Во время обеденного перерыва Юта ощутил, как на его плечи кто-то положил руки. Когда сделавший это обошёл его, Юта признал Хару. У него был домашний обед, который находился в коричневом пакете. Бросив на школьный поднос Юты, на котором был мясной рулет с консервированными овощами хмурый взгляд, он мотнул головой в сторону выхода из столовой Уинслоу.
— Соута хочет, чтобы мы поднялись на крышу.
Юта нахмурился, но сунул в рот десерт из не самого лучшего печенья и, оставив поднос на мусорном баке, последовал за Хару к лестнице. Вообще, предполагалось, что старая металлическая дверь, ведущая на крышу будет заперта, но её неоднократно взламывали, а висячие замки воровали настолько много раз, что обслуживающий персонал просто забил на это.
Как и сказал Хару, Соута уже был на крыше. Он сидел на низком бетонном ограждении, к которому был прикреплен высокий сетчатый забор, окружавший крышу школы. Старшеклассник курил косяк, но, заметив, что к нему приближаются двое других подростков, затушил его и спрятал остаток в карман куртки. Было немного невежливо не поделиться, но Соута уже около года состоял в рядах АПП — ему позволялось быть несколько грубым.
— Юта. Расскажи мне ещё раз, что ты говорил о святилище.
Юта взял у Хару бутерброд и подчинился, начав свой рассказ. Ребята уже успели посмеяться над ним за то, что он струсил, так что теперь не было смысла что-то отрицать. Однако это была тревожная тема. Неужели Соута сообщил о его трусости Они Ли, и теперь его навсегда исключат из банды? Старшеклассник слушал молча, с мрачным выражением лица. После того как Юта закончил, он немного помолчал.
— Ладно. Всё, что вы сейчас услышите, не должно уйти дальше, поняли меня? Никому не говорите, пока я не разрешу, ясно? — Юта и Хару кивнули. Соута же выдохнул сквозь зубы: — Я видел цыпочку мико на выходных. Точнее вечером пятницы. По-моему, она кейп.
Хару поперхнулся содовой, едва удержавшись от того, чтобы забрызгать обувь Соуты своим удивлением.
— Ч-что?
— Ага. Застал её за покраской моего дома, она просто… разрисовывала краской всё вокруг. Рисовала деревья и цветы на каждом попавшемся ей на пути здании. И знаете, всё, что она изрисовала, теперь выглядит так, будто только-только было построено, — глаза Юты широко распахнулись. Соута это заметил и медленно кивнул. — Ага. У моего дома даже крыша теперь не протекает. Вот только СКП теперь что-то вынюхивает.
— Но… её не было в святилище, когда статуи стали целыми. Я уверен в этом. Да и на них не было краски.
— И всё же это точно была она. Кто бы ещё мог это сделать?
— Э-э-э… ребята? — Хару слегка взмахнул руками, привлекая к себе внимание. — Это та девушка из святилища? Высокая, черные волосы, немного масляное лицо? — в ответ ему молча кивнули. — Я знаю эту цыпочку. Она ходит в эту школу.
— Круто, наверное.
— Нет. Нет, ты не понимаешь, — надавил голосом Хару. — Я знаю её, и знаю, что с ней происходит. У неё постоянно воруют и портят вещи, над ней издеваются и делают другое разное дерьмо.
— И? Она — кейп, пусть сама с этим разбирается.
— Ага, вот только что будет с нами, если Они Ли узнает, что его любимицу гнобили, а мы просто стояли и смотрели на это?
На крыше школы повисла долгая и тяжёлая пауза. Соута достал свой косяк и снова закурил. А Юта почувствовал, как разросшийся в нём пузырь истерии лопнул, вырвавшись наружу в виде нервного смешка.
— Мне на ум приходят только похороны в закрытом гробу.
— Ладно… Ладно, вот что мы сделаем, — Соута разогнал рукой дым, чуть наклонившись вперёд. Юта и Хару повторили его действие, тем самым образуя импровизированный круг заговорщиков. — Вы двое распространите слух о том, что цыпочка мико принадлежит Они Ли. Так что мы обязаны защищать его собственность, поняли? Но ни слова о том, что она кейп. Я сообщу об этом Они Ли через пару дней, когда поеду в «центр», — Соута в последний раз затянулся косяком, а затем отбросил окурок и протянул руку ладонью вниз. Хару и Юта положили свои ладони поверх его ладоней. — Хорошо. Это будет просто.
— Для Хару точно. И ты должен как можно скорее сказать об этом Они Ли, — произнёс Юта. — Если меня убьют, моя баа-чан разозлится.
— Чувак… тебе реально нужно перестать жить под её каблуком.
— Это очень большой и сильный каблук, ясно?!
***
Тейлор решила провести свободное время на улице, подальше от «них», чтобы спокойно почитать. Её план сорвался, даже толком не начавшись. Как только она вышла из школы, то сразу же заметила пустое место на велосипедной парковке, где ещё утром стоял её велосипед. На парковочном месте быль лишь только срезанный болторезом велосипедный замок.
Она подошла ближе, остановившись перед пустым местом, ощущая себя так же. Её глаза наполнились слезами от чего их сразу же защипало. Она незамедлительно смахнула слёзы запястьями. Когда её зрение прояснилось и она отвернулась от очередного проявления ненависти к ней, она заметила недалеко от себя подростка. То был слегка грузный азиатский парень, что укладывал пустой пакет от обеда в свой велосипед. Он смотрел на неё с широко распахнутыми тёмными глазами. Тейлор тут же нахмурилась.
— На что уставился?! — крикнула она на него, от чего парень подпрыгнул, а затем развернулся и убежал. Тейлор снова вытерла лицо рукой и поплелась обратно в школу.
Остаток дня прошёл для Тейлор в чёрном негодовании. «Они» заметили её настроение, даже не потрудившись скрыть довольные улыбки. Тейлор же сидела за партой и просто терпела. А когда мистеру Квинлану пришлось выйти в коридор, чтобы разнять драку между ребятами из И88 и их коллегами из АПП, в её сторону полетело несколько плевательных шариков, попавших ей в волосы и на рюкзак. Тейлор спряталась под капюшон толстовки и молча слушала возобновившуюся лекцию, шёпот учеников и ругань старшеклассников в коридоре, когда тех выводили из школы. Тейлор просто терпела.
К последнему звонку велосипед Тейлор вернулся на парковку с новеньким замком и ключом в нём. И, несмотря на такое открытое приглашение, никто больше не претендовал на её велосипед. Тейлор поехала на нём домой с мокрыми от слёз щеками, но с улыбкой на лице.
***
Окно гостиной было уже открыто. Отцовский компьютер был включен, а Солнышко сидела в отцовском кресле. Пока Тейлор смотрела на эту картину, а рюкзак падал на пол из её ослабевших рук, волчица несколько раз щёлкнула по компьютерной мышке, довольно высунув язык. Развернувшись к Тейлор, Солнышко улыбнулась.
— ТЫ ВЕДЬ СОБАКА! — не выдержала она.
***
— Тейлор, дорогая… — Дэнни слегка приоткрыл дверь комнаты Тейлор, вежливо постучав.
Тейлор оторвалась от книги, которую читала вытянувшись на кровати. Эту самую книгу Солнышко выкопала где-то во дворе. Дэнни, увидев грязь, нахмурился ещё сильнее.
— Тейлор… ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне всё, что угодно?
— Конечно, папа.
— Я бы не стал сердиться, ты же знаешь.
— Э-э-э… Хорошо?
— Просто… чтобы ты знала, — он ушёл, закрыв за собой дверь.
Тейлор же нахмурилась. Что это сейчас было?
Возможно это из-за полудюжины больших коробок, появившихся на пороге дома в конце недели?
Тейлор откопала из глубин гаража покрытых паутиной культовую небольшую красную тележку, чтобы переправить коробки экспресс-доставки в святилище, пока папа их не заметил. И всю дорогу Тейлор не сводила глаз с Солнышка.
