POV: Арина.
Мы тогда собрались у Даши дома, пока никого из родни не было, посидеть и посплетничать по-женски. Малая не пьёт, а вот я немного подвыпила вина, но мыслила вроде трезво. Но не суть. У нас завязался разговор про вас, я уже не помню, как и что, но дальнейший наш с ней диалог уже никогда не забуду. Дашка призналась, что заметила между вами химию. — Кстати, Рин, а я тебе хотела кое-что рассказать. — Да? Ну, я тогда слушаю внимательно. — В общем… Я шипперю Диму и Эмиля, и сейчас тоже между ними какую-то искру замечала несколько раз. Я, если честно, прихуела немного. Просто, чтоб вы понимали, я уже давно пытаюсь вас свести. И безрезультатно. Хотя, после твоих слов, Дима, мне начинает казаться, что результат всё-таки есть… Так, Масленников, а ну убери этот взгляд свой, мне страшно! Спасибо. Ну, в общем, наверное, я обрадовалась, что не одна топлю за Димиль в своём окружении. И, каюсь, в мою голову пришла идиотская идея, которую мы и воплотили в реальность… — О, малая, так мы в чём-то схожи! Слушай, — говорю ей, — а если попробовать их свести? Поможешь?Конец POV.
Девушка замолчала, поджав губы, чтобы проглотить ком в горле и вытереть выступающие на глазах слёзы. Было дико стыдно, но не из-за своей маленькой утренней лжи ради выяснения причины ссоры, а потому что ей доверяли, как никому другому, но одна маленькая ошибка разрушила всё это и чуть ли не рассорила вдрызг двух самых близких людей. Даша уже давно отвернулась, чуть ли не с начала рассказа. По её вздрагиваниям и периодическим тихим всхлипам можно было догадаться, что она глотает слёзы. А если плачет, значит, чувствует вину. Только вот за что? Неужто за то, что состоит в рядах шипперов? Дима больно сжал зубами кожу кисти, чтобы, не дай Бог, не рявкнуть на девчонок, потому что рассказ ещё не закончен, а истину узнать нужно. Да и понимал он, что вряд ли эти двое окажутся обычными сплетницами и интриганками. Просто у девушек будто интуиция срабатывает, кто к кому чувства испытывает, и было даже завидно из-за такой способности. Вот и сейчас их чуйка не подвела, только вот прямо об этом сказать нельзя было походу. — И? Что вы придумали? — вздохнул вымученно за спиной Иманов, прислонившись щекой к стенке. — Ну… Я должна была типа к тебе подкатывать, чтобы Дима обратил внимание… И тогда мы бы поняли, есть чувства у него или нет, — голос Дарьи дрожал, но в принципе она уже успокоилась, поэтому смогла выдавить из себя объяснение. — Ясно, — прекратил расспросы Масленников и закрыл глаза рукой, вскоре засмеявшись, — Предательницы. Атмосфера в помещении потеряла напряжение и стала привычнее, уютнее. На лицах ребят появились слабые улыбки, потому что вроде бы всё прояснилось, а у парней намечался серьёзный разговор, от которого уже не уйти. Может, оно и к лучшему. — Так, подожди, Дима! А почему вообще появились претензии?! — Арина снова стала собой, с почти детской яростью ударив кулаком по обивке дивана. — Аккуратно, не поломай мебель. Лично у меня, потому что ты впервые за столько времени меня обманула. Знаешь, подозрения появились… — Да как ты мог подумать про меня такое?! — Солидарен с Димой, — вклинился в перепалку Эмиль, приземлившись на диван между девчонками. — Да вы сговорились! — буркнула менеджер и скрестила руки на груди, чем вызвала у всех остальных дикий смех. Напряжение наконец-то полностью развеялось.***
Весь оставшийся день работали, словно пчёлы, сновали туда-сюда по студии и обсуждали только рабочие темы. В мыслях, конечно, у наших четверых героев была далеко не работа. Даша, хоть и выглядела полностью сосредоточенной на монтаже, всё думала о том, как же теперь реабилитироваться. Да и не было видно, чтобы мальчики помирились, поэтому это тоже казалось проблемой. Арина, будто угадав мысли подруги, вечером зашла в кабинет монтажёров. Из всех осталась только Алексеева, так как не успела смонтировать ролик и собиралась остаться здесь допоздна. — Дашуль, — тронув плечо девушки, промурлыкала Шульц. Та обернулась, сняв наушники, и вопросительно посмотрела ей в глаза, — о чём думаешь? — О монтаже. Ну, и ещё… Как ты думаешь, Димка и Эмиль помирились? — малая поднялась и выгнулась в спине, потянувшись вверх, словно кошка, разминая затёкшую спину. — Ммм, вряд ли. Видишь, общаются друг с другом холоднее. Да и потом, они же оба такие гордые, первым извиняться никто не хочет. До поры, до времени, — пожав плечами, растолковала подруге менеджер. Нравилось наблюдать за Дашей, когда она ведёт себя раскрепощённо рядом с ней. Если бы Арина была нетрадиционной ориентации, точно влюбилась бы в эту мелкую. — А если им помочь? — предложила Алексеева, взглянув на подругу с улыбкой. Но та не разделяла её эмоций и смотрела скептически, — Ну, ладно, согласна, в прошлый раз это закончилось не очень хорошо… Но просто можешь мне довериться? Пожалуйста! Арина долго молчала, глядя в умоляющие глаза Даши, но через полминуты издала полурык-полустон и впечаталась лбом в спинку кресла, на которое опиралась всё это время. — Сука, я пожалею об этом, но хорошо, я опять в твоей группировке. Что нужно делать? — малая тихо радостно запищала, подпрыгнув на месте. — Привести мальчиков в одну комнату, уйти оттуда под каким-нибудь предлогом… И запереть их там. Хотят, не хотят, а помириться придётся. — Ты с ума сошла, Даш?! — выпрямившись, зашипела Шульц, — Да они нас загрызут потом. И откуда ты взяла, что они так точно помирятся? — На своём опыте знаю. Арииин, просто поверь, — слишком уж сладким и ласковым голосом пропела малая. Вот же змея-искусительница. Какие у неё речи слащавые, красивые, но часто в итоге ничего из обещанного не выполняется. Это Арина уже просекла. Вообще таких людей возле себя лучше не держать, но менеджер это списывала на детское бесстрашие и отсутствие чувства самосохранения вперемешку с желанием получить адреналин. — Ладно, поехали. А какая комната у нас закрывается с наружной стороны? — А вот эта. Ну, она закрывается с двух сторон, но не суть. Замани сюда парней, тебе они больше доверяют. Шульц всё ещё сомневалась в правильности происходящего, поэтому молча замерла на несколько секунд, нервно покусывая нижнюю губу, но всё равно медленным шагом поплелась за Димой и Эмилем. Перекрестилась, подумав с улыбкой: «Не помешает». К младшему зашла и просто сказала идти в комнату монтажёров, мол, дело есть, и сразу же направилась за старшим. Уставший и сонный Эмиль вскоре без колебаний потопал в нужное место. Дима же, сукин сын, почуял неладное. — Ты нам нужен в монтажёрке, — коротко сообщила девушка, заглянув в кабинет так названного начальника. Тот покосился на вошедшую, подозрительным взглядом осмотрел её с ног до головы и сощурился. — Утром всё начиналось так же. Мы теперь по разные стороны баррикад? — В смысле? — спросила Арина, сделав совершенно непонимающее лицо. «Быть умным — это вовремя прикинуться тупым» — это правило, на самом деле, частенько помогало в разных ситуациях. — На коромысле. Что вы задумали опять? — Так, собака-подозревака, успокойся, просто вопрос по ролику, который Даша сейчас доделывает. Шевели булками. И Шульц тут же выпорхнула из кабинета. Масленников настороженно смотрел на дверь ещё пару мгновений, но всё же отказывать в такой простой просьбе своему дорогому менеджеру было бы неправильно и некрасиво, поэтому парень встал и пошёл в монтажёрку. Там уже сидели Эмиль и Даша. Как только Дима прошёл вглубь комнаты, малая сорвалась с места и громко захлопнула дверь. Щёлкнул замок. Старший недоумённо глядел в сторону, куда только что убежала Алексеева, не двигаясь и даже затаив дыхание. В голове очень медленно двигались шестерёнки, будто нехотя. Но вскоре Дима плюхнулся на диван рядом с другом с мрачным видом, пусто глядя в стену напротив, сжав челюсти и нахмурившись. — Ты чё-то понял? — начинать разговор первым почему-то было стыдно, но младший всё равно выдавил из себя вопрос. Надо же было понять, что происходит, потому что у него даже предположений не было. — Да, у меня есть догадка. Мы тут, видимо, надолго. — Блять, прекращай говорить загадками. Давай прямо, — неожиданно прошипел кудрявый, всё больше закипая. Его закинули в какую-то незнакомую и давящую обстановку и даже не объясняют в чём дело. — Если коротко, то мы должны провести наедине целую ночь, как хотят девчонки наши дорогие, — нарочито громко произнёс старший, чтобы услышали Даша и Арина, — Видимо, они хотят, чтобы мы помирились. — А… Ясно, — вся злость испарилась, как только парень услышал последнее слово. Такое манящее, но одновременно пугающее. Как мириться? Извиняться? Нужно ли вообще начинать эту тему, ведь виноват по факту больше всего Дима? Как же Эмиля достали эти многочисленные вопросы в собственной голове. Хотелось просто отключиться, лишь бы не слышать внутренний голос, который только и делает, что мучает Иманова. — Да не ясно нихрена, — резко поднялся Масленников и нервными шагами начал мерить комнату, заведя руки за спину. Такой неожиданный жест хоть и не испугал, но точно озадачил младшего. Решил промолчать. Дима долго ничего не говорил, по крайней мере, так казалось в этой удручающей тишине. Но вскоре он остановился напротив Эмиля и тихо спросил, — Поговорим? Вот так просто и коротко. Иманов, продолжая комкать низ футболки дрожащими пальцами, почти незаметно кивнул, и только тогда Масленников продолжил. — Почему мы с тобой шарахаемся друг от друга целый день, как подростки? Колкий взгляд серо-голубых глаз встретился с виноватым и понимающим взглядом. От того, каким сейчас выглядит Эмиль, всё внутри переворачивается, сам Дима постоянно в таких ситуациях начинает теряться. Хочется просто прижать этого гордого придурка к груди, зарыться пальцами в мягкие шелковистые волосы и больше не отпускать от себя ни на секунду. — А я не знаю, Дим. Если ты этот разговор начал, чтобы помириться, то честно скажу, что мне кажется, что мы налажали оба. Но я не знаю, что тебе сказать, — Иманов произнёс это быстро, на выдохе, будто слова давались ему с трудом. — И я не знаю, родной. В этом и проблема. Я, конечно, могу попробовать, но… Парень так и не закончил фразу, развёл руки в стороны. В голове просто каша. Зато сердце бешено хуярит о грудную клетку так, словно Дима пробежал стометровку. — А ты не пытайся сказать красиво. Правду скажи, вот и всё. Ну, я имею ввиду… Вот что у тебя первое в голову пришло, то и говори, — кудрявый приподнял уголок губ. Звучит так просто и легко, но на деле очень сложно сказать именно то, что крутится в голове на репите уже хуеву тучу времени. — Эмиль, прости меня, пожалуйста. Я начал на тебя наезжать и был неправ. Просто… Я тебя приревновал к Даше. Совсем не по-дружески.