Сангиновый

На следующее утро они первым делом уезжают в Долину. Лао Вэнь хотел уехать той же ночью сразу после банкета, ему не терпелось выбраться из поместья и снова почувствовать себя самим собой. Даже если ночное торжество и оказалось неожиданно приятным, Лао Вэнь всё ещё не привык к братьям Альянса, пытающимся относиться к нему как к союзнику. Как к временному другу. Это пугает его, и он из кожи вон лезет, чтоб избавиться от этого ощущения. Это Чжоу Цзышу убедил его не уходить ночью как идиот, когда вместо этого они могли дождаться начала светового дня. Он сделал это не потому, что глупо путешествовать ночью - он и Лао Вэнь оба, молчаливые, как тени, хорошо передвигаются и при свете луны - но подчеркнув, что день был насыщенным, и было бы жестоко тащить его на ночь глядя со всеми его гвоздями. Что он устал. Было очень приятно видеть, насколько быстро простое «я устал» заставило Лао Вэня передумать, засуетиться и нежно уложить его в постель на всю ночь. Это прекрасно - засыпать и просыпаться в руках Вэнь Кэсина, чувствуя его дыхание в изгибе шеи, его руки, обхватившие талию, и недовольное ворчание, когда Цзышу начинает отодвигаться. Он ждёт с нетерпением, когда это станет их привычкой в Долине. Он не хочет вставать, хотя знает, что пора отправляться в их новый дом. Хотя знает, что чем раньше они прибудут в Долину, тем скорее он будет в безопасности от любой попытки принца Цзина вернуть его. "Когда, - думает он, - я стал владением, активом, за который нужно бороться?" С другой стороны, он может довольно легко ответить на свой вопрос: он стал собственностью принца Цзина в тот момент, когда присягнул ему от имени Поместья Четырёх Сезонов и создал Тяньчуань. Просто он не совсем понимал этого в тот момент. Он думает, что Лао Вэнь прав. Его двоюродный брат... он всегда смотрел на Цзышу не совсем адекватно. В этом есть некая навязчивая идея, словно Цзышу - как талисман на удачу, ценное владение, без которого Хэлянь И не может представить себе трон. Как ребенок, которого нельзя убедить отпустить любимую игрушку ни на мгновение. Но гораздо опаснее ребёнка. Да, думает Цзышу, он очень хотел бы отправиться в безопасную Долину. Как неожиданно, размышляет он, что во всём мире он рассматривает Долину Призраков как лучшее место для спокойной жизни. Для безопасности и для счастья. Когда он пытается приподняться, Вэнь Кэсин реагирует именно так, как он и ожидал. Он скулит, жалко и раздражённо, и снова притягивает Чжоу Цзышу к себе за талию. "А-Сюуууй", - скулит Вэнь Кэсин, как будто это не он вчера даже не хотел оставаться на ночь. - "Разве ты не останешься со мной в постели?" Это чрезвычайно соблазнительно, когда теплая грудь его чжидзи, успокаивающе прижимается к спине, и изо всех сил пытается убаюкать обратно в сон. Он чувствует Лао Вэня таким тёплым, таким успокаивающим, таким живым, когда лишь внутренняя одежда разделяет их кожу. "Я бы хотел остаться в постели, Лао Вэнь, - честно отвечает он. - Но я бы хотел знать, каково это - спать в твоей постели. Разве это не часть моей работы, как твоего домашнего питомца?" Лао Вэнь делает паузу, зарывшись носом между лопатками Цзышу, похоже, обдумывая эту идею. Размышления Вэнь Кэсина, конечно, редко остаются безмолвными. "Мой А-Сюй тёплый и сонный в моей постели, утреннее солнце проливается внутрь и озаряет его голую плоть... что за райское видение. Божественно. Ну, ладно. Твоё красноречие побеждает в этом раунде, А-Сюй". Чжоу Цзышу хихикает, качая головой, оттаскивая себя от объятий и одеял, и от человека. С его Лао Вэнем так просто. ---- По пути их подкарауливает долговязое четырнадцатилетнее препятствие. Чжан Чэнлин не спит и ждёт их у конюшни, где они собираются забрать своих лошадей и тихо уйти. "Вэнь-шушу! Чжоу-шушу!" - мальчишка кричит, когда видит их, робко подбегая. - "Вы... вы уезжаете?" Чжоу Цзышу смотрит на Лао Вэня. "Ты", - гласит его взгляд. - "Это ты нашёл этот маленький банный лист, и теперь он к нам прилип". Лао Вэнь вздыхает, его глаза полны любви, когда он приближается к мальчику: "Да, мы уезжаем. Разве ещё вчера вечером на банкете ты не узнал, что мы уезжаем?" Чэнлин наставляет на него ужасные жалкие глаза и заламывает руки, даже не осознавая этого. Нервный и напряжённый. «Ну, я... я знал, но... но Вэнь-шушу. Вам действительно нужно идти? Не могли бы вы сначала посетить Зеркальное озеро? Или остаться ещё на несколько дней?" У Лао Вэня даже нет шанса возразить, когда тот обращает свои большие глаза уже на Чжоу Цзышу: "А... и Чжоу-шушу! Ш... шифу! Пожалуйста, научи меня боевым искусствам!" Чжоу Цзышу чуть не давится собственным языком: "Кто тебе сказал, что ты можешь называть меня шифу?" - недоверчиво спрашивает он. - "Я знаю, что ты хочешь учиться у меня, Чэнлин, но я уже сказал твоему от…" "Я знаю, что ты сказал моему отцу нет", - прерывает Чэнлин. - "Но это было раньше! До того, как мы узнали, кто такой Вэнь-шушу". Чжоу Цзышу вздыхает, глядя как Вэнь Кэсин изо всех сил подавляет ухмылку: "Я собираюсь в Долину Призраков, Чэнлин". "Но... но ты не можешь подождать? Совсем немного?" Чжоу Цзышу делает глубокий успокаивающий вдох. Он ненавидит, что эти долбаные щенячьи глаза действительно работают. Почему так сложно обмануть этого мальчика? Он миллион раз обманывал людей, и никогда не было такого ощущения. "Я не могу, Чэнлин. Я... я болен". Чжан Чэнлин выглядит потрясённым. Кажется невозможным, но беспокойство на его лице, даже хуже, чем те жалкие щенячьи глаза мгновение назад. "Болен?" "Да. Мне нужно начать лечиться как можно скорее, и я смогу безопасно сделать это, только когда мы окажемся в Долине. Я не могу остаться здесь и тренировать тебя, Чэнлин. Мне жаль". Чжан Чэнлин медленно впитывает информацию, видно как в голове крутятся шестерёнки. Приятно, насколько искренне он обеспокоен состоянием Чжоу Цзышу. В то же время... есть что-то настораживающее в том, как работает мозг, спрятанный за этими большими глазами. Когда мальчик светлеет и открывает рот, Цзышу понимает, почему он напрягался: "Тогда я могу приехать в Долину!" Чжоу Цзышу давится воздухом, а Лао Вэнь разражается пронзительным недоверчивым смехом. "Приехать в Долину?" - говорит Лао Вэнь. - "Дурачок, ты хоть знаешь, что это за место - Долина Призраков? Тебе никогда не уговорить своего отца на такое". Чэнлин решительно приподнимает подбородок: "И... что? Что, если я его уговорю, могу я приехать?" Вэнь Кэсин моргает несколько раз в быстрой последовательности, покачивая головой, что не столько ответ, сколько выражение недоверия: "Если ты сможешь убедить своего отца ступить в Долину Призраков, маленький идиот, я открою тебе ворота". Чжан Чэнлин сияет и истово благодарит их, буквально убегая, предположительно, чтобы начать убеждать своего отца - но только после того, как он бросился вперед и обнял ничего не подозревающего Вэнь Кэсина за талию. После этого Лао Вэнь остаётся моргающим и ошеломлённым на несколько мгновений. "Лао Вэнь", - ругается Цзышу. - "Зачем ты ему это сказал?" Вэнь Кэсин смотрит на него и прочищает горло, стараясь не выглядеть поражённым, после того как ребёнок обнял его с такой искренней нежностью: "А-Сюй. Поверь мне. Он никогда не добьется согласия Чжан Юйсэна на подобное". Цзышу усмехается, качая головой: "Он обвёл вокруг пальца Хозяина Долины Призраков. Думаешь, он не сможет так же со своим отцом?" ---- Лао Вэнь уверяет, что призраки, пришедшие в Юэян, знают, что пора возвращаться в Долину; что большинство из них - если не все - прибудут раньше них. У них есть в запасе день или около того, чтоб успеть туда до возвращения Хозяина Долины, которому они смертельно боятся неугодить. Он замечает с весёлой улыбкой, что все они, похоже думают, будто он может узнать каждого из них с первого взгляда, несмотря на то, что большинство второстепенных призраков носят в его присутствии одну и ту же форму и маски. Очевидно, что он не сделал ничего, чтобы развеять это убеждение. Гу Сян встречает их на полпути, и становится ясно, что что-то не так. Она не такая игривая и язвительная, как привык Чжоу Цзышу, и он, и Лао Вэнь отмечают это сразу. Несмотря на то, что Вэнь Кэсин пытается расспрашивать, она снова и снова отмахивается от него, говоря, что ничего не произошло и всё в порядке. Она становится более похожей на себя, когда пытается чаще ворчать, но это никого не обманывает. К сожалению, она, кажется, решительно настроена не рассказывать Вэнь Кэсину о том, что у неё на уме. Именно по этой причине, когда однажды ночью Чжоу Цзышу замечает её одну у костра, он садится рядом и смотрит на неё, приподняв брови с вопросительным выражением лица. Сначала она надувается, как и её брат: "Что? Чего тебе?" Он закатывает глаза: "Выкладывай, паршивка". "Что выкладывать? Я не понимаю, о чём ты". "Ты всё мрачнеешь и не собираешься рассказывать ничего своему гэ. Вот об этом". Гу Сян хмыкает и отворачивается, упрямо приподняв маленький гордый подбородок: "Ничего не происходит. Я не знаю, сколько раз я должна это сказать". "Правда?" - спрашивает Цзышу, явно настроенный скептически. - "А я полагаю, есть что-то, о чём, ты не хочешь рассказывать Лао Вэню, потому что он надуется как петух и будет злиться". Гу Сян фыркает, безуспешно пытаясь не улыбнуться. Она по-прежнему не смотрит на него, но он явно попал в точку. "Ага, - кивает он. - "Так я и думал. Я бы солгал, если бы сказал, что он так не поступит. Так что, разве это не удача, что я здесь вместо него, есть шанс пожаловаться мне безо всей этой ерунды?" Гу Сян наконец поворачивается, чтобы посмотреть на него, сжимая рот, а затем наконец вздыхает и ведёт себя так, будто делает ему одолжение. "Это Цао-даге", - ворчит она, надувая губы. "Тот, кто чудом избежал кастрации за то, что сказал, что хочет жениться на тебе?" Она хихикает: "Ага." "И что с ним? ... если бы ты хотела остаться, я не думаю, что Лао Вэнь бы сильно возмущался, понимаешь". "Я не могу", - бормочет она. - "Глава его ордена - старый тупой придурок. Цао-даге сказал ему, что хочет на мне жениться, и у него чуть не случился инсульт. Жаль, что не случился. Он бы этого не одобрил и через миллион лет!" Чжоу Цзышу кивает, поджав губы. Да, это действительно похоже на Цзянху. Он хотел бы сказать, что удивлён, но увы: "Значит, твой Цао-даге сдался?" Гу Сян фыркает: "Нет. Глупый мальчик устроил драку. Он думает, что сможет убедить его, если приложит достаточно усилий, но... я не хочу быть причиной, по которой они избегают или ненавидят его. Его орден так много значит для него. Так что я... я ушла". Чжоу Цзышу медленно кивает: "... я полагаю, не сказав ему?" Она кивает. Некоторое время они сидят в тишине, прежде чем Чжоу Цзышу вздыхает: "Ты такая же глупая, как Лао Вэнь, разве нет?" "Эй!" - она взвизгивает, шлёпая его. Это не настоящее возмущение, она улыбается, встаёт, затем надувается и снова падает на своё место. Он ничего не может сделать, кроме как выслушать её: это ей нести эту печаль в груди, и он оставляет её в покое. "Эй", - снова зовет она, когда он начинает уходить. Затем очень тихо, когда он делает паузу, добавляет, - "... спасибо". Цзышу улыбается, раздражённо: "Я просто больше не хочу слышать как Лао Вэнь брюзжит по этому поводу, вот и всё. Подними себе настроение, прежде чем он сведёт меня с ума, ладно?" Он видит улыбку в том, как изгибаются её щеки, когда она смотрит на огонь, и знает, что с ней всё будет в порядке.