эту роль.» — отметил Антон, наблюдая, как в класс влетает ребятня. — «С ней точно стоит быть осторожным. Ухмылка у неё какая-то, уж больно наглая…»       В один момент Петров смог найти и обозначить главного задиру класса. Толстый и прыщавый, но высокий и явно достаточно сильный школьник бросил одного из замешкавшихся в дверном проёме ребят, прямиком в класс. Последний, выступив в роли метательного снаряда, сбил ещё кого-то. А фраза, вылетевшая из уст задиры следом, дала окончательный ответ.       — Топай резче, мудила! — голос хулигана был подстать своему хозяину — мерзким.       Антон вновь потерял драгоценное время, простояв в раздумьях. За этот период в класс успела торопливо зайти учительница, захлопнувшая за собой дверь.       «Что поделать, не прогуливать же?» — белокурый мальчишка смирился с тем, что сейчас ему придётся стоять под парой десятков давящих и изучающих взглядов.       Собравшись с духом и вдохнув поглубже, Петров постучался в дверь кабинета и вошёл.       То, что происходило дальше, запомнилось мальчишке лишь частично. Мозг отложил в долговременную память лишь некоторые моменты и фразы.       Представление классу, разумеется, пошедшее совсем не по плану.       Злой и усталый тон учителя, который бросал проклятья в адрес школьной администрации.       Напряжённое молчание, и те самые изучающие взгляды одноклассников.       Небольшая перепалка с тем задирой, что бросался одноклассниками ранее.       Готовность к драке. Боязнь «потерять лицо» не только в переносном смысле, но и в прямом.       Перепалка учительницы с этим задирой, окончившаяся ничем.       За этим последовали мучительные сорок минут учёбы.       Как оказалось, главного хулигана класса звали Семёном. Семён Бабурин — мальчишка, уровень нормативной лексики которого стремился к нулю, как и познания хоть в чём-то.       Зато желания унизить новенького в нём было хоть отбавляй. На первом же уроке толстяк попробовал харкнуть в тетрадь Антона. Но он не преуспел даже в этом. В итоге промахнулся, оставив свежий плевок растекаться по, его собственной, огромной спине.       На второй перемене Бабурин решил, наконец, действовать более радикально. Он подошёл к ничего не подозревавшему Антону со спины, и толкнул белокурого мальчишку на «старосту» класса.       С координацией у Петрова всё было хорошо, но таблетки и тут дали о себе знать. Замешкался. Растерялся. Испугался. Итогом стали вопли Кати, которая, разумеется, была не в восторге от такого внимания к её телу.       — Извращенец! — закричала она на бедного Антона, вцепившегося в её грудь, в поисках хоть какой-нибудь опоры. Для пущей наглядности она треснула кулачком по макушке Петрова.       — И-извини… — сам Антон, поняв, что произошло, отскочил от крикуньи, как от раскалённого куска металла. — Это не я! Меня Семён толкнул!       Петров не надеялся, что сможет исправить ситуацию этой фразой. Таких успокоить, ведь, совсем непросто.       — Семён, какого чёрта?! — обвинение в сторону толстого задиры стало неожиданным и даже приятным для белокурого мальчишки. — Решил на новеньком отыграться, зачем меня впутываешь?!       — Да ты чё, он ведь сам на тебя набросился. — отнекивался хулиган, уродливое лицо которого исказилось в не менее мерзкой ухмылке.       — Ты меня-то хоть за слепую не держи! — продолжала давить Смирнова. — А ты, очкарик, будь аккуратнее! Смотри, куда летишь, блин!       — Да, лох, смотри куда падаешь! — поддакивал Семён.       Точка кипения Антона была достигнута. Он решил наконец-то показать себя.       — Не толкай меня, жирдяй! — напористо воскликнул Петров.       Он понимал, что так в наглую переть будет глупо, но собственное достоинство было превыше всего. Именно так ему говорил папа.       — Ну всё, ебать, ты доигрался! — Бабурин сорвался с места и накинулся на белокурого новенького. — Ща за базар ответишь!       Задира навалился на Петрова всей великой массой своего тела, когда сбил того с ног. Он поднял сжатый кулак, готовясь дать в глаз слишком смелому новенькому. Но потом толстяк передумал и начал тыкать своим пальцем в лицо добычи.       — Хватит! — тычок.       — Ха! — ещё один.       — Прекрати! — снова тычок.       — А чё ты мне сделаешь? — ещё один тычок.       Последний стал для Антона сигналом, что именно сейчас нужно давать отпор. Так — как получится. Пускай это будет даже неудачная попытка, пускай толстяк его потом и изобьёт. Лежачего, ведь, бить — не по понятиям?       Бабурин был слишком увлечён своим триумфом. Он не заметил, как Петров замахнулся правой рукой, сжал кулак и прицелился в голову своего обидчика.       А потом новенький нанёс более чем удачный удар. Он попал задире в ухо, немного оглушив. Это позволило сбить всю спесь зазнавшегося. Антон даже поймал себя на мысли, что очень приятно наблюдать за тем, как насмешливая гримаса сменяется удивлённой и чуть испуганной.       — Ах ты! Сука, после школы тебе пизда! — крикнул толстяк и был таков.       — Это ещё кому… — тихо сказал Петров, понимая что следует готовиться к новому бою.

***

      Все оставшиеся уроки прошли незаметно. Ведь новичок был слишком увлечён ожиданием. Перед дракой всегда так: сидишь и ждёшь, прикидываешь свои силы и шанс на победу.       «За стенами школы он сдерживаться точно не станет.» — мысленно утвердил Петров. — «Значит, нужно сразу давить на его эмоции.»       Момент настал. Уроки подошли к концу. На последних двух Семёна, как и ещё двух парней задиристого вида, не было.       «Неужели так старательно готовится к бою?» — напряжённо вдумывался Антон, стоя уже в коридоре, за пределами класса.       Его мысли оборвало внезапное восклицание.       — Круто ты ему врезал! — отметила неизвестная одноклассница.       Наконец Петров смог увидеть прямо перед собой девушку. У неё были чёрные волосы и очень миловидная внешность. — «Может, отличница? На уроках сидела тихо.»       — А, что?       — Да я говорю, классно ты отпор Семёну дал! — продолжила одноклассница. — Меня, кстати, Полина зовут.       — Очень приятно — Антон. — познакомился с тихой ученицей Петров.       — Слушай, а нам ведь в одну сторону идти. — начала подводить к чему-то Полина. — Может… подождёшь меня?       — Да мне, вроде как, идти надо. Сама ведь всё слышала.       — Так ты решил драться? Не страшно? — лицо Полины выражало переживание за судьбу Петрова. — Ты учти, он ведь там не один будет.       — Думаешь, толпой побьют?       — Нет, у них так не принято. Мне один знакомый хулиган рассказывал, что они только один на один «выясняют отношения». — повеселела девушка. — Но это не значит, что они не станут по очереди на тебя нападать.       — И что ты предлагаешь? — спросил Антон. Мысленно он дивился настойчивости своей новой знакомой. Ведь она всеми силами пыталась заставить его идти с ней.       — А если ты будешь со мной, то никто тебя не тронет!       — Слабо верится. Да и мне надо поскорее попасть домой, к сестре. — отверг предложение белокурый мальчишка. — Прости, но мне правда нужно идти.       — Ну ладно, как знаешь. — новая знакомая сказала это добродушно, но явно погрустнела.       — Тогда… пока?       — Пока.

***

      Уже выйдя из школы, Антон вспомнил то, о чём договаривался ещё утром. Он начал обходить школу, чтобы подумать и попробовать найти нужное место.       «У повешенного, значит. А где этот самый «повешенный» находится, трудно сказать было?» — негодовал новенький, отучившийся первый день в новой школе.       «Стоп. Вот этот рисунок. Это ведь игрой в повешенного называется? Думаю, она говорила именно про него.» — рассудил Антон, когда подошёл к рисунку с человечком на виселице. Тот был, похоже, инвалидом, ведь у него не доставало пары конечностей. И это было хорошо, ведь означало, что кто-то смог выиграть.       Внезапно сугроб, находившийся напротив неудачного «казнённого», дёрнулся. В нём что-то притаилось.       «Что за зверёк решил полазить совсем рядом с людьми? Да и где эта Алиса?» — вновь негодовал Петров, осматриваясь по сторонам.       Делать было нечего, поэтому Антон начал подходить к снежной куче.       «А ведь действительно, какой смысл прятаться здесь, в сугробе?» — мальчишка напрягся. Он понимал, что дикий зверёк, особенно маленький, точно бы сюда не сунулся. Но любопытство брало верх.       Шаг.       Второй.       Ещё шажок…       БУМ! Из сугроба выпрыгивает шутница в знакомой лисьей маске!       — Отпор не дал — сердце потерял! — смеётся та над реакцией своего приезжего дружка.       Сама реакция Антона была более чем стандартной, для подобной ситуации. Парень отскочил и упал, точно подстреленный. Не забыв издать испуганный вскрик.       — Зачем же так пугать?! — с недовольством и испугом в голосе выдал мальчишка. — Я же чуть Богу душу не отдал!       — Бога нет, хи-хи! Лучше бы ты не за душу беспокоился, а за своё сердце! — лиса лучезарно… «Улыбнулась? Маской?» — Да чего ты так опешил? И чего ожидал? Скучного появления, приветствия и тому подобного?       — Ну точно не живых сугробов… Да и как тебе вообще в голову такой розыгрыш мог прийти? — будто сомневаясь в чём-то, отвечал Петров.       — Ладно тебе, вставай, хи-хи! — потребовала Алиса, протягивая руку помощи жертве своей шутки. — Не знаешь что ли, на снегу сидеть вредно!       — Сказал тот, кто сам минуту назад выпрыгнул из целой кучи снега. — возразил Антон, тем не менее, приняв предложение рыжей. — Кто ж так вообще делает?       — Глупенький! Забыл, кто я? — усмехнулась над уже вставшим мальчишкой Алиса, указав на самый причудливый атрибут её внешнего вида рукой.       — Ну, лисы любят прыгать в сугробы… Но никак не из них!       — А я вот такая лиса, особенная, хи-хи!       «И сколько ты там просидела, особенная, ты наша?» — подумал Антон, но так и не решился поинтересоваться вслух.       — О, знаю! Пошли за мной, такое покажу! — внезапно осенило странную девчонку.       — Куда, в лес? — конечно, говоря это, главной задачей Петров не ставил подшутить над знакомой, но вышло именно так.       — Да ты догадливый, хи-хи! — даже в такой ситуации Алиса нашла способ выкрутиться.       — Ну нет, я туда не сунусь. Да и у меня намечена одна «встреча»…       — Вот как? Тогда лови! — лиса швырнула снежок, который угодил в грудь Антона.       — Ах ты! Война, значит? — усмехнулся парень, сразу отбросив все остальные мысли.       Сейчас для него важнейшей задачей стала победа в снежки. Победа над ехидной и хитрой рыжей особой. Победа над тем, кто, казалось бы, вообще не умеет проигрывать.       Знакомая фигура, с торчащими из-за капюшона чёрными кончиками ушей, уже удалилась на приличное расстояние. Антон начал погоню.

***

      Их борьба была неравной. Пускай в скорости Петров был даже убедительнее, но в ловкости Алисе было не занимать. И в скорости реакции. Да и в знании местности. Ведь оба уже оказались в том самом лесу, в который Антон едва не клялся не ходить.       Кстати о скорости. Таблетки наконец-то уступили место какой-то неведомой силе. Силе, позволившей белобрысому пареньку раскрыть весь потенциал своего тела, а может и больше того. Эта неизвестная энергия, что внезапно наполнила всё тело мальчишки, позволяла ему догонять заветную цель на относительно ровных и прямых участках «забега».       «Вот какие чудеса способен творить адреналин!» — мысленно восторгался Петров, когда вновь сокращал расстояние между ним и рыжим «врагом».       Но веселье кончилось. В тот самый момент, когда плутовка окончательно исчезла из виду. Она оставила Антона, совсем одного, наедине с лесом. Хотя, как оказалось, он был не один, и это крайне сильно огорчало.       Перед беловолосым мальчишкой, словно из-под земли, выросли три фигуры.       — Куда так скачешь, чмошник? — начал Семён с издевательской улыбкой на лице, которое Антону хотелось назвать мордой.       — Тебе какое дело? — холодным и брутальным, по его мнению, тоном ответил Петров.       — Помнишь, чё я в школе говорил? — улыбаясь всё шире, продолжил Бабурин. — Время отвечать за выебоны, ха-ха!       — Интересно, за чьи же? — подколол толстого одноклассника беловласый.       — А тебе напомнить, сука? — задира стёр со своего лица лыбу и начал приближаться к новичку.       — Да, давай. А то в школе убежал, как девка, даже не договорил! — язвил Петров.       Адреналин всё ещё давал белобрысому возможность противостоять. Сработал инстинкт «Бей — беги», причём, второй вариант Антон вовсе не рассматривал.       «Решил держать лицо, значит держи до конца, блин!» — готовился к бою новенький.       "Береги платье снову, а честь смолоду."       — Сейчас вы толпой накинетесь, а потом мой папа вас порешает! Он в-воевал! — Антон и сам не знал, зачем начал попытки всё спустить на тормозах.       Тем временем Семён подошёл уже почти вплотную к Петрову, готовясь нанести первый удар. Но его остановил свист, как оказалось, главного в их банде.       «Опа! А вот это уже интересно. Выходит, Бабурин — не главный? Главный тот, в кожанке? Почему же?» — непонимающе уставился на троицу Петров. Он думал что право первенства принадлежит тому, кто больше и сильнее, но здесь всё оказалось по-другому.       — Воевал, говоришь? — надменно и с едва заметной ухмылкой начал неизвестный парень. — А знаешь что, я сейчас сам с тобой разберусь!       Мальчуган, лет тринадцати на вид, в шапке, кожаной куртке и спортивных штанах, начал приближаться к Антону. Семён же отошёл, видимо, от греха подальше.       — Ладно ботаники, то — просто лохи. — начал главарь банды, потянувшись за чем-то в карман. — Но вот пиздаболов я ненавижу!       Теперь Петрову стала ясна причина позиции лидера местной банды, остававшейся за этим пацаном. Из кармана он достал нож-бабочку, который раскрыл, ловко крутанув в руке.       — А ты — пиздабол. Ведь отец, прошедший войну, не воспитал бы лоха! — неизвестный хулиган теперь сам подошёл к Антону вплотную. Если ранее на его лице красовалась, пусть издевательская, но всё же улыбка, то сейчас он был предельно серьёзен.       Белокурый почувствовал страх. Ведь одно дело — давать отпор большому, но, как оказалось, достаточно слабому задире. А другое — психу с ножом, который явно был готов прирезать любого несогласного.       — Понимаешь ли, мой отец служил. Он бился насмерть с духами и всякими обезьянами. Над его головой разрывались пулемётные очереди! — неизвестный толкнул Петрова в грудь, отчего тот немного попятился. — А ты, падла, смеешь использовать в своих целях славу героев!       — Д-да я, не хотел…       — Хули ты там не хотел? — главарь прислонил холодное остриё ножа прямо к горлу Петрова. Он начал испепеляюще смотреть в глаза новичку. — Сам ведь понимаешь, тут, в лесу, никто тебя не найдёт.       Увлечённый «беседой» Антон совсем не заметил, как его плечам стало гораздо легче. Спохватившись, он понял что его рюкзак «позаимствовал» третий из гоп-компании.       Последний вытряхнул всё содержимое ранца и начал с любопытством настоящей ищейки рассматривать вещи белобрысого.       — Опа-на! Зацените, чё нашёл! — воскликнул узкоглазый парень, держа в руке какой-то предмет, не знакомый Антону.       — Чё там? — внимание главаря быстро переключилось на бурята и его находку. — А ну-ка, Сёма, кончай с ним. Я пойду, посмотрю, чё Бяша отыскал.       Главный хулиган отошёл от Антона, освободив горло последнего от давления острой стали. Но его место тут же занял старый знакомый.       — Ну чё, гнида, щас я тебе взбучку устрою, ха! — вновь замахнулся Бабурин. На этот раз он смог нанести удар, правда Петров был к этому готов, благодаря чему ушёл от атаки.       — Стой, Сёма! Напяль на нашего нового «друга» эту хуёвину! — вновь вклинился главарь банды, остановив толстяка. Он бросил Бабурину маску зайца, сделанную, по-видимому, из папье-маше.       — Ну щас ты у нас поскачешь! — злорадно усмехнулся задира, когда поймал странный атрибут.       — Смотри мне! Если он не поскачет — скакать будешь ты! — грозно подметил главарь. Это заставило лицо Семёна немного скривиться, хоть и всего на секунду.       — Надевай, гандон! — крикнул Бабурин Петрову, который игнорировал протянутую к нему маску. — Быстро, сука!       — А вот хрен там плавал! — парировал Антон, выбив предмет из рук жирдяя.       — Ты чё, сука, самый умный?! — завопил тот своим, по-прежнему мерзким голосом. Тем не менее, задира с трудом нагнулся и поднял маску. — Ебать, а я знаю, как сделать так, чтобы она получше на тебя налезла!       После этих слов Семён смачно плюнул на внутреннюю часть предмета из папье-маше. Сам процесс вызвал улыбку на лицах всей банды, кроме главаря. Тот скривился.       — Давай, надевай, блять! Последний шанс даю! — грозно сказал Бабурин, поднеся маску к самому лицу Петрова.       — Фу, ну ты и свинья! Сам надевай! — яростно защищался Антон.       — Ч-чё ты сказал? — внезапно опешил оппонент белобрысого.       — Да свинья ты, Семён! — завопил совсем уже взбешённый Антон.       — Ах ты падла! Я тебя на куски разорву, нахуй! — с этим воплем толстяк бросился на новенького.       Он снова попытался нанести удар, и снова неудачно. Тогда Семён кинулся на Антона, повалив того на землю. Он начал разбрасывать оскорбления, стоя над «побеждённым» Петровым.       — Я тебе, уёбку, такое ща сделаю! Что за шлюха могла выродить из себя такого лошару?       Антон правда думал, что сильнее злиться уже не начнёт. Но такие слова не могли пройти мимо его ушей. Не могли оставить их хозяина безнаказанным.       — А вот про мать — лишнее было…

***

      Пока всё это происходило, двое стояли в стороне и наблюдали за конфликом.       — Слушай, Ром, по-моему, очкарик сейчас уроет Сёму, на. — тревожно сказал бурят.       — И что ты предлагаешь?       — Да ничего, мне этот жиртрес всё равно не нравится.       — Ну, значит, стоим и наблюдаем. Ай-да лох окажется не таким уж и лохом. — утвердил главарь банды.       — Дело говоришь, брат.

***

      — Чё ты там скулишь? — злорадно ухмылялся Бабурин, думавший, что сможет уничтожить своего оппонента и физически и морально.       — Иди нахуй, свинья! — Петров резко бросился на обидчика своих мамы и достоинства.       Этот выпад оказался крайне успешен. Семён был сбит с ног, ведь он не ожидал такого резкого отпора от «лоха».       — Свиньёй был! — крикнул Петров, нанося долгожданный удар по лицу задиры.       — Свиньёй и останешься! — Антон вновь дополнил слова ударом.       Бабурин даже перестал сопротивляться. Он просто получал удары, один за одним. Его глаза были широко раскрыты, словно в ужасе.       Наконец толстяк смог найти в себе силы. Он отбросил Петрова, ведь преимущество массы оставалось именно за Семёном.       Но мальчишка с белыми волосами и съехавшей набок шапкой слишком разгорячился. Он резко встал на ноги и был готов нанести очередной удар.       «Так, он меня отбросил. Но почему он ничего больше не делает?» — насторожился Антон. Он видел задиру. Тот стоял — руки по швам, в одной из них всё так же сжата злосчастная маска. — «Почему же стоит и даже не двигается?»       — Ну а ты как думаешь, Тоша? Это потому что его всегда называли свиньёй, ведь он ею и является, хи-хи! — резко раздался знакомый звенящий голос в голове у белокурого.       «Что за фокусы? Это мой мозг такое выдумать умудрился?» — растерялся Антон.       — Ой, глупышка, какая разница? Закончи всё это в моей манере, добей свинью, хи-хи!       Так Петров и решил.       — Ну что, свинья? Силёнок не осталось?       — О-откуда ты…       — А ты думал, я не узнаю? Тебя в старой школе все звали свиньёй! Ты мерзкий, страшный, от тебя воняет, ты не умеешь нормально разговаривать! Как ещё можно назвать такого убогого жирдяя? Свинья! — Петров и сам не понимал, откуда после серии ударов в нём осталось столько злобы и энергии, чтобы вот так крыть задиристого одноклассника.       — Да как ты…       — Да никак! Просто, знаешь что? — Антон выдержал паузу, получая некоторое удовольствие от жалкого вида его оппонента. — Иди нахуй, свинья!       Здоровяк был готов расплакаться, а его теперь уже бывшие, видимо, товарищи, залились хохотом. Одним словом — победа. Победа, по всем фронтам.       Но триумф был недолгим. Бабурин с воплями подбежал к Антону и сорвал с его лица очки.       — Ну чё, падла, как теперь заговоришь?       Антон всегда старался бить только руками. Всё-таки удары ногами — удел слабых девчонок, которые таким образом компенсируют неравенство в силе. Но здесь ситуация сама принуждала к действиям. Поэтому Петров сделал подсечку Семёну, который начал отходить и насмехаться.       Это вновь сработало, толстяк упал. Так ещё и умудрился вляпаться в собачий кал. Это вызвало смех подошедших хулиганов.

***

      — Ром, это уже как-то не по-пацански, на! — встревожился Бяша, когда увидел «изъятие» очков у Петрова.       — Ты прав, пора бы Сёме указать, где его место.       Двое рванули к толстому, теперь уже бывшему, товарищу. Они хотели надавать тому крепких тумаков за столь подлый поступок.       Но подбежав, они остановились и разразились смехом. Причиной тому как раз стал вляпавшийся и ревущий Бабурин.       — Да чё вы ржёте? — недоумевал униженный задира. — Блять, новое пальто, что я бабушке скажу?!       — Проваливай, от тебя дерьмом за километр пасёт! — смеялся главарь банды.       Вот оно. Снова, как раньше. Снова смеются над ним. Снова ни во что его не ставят. Он столько сил угробил, чтобы начать хоть что-то значить. Он надеялся, что сможет показать себя. Но от него отвернулись при первой же возможности.       — Да идите вы нахуй! — возопил Бабурин и понёсся прочь от всех.       — Э, ты окуляры-то верни, гнида! — крикнул ему бурят, бросившийся в погоню вместе с главарём.       Разумеется он не мог убежать от двух спортивного вида парней. Конечно не мог дать им хоть какой-нибудь отпор. Он просто лежал и получал заслуженные пинки.       — Гони линзы, кому говорят! — зло процедил главный в их банде, от души вкладывающийся в каждый удар.       — Сука, лежачих не бьют!       — Ты первый поступил как крыса!       Наконец-то толстый задира смог подняться на ноги и отбросить своих бывших товарищей. Он побежал в неизвестном направлении.       — Вали, ссыкло! Завтра в школе шею тебе свернём! — крикнул ему вслед главарь.       Двое немного отдышались и направились к новенькому, что доказал свою силу. К лоху, который действительно оказался никаким не лохом.       — Тох, нормально всё? — поинтересовался парень в кожаной куртке. — Меня, кстати, Ромкой звать. Ну а этот вот — Бяша.       — Да, всё в норме. — немного растерянно говорил Петров. Он не ожидал найти союзников в лице двух хулиганов. — Правда, без очков ни черта не вижу.       — Бляха, ты извини, линзы мы у него отжать не смогли. Сам видел, быть может, как он удирал. — негодующе извинился главарь, по имени Рома.       — Ну ничего, его в школе завтра ебать веселье ждёт, на! — вклинился в разговор Бяша.       — Ща, погоди немного, до дома тебя проводим. — убедил Антона главарь.       — Хорошо.       Двое хулиганов закурили сигарету, напополам. Появилась возможность, для Петрова, собрать свои вещи.       Это было непросто. Светлая бумага сливалась с белым покровом. Многие тетради и учебники были присыпаны снегом. Поэтому Антон не ручался, что принесёт домой всё, что уносил оттуда.       — Слушай, так чё это за маска? — поинтересовался у подошедшего новенького Роман. — Ты не подумай, просто правда интересно.       — Честно признаться, сам не знаю. Я даже не в курсе, как она у меня в рюкзаке оказалась. — поправил шапку Петров, находившийся в лёгком недоумении.       — Странно это всё. Знаешь, есть байка… Вернее ходят по деревне слухи, кое-какие. — на удивление нерешительно начал Рома.       — Короче, в лесу возможно орудует стая психопатов, которые носят звериные маски, на! — вновь вклинился бурят.       — Да, но то всё брехня. О подобной хуйне рассказывают, в основном, алкоголики. Сам понимаешь, им что угодно могло привидеться. — утвердил главарь местной шпаны. — Лады, пойдём уже к твоему дому, а то родители наверняка заждались.       — О да, мама мне точно по шее всыплет! — весело ответил Антон. — Кстати о родителях… Прости, что начал пургу гнать про отца тогда. Не служил он, чему я даже рад.       — Да забей, считай, мы квиты. А почему ты рад этому?       — Да я видел людей, что прошли войну. Жаль их. Даже не знаю, как описать… — Петров старался подобрать нужные слова. — Если человек прошёл через мясорубку войны, то у него это на лице написано. Морщины и седина говорят за него. А взгляд… Это вообще отдельное дело.       — Есть такое. Ну это всё правительство виновато, дери его черти. — согласился Пятифан. — Бяше, вон, тоже повезло с этим.       — Слушай, а почему тебя Бяшей-то звать?       — Да потому что я — волк в овечьей шкуре, на! — весело и чутка напыщенно ответил бурят.       — Брешешь. Блеет он, как овца. — холодно пресёк кич своего товарища главарь. — А блеять он начал после того, как попал в Чёрный гараж.       — Ой, да ну на! — возопил бурят, готовый завыть как самый настоящий волк. — Не надо ему об этом рассказывать.       — Да ладно тебе. Не я, так кто-то другой обязательно расскажет Тохе эту историю. — убедил, расстроенного упоминанием этой истории друга, Роман. — Ты слышал о Чёрном гараже?       — Нет.       — Бля, из какой норы ты вылез? — по-доброму удивился, видимо, новый товарищ. — Эту историю здесь каждый шкет знает. Ну, давай расскажу, так и быть. Короче, ходит байка, что где-то глубоко в лесу стоит чёрное здание. Оно чернее самой ночи. Это гараж, он знает о тебе всё. Если ты по своей глупости к нему приблизишься, то понимай тебя лихо! Никто. Вообще никто, кроме Бяши, из него не выбирался!       — Ух ты. Зловещая история. — отметил Антон.       — Да брехня всё это. Но, в смысле сам гараж, конечно, существует. Но вот та мистическая хуйня, что ему приписывают — нет.

***

      Троица шла по направлению к дому Петровых. Они шли и спокойно болтали. Между ними царила, в целом, дружественная атмосфера. Это немного напрягало белокурого мальчишку, но, на данный момент, действия хулиганов говорили сами за себя. Ведь они действительно вели Антона к его дому. Не бросили. Помогли и даже извинились. К ним всё ещё следовало относиться с опаской, но хоть какие-то связи в этом новом мире Петрову точно не помешают.       Ночная темнота наступала слишком быстро. Даже по меркам северного зимнего леса. Это сейчас больше всего напрягало полуслепого Антона.       Внезапно, откуда-то со стороны, до ушей Петрова донёсся до боли знакомый голос.       — Тоша, обернись, хи-хи!       Парень инстинктивно проследовал совету. Он развернулся на сто восемьдесят градусов, всем телом.       Итогом этого стало целое ничего, увиденное школьником.       В этот момент Антона кто-то схватил за правое плечо. Он повернул голову, желая увидеть источник его беспокойства.       И Петров увидел. В глаза сразу бросился знакомый рыжий мех, который немного развевался на ветру, который мог принадлежать только одному лицу в его жизни.