Убожество

***

      Рождество оказалось для немцев одним из самых главных праздников, уже вторую неделю подряд каждый в этом доме хоть как-то, да и украшал его, создавая коллективным трудом уют и праздник. Прямо напротив дверей, а именно в холле установили огромную живую ель. Выглядела она свежо, а с украшениями и вовсе засияла. Большие шары золотистого цвета были повешены на нижних ветвях ели, сверху были чуть поменьше. Виктор тоже принимал участие в украшении рождественского дерева, одевая на ветвь маленькие игрушки белочек, которые остались после предшественника Рейха.       Эти игрушки выделялись на общем фоне, они выглядели более утончённо, даже издалека сияя своей красотой. Они напомнили всем гостям этого огромного дома былые времена, времена, когда правил могущественный император, про которого его же сын старался забыть, практически полностью спрятав старые вещи на чердаке и в подвале. Россия не знал, почему Рейх так сильно презирал своего предка, всячески принижая его заслуги. Без прошлого нет и будущего.       Вскоре коробка с шариками и зверушками стала пустеть, все добро теперь висело на ёлке, украшая и так красивое дерево. Оставалось только нарядить холл разной мишурой, да и прибрать внизу ели, которая после всех действий немного осыпалась. Один из слуг, а именно русый немец, отдал коробку России, давая указание выкинуть все побитые украшения, ведь больше нет смысла их оставлять. Тем более на следующее Рождество купят уже другие украшения. Парень с мнимым уважением забрал коробку из грубых рук матёрого мужчины, что как-то неловко улыбнулся, кивая ему в ответ.       Честно сказать, к нему тут относились отнюдь не хорошо. Причины были простыми абсурдными, во-первых его нация. Россия был чистокровным русским, имея в корнях дворянскую голубую кровь, а потому его кожа была утончённо белая, вызывая у вида некую болезненность. Не имея никаких навыков для слуги его так просто "взяли" на работу в такое престижное место, где были только лучшие работники. Все косяки парня принимались в штыки, некоторые и вовсе стали показательно избегать присутствия нового сожителя.       Теперь Россия общался только с тремя людьми, не считая двух мальчишек, что за короткое время уже успели привязаться к нему. Сигаль, Карл и Лоренц стали теперь ближним кругом общения юноши, хотя прыткий еврей все чаще стал подставлять Виктора, все чаще как-то пакостить, отдаляясь от своего "друга" к другим слугам. Те презрительные взгляды, которые бросал Сигаль в сторону русского при других. Зато эта тактика сработала на ура, все забыли, что новый слуга еврей, обозлившись на русского.       В любом случае Лоренц был не таким, был каким-то другим. Оказалось ему двадцать пять лет, а служит он в этом доме уже давно, зная каждую тайну и укромный уголок, где никто не услышал бы. Немец был противоположностью Рейха, ариец часто улыбался, не избегая тактильного контакта, часто разряжал обстановку своими глуповатыми шутками. Помогая России они сблизились, теперь чуть ли не каждый день проводя время вместе. Было ощущение, что рядом с ним не враг, а его давно потерявшийся друг, ведь парнишку понимали с полуслова, постоянно выручая.       Леденящий душу взгляд был прикован к сутулой фигуре невысокого парня. Россия сам как-то стушевался, видя то, что за ним все это время наблюдали два холодных сапфира, словно прожигая дыру в его хрупкой спине. Забрав коробку, Виктор немного улыбнулся, ощущая, как приятно стало от этого Лоренцу. Он дал пройти юноши, заходя за его спину, таким образом закрывая русского от пытливого взгляда Сигаля, что заметив какие-то действия сразу же подбежал, пытаясь узнать, куда же уходит его ненаглядный друг.       Россия вечно метался между двумя вариантами. Либо Сигаль и вправду тупой и ему интересно создавать интриги, либо же еврей делал все это специально, добиваясь расположения к своей персоне. Как известно, глупые люди не могут так искусно заговаривать зубы, смотря в глаза и говоря одну ложь. Он буквально теперь был везде, все тайны, которые хранились в этом особняке легли перед ним распахнутыми картами. Враг с козырями в рукаве опасен, а если будет правильно их использовать, то для любого его неприятеля будет худо. Потому никто дорогу этому еврею не решался переходить, слишком искусно он за эти две недели заговорил все зубы, став любимчиком.       -Лоренц, куда ушёл Виктор?! Мы ещё не повесили мишуру, а он смылся! Ты представляешь, что будет, если господин Ягер узнает об этом? -стараясь надавить, шатен сложил руки на груди, делая вид, будто он и вправду очень озабочен тем, что будет с его сожителем. Его слова заставили немца смутиться, обдумывая ответ, ведь было и так понятно, что если он не ответит, то Сигаль легко может кому-то ещё рассказать, выдумав что-нибудь ещё.       -Он понёс выкидывать ненужные побитые игрушки, еврей -презрительно прошипев последнее слово, Лоренц отвернулся, понимая, что теперь если Сигаль и разгневается, то на него, а не на России. Однако еврею крыть нечем, тем более как бы то ни было, Лоренц был ему совершенно не ровней, имея статус отличного работника и чистокровного немца, у которого были со всеми хорошие отношения.       Сигаль как-то по-глупому прикусил свои пухлые губы, кивая, ничего не ответив на столь презрительное обращение к нему. Взгляд его метнулся наверх, а именно на лестницу, где уже пятую минуту к ряду стоял немец, постукивая пальцами по перилам, размышляя о чем-то. Лоренц же отошёл, полностью отказавшись дальше участвовать в этом цирке. Однако через минут пять изумрудные глаза с крапинкой не нашли прыткую фигуру жида.       Следом за Сигалем исчез и Ягер, только его статная фигура растворилась в проходе, куда и убежал Сигаль. Сам же Россия уже добрался до большой кухни, где и были мусорные баки, которые стояли в самом углу помещения. Их выносили два раза в день, полностью избавляясь от мусора и грязи. Света тут не было, Россия решил с этим не заморачиваться, заходя внутрь. Огромная круглая луна освещала все холодным светом, как-то искажая все вещи, делая их грубей.       Коробку поставили на небольшой столик, открывая. Помятые и разбитые шары блестели от света, переливаясь. Пахло от коробки елью, отчего юноша вздохнул Полной грудью, начав перебрать ненужный мусор. Ему было интересно рассматривать с детским увлечением красивые шары и фарфоровые фигурки. Больше всего ему понравились две игрушки, а именно сломанная белка и целый заяц. У белочки было отбито ухо, однако она не потеряла своей красоты, все так же красиво отливая ярко рыжим, радуя взгляд. Зайчик был полностью целым, лишь длинная золотая ниточка отсутствовала в ушке. Никто видно не хотел заморачиваться и искать для него замену. Вся коробка полетела в урну, на столе остались лишь зверушки.       Немец появился неожиданно, не спеша начав подходить, а после остановился в небольшом расстоянии. Его длинные, облачённые в кожаные перчатки, руки легли на плечи русского, оглаживая их. Виктор весь стушевался, держа немного подрагивающими руками белого зайчика и рыжую белочку. Мужчина подался вперёд, прищуриваясь, чтобы разглядеть вещи в руках парнишки. Его глаза сразу же вспыхнули, в них загорелся огонёк приятных воспоминаний и какого-то сожаления.       -Помню как в детстве любил такие игрушки, отец постоянно дарил их мне. Этого зайца отец подарил мне на моё день рождение, я очень ценил его. Видишь, как смешно получается, порой и дорогая сердцу вещь оказывается хламом -он взял ушастого, став рассматривать. Его тонкие обветренные губы немного исказилось, так сказать в улыбке, а глаза снова печально оглядели фигурку.       Россия подался, сам понимая, что стоит что-то ответить. Гнетущая тишина сильно напрягала юношу, а потому приоткрыв рот, он забрал зайца обратно, возвращая к белочке, -Не всегда ведь сломанная вещь должна оказываться забытой и выброшенной? Порой её достаточно легко починить.       Немец, не ожидавший ответа, вскинул брови, понимая ответ России по своему. Он ухмыльнулся, лишь кивнул, подтверждая слова парня. Любую вещь можно хоть как-то починить, но можно будет приобрести новую, которая заменит старую. Порой судьба игрушек решается так глупо и быстро, однако итог у всех будет один. Они все окажутся в мусорке, рано или поздно любая вещь израсходует себя, когда-нибудь её уберут с глаз долой, а после избавятся.       И сейчас Россия и вправду ощущал себя вещью. Вещью, которая находится на предпоследнем этапе, а именно в ситуации, где решается судьба. И Виктор, и Ягер понимали это, понимали, что от выбора одного зависит жизнь двоих.       На его худые впалые щёки легла ладонь мужчины, немного сжимая. И было в этом что-то такое, что манило к себе. Повадки мужчины все больше и больше напоминали хищника, особенно этот взгляд суровых, практических тусклых голубых глаз. Хмурый вид мужчины придавал большую значимость сложившейся ситуации, было очевидно, что немец тоже думал над тем, как поступить с Россией. Парень замер, боясь в принципе пошевелиться, он только и смог тряхнуть головой, пряча своё лицо за прядями белоснежных волос. Однако одним движением Рейх приподнял его подбородок, сам приближаясь. Его теплое дыхание обдало губы и щеку парня, заставив того снова сглотнуть.       В голову снова стали лезть мысли о том, что было в ту ночь, когда он остался. Как было противно от самого себя, как после всего этого Виктор винил себя. Считал, что он сам виноват, раз появился повод взглянуть на парня под другим углом. От этого хотелось завыть раненым зверем, сбежать, оставив мужчину и все проблемы где-то позади. Сбежать к своим родным, к брату, к сестре... К кому угодно, но лишь бы не оставаться здесь. Все так навалилось на хрупкие плечи парня, он больше не мог сдержаться. Его глаза наполнились влагой, а после одинокая слеза скатилась, огибая щеку и зацепляясь за подбородок. Вслед за ней послышался жалобный звук, сам Россия вздрогнул. Руки пионера легли на ладонь Рейха, пытаясь убрать ненавистные прикосновения.       Мужчина смотрел внимательно, понимая, что сейчас он может отстраниться, а может и остаться, сделав то, что хотел. Рейх поддавшись вперёд цепляется своими обветренными губами за прикусынные губы парня, явно стараясь вовлечь его в поцелуй. Однако Виктор держит губы плотно, не давая углубить, его он явно намекает, что если мужчина и сделает это, то после его укусят. И плевать на последствия, ему просто противно от себя, от Рейха и от этой дурацкой ситуации.       Рейх ещё несколько раз старается поцеловать Россию, однако жалобный стон со стороны парня призывает прекратить это. Ягер отодвигается, злостно и резко отпускает подбородок Виктора, отталкивая. От этого пионер печально хныкает, врезаясь спиной в стенку. Мужчина исчезает так же быстро, как и приходит, оставляя юношу в углу, где его и прижал. Россия сползает на пол, хватаясь за волосы и утыкаясь своим лицом в плотно поджатые колени.       Он не знает сколько уже прошло, однако его тело начинает вскоре неметь, юнец больше не чувствует ничего, выплакав все, что накопилось за эти долгие тягучие месяца войны и его плена. Россия всегда хотел быть сильнее, не бояться будущего, верить в лучшее, но после жестокой правды у него нет сил на эту детскую наивность.       На макушку парня опускается тёплая рука, аккуратно поглаживая его. Рядом тесниться чье-то тело, согревая своим теплом, а тонкие руки обвивают Россию, вовлекая в тёплые объятия. Только тогда Виктор поднимает взгляд, замечая, как Сигаль с долей интереса и сожаления смотрит на него, поглаживая. Ему не надо слов, он прекрасно знает, что русский сейчас ничего не хочет, а потому просто греет его, чтобы после приподнять его, уводя в комнату.       Все это время Россия идёт, шатаясь, ему не мил этот жестокий мир, ему уже стало плевать на то, что будет в будущем. Жить в мире, где ты ничего не решаешь... И Сигаль его прекрасно понимает, тихо что-то рассказывая, когда лёгкое тело парня опускается на кровать. Рядом ложится и сам еврей, продолжая обнимать. Может быть тогда Виктору и вправду нужна была мнимая поддержка от такой же жертвы ситуации.